Ангелочек для бывшего мужа

Глава 10

Паша

Переезд и подготовка жилья к новым гостям заняли чуть больше суток. Но к тому моменту, как все приехали, все было уже готово.

Бабушка и мама Нади вызвались подготовить всем комнаты и расположить согласно моим рекомендациям.

Моих бабушек с их мужьями лучше расположить в спальнях напротив. Чтобы они были рядом, но при этом не так близко, чтобы их сплетни кто-то мог подслушать.

Ярослава с женой и младшим ребенком в одной комнате и рядом с ними обязательно комната для их старшей дочери и бабушки.

Моих родителей ближе к бабушкам, чтобы мама и папа сразу же могли проконтролировать наполеоновские планы моих бабуль. Дедули не всегда справляются с этим рыжим ураганом.

Сестра поначалу хотела приехать, но по итогу решила уехать к брату дедушки. Помочь с ремонтом. Охрана там на уровне, поэтому я не переживаю за нее. Если ее и похитят, то потом обратно вернут и денег предложат, лишь бы ее обратно мы приняли.

Комната для нас с Надей и Ангелиной должна быть ближе к бабушкам. Потому как дочь у нас заберут. И Наде лучше быть ближе к этим комнатам. По первой ночи понял это.

Дедушка Нади без вопросов пошел на уступки, когда мы попросили у них на время кров. Правда ему не сообщили об опасности, нависшей над их семьей. Сказали, что все это подготовка к свадьбе, а охраны много, потому что люди все влиятельные.

Ефиму мы сказали, потому как кто-то из мужчин дома должен быть в курсе всех событий. Нашу идею не говорить его отцу правды поддержал, добавив, что у того сердце слабое. Может начать волноваться.

Мое предложение о расширении фермы и поставке продуктов в мои рестораны Владимира Ефимовича тоже заинтересовало. Момент с подписанием и обсуждением всех условий решили оставить до момента приезда моего дедушки и отца.

В первый день личных разговоров ни у кого не было. Все собрались за огромным столом. Ели, пили, веселились, и никто не помнил о проблемах, но вот на следующий день обстановка стала напряженнее.

Первый день весь был наполнен радостями, особенно в тот момент, когда я объявил своим родным, что у меня есть дочь и представил свою радость за общим столом, как король лев своего наследника. Мои бабушки и мама напрочь похитили нашу с Надей дочь, как я и предполагал, возвращая ее матери только в момент кормления.

“На заправку”, — шутили мои родные.

Первый разговор произошел у меня с отцом и дедушкой насчет Дорофеева. Родные зашли к нам с Надей в спальню перед завтраком. Ангелины, как и всю ночь, в нашей комнате не было. Ее забрали бабушки, дав нам с Надей поспать. Всю ночь малышку кормили смесями и молоком в бутылочках.

Я мечтал о том, что этой ночью буду приставать к своей жене, пусть и безрезультатно. Лишь чтобы напомнить ей о себе и дать вновь привыкнуть, но… но стоило моей голове коснуться подушки, и неполноценный сон прошлых ночей дал о себе знать.

— Надюша, выйдешь? — просит дедушка мою жену, присев на край кровати. — Нам нужно поговорить, а ты слишком нежная для некоторых тем, — объясняет он ей свою просьбу.

— Я знаю, что Дорофеев погиб, — произносит она, не отвлекаясь от глажки вещей дочери. — Можете говорить при мне, потому что это касается меня.

— И все же, — просит он ее. — Я бы не хотел, чтобы ты волновалась сейчас.

— Я потом коротко тебе расскажу. С цензурой, — обещаю ей, подойдя и аккуратно забрав у нее утюг. — Честное слово! — бросаю напоследок. Ловлю ее взгляд и добавляю в свой чуть больше мольбы. Вздохнув, она кивает, соглашаясь.

Отключив утюг из розетки, покидает комнату, оставляя меня с дедушкой и отцом наедине.

— Собственно, как мы и предполагали, Дорофеев узнал о том, что произошло, — начинает дедушка, сложив руки в замок. — Мы с ним перед отъездом встречались. Я рассказал ему, зачем мы ловили его сына. Что именно от него хотели.

— И что он? — интересуюсь я, потому как отец скорее всего уже все знает.

— Убит горем, — отвечает дедушка, поджав губы не то от сожаления, не то от того, что собирается сказать дальше. — Но он готов не мстить, если мы позволим ему поговорить с Надей. Если она все подтвердит. Все мои слова.

— А если он что-то с ней сделает? — сразу же выпаливаю. — О нет! Я переживаю за Надю!

— Не в его стиле что-то ей делать, но в одном ты прав. Мы не знаем, на что он способен в гневе, — подтверждает отец. — Но дедушка показывал ему видео. Его сын сам упал и это видно. На видео не раз слышно, что отдаются приказы брать живым. Он зол, но, думаю, понимает, что нашей вины в том нет.

— Я опасаюсь за Надю, — повторяю, потому как не согласен отпускать свою жену в лапы пусть и не зверя, но родителя зверя.

— Мы тоже, — поддерживает меня в моих страхах дед. — Поэтому вначале решили поговорить с тобой. Нам нужен какой-то козырь перед тем, как мы пустим Надю к нему. А этот шаг неизбежен, если мы хотим уладить все миром..

— Он не простит нам смерть единственного сына, дедушка!

— У него есть внебрачный, — признается дедушка, приоткрывая мне занавес той части мира, которая мне не видна. — И для многих не секрет, что он лет пять уже делает ставки именно на внебрачного. От этого Дорофеев-младший и бесился. Понимал, что власть ускользает из его рук.

— Вообще… — задумчиво тяну, вспоминая об одном человеке. — У меня есть один вариант решения. Козырь, — поясняю. — Но мне нужно прежде встретиться с этим внебрачным сыном. Убедиться, что он нормальный человек и не причинит вреда моему козырю.

— Организую, — кивает дедушка.

Второй разговор случился сразу после завтрака, где вновь собрались все семьи. В этот раз к нашей троице Сабуровых добавились еще и Владимир Ефимович, Ефим и Ярослав.

Последний больше как зритель сидел. Слушал, не вмешивался. Но никто не был против этого.

— Собственно все, как и говорил мой внук, — заговаривает дедушка, решив взять на себя главную роль. К тому же он по возрасту больше в собеседники дедушке Нади подходит. — Мы выкупаем землю рядом с вами. Вливаем финансы в ферму, в землю и в работу. За нами закрепляется определенный процент доходов, который мы будем получать стабильно, как и процент расходов.

— Но, как я понял, какое-то время вы будете получать больше, — бросает Владимир Ефимович.

— Да, пока не выровняем проценты, — кивает мой дед, понимая наверное, что Владимир не особо понимает в бизнесе. Для него есть продукция, реализация и все. А там еще куча всего. — Схема прозрачная. И мы как родственникам увеличим вам срок выплаты, что приведет к вашей большей прибыли. Также на моих людях остается поиск клиентов и прочее. Собственно, для вас меняется лишь одно. Площадь фермы и ее масштабы.

— Мы, собственно, согласны, — кивает дедушка Нади. — Мы с Надюшей это все обсудили. Это она у нас фермой занималась. Она сказала, что идея хорошая, что прибыльная, и нужно соглашаться, — бросает он, признаваясь в том, что слаб в этом. — Я лично в этих бумажках ничего не понимаю. Я руками работаю, а не головой. Ефим вам доверяет. Надя доверяет. Значит, я согласен. Своего все равно не потеряю. Моя земля при мне остается. Даже если прогорит ваша идея, у меня, как был кусок земли, да живность, так все и будет!

— Да, — кивает дедушка. — Все именно так. Для вас никаких рисков.

На моих губах появляется улыбка. Когда-то Надя переживала, что из бедной семьи. Что не тянет на достойную меня невесту, а сейчас мы заключаем бизнес-контракт с ее семьей. Наши семьи объединятся не только кровью, но и бизнесом.

Однако хорошая у меня чуйка! Выбрал себе скрытую богатую невесту.

“— Я же не такая, как вы! — восклицает Надя.

— Что, рук и ног нет? — с театральным удивлением переспрашиваю ее.

— Паш! Я серьезно!

— А какая ты не такая? — стараюсь скрыть свою злость, потому что прекрасно понимаю, о чем она и… и устал, что она считает себя не такой, как нужно, лишь из-за того, что у меня некоторых бумаг больше.

— Ну… не такая богатенькая завидная невеста, — отвечает смущенно.

— Думаешь, у нас в семье все богатые завидные невесты? — хмыкаю, вздернув бровь. — Вот так отец удивится новому статусу! Кем-кем, а завидной невестой он еще не был.”

А теперь она и правда завидная невеста. Правда уже моя жена, но, думаю, факт того, что она теперь по своим меркам достойна — заставляет меня улыбнуться.

Нужно будет ей это припомнить и сказать, что это я уже недостоин принцессы фермерской.

— Ну, я согласен, — бросает Владимир Ефимович. — Что-то нужно от меня?

— Контракт уже готовят. Подпишем вечером или уже завтра днем. Потом начнем заниматься землей, планированием и прочим.

Все медленно, но начинает налаживаться. С Дорофеевым все решим, бизнес в Молдавии откроем.

И лишь одно меня не отпускает. Болезнь Нади. Сердце все же не шутки. Нужно свозить ее в клинику. Пусть посмотрят.

Третий разговор же был самым веселым. Для меня. Мой собеседник был злым и недовольным, а еще… самым неожиданным.

— Стоять! — останавливает меня в проходе возмущенная и недовольная моська одной из тех девушек, перед которыми я не могу устоять.

Опускаю взгляд на эту мелочь в босоножках и выгибаю бровь. Она повторяет мой жест и продолжает молча сверлить взглядом и посылать проклятия.

— Что случилось, куколка? — первым подаю голос, потому что эта молчаливая битва порядком забавляет. Еще немного, и расхохочусь, а София мне этого не простит.

— Это что за дела? — возмущенно бросает она и делает шаг в мою сторону.

— Какие дела? — оглядываюсь по сторонам.

— Это почему ты в России шлялся, а Надя сама воспитывала ребенка?! — восклицает, зарычав как маленький писклявый зверек.

— А ты откуда знаешь, что я шлялся? Может, я не шлялся, — бросаю ей с вызовом.

— Так бабушка сказала, — сдает она сплетни своей семьи. — Что обидел мою Надю так, что она от тебя сбежала и родила ребенка. И пока она мучилась, ты где-то шлялся!

— Ну… почти так… — не отрицаю, потому что, по факту, все именно так.

— Ты что, не искал ее? — грозно рычит, на что я тотчас начинаю мотать головой. — Почему так долго искал ее тогда? Значит, плохо искал! Не со всей силы!

— София, все очень сложно.

— Вот у вас, взрослых, столько сложностей, что я уже не хочу быть взрослой! — восклицает она возмущено, и ее голос наполнен разочарованностью. — И замуж за тебя не хочу, дядя Паша. Ты нестабильный какой-то. Как с тобой жить? Как тебя такого любить?! — трясет она руками и негодует.

— Последнее твоя бабушка сказала? — уточняю, решив, что со всей семьей Серовых нужно поговорить. Попросить при дочери такие вещи не обсуждать, иначе она у них никогда замуж не выйдет.

— Нет, это уже я сказала, — признается. — Я бы на месте Нади опять от тебя сбежала. Через виноградники и подальше. Лучше мужа себе бы нашла!

— Да ты что! — восклицаю, с улыбкой глядя на эту деловую колбасу. — И где же ты бы его искала?

— А я уже нашла! — фыркает она в мою сторону так, словно это дело пары секунд. — За дядю Ефима замуж пойду. Он скоро будет большой фермер. Это папа сказал. У него кроликов много и цыплят. Одни плюсы! И он будет мне каждый день готовить вареные яйца, — хвастается она.

Боже, не ребенок, а чудо какое-то!

Представляю, что моя Ангелинка такой же будет.

— Эх, какую невесту упустил! — с театральным сожалением, цокаю языком. — Но здесь цыплята, кролики и яйца. Я никак не дотяну до этого уровня.

С трудом держусь, но и промолчать не могу.

Такая потеря!

— Вот-вот! — поддерживает мои терзания София. — А еще так будешь себя вести плохо и Надю потеряешь, — продолжает меня ругать. — Тебе надо срочно извиняться и любить Надю. Сильно-сильно! И не просто говорить, что любишь, а делать все для нее. Яйца варить…

— Есть, мой капитан!

— А теперь пошли, — задает мне направление рукой и предлагает идти с ней. — С теоретической частью наказания мы закончили, приступим к практической, — важно заявляет.

— Это куда мы? — спрашиваю, но следую за своим “учителем”.

— Будем тестировать наказание, которое дедушка Вова сказал, — бросает, старательно избегая моего взгляда, что говорит лишь об одном: она что-то затеяла, и мне это не понравится. — Он сказал, что если человек сильно накосячил, то можно. Ты сильно накосячил, дядя Паша.

— Куколка, ничего не путаешь? Вообще, ты не имеешь права меня наказывать. Это могут сделать лишь мои родители.

— А кого еще мне крапивой бить? — возмущенно оборачивается ко мне и даже останавливается. — Интересно же, как она бьется! А на себе жалко пробовать. А кроме тебя больше никого в доме не ругают. Ну и еще Надю ругают твои бабушки, но Надю дедушка Вова запретил крапивой бить. А дедушка Вова мне нравится, и поэтому я не могу его ослушаться, — вздыхает под конец так, словно она в ловушке и не знает, что ей сделать. — Дядя Паша, я тебя всего разок ударю! Посмотрю и больше бить не буду…

— А если я тебя крапивой побью потом? — спрашиваю ее с вызовом.

Ишь, что удумала!

— А я ребенок! Детей бить нельзя! — бросает она, размахивая своим указательным пальчиком. — Это по законам!

— Пфф! — фыркаю на ее слова, принимая другие условия игры. — А кто узнает?

— Я всем расскажу! — восклицает она.

— Да кто тебе поверит-то, мелочь безжалостная?

— Все поверят!

— А ты уверена, что после крапивы сумеешь кому-то пожаловаться? — поигрываю бровями и наступаю на нее. — Вдруг она так сильно бьется, что ходить не сможешь? — угрожающе прищуриваюсь.

— Стой! — выставляет руку перед собой. — Не буду я тебя бить крапивой. Так и быть. И ты меня не бей, — выставляет она условия. — Но тогда давай вместе искать, кого крапивой будем наказывать. Если тебя и меня нельзя, то нужен третий.

Искать того самого третьего долго не пришлось. Перепало… моему деду от моей бабушки. Правда мы с Софией в этом не участвовали, но процесс избиения крапивой изучили достаточно за их пятнадцатиминутные бега по ферме.

Мы с Софией даже насладились этим зрелищем и…

Дед сам виноват.

Зачем пошел в одиночку с отцом осматривать владения Владимира Ефимовича? Я его предупреждал, что там много женщин работает на сборке сейчас. А на улице пекло. Те и снять майки могут.

Вот бабушка и застала его в тот момент, когда он смотрел на полуголых женщин за работой.

Не знаю, какие мысли были у дедушки в тот момент, но бабушка за двоих официальную версию его мыслей выдвинула и покарала.

— Мда, не хотел бы я иметь такую жену, — тянет Ефим, который вместе с нами смотрел этот концерт.

— Не, я нормальная, — бросает ему куколка, продолжающая смотреть бойню. — Не переживай.

— Чего? — переспрашивает ее он, не поняв, о чем она. Я же улыбнулся в ладонь.

Попал парень. Ой, попал!

Теперь, пока у нее следующая жертва не появится, так и будет его планами на свадьбу мучать.

— Я, когда вырасту, женой твоей стану, — оборачивается к нему София и спокойным, почти что елейным голосом добавляет. — Обещаю, что не буду тебя крапивой бить, Ефим. Но на других женщин тебе смотреть не буду давать. Я уже одному дала. Он на Наде женился. Больше таких ошибок не совершу.

Ефим переводит на меня одновременно вопросительный и молчаливый взгляд.

Пожимаю плечами и протягиваю ему руку.

— Добро пожаловать в семью, — шепчу, сам перехватив рукопожатие.

— Малыш, а ты не мелковата для меня? — спрашивает Ефим малышку, которой еще расти до него и расти. — Не думаешь?

— В самый раз! — отвечает она ему, довольно улыбнувшись. — Все так говорят. Чем моложе жена у бизнесмена, тем почетнее он выглядит. Ты еще не миллионер. Я узнала. К тому моменту, как станешь, — как раз вырасту, — озвучивает куколка ему свои расчеты.

Здесь удержаться не выходит. При зарождении новой любви нахожусь. Но, черт, смех да грех!

Отворачиваюсь и хохочу в кулак так, чтобы этого не заметила “невеста”.

Кое-как успокоившись, оборачиваюсь к “жениху”. Вновь ловлю его взгляд и пожимаю плечами.

А чего он хотел? Что сможет от всех дам бегать? Придет однажды такая, как София, и он даже слова не сможет сказать.

Пусть тренируется.

— Ладно, мальчики, — вздыхает София. — Вы отдыхайте. А мне надо маме помочь, — слезает с ящика и покидает нашу с Ефимом компанию.

Оба провожаем ее взглядом.

— Важная такая малышка, — бросает Ефим. — Однако умненькая! Какие планы строит!

— Пфф! Не то слово! — поддерживаю его.

— Это племянница Нади от брата по отцу, — уточняет он, обернувшись ко мне. — Верно?

— Ага.

— А та, которая на поле гоняет мужика, твоя бабушка? — продолжает он.

— Да.

— Другая рыжуля, которая за столом обсуждает с отцом, сколько у тебя и Нади будет детей, — твоя другая бабушка.

— Да, — киваю, улыбнувшись. — Даже прабабушка!

— А блондинка — твоя мама?

— Ага.

— А чего твой отец не по стопам пошел? — наконец переходит он к сути своего допроса. — Не рыженькую выбрал?

Его вопрос доводит меня до истерического смеха, потому что эта история меня до сих пор смешит.

— Решил, что это рыжее мракобесие лучше закончить, — отвечаю ему, продолжая хохотать. — Но… родилась моя рыжая сестра. И мракобесие продолжилось.

— У тебя есть сестра? — удивленно переспрашивает Ефим, и его глаза хитро начинают поблескивать. — Свободная? Почему не здесь сейчас? Познакомишь? Когда? — закидывает вопросами, даже не зная, о чем просит.

— Не вытянешь ее, Ефим, — бросаю ему и отчасти даже рад за него. — Поверь. При всем моем уважении к тебе, с ней справится только безумец. Истинный безумец, как мой дед.

— Жаль, — хмыкает парень. — Слушай, ты обещал, что расскажешь мне, что там с тем мужиком, который Наде угрожал.

— Да, но предлагаю переместиться туда, где нас не услышат, — согласно киваю. — Дедушка с отцом против того, чтобы женщины знали, что находятся в опасности. Меньше паники. А рыжая паника еще и опасна для всех вокруг моих бабушек.

— Я за травой для кроликов пойду, — кивает он на мешок на одном из ящиков. — Предлагаю по дороге поговорить. На поле никого нет.

— Да, хорошо, — отвечаю и оглядываюсь по сторонам. Замечаю парней из охраны и взмахом руки зову их. — Но с нами будут три охранника.

— Мы что, сами не справимся с опасностью? — недовольно спрашивает Ефим, взглянув на наше сопровождение.

— Это необходимость, а не мое желание, Ефим, — произношу, понимая его чувства, но я не могу ничего сделать. — Опасности, может, и нет, но подстраховаться стоит. Если с тобой что-нибудь случится, Надя мне не простит. И куколка, наверное, теперь тоже. Только нового жениха себе выбрала, а я его не уберег. Не простит мне!

— Иди ты! — звучит недовольное от него, а затем меня легко толкают.