Ангелочек для бывшего мужа

Глава 13

Павел

В Молдавию мы возвращаемся поздней ночью. Пока с аэропорта добираемся до фермы уже почти раннее утро. Ефим и Владимир Ефимович уже во всю занимаются живностью, а Валентина кашеварит на кухне.

До сих пор не понимаю, когда эти люди спят. Они двадцать четыре на семь занимаются фермой.

Стоит нашей машине остановиться, Надя выскакивает из нее. Стрелой несется к своей маме и дочери, гуляющим по территории фермы. Судя по движениям моей тещи, Ангелина капризничает и не спит, заставляя свою бабушку без конца ее укачивать и катать.

Вместе с водителем разгружаем наш немногочисленный багаж. Отпускаю парня отдыхать, решив сам все занести. Переодеваюсь, намереваясь присоединиться с Надюше, но по пути заглядываю к дедушке с отцом, чтобы доложить об итогах встречи.

Родных застаю в комнате моих родителей. Мама, в который раз за пребывание в этой стране перебирает чемодан, а отец с дедушкой, пользуясь тем, что мама все знает, обсуждают возможные исходы ситуации с Дорофеевым.

Первой обнимаю родительницу и лишь после этого опускаюсь напротив дедушки с отцом на кровать. Коротко их приветствую, пересказываю, что было на встрече и как дела в офисе без нашего контроля. Первое радует родных больше, чем последнее. Хоть и остались жесткие заместители, работники все равно расслабились.

Стоит дедушке услышать о предложении Дорофеева, тот тут же предлагает еще один проект, помимо предложенного мной. Возбужденный данной мыслью, он покидает комнату, чтобы набрать Дорофеева и обсудить все с нашим будущим партнером. Отец выходит вслед за ним, готовый временно исполнять обязанности секретаря Сабурова-старшего. Я же остаюсь наедине с мамой.

— А мне расскажи, как вы съездили с Надей, — просит она, отложив чемодан и сев рядом. — Вам удалось сблизиться? Надя отстраненной стала.

Кто о чем, а мама об отношениях.

— Я знаю, мам, — вздыхаю, грустно поджав губы. — И я вижу, что ее что-то тревожит. Что-то, помимо Дорофеева и опасности, которая нависала над нашими головами, — развожу руками, потому что искренне недоумеваю. — Стоит заговорить о нашем будущем, и она словно прятаться от меня начинает. Переводит тему. Отводит взгляд и… она словно не хочет будущего со мной. Но одновременно с этим я вижу, что она тянется ко мне. То есть она меня любит, но будущего не хочет.

— А что ты ей говоришь о будущем? — уточняет мама с таким видом, словно она знает ответ на этот вопрос.

— О том, что купим новый дом, — перечисляю. — Ребенка заведем и…

— Паш, ты вроде бы неглупый у меня, — прерывает меня родительница, погладив по голове. — Но, кажется, кое-чего не понимаешь, мальчик мой. Самого элементарного. Это у вас, мужчин, все просто, а у нас, женщин, мозг не так устроен.

— Чего я не понимаю?

— Это ты любил ее все эти полтора года, и у тебя жизнь продолжается с того момента, как вы встретились, а у Нади был перерыв. У нее была маленькая жизнь между тем моментом, когда она бросила тебя, и когда вы вновь встретились. Она отвыкла от тебя, Паша. У нее новое видение того, чего она хочет о себя, от тебя. От своего будущего. Пусть Надя осталась такой же уязвимой в душе, но она уже другая. Это не та девочка, в которую ты был влюблен. Это взрослая женщина, которая стала мамой. Рождение само по себе мозг женщины меняет.

— Я это понимаю, мама, — соглашаюсь с ее словами, но так и не осознаю, что именно она хочет до меня донести. — Я намереваюсь вновь ее завоевать. Я понимаю, что чувства сейчас нужно закрепить. Но пока не было времени. Разбирались с Дорофеевым.

— Тогда начни с самого важного для нее сейчас, — загадочно говорит родительница и многозначительно вздергивает бровь.

— Так я и не понимаю, что главное, — признаюсь. — Я спрашиваю. Она молчит.

— А ты глаза шире открой и посмотри, — раздраженно бросает она, цокнув языком. Поняв, что до меня не доходит, мама встает. — Пошли, я покажу тебе то, чего ты не видишь, сынок.

— Куда мы? — спрашиваю, но матери повинуюсь.

Мы доходим до одной из дорожек, где Надя с малышкой осматривает животных и словно здоровается с каждым из них. Остаемся стоять в стороне.

— Что ты видишь? — спрашивает меня мама, указав на мою супругу.

— Вижу, что Надя соскучилась по дочери и ферме, — отвечаю, все еще не включившись в логику матери. Все же она права. Женский мозг устроен иначе.

— Соскучилась за один день, — добавляет мама главную деталь. — А ты хочешь ее увезти. От того, по чему она соскучилась. Ладно, Ангелину вы возьмете. А ферму? Счастье и комфорт твоей жены сможете?

— Ты хочешь, чтобы она осталась здесь? — недоверчиво уточняю я. — Чтобы мы остались здесь?

— Я хочу, чтобы вы оба были счастливы, — отвечает она с легкой ноткой грусти. — А твоя жена счастлива здесь, Паша. Ты посмотри на нее. Посмотри, с какой теплотой она к животным. Она чувствует себя здесь в безопасности. Здесь ее дом. Здесь она обрела то, чего так долго хотела.

— Надя хочет остаться здесь? — удивленно тяну. — Ты уверена, мам?

— Уверена, — кивает родительница. — Если бы я была не уверена, то не заикнулась бы даже. Думаешь, мне легко оставлять тебя так далеко от себя? — произносит она, вытерев слезу. — Но ты посмотри на Надю. Разве ты этого не заметил? Не заметил то, какой она стала и как привязалась к этому месту?

— Заметил, — киваю. — Но я не думал, что это настолько серьезно.

— Твоя жена очень теплый и уязвимый человек, сынок, — продолжает мама, и в этот раз я понимаю, о чем она говорит. — Ты выбрал себе самое сложное, что может быть в отношениях. Тебе нужно самому видеть, как ей комфортно, потому что сама она тебе не скажет. Потому что боится быть неудобной. Боится тебя расстроить. Но это твой выбор, сынок. И либо ты научишься смотреть на свою жену иначе, либо не стоит продолжать эти отношения. Ты, возможно, и будешь счастлив, но Надя нет. Тебе нужна рядом несчастная жена? Думаю, нет… Поэтому тебе решать.

Весь следующий день наблюдаю за Надей и ее поведением. Анализирую каждое ее слово, действие и улыбку. И все больше понимаю, что мама права. Наде здесь и правда лучше.

Я начинаю видеть то, чего не замечал раньше. Ей очень идет этот загар на теле. Ее щечки наконец румяные и здоровые. Аппетит стал хорошим. Она постоянно улыбается. Шутит. И… и это та Надя, которую я знал в школе. У нее нет проблем и сложностей. Вся ее жизнь наслаждение, радость и комфорт.

В Москве она была иной. Зажатой, встревоженной и пугливой. Шарахалась от каждого писка. Стеснялась каждого слова, брошенного в ее адрес.

Здесь же она свободна.

Здесь Надя дома.

Ей это идет. Поэтому я хочу остаться в этой стране ради нее. Ради ее улыбок и ее комфорта.

Не должен, а хочу. Мама права. В первую очередь, мне нужна счастлива жена, а уже после все остальное.

Но чтобы иметь возможность остаться нужно все устроить. Договорится с родными, с Любой, с Ярославом.

Я намерен полностью перекроить собственную жизнь. Но малая цена за все — то, что я получу после. Счастливую жену, прекрасную дочь, а может после и еще одного или двух малышей.

Все же хочу двоих. Двух пацанов. Можно и дочерей, но во мне играет детская мечта. Тогда я мечтал о младшем брате с которым играл бы во все игры мира, но у меня была только сестра. И хоть росла она еще той шкодой, с ней я боялся играть в травмоопасные игры. Помню как-то в волейбол с ней играли. Она себе запястье повредила. С того момента боялся ей навредить и вновь услышать ее плач.

Ангелина принцессой у меня расти будет. А вот с сыновьями исполню все свои мечты.

— Отец, — захожу к нему в спальню, застав того одного. Папа работает на ноутбуке.

— Да, Паша, — поднимает на меня взгляд из под очков. — Что-то случилось? Вроде сказали в пекло не выходить из дома. Все спят.

— Есть пара минут? — уточняю у него. — Разговор нужен.

— Конечно, — откладывает компьютер в сторону. — Что-то случилось?

— Я принял решение остаться с Надей и дочерью в Молдавии, — объявляю ему. Отца мое заявление шокирует лишь немного. Только одна бровь приподнимается.

— С чего вдруг?

— Я понял, что хочу начать с Надей все заново, — отвечаю, пожав плечами. — Ей здесь хорошо. И это хорошая почва для начала новой жизни.

— Я тоже заметил, что Надя здесь чувствует себя свободнее, — признается он, улыбнувшись. — И, думаю, твоя мама догадывалась, что ты захочешь здесь остаться. Начала меня обрабатывать еще пару дней назад. Мирила меня с мыслью, что тебя не будет рядом. Хитрая лиса.

— Мама и раскрыла мне глаза, — признаюсь ему. — Я, дурак, не замечал этого. Спасибо ей.

— Но заметил же, — хмыкает родитель. — Лучше поздно, чем никогда.

— Ну да, — соглашаюсь. — Мне нужно как-то все организовать. С Ефимом я поговорил. Он обещал помочь найти землю, где мы дом построим, а пока пожить можно и на ферме. Но с бизнесом пока не знаю, что делать.

— А что бизнес? — фыркает отец, довольно улыбнувшись. — Мы с дедушкой давно тебе говорили. Переходи полностью в семейный бизнес. Включи свои рестораны в нашу сеть. Или родне нашей Лапинской отдай, — советует он, но встречает в моих глазах отказ. — Единственным решением сейчас вижу лишь разговор с дедушкой. Зачем нам нанимать стороннего человека для дел с фермой, Паша? Этим займешься ты. А свои рестораны в России… Ну, можно нанять кого-то. Не знаю. Сам думай. Я уже сотню вариантов тебе предложил.

— С ресторанами проще, отец, — хмыкаю. — Я с Любой, женой Ярика поговорю. Предложу ей партнерство. Пусть рестораны в России на себя возьмет. Она знакома с системой с самого низа, поэтому я хочу доверить ей их.

— Тоже хороший вариант! — радостно восклицает папа. — Мне нравится. А больше всего мне нравится то, что ты с легкостью идешь на все это ради своей женщины. Уважаю, сын. Уважаю! Таким и должен быть мужчина!

— Это ты маму благодари, — бросаю ему, улыбнувшись. — Если бы не она, то…

— Мама у тебя мудрая женщина. Самая лучшая! Потому что моя! — без стеснения заявляет. — Мы, Сабуровы, с самого начала глаз на замечательных женщин положили! Гены!