Ашер Блэк

ГЛАВА 9

Жизнь сжимается и расширяется

пропорционально твоей храбрости.

Анаис Нин

Я отступаю от него, или пытаюсь это сделать. Он не позволяет мне этого сделать. Его глаза возвращаются к моим, и он хмурится от того, что видит.

Я снова пытаюсь отступить, и, к счастью, он позволяет мне это сделать. Но он хватает меня за руку. Я не возражаю. Это проще, чем быть прижатой к нему. Я не могу думать, когда нахожусь так близко к нему, когда чувствую, как его эрекция восхитительно врезается в мой живот.

Когда он начинает тащить меня к лестнице, я сдаюсь, но не раньше, чем бросаю беспомощный взгляд на Эйми. Она выглядит шокированной, но все же умудряется нахально закатить глаза на мое внимание.

Я почти слышу, как она говорит: "Да ладно. Я не собираюсь расстраиваться из-за того, что ты держишься за руки и танцуешь с чертовым Ашером Блэком".

У подножия лестницы я упираюсь каблуками в землю, пытаясь остановить наше движение. Ашер раздраженно вздыхает и поворачивается, чтобы встретить мой взгляд, но я не сосредотачиваюсь на его лице. Я разглядываю маленькое мокрое пятнышко на его бедре, сделанное мной.

Он следит за моим взглядом и ухмыляется, а затем вытирает его указательным пальцем свободной руки. Я смотрю с открытым ртом, как он погружает палец в рот и сосет.

— Мы позаботимся об этом позже, — обещает он, прежде чем потащить меня вверх по лестнице. — Когда мы поднимемся, веди себя спокойно. Просто следуй моим указаниям.

Я просто киваю, слишком потрясенная и возбужденная, чтобы что-то сказать. Без бюстгальтера мои соски больно упираются в платье, и это трение приятно и досадно одновременно. В свое оправдание могу сказать, что мужчина просто слизал мою влагу со своего пальца.

На верхней площадке лестницы нас встречает группа мужчин в костюмах. Та самая группа, на которую смотрел Ашер, пока танцевал со мной. Это те мужчины, для которых он устраивал шоу, поэтому я заставляю себя быть внимательной. Искать любые подсказки, которые могут мне помочь. Может, я и уступчива в требованиях Ашера, но быть более информированной не помешает.

Здесь пять мужчин. Каждого сопровождает красивая женщина. Все, кроме одной, выглядят как точная копия блондинки из инцидента в коридоре. Высокая и худая. Маленькая, пышная грудь. Дорогой макияж. Дорогие хайлайтеры. Дизайнерские платья.

Все они, конечно, сногсшибательны, что меня не удивляет. Но и не пугает, потому что не может быть, чтобы я не чувствовала себя красивой после такого танца с Ашером. К тому же, может, последние пару лет я и жила в глуши, но я все еще знаю, как выглядит красавица, и знаю, что для большинства людей я подхожу под этот критерий.

Я стою и настороженно наблюдаю, как несколько женщин оглядывают меня с ног до головы, не жестоко — по большей части, но все же осуждающе. Мужчина на дальнем конце тоже смотрит на меня сверху вниз. На его тонких губах зарождается уродливая усмешка.

Спустя некоторое время Ашер все еще не представил меня, поэтому я слегка неловко машу свободной рукой и говорю:

— Привет! Меня зовут Люси. Я…

Ашер прерывает меня:

— Моя невеста.

Его что?!

Несколько девушек задыхаются.

Удивительно, что я сама этого не сделала.

Так вот почему о парнях на одну ночь ходит дурная слава? Они бросают тебя до того, как ты достигнешь оргазма, разыскивают тебя месяц спустя, угрожают тебе, а потом делают псевдопредложение перед группой мужчин среднего возраста и их женами?

— Твоя невеста, да? — спрашивает скептический голос. Он принадлежит мужчине, который нас высмеивал. — Очень вовремя.

Ашер слегка взмахивает нашими соединенными руками, как будто это доказательство законности нашей предполагаемой помолвки. Моя рука, вспотевшая еще до того, как стало известно о его фальшивом предложении, почти выскальзывает из его ладони. Он крепко сжимает ее, отчего я потею еще сильнее.

Все остальные по-прежнему молчат.

Глаза ухмыляющегося мужчины сужаются на моей левой руке. На его лице появляется самодовольное выражение. Он выглядит слишком довольным.

— Где кольцо?

Я чувствую, как в ответ Ашер крепче сжимает мою руку. Теперь это почти больно. Я мысленно вздыхаю. Сейчас или никогда, и у меня такое чувство, что именно к этому одолжению он и вел. То, ради чего я проходила кастинг.

Притвориться невестой Ашера — это лучше, чем совершить убийство, утопить щенка или сделать еще миллион других ужасных вещей, о которых, как мне казалось, он мог бы меня попросить. Ни одна из моих догадок даже близко не подходила к тому, чтобы стать его фальшивой невестой, но если серьезно подумать, то это лучший вариант.

Я могу жить обычной жизнью и просто кивать головой, если кто-то спросит меня, помолвлены ли мы. Итак, я принимаю решение, решив пойти на ложь Ашера.

Я издаю притворный извиняющийся вздох и говорю:

— Ашер! Ты должен был держать нашу помолвку в секрете, малыш! — Я игриво бью его по груди свободной рукой. Затем я заговорщически понижаю голос, поворачиваюсь к усмехающемуся мужчине и говорю: — Он не должен был ничего объявлять, пока я не закончу учиться. Я хотела провести время в Уилтоне без всяких наблюдателей. — Я поднимаю левую руку и шевелю голыми пальцами. — Отсюда и отсутствие кольца. — Я имитирую разочарованный вздох. — Думаю, теперь кота из мешка вытащили.

Когда один из мужчин говорит:

— Ого. Уилтон? Это очень впечатляет, дорогая, — Ашер ослабляет хватку на моей руке и быстро сжимает ее. Я знаю, что таким образом он выражает свое одобрение. Я поворачиваюсь и смотрю на него, стараясь придать своему лицу обожающее выражение.

Черт возьми, я отличная актриса.

Мои таланты не учитываются в науке.

Ашер наклоняется и целует меня в висок. Поцелуй скрывает "спасибо", которое он произносит под дых. Я слегка киваю, зная, что только он это поймет, и поворачиваюсь, чтобы прислониться к нему. Он обхватывает меня свободной рукой, и одна из девушек издает протяжное "ой-ой-ой!". Тем временем я пытаюсь скрыть, что мое сердце колотится в груди от его нежного прикосновения.

Я киваю мужчине, который сделал замечание об Уилтоне, и говорю:

— Спасибо. Я очень благодарна, что поступила. Это действительно замечательный университет. — И чтобы сделать нашу фальшивую помолвку более правдоподобной, я говорю: — Знаете, Ашер тоже там учился. — Я смотрю на него с фальшивыми глазами и говорю: — Он пробрался на две мои лекции сегодня и в итоге ответил на все вопросы моего профессора статистики! Это было невероятно.

Лицо усмехающегося мужчины покраснело. Он выглядит раздраженным, что дает мне понять, что этот фарс для него. И, похоже, это работает. Он явно взбешен.

— Думаю, мы уже достаточно увидели, — говорит он. Он поворачивается к остальным членам своей группы. — Нам нужно подготовиться к предстоящей неделе. Пожалуй, я пойду спать.

Остальные члены группы выражают согласие и уходят, попрощавшись со мной и Ашером. Когда они уходят, Ашер подает сигнал одному из своих охранников, тот кивает и достает из рукава устройство.

Это длинная плоская палка, похожая на те, что используют сотрудники службы безопасности в аэропортах для поиска каких-либо металлов. Я завороженно наблюдаю, как охранник размахивает палочкой по VIP-зоне, словно что-то ищет. Возможно, жучка.

Мысль о том, что эти люди установили здесь жучок, вызывает тревогу. Я напрягаюсь, и Ашер сжимает меня в ответ. И тут я понимаю, что все еще нахожусь в его объятиях. Мое лицо краснеет. Я немедленно отстраняюсь от его тела и поворачиваюсь к нему лицом.

Он изучает меня, а я изучаю его.

— Знаешь, — начинает он, — ты очень хорошо врешь. Если бы я не знал лучше, мне бы пришлось передумать верить тебе, когда ты говорила, что не являешься шпионом одной из других семей. Или федералом.

Он не может себе этого позволить. Это не сказано, но мы оба знаем, что это правда. Я могу сказать, что эти люди важны, и теперь они думают, что мы помолвлены. Я нужна ему. И пока я ему нужна, я в безопасности в Нью-Йорке и могу оставаться в Уилтоне. Поэтому я планирую как можно дольше оставаться в безопасности этой фальшивой помолвки.

Я на мгновение умолкаю, прежде чем пожать плечами.

— Я выросла в приемной семье. Я научилась врать, когда приходили социальные службы.

Это мрачно, но такова моя реальность. Некоторые приемные семьи морили меня голодом или давали понять, что берут меня только ради ежемесячных выплат, но эти приемные семьи лучше тех, которые меня били.

Те, кто причинял мне физическую боль, и такие семьи, как Стив, — самые опасные. Вы всегда можете украсть еду и жить с людьми, которым на вас наплевать, но вы не можете отменить смерть. Это просто невозможно. Поэтому я приучила себя врать социальным работникам об условиях жизни, а взамен мне разрешали оставаться в "лучших" домах.

Ашер кивает. В его глазах нет жалости. Только понимание.

— Значит, я сделал правильный выбор. Сегодня вечером ты отправишься обратно со мной.

— Что? — Я правильно расслышала? — Ты хочешь, чтобы я ночевала у тебя?

Он вздыхает, как будто объяснять мне ход своих мыслей — это неприятно.

— Сомневаюсь, что они еще не положили на тебя глаз, но на всякий случай тебе придется остаться со мной. Не должно быть никаких сомнений в действительности этой помолвки.

Ни за что. Я не соглашалась на это. Я не согласна. Я думала, что, в крайнем случае, мне придется посещать несколько мероприятий, выглядеть красиво и много улыбаться. Но переехать к нему? Это слишком много.

Я делаю еще один шаг назад, еще больше увеличивая расстояние между нами.

— Нет. Ни в коем случае, — говорю я, скрещивая руки.

Чем больше времени я провожу с Ашером, тем увереннее чувствую себя, когда говорю ему в ответ. Мне нравится это вновь обретенное бесстрашие, даже если его причина — мой смертельный взгляд.

Он сужает глаза.

— Нужно ли напоминать тебе, что ты должна мне оказать услугу по моему выбору? Ты не можешь отказаться, Люси. — Он поворачивается к одному из своих охранников и говорит: — Сообщи ее подруге, что Люси пойдет со мной.

Я поворачиваюсь к охраннику и говорю:

— Нет. Пусть моя подруга знает, что я не пойду с мистером Блэком. Скажите ей, чтобы она позвонила в полицию, если я не вернусь домой сегодня вечером, потому что меня, несомненно, похитили.

Ашер рычит, когда охранник не двигается с места.

— Ксавьер, не обращай на нее внимания. Делай, что я говорю, — рычит он, а затем силой затаскивает меня в скрытый лифт, расположенный за одной из тонированных стеклянных панелей.

Я сопротивляюсь, но это только приближает меня к нему.

Он смеется.

— Продолжай в том же духе, милая. Так будет только приятнее.

Я перестаю двигаться и поворачиваю голову, чтобы смерить его взглядом. Страшный ублюдок выглядит почти… довольным собой. Он нажимает кнопку на панели. Лифт рывком начинает движение вниз, и я спотыкаюсь на пятках, не готовая к резкому движению. Ашер поддерживает меня, крепче сжимая мою талию.

— Отпусти меня, — требую я.

На его лице появляется мимолетная ухмылка.

— Ты собираешься упасть?

Я хмурюсь.

— Нет.

— Ты собираешься вести себя хорошо?

— Нет, но я буду кричать, если ты не отпустишь.

Он смеется.

— Давай. Никто тебя не услышит.

И когда двери открываются в пустой частный гараж, я вижу, что он прав.

Я вздыхаю.

— Ладно. Я не буду кричать. Обещаю. — Я поднимаю четыре пальца, что, по-моему, является скаутской честью или чем-то в этом роде.

Он смотрит на мою руку, закатывает глаза и убирает один из моих пальцев, так что я держу только три. Затем он кивает и уходит, отпустив меня. Я неохотно следую за ним, хотя на самом деле не слишком беспокоюсь о своей безопасности. Я знаю, что со мной все будет в порядке до тех пор, пока я ему нужна, хотя я была бы благодарна, если бы он немного приглушил пугающий фактор.

— Знаешь, — начинаю я, настороженно глядя на него. — Если мы собираемся это сделать, ты должен быть менее пугающим.

— Менее пугающим?

Я киваю и делаю размашистый жест рукой в его сторону.

— Видишь? Страшно.

Он хмурится. Его руки скрещены, отчего бицепсы грозно вздымаются. По моему жесту он отпускает руки, но это ничего не меняет. Он все так же редок, и это все так же пугает.

— Я не знаю, чего ты от меня ждешь, Люси.

— Ты можешь попробовать больше улыбаться.

Я наблюдаю за тем, как его губы превращаются в принудительную ухмылку. Он похож на отпрыска Душителя с Озерного берега и Джокера. Зрелище настолько пугающее, что я спотыкаюсь на каблуках и едва не падаю лицом на бетон. Ашер поддерживает меня, но я отпихиваю его руку от себя и хмуро произношу.

— Никогда больше так не делай. — Хмурый взгляд все еще на моем лице.

— Принято к сведению, — сухо говорит он.

Когда мы подходим к шикарной машине, я вижу, как Ашер играет со своими часами, прежде чем двери автоматически поднимаются, словно крылья птицы. Как только он видит мое изумленное лицо, Ашер просто закатывает глаза и садится в машину. Я скольжу на пассажирское сиденье и подпрыгиваю, когда двери автоматически закрываются, как только моя попа попадает на маслянистую кожу.

Я с подозрением смотрю на волшебные часы Ашера, пока он заводит машину и выезжает из гаража.

Он замечает мой взгляд и говорит:

— Это умные часы. Они не кусаются.

Я никогда раньше не видела таких умных часов. Они даже не похожи на часы. К руке прикреплен кожаный ремешок верблюжьего цвета. Несмотря на наличие электронного интерфейса, циферблат настроен таким образом, чтобы имитировать аналоговый вид обычных часов. Он настолько реалистичен, что я не вижу разницы. Электронный экран круглый, заключен в дорогую черную оправу, которая выглядит так, будто она принадлежит Rolex или Cartier, а не электронным часам.

— Это так показушно, — говорю я, думая обо всех страданиях, которые я наблюдала за границей.

— Через несколько лет это станет нормой.

— Да, — я изогнула бровь, — для снобистских богачей.

— Раньше смартфоны были редкостью, а теперь они повсюду. Ты же не считаешь айфоны "показными", правда? — Он смотрит на айфон, который я сжимаю в одной из рук.

Его тон снисходителен, что меня раздражает, но я не обращаю на это внимания. Я не знаю, почему я так настроена. Не то чтобы я не знала о существовании одного процента из одного процента. Черт, обычно меня это даже не волнует.

Но теперь, когда он стал частью этого образа жизни, я чувствую себя вынужденной возмущаться. Я также быстро осознаю свою глупость. Я толкаю медведя, который был достаточно великодушен, чтобы не убить меня. Я должна была бы свернуться калачиком в позе эмбриона. А вместо этого я его злю.

— Извини, — говорю я, потому что не хочу становиться медвежьей едой.

Я слишком милая, чтобы быть медвежьей едой. А что вообще едят медведи? Рыбу? Растения? Жуков? Неловких брюнеток, склонных убегать от своих проблем? Я не похожа ни на одну из них. Ну, может быть, последний вариант описывает меня с точностью до наоборот.

Он бросает на меня быстрый взгляд, а затем возвращает глаза на дорогу. В этих голубых глазах — редкий, ошарашенный взгляд.

Я объясняю:

— Я перестану быть мелочной, если ты пообещаешь, что мы вернемся к обсуждению моих условий проживания после того, как проснемся.

Он кивает.

— Хорошо. Я могу согласиться. Мы поговорим об этом утром, но это не будет иметь значения. Ты будешь жить со мной, и это окончательно.

У меня отпадает челюсть.

— Ты невозможен!

На его губах появляется намек на улыбку.

— Это не я вызвал полицию. Ты сама попала в эту ситуацию.

Я замолкаю.

Мы едем еще несколько минут в тишине, прежде чем он снова заговорит.

— Ты — ее замена.

— Чья? — спрашиваю я, но подозреваю, что уже знаю ответ на свой вопрос.

— Девушка, которую ты видела, когда ее обыскивали…

— Угрожали, — поправляю я.

Он закатывает глаза, но пропускает мое междометие мимо ушей.

— Та девушка, которую ты видела той ночью, должна была быть моей фальшивой невестой, но ты все испортила, как только привлекла к ней негативное внимание, вызвав полицию.

— О. — И поскольку я не могу сдержаться, я спрашиваю: — А за что ее обыскивали?

— Она собиралась обсудить брачный контракт с моим адвокатом. Она уже подписала соглашение о неразглашении, но я не доверял ей, что у нее нет при себе записывающего устройства. Это должен был быть быстрый и простой досмотр. Она вела себя сложно, не позволяя Бастиану делать свою работу. Возможно, он был немного грубоват, но это ее вина.

Я киваю. Я также подозреваю, что скоро увижу cоглашение о неразглашении. Удивительно, что меня еще не заставили подписать его, но вся эта уловка с клубом выглядит так, будто она была спонтанной. Как будто Ашер увидел возможность, когда там были и я, и те мужчины, и воспользовался ею.

— Почему ты меня не обыскал?

— Я уже это сделал, Люси.

— Чт…

Я останавливаю себя, когда осознание приходит. Танец. Я думала, что он чувствует изгибы моего тела, а на самом деле он меня обыскивал. Это безумие, как кто-то настолько умный может быть настолько глупым. Можно подумать, что моя жизнь за границей и в качестве приемного ребенка наделит меня большей мудростью, но это явно не так.

Я меняю направление своих вопросов, с благодарностью отмечая, что он на самом деле довольно откровенен.

— Зачем тебе вообще нужна фальшивая невеста? Ты должен знать, насколько ты привлекателен. — Я даже не краснею, когда говорю это. Это просто факт. — Ты мог бы, не знаю, может быть, найти себе настоящую невесту? Кого-то, кого не нужно принуждать к этому.

Он ухмыляется, когда говорит:

— Мне не пришлось принуждать Николь к этому. Она сама этого хотела. Это ты все испортила. Ты привела меня к этому.

Спорить с этим бессмысленно, поэтому я говорю:

— Фальшивая невеста — это довольно радикальное решение. Тебе придется объяснить мне это, если ты хочешь, чтобы я подыграла твоей шараде.

Его лицо ожесточается, напоминая мне, что он хищник.

— Ты подыграешь, потому что должна. — Он вздыхает. — Я объясняю это только потому, что это имеет отношение к твоей роли как моей невесты. Я уже некоторое время нахожусь в процессе ухода из семьи Романо.

Шок затмевает мой гнев.

— Что? Никто просто так не уходит из мафии.

— На самом деле я никогда не был в ней. Я был независимым подрядчиком, которого вызывали только для устранения беспорядков по мере необходимости. Я не участвовал в ежедневных операциях.

Часть моего поиска в Google говорит об обратном.

— Но ты владеешь некоторыми предприятиями мафии.

— Это лишь небольшой процент от некоторых компаний, — поправляет он. — Я пришел как бизнес-консультант. Они дали мне стипендию под прикрытием подставной корпорации, что позволило мне оплатить обучение в Уилтоне. Взамен я стал их бизнес-консультантом. Но только в качестве независимого подрядчика.

— И все это было законно? — спрашиваю я с недоверием.

— Я не всегда разрешал ситуации законными способами, но если говорить о моем бизнес-консультировании, то оно было в основном законным. Мне платили гонорар консультанта и даже заполняли W-9 за мою работу. Мой доход также облагался налогом. Полностью легально.

Я в это не верю.

— Но некоторые из этих бизнесов являются схемами отмывания денег. — Я прочитала это в блоге, который следит за семьей Романо.

Он выглядит пораженным моей осведомленностью.

— Ты уверена, что ты не шпион? — Но отсутствие тепла в его тоне говорит мне, что он просто шутит. — Они делают большую часть своих денег законным путем, но один из их бизнесов на бумаге — схема отмывания денег.

— Какая? — спрашиваю я.

Он смотрит на меня.

— Ты уверена, что хочешь знать? Ты не можешь этого не знать, а это может быть опасным знанием.

Я думаю об этом. Я не очень хочу знать, но интуиция подсказывает мне, что я должна узнать как можно больше о ситуации, о нем. Незнание часто бывает вреднее, чем знание. Спросите Мэри Джейн Уотсон, когда Зеленый Гоблин таскал ее по всему городу. Она — девица в беде, а я отказываюсь быть ею.

Я смирюсь с тем, что я пугливая кошка со случайными приступами храбрости.

Я киваю и говорю:

— Неизвестный — это не слово, а тот Ашер Блэк, которого знает весь мир, не позволил бы никому причинить вред своей невесте.

Он разражается ошеломленным смехом.

— Нет, не позволил бы. — На мгновение он умолкает. — Это сеть стрип-клубов.

Я закатываю глаза.

— Фигурально.

— На самом деле это одна из моих самых блестящих идей. Стриптиз — это бизнес, требующий больших денежных затрат. Налоговая служба знает и принимает это. Семья Романо заставляет своих парней приходить со своей наличной выручкой, и они тратят все эти деньги на чаевые стриптизершам и официанткам. Девушки объединяют чаевые, которые идут Фрэнки Романо.

Фрэнки Романо — глава семьи Романо.

Я закончила за него:

— Дай угадаю. Девушки — легальные работники, которые получают зарплату, складывающуюся из чаевых и платы за обслуживание, а парни оставляют себе свою долю прибыли и оставляют чаевые. Доход от чаевых и зарплата сотрудников клуба даже облагаются налогом как легальный доход. — Я смеюсь. — Возможно, у тебя даже есть положение о чаевых в контрактах с сотрудниками.

Ашер выглядит впечатленным.

— Именно так. Федералы не могут тронуть семью Романо. Единственные, кто замешан в незаконных сделках, технически просто клиенты клубов. Им придется выслеживать этих парней по отдельности, и даже если их поймают, это не приведет к Романо. Невозможно отрубить голову змее. Только бесконечный запас хвостов, за которыми бессмысленно охотиться. Хвосты всегда отрастают.

Я изучаю профиль Ашера. Таким оживленным я его еще не видела. Оно перетекает в его внешность, и он выглядит посвежевшим и бодрым — и гораздо менее страшным, чем обычно. Этого эффекта достаточно, чтобы заставить мое сердце пропустить несколько ударов.

Я шепчу.

— Ты очень умный, не так ли? — Я качаю головой, очищая ее от того, что заставило меня сделать ему комплимент.

Он вздыхает, и это напоминает мне о том, почему он вообще рассказывает мне все это. Мне нужно знать как можно больше о своем новом "женихе".

— Недостаточно умный. — Его пальцы сильнее сжимают руль. — Я подписал контракт на 10 % от прибыли всех предприятий, которые я помог создать Романо. Это были большие деньги, и я использовал их, чтобы инвестировать в свой собственный бизнес. Все мои предприятия находятся под одной компанией, «Блэк Энтерпрайз»

Он делает паузу, давая информации осмыслиться.

— Один из членов совета директоров пытается изгнать меня, подозревая в связях с мафией, и в качестве доказательства он может указать на мои доли в бизнесе Романо. Даже если технически они не являются незаконными, эти предприятия связаны с семьей Романо, которая имеет дурную репутацию в сфере организованной преступности. Они, конечно, в основном открестились от тяжких дел, но это рисует не самую благоприятную картину обо мне.

— Тот, кто пытается выгнать тебя… Это ведь он всю ночь издевался, верно?

Ашер сухо смеется. Он забавен и раздражен одновременно.

— Да, тот самый. Его зовут Рене Туссен. Он думает, что, если совет директоров проголосует за мое исключение, его повысят до генерального директора. Ему нужны мои бонусы и власть, и ему все равно, как их получить. Черт, если ему удастся заполучить мои контрольные акции компании, он без колебаний возьмет их.

— Есть ли основания для твоего отстранения?

— Нет никаких доказательств того, что я делал что-то незаконное для мафии, поэтому он не может напасть на меня с этой стороны. Он просто изображает меня молодым, неопытным и неуравновешенным, чтобы доказать, что я представляю угрозу для благополучия компании. Это клеветническая кампания, причем насквозь. Я тоже не особо усложнил ему задачу. В мире бизнеса я молод, что автоматически делает меня неопытным для них.

Ему всего 25. В то время как я вижу в этом то, что только делает его достижения еще более впечатляющими, я понимаю, как Рене может представить это в негативном свете.

— Что касается моей нестабильности, то у всех членов совета директоров есть жены, дети и дома. Это их мнение о стабильности. Я же холост, у меня нет семьи, и я живу в пентхаусе.

— Вот тут-то я и вступаю в игру, — говорю я, собирая кусочки воедино. Я могу справиться с этим, будучи вовлеченной в офисный, а не мафиозный спор.

— Если у меня будет невеста, Рене не сможет утверждать, что я не думаю о будущем, что я не пускаю корни.

— И как "призрак", они не смогут найти на меня компромат. — Я не удосуживаюсь сказать ему, что Люси — это даже не мое настоящее имя. Я же не преступница.

— Вот именно. Если прибавить к этому тот факт, что ты учишься в Лиге плюща и последние два года своей жизни посвятила волонтерству, то ты практически святая. Ты даже лучший кандидат, чем была Николь.

Я не могу сдержаться.

— А почему она была кандидатом?

— Она имела смысл, потому что была кем-то, с кем я регулярно трахался. — Он говорит это так непринужденно, что я даже не моргаю. — Мы несколько раз вместе ходили на мероприятия, она симпатичная, и у нее чистый послужной список. Это было правдоподобно. Но ты — джекпот. Ты не просто не выставишь меня в плохом свете. Ты действительно заставишь меня выглядеть хорошо.

Я почти не замечаю комплимента. То, как он это сказал, не лесть. Это просто так.

На мгновение я замолкаю.

— Так скажи мне. Почему я должна согласиться на эту фальшивую помолвку?

— Легко. У тебя нет выбора.

И именно тогда, когда я начинаю чувствовать себя рядом с ним комфортно, он говорит нечто подобное. Я почти благодарна ему за столь необходимое напоминание о нависшей над моей жизнью угрозе. Я позволила себе расслабиться, что могло бы стать для меня гибелью.

Я поворачиваюсь к нему и бросаю серьезный взгляд, понимая, что мне следует пресечь угрозу моей жизни в зародыше, если это возможно.

— Это неправда. В любой момент, в любую секунду я могу сдать тебя. Что мешает мне это сделать?

— Я опасный человек.

— Может, это и так, но я не думаю, что ты причинишь мне вред.

— Нет? — Он забавляется. Это написано на его лице.

— Нет.

Я вспоминаю его слова, сказанные сегодня.

Ты невинна. Ты ошиблась, но ты все еще невинна.

Проведя с ним больше времени, я верю ему сейчас больше, чем когда-либо прежде. Возможно, у него действительно есть черта, которую он проводит, моральный кодекс поведения, которым он руководствуется. Неужели я действительно готова рисковать своей жизнью ради такой возможности?

Я тщательно обдумываю свои следующие слова.

— Ты не причинишь мне вреда. Не тогда, когда есть лучшие альтернативы. Ты деловой человек, так продай мне это. Убеди меня согласиться.

Поскольку я у него в долгу и дело уже сделано, я мысленно обязалась притвориться его невестой, но ему не обязательно об этом знать. Если уж я все равно собираюсь стать его фальшивой невестой, так хоть что-то от этого получу. Я распознаю возможность, когда вижу ее.

Он останавливает машину на красный свет и смотрит на меня оценивающим взглядом. Я не понимаю, что я в них вижу. Это… восхищение?

— Ты пытаешься пересмотреть наши условия, мисс Айвз? — В его льдисто-голубых глазах — веселье.

Я киваю и проясняю лицо, взяв урок из одного из учебников Эйми — не стоит идти на деловую встречу с эмоциями.

— Насколько я понимаю, мы даже не начали переговоры.

Светофор загорается зеленым, и я наблюдаю, как Ашер поворачивает направо. Мы заезжаем в гараж какого-то здания. Я успеваю взглянуть на название улицы, прежде чем мы оказываемся под землей. Я приятно удивлена, узнав, что мы находимся всего в квартале от Уилтона, вполне в пределах пешей досягаемости.

Черт, дом Ашера даже ближе к главному кампусу, чем Вейзерли Холл. Я смогу просыпаться по утрам позже и… Я поймала себя на том, что не успела закончить предложение. Я еще даже не согласилась на переезд, а уже строю планы.

Я молчу, пока Ашер загоняет машину в глубь гаража. Я вижу еще одну дверь гаража, и когда он нажимает на кнопку, дверь поднимается. Мои брови тоже поднимаются. У него есть личный гараж внутри гаража. Конечно, у него есть. Он паркуется у ряда пустых машин и глушит двигатель. Вместо того чтобы выйти из машины, он откидывается на спинку сиденья и смотрит на меня.

— Ты меня обманываешь, — говорит он, его глаза искрятся интересом и чем-то сродни благодарности.

Я стою на своем, подавляя глупых бабочек, которые запорхали от его невысказанной похвалы.

— Я просто пытаюсь заключить честную сделку.

Я изучаю его, ожидая, когда он заговорит, чтобы сказать мне, сделала ли я неверный или правильный ход. Наблюдая за мириадами эмоций, промелькнувших на его лице, я в шоке от того, что они есть. Я думала, что он холодный, убийца, но с тех пор как я вошла в «Бродягу» сегодня, он не был тем безжалостным убийцей, каким его рисует город.

— Ты действительно кого-то убил? — Слова срываются с моих губ прежде, чем я успеваю их остановить. Я прикрываю рот, ужасаясь отсутствию фильтра. — Я… я… я не это имела в виду.

Он смотрит на меня, изучая страх на моем лице. Когда он, наконец, заговорил, я была ошеломлена его словами.

— Уже давно нет.

Он протягивает мне дрожащие руки, и мое сердце замирает, когда он убирает их с моего рта и возвращает мне на колени. Сразу после этого он отпускает их, но его глаза остаются на моих.

— Не делай этого, — говорит он. — Не будь такой кроткой девочкой. Будь женщиной, которая бросает мне вызов. Именно с ней я хочу обручиться. Мне не нужна маленькая трусиха, которая дрожит от одного моего взгляда. Мне нужна сильная женщина, которой, как я знаю, ты являешься. Та, которая видит возможность и использует ее. Та, которая только что перевернула столы, требуя честного обмена… Та, которая достаточно умна, чтобы проверить меня, когда все, чего она хотела, — это чтобы я ввел свой член глубоко в ее тугие стенки.

Я резко вдыхаю, не в силах выдохнуть до тех пор, пока мне это не понадобится.

…погрузить свой член глубоко внутрь…

Его слова повторяются у меня в голове — честность, нежность и вульгарность, все это проносится в голове, заставляя мое сердце учащенно биться, а лицо — краснеть. Эта девушка, которую он описал…

Это ведь не я, верно?

Тем не менее, я хочу быть ею. Меня удивляет, что он тоже этого хочет. Но это сложнее, чем кажется. Когда он такой, честный и открытый, невозможно примирить мой опыт с этой его стороной с той, которая прижала меня к стене в кампусе и преследовала меня на занятиях, играя с моими эмоциями и страхом.

Это Ашер Блэк из легенд. Тот самый, который, по слухам, за одну ночь расправился более чем с дюжиной членов конкурирующей семьи. Этот Ашер, требующий от меня быть сильнее, кажется мне еще более странным, чем эго убийца. Я не знаю, какой стороны от него ожидать, и это заставляет меня напрягаться, чтобы приспособиться к моим дуэльным представлениям о нем.

Я не знаю, быть ли мне страшной или бесстрашной, поэтому стараюсь быть женщиной, достойной собственного восхищения. Сильной. Я вытряхиваю из себя нервы и заменяю их мужеством — не потому, что он меня об этом попросил, а потому, что мне надоело быть слабой, когда я способна быть сильной.

Я поворачиваюсь и смотрю ему в глаза, игнорируя удовлетворение на его лице.

— Почему я должна соглашаться на эту игру?

Он легко принимает мое изменение отношения, меняя тон на сексуальный, доминирующий голос в зале заседаний.

— Я видел твои финансы и ситуацию со стипендией. У тебя достаточно средств, чтобы оплачивать обучение, но ты не можешь позволить себе продолжать жить в общежитии. Твоей работы в кофейне хватает, чтобы оплачивать учебники и немного арендной платы, но что будет, когда арендная плата в Вейзерли вырастет? А она вырастет. Это происходит каждый год.

— Я рассматриваю работу в городе.

— И все деньги, которые ты будешь зарабатывать на летней работе начального уровня, уйдут на аренду. К началу учебы ты выдохнешься. Это дерьмовый план, и ты это знаешь.

— Я могу переехать из общежития и найти дешевую квартиру, — протестую я.

— Нигде поблизости от кампуса, потому что в этом районе нет ничего дешевле пяти тысяч в месяц. Это лучшая недвижимость Нью-Йорка. Неужели ты готова столько работать, чтобы жить в однокомнатной квартире? — Он смягчает свой голос до соблазнительного затишья. — Переезжай ко мне, Люси.

Боже, то, как он произносит мое имя, убаюкивает. Ненавижу, что это творит чудеса с моей решимостью. Он действительно идеальный хищник — опасность, обернутая в обманчиво красивую упаковку. Но я достаточно умна, чтобы понять это. Я должна быть такой, ради себя самой.

— Я уже заплатила за аренду до конца семестра, — слабо говорю я.

— Пришли мне твой договор аренды, и я смогу вернуть тебе деньги. Я знаком с законодательством о недвижимости.

Конечно, знаком.

— Но как же Эйми? — спрашиваю я, вытаскивая свой последний козырь.

— У нее будет своя комната в общежитии. Это выгодная сделка.

— Пока в нее не переедет какая-нибудь незнакомка, с которой она может не поладить.

— После начала учебного года? Такого почти никогда не бывает, и ты это знаешь.

— Но… Я даже не знаю тебя. Ты связан с мафией.

— Я уже давно не участвую в незаконных сделках семьи Романо, а когда участвовал, то никогда не обижал женщин.

Я верю ему. Мои исследования в интернете подтверждают его слова, и, глядя на него сейчас, я не могу не поверить в его искренность. Никто не является настолько великим актером. Даже Леонардо Ди Каприо не может врать так убедительно. Я признаю это, и я самый большой ДиКаприо, которого вы когда-либо встретите.

Теперь я хватаюсь за соломинку.

— Ты можешь просто дать мне деньги в обмен на мои услуги. — Я поморщилась. Я говорю как чертова проститутка.

К счастью, он проигнорировал мой намек.

— Любой обмен наличными или электронными деньгами чреват тем, что их могут обнаружить при проверке финансового состояния, которую Рене, несомненно, проведет. Что я могу сделать, так это избавить тебя от некоторых регулярных расходов, причем так, чтобы это не вызвало подозрений. Если ты переедешь ко мне, то сэкономишь десятки тысяч долларов на аренде, не поднимая при этом бровей. Я также смогу снабжать тебя продуктами, что сэкономит тебе еще 12 000 долларов в течение года.

Я подавила удивленный смех. 12 000 долларов в год на продуктах? Для одного человека? Он что, ест золото?

Он не обращает внимания на мой издевательский смех.

— Когда ты закончишь университет, тебе понадобится работа. Я могу написать тебе рекомендательное письмо. Как генеральный директор транснациональной компании, оно будет иметь большой вес.

Я вздыхаю. Даже я понимаю, что это слишком выгодное предложение, чтобы не согласиться. Я смогу сосредоточиться на учебе, а не работать и беспокоиться о квартплате. А когда придет время устраиваться на работу, у меня будет рекомендательное письмо от одного из самых влиятельных людей в городе. Я молчу еще несколько минут, пытаясь придумать еще больше причин не соглашаться и терпя неудачу.

Он вглядывается в мое лицо и кивает.

— Хорошо.

Решение принято.

Я официально согласилась переехать к Ашеру Блэку.