Ашер Блэк

ГЛАВА 28

Только через труд

и мучительные усилия, с помощью мрачной

энергии и решительного мужества

мы продвигаемся к лучшим

вещам.

Теодор Рузвельт

Когда я просыпаюсь на следующее утро, Ашера уже нет, но на прикроватной тумбочке лежит единственная черная роза, к которой прилагается записка. Мои пальцы слегка касаются черной розы, поражаясь ее глубокому цвету. До этого я никогда не видела черных роз, и они прекрасны.

Она стоит в прозрачной вазе, наполненной черной жидкостью, вероятно, водой, смешанной с черным красителем, чтобы сделать белую розу черной. Я осторожно достаю записку из-под вазы, стараясь не порвать ее. Она напечатана на черной бумаге, а текст набран красивым жирным белым шрифтом, выделяющимся на фоне черного.

С нетерпением жду встречи с тобой сегодня вечером.

Я ярко улыбаюсь. Записка не подписана, но можно предположить, что она от Ашера. Конечно, мы видимся каждый вечер, но сегодня мы оба будем одеты так, чтобы произвести впечатление, на мероприятии «Блэк Энтерпрайз». Может, ему и не терпится увидеть меня, но мне также не терпится увидеть его. Я уже успела взглянуть на смокинг, который он приберег для сегодняшнего вечера, и у меня рот замирает при одной мысли о том, что он будет в нем.

Прежде чем отправиться собираться, я осторожно опускаю черную розу в вазу. Несколько капель черной воды попадают на стол, и когда я вытираю их пальцем, краска размазывается по моим рукам. Я опускаю взгляд на свои ладони и смотрю на непроглядную черноту.

На фоне моей бледной кожи она выглядит зловеще.

Ашер бросает на меня обеспокоенный взгляд, когда слышит, как мои ноги беспокойно стучат по полу бального зала.

Тап.

Тап.

Тап.

Тап. Тап. Тап.

Я беспомощна, чтобы остановить это. Нервы вторглись в мое тело, и я больше не контролирую свои действия.

— Все будет хорошо, — нежно шепчет Ашер мне на ухо.

Я киваю и беру себя в руки, потому что так надо.

Мы с Ашером находимся в Il Nero, одном из его новых отелей в Нью-Йорке, где проходит мероприятие для сотрудников «Блэк Энтерпрайз». По его словам, «Блэк Энтерпрайз» устраивает такие мероприятия четыре раза в год, чтобы отпраздновать окончание каждого квартала. В обычной ситуации у меня бы нервы сдали, конечно, но это ненормально.

Мой желудок бурлит, как будто по нему прошелся торнадо F5, и я чувствую, что меня вот-вот вырвет. С одной стороны, здесь все члены правления и генеральный директор IllumaGen, и Ашер собирается представить меня им. С другой стороны, сегодня последний день рабочего квартала. Это значит, что голосование Ашера перед советом директоров «Блэк Энтерпрайз» назначено на неделю, и это последний день, когда мы можем произвести на них впечатление.

А я, как оказалось, в прошлый раз сунула нос в дела Оуэна и Мэделин, так что до сих пор чувствую вонь. Надеюсь, Мэделин сдержала свое слово и поговорила с Оуэном от имени Ашера. Думаю, скоро я это узнаю, потому что они оба стоят с людьми из IllumaGen.

О, и что же это такое?

Почему все эти компании ставят на руководящие должности только мужчин?

Да пошло оно все.

Когда она видит меня, глаза Мэделин загораются, и я сразу же чувствую облегчение. Я позволяю своему напряжению вырваться наружу, радуясь, что хотя бы одно из моих беспокойств частично снято.

— Люси! — Мэделин ковыляет ко мне, ее живот мешает ей двигаться быстрее. — Я так рада, что ты здесь!

Мои руки обхватывают ее талию в неловком объятии, учитывая то, что в ней растет.

— Так ты меня не ненавидишь?

Она закатывает глаза и говорит:

— Как я могу тебя ненавидеть, если мы занимаемся сексом по два раза в день?! Серьезно. Я благодарю тебя. Оуэн благодарит тебя. Моя вагина благодарит тебя.

Я делаю резкий реверанс в своем вечернем платье, отчего высокий разрез обнажает еще больше кожи. Мэделин качает головой в насмешливом неодобрении, когда Ашер смотрит на видимую плоть, и это вызывает у меня прилив вожделения.

Прошло всего несколько дней после нашего с Ашером свидания за ужином и полторы недели с тех пор, как я заглянула в душ, но я до сих пор помню, каким длинным и толстым он был в ладони, как здорово было раздеться перед ним. Чтобы не торопить события, мы обходили стороной то, что произошло, и я рада этому… потому что если он когда-нибудь заговорит об этом, я не смогу сдержать себя.

— Вы двое похожи на кучку озабоченных подростков. — Мэделин смотрит на нас и качает головой, хотя ее губы растянуты в улыбке.

Я оглядываю ее.

— Это говорит женщина с вагиной, которая благодарит меня.

Мы смеемся, когда к нам подходит Оуэн с расслабленной улыбкой на лице. Он выглядит гораздо дружелюбнее, чем в прошлую нашу встречу, так что, возможно, он и вправду не сердится на меня.

— Ты прекрасно выглядишь, Люси. — Он целует меня в щеку, а затем пожимает руку Ашеру. — Ашер.

Мы вчетвером направляемся к совету директоров IllumaGen, где меня знакомят с руководителями компании и несколькими ключевыми акционерами. После того как знакомство закончено, они сразу же возвращаются к своему разговору. Я хмурюсь, наблюдая, как они пытаются вовлечь в дискуссию только Оуэна и Ашера, оставляя нас с Мэделин просто стоять на месте.

— Я предлагаю сократить исследовательскую лабораторию по транспозиционным элементам. Она расходует наши ресурсы, не принося практически никакой пользы, — говорит генеральный директор.

Остальные члены совета директоров согласно кивают.

Ашер поворачивается ко мне.

— Что ты думаешь, Люси?

Мои глаза расширяются, встревоженные внезапным вниманием ко мне. Я чувствую себя ребенком, которого вызвали на урок, потому что он не обращает внимания. Но когда я смотрю на Ашера, то вижу, что ему искренне интересно. Он хочет знать мое мнение по этому поводу.

— Я… я думаю, было бы глупо прервать исследования ТE.

Что ж, с точки зрения ограниченного бизнеса я понимаю, почему генеральный директор предложил это, не понимая толком ТЕ. Исследования ТЕ все еще находятся в зачаточном состоянии, они были открыты только в 80-х годах. Но как только будут сделаны новые открытия, возможности окажутся безграничными.

Я продолжаю:

— Гемофилия А и В, предрасположенность к раку, тяжелый комбинированный иммунодефицит и порфирия — вот лишь некоторые из заболеваний, которые, как известно, вызывают ТЕ. Исследования ТЕ будут жизненно важны для лечения этих болезней.

Когда я смотрю на совет директоров IllumaGen, я понимаю, что не убеждаю их. Они делают деньги на временных лекарствах. На препаратах, которые нужно использовать снова и снова. Мне нужно поговорить с главным источником прибыли IllumaGen — антибиотиками.

Сдерживая гримасу, я говорю:

— Мы уже знаем, что транспозоны в бактериях часто несут в себе ген устойчивости к антибиотикам. Представьте, если мы сможем найти способ предотвратить транспозицию этих транспозонов.

— Антибиотики можно будет использовать чаще, что приведет к росту продаж для нас, — заканчивает за меня операционный директор.

Мне неприятно, что эти люди рассматривают революционные, потенциально спасительные исследования как способ получения прибыли, но если это означает, что исследования будут продолжаться, я не могу жаловаться. Наука спасает жизни, но без денег нет науки. Это раздражает, но не зря же написание грантов — это работа.

Генеральный директор некоторое время изучает меня со странным выражением лица, прежде чем сказать:

— Значит, нам придется сократить бюджет в других местах.

— Не обязательно, — отвечаю я, заслужив его интерес. — Насколько я слышала, вы рассматриваете каждую область исследований как отдельный отдел, но если вы будете рассматривать их как междисциплинарные, — я вспоминаю доктора Денниса Слеймона, который разработал препарат от рака груди "Герцептин" на основе исследований противозачаточных средств, — вы сможете сократить много итеративной работы. Меньше работы, меньше химикатов и времени — это значит…

— Экономия денег, — перебивает финансовый директор.

Я киваю.

— Именно.

Когда разговор продолжается, Мэделин наклоняется к моему уху и шепчет:

— Это было потрясающе! — На мои нахмуренные брови она поясняет: — Эти парни — женоненавистники. Они ни разу не заговорили со мной, кроме как поздороваться. Как будто мое мнение не имеет значения, и неважно, что я закончила Уортон с отличием, а их финансовый директор — только с большим почетом.

Я сочувственно сжимаю ее руку и киваю, пользуясь возможностью прислониться к боку Ашера. И в бизнесе, и в научных исследованиях доминируют мужчины, а если соединить эти два направления, то получатся такие парни, как эти — придурки, которые даже не задумываются о том, есть ли у женщины достоинства. Я видела это раньше и увижу снова.

Ашер окружен такими мужчинами по работе, но он всегда уважительно относился ко мне. Он спрашивал мое мнение и всегда ценил то, что я хотела сказать.

Как я только осознала, насколько Ашер замечательный человек? Или я просто отрицаю?