Бамбалейло! (СИ)

= 14 =

Сумка получается не большая, но весомая. Упрямо дохожу с ней до парка. Покупаю круассан в любимой булочной и присаживаюсь на скамейку. С утра здесь немного людей. Большая часть студентов, идущих через парк в своё учебное заведение, которое находится в самом конце. Выгляжу я так себе. Без капли косметики, волосы завязала в малюсенький хвост, зато на шпильке и в красивом платье, которое не скрывает расстёгнутый плащ.

Делаю глубокий вдох, прикрывая глаза и подставляя лицо солнышку. Хорошо, что мы с Лёней поговорили. И хотелось бы мне, чтоб на деле всё так же легко было, как на словах. Хотелось бы мне, как сказала слово «прощаю», забыть всё и отпустить. Но тяжесть никуда не уходит. Мне по-прежнему больно от его предательства. Непонятно, как мог дарить мне простые безделушки под видом золотых. Как мог трахать кого-то на стороне. А ещё сделать ребёнка. Ребёнка! Но выяснять всё это значило бы, что он всё ещё вызывает во мне эмоции. Просто я не хочу быть врагом человеку, с которым спала восемнадцать лет. Я вообще никем ему не хочу быть.

Чёрт. Я же ни с кем, кроме своего мужа, в этой жизни и не спала. Откусываю с досадой большой кусок. Смотрю на время. Только полдевятого утра. Наверное, нужно вызывать такси, но мне так хорошо на этой скамейке. Прохладненько. Но хорошо. А что если…

Беру телефон и делаю селфи, как откусываю круассан. Ладно, половину круассана — и отправляю, подписав: « А как проводишь свой выходной ты ?» Отправляю, прежде чем успеваю подумать о том, что выгляжу я не айс и только собираюсь удалить сообщение, как мне приходит ответ.

«Ммм… я бы попробовал» — и плюсом фото Мити в кровати. Его локоть закрывает глаза, лёгкая улыбка, а потом идёт голый торс. На пупке фото заканчивается. О, боги. Чёрт, что это? Это, мать их, кубики. Но это точно секс. До чего же он в хорошей форме. И почему всегда носит это широкое худи?

«Твои губы, если вдруг ты подумала про круассан.»

— Вот чёрт, — бормочу, потому что становится жарко.

А мой сосед ещё тот флиртун. Так, Оксик, на него ни в коем случае нельзя западать. Ни в коем случае. Он ведь скоро уедет. А мне эти страдания ни к чему. Мне хватит с головой тех, что есть.

Ещё раз увеличиваю фотографию и невольно улыбаюсь. Хорош, чертяга. Как же хорош.

А потом, как взрослая и осмысленная женщина, я, тяжело выдохнув и засунув в задницу желание попросить его приехать за мной, вызываю такси. Скучно и серо. Но это теперь моя жизнь. Н-да. Будто до этого она сияла яркими красками.

Дома на диване, словно два голубка перед телевизором, спят, полусидя, Вероника и Юрок. Его синяя голова покоится на её плече. Вот что значит молодость — я бы после таких поз не разогнулась. Облокачиваюсь о косяк и складываю руки на груди. И что со всем этим делать-то?

И вообще, Оксана, когда в следующий раз к тебе придёт беременная любовница твоего мужа — просто игнорь все её проблемы и не делай из них свои. Просто пройди мимо. Вот я тебя умоляю, будь хоть раз женщиной разумной.

— Ой, — парень просыпается первый и вздрагивает при взгляде на меня. Затем сонно хмурится, а потом резко подскакивает:

— Блин! Сколько время? Время?

— Девять, — любезно сообщаю.

Но он, полностью игнорируя меня, протискивается мимо и бежит в ванну, бормоча себе под нос проклятья. Вероника, судя по всему, просыпается от его суеты. Практически одинаково хмурится. Смотрит на меня и сонно моргает.

— Ой, — говорит смущённо. — Вы давно пришли? Я сейчас быстро приготовлю завтрак…

Она тоже подрывается, а я могу лишь выдохнуть. Что с этих оболтусов малолетних взять?

— Сиди, Бога ради, — отзываюсь, — нормально постели и поспи. И, кстати, здесь тебе не приют и не ночлежка для всех и каждого. Это ясно?

— Да… да, конечно, простите… он просто…

— Не притворяйтесь, что я для вас никто! — пробегает мимо меня Юрок в коридор и лихорадочно обувается.

— Че-го? — протягиваю, смиряя его взглядом.

— Я ж почти как член семьи! — заявляет с надменным видом. — Мы, между прочим, волновались и вас ждали! Я вон даже пары проспал.

— Да манала я такого члена, — отвечаю, — дуй давай отсюда.

Юрок широко улыбается и в следующее мгновение скрывается за дверью.

Дурдом, не иначе. Когда уже всё это закончится и начнётся простая скучная жизнь тридцатишестилетней брошенки? Ну пожалуйста…

На следующий день на работе Ира мне пишет: проверить сайт — что там заказали букет, а в её центральной точке, откуда обычно формируют заказы и отправляют по городу, потоп и не до того, и потому курьер приедет ко мне, так как самая ближайшая лавка к адресату — моя.

Итак. Букет из пионов. У меня час до курьера, так что полно времени. Обожаю пионы. Мои любимые цветы. И с лёгкостью сделаю букет — по желанию клиента: «лаконичный, яркий акцент именно на пионах».

Я настолько увлекаюсь делом, что не сразу замечаю, когда заходит высокий худой мужчина в кепке, явно слегка за сорок. Поднимаю глаза и улыбаюсь.

— Добрый день. Могу вам помочь?

— Фу ты ну ты, а Ирок не говорила, что у нас новый сотрудник такая, — заинтересованно меня оглядывает, — квалифицированная.

Почти уверена, что он с трудом вспомнил, а потом выговорил это слово. Вид у него именно такой. И хоть мне уже хочется дать ему в рожу, я продолжаю улыбаться, не понимая, что происходит.

— Я хозяин.

— Простите? — все равно не понимаю. Улыбка застывает на моём лице, когда хмурю брови.

— Ну, эт… директор. А ты… — наклоняется к моей груди с бейджиком, хотя уверена — со зрением у него всё ок. — Оксана, значит? А я Валера, будем знакомы.

Ааа… это бывший муж Ирины, что ли? По-моему, того тоже так звали. ГосподиБоже, час от часу не легче.

— Ну, раз так будем, — отзываюсь уже менее дружелюбно.

Его это рассматривание меня уже раздражает. Он тем временем проходит лавку, показательно проводит длинным пальцем по подоконнику — пыль, типа, проверяет. Потом идёт к холодильнику с цветами, осматривает, а я просто молюсь про себя сосредоточиться на цветах и держать язык за зубами. Он медленно выходит, крутит головой, осматривая помещение. Затем плюхается на стул, который по идее стоит для красоты, а вовсе не для его задницы. Но пока он не смотрит на меня, а ковыряется в своём телефоне — меня всё устраивает.

— Кому букет составляешь? — спрашивает.

— Не знаю, на сайте заказали. Надеюсь, для женщины.

Он смеётся. Затем чуть наклоняет голову и вновь меня оглядывает.

— А мы с Иркой давно в разводе, — неожиданно сообщает. — Хошь, может, вечерком сходим куда-нибудь? В приличное заведение. Я шараш-монтаж не люблю…

О.

Застываю с веточкой сухоцвета в руках. Вот чёрт.

— Я замужем, — отвечаю.

— А кольцо где?

— Гражданский брак. Восемнадцать лет. Дмитрий Архангельский, — поджимаю губы и смотрю прямо в глаза этому мужику. — Шансов и вариантов нет. Никаких.

— Хм, — его лицо из расслабленного меняется в обиженное. Он неспешно поднимается. — Зря ты так… Пошёл я. Дела. И это, — указывает на подоконник, — пыль протри.

Выходит, хлопнув дверью. А я завершаю последние штрихи и хвалю себя за сдержанность. Надо будет потом Ире рассказать. Или не надо? Вот чёрт. А как правильно-то? Правильно — спросить у того, кто в таких вещах шарит. Точно. Позже Дашке настрочу.

Так будет ли записка? Щёлкаю на карточку заказа. Да. Будет.

«Самой прекрасной на свете».

Оу-у-у… как трогательно. Ну, это всё трогательно, пока вы не прожили долгие года, а он потом не трахнул малолетку.

Собираюсь закрыть заказ, но взгляд падает на адрес доставки, и рука с мышкой замирает.

В этот момент звучит колокольчик, и заходит курьер.

— Добрый вечер! Я за заказом! — весело оповещает. Смотрю на него, потом на букет, потом на карточку заказа и снова на парня.

— А не надо, — говорю.

— Не понял? — улыбка сменяется озадачённостью на лице курьера. Лезет в карман за телефоном.

— Не надо. Заказ уже доставлен, — объясняю. — Этот букет… мне.

Смотрю на цветы в вазе, отпивая кофе или то, что так называется, из кружки. Это уже вечер. Я сижу на одном стуле и вытянула ноги на другой. Моя квартирантка в зале спит под телеком, словно милая старушка. Её синеволосый рыцарь не появлялся сегодня, во всяком случае при мне.

Задумчиво разглядываю цветы. Ира сказала, что не имеет данных заказчика: заказ идёт через сайт, и, естественно, если заказчик не подписывается, доступа к карте у неё нет. Да и без этого доступа, кажется, я знаю адресата. Люблю пионы. И об этом точно знает один человек. И, возможно, он так красиво решил попрощаться. Лёня любит красивые жесты… ну, если не брать во внимание, что украшения были фальшивками и все квартиры оформлены на мамочку… то да.

Беру в руки телефон, хочу набрать номер, как слышу то, что заставляет подняться волоски на руках. Тихо скрипит входная дверь, как если бы кто-то очень бесшумно зашёл. Выпрямляюсь на стуле. Мне же кажется? Я закрывала дверь? Боже… Меня что, грабят? Только этого не хватает. Оборачиваюсь и, к своему ужасу, обнаруживаю тень. В коридоре точно кто-то стоит!

Но на раздумья времени нет, поскольку телефон в руке и он с открытыми диалогами, отправляю Мите «сос» — не знаю, поймёт он или нет, у меня точно нет времени. Хватаю сковородку с плиты и, подкравшись, буквально через мгновение набрасываюсь на огромного мужчину, прям запрыгиваю на его спину, так как он склонён.

— А-а-а-а-а-а-а! — кричу и луплю сковородкой что есть силы и куда придётся.

— Еба-а-а-ать! — орёт подо мной мужчина, закрывая голову ручищами.

— Что?! Господи! Господи! — слышу захлёбывающийся ужасом голос Вероники.

— Вызывай ментов! — ору.

— Да слезь с меня! — грохочет мужик и, схватив, сбрасывает меня в коридор, где я довольно мягко приземляюсь на пятую точку.

Дверь отворяется, и в следующее мгновение происходит боевик двухтысячных на моих глазах. Митя в своём сером худи и шортах появляется словно супергерой. Секунду его глаза сканируют меня, мужика — и скручивает его в бараний рог. В прямом смысле. Двумя приёмами верзила лежит на животе, Митя заламывает ему руку и коленом упёрся в позвоночник.

— Ты в порядке? — слегка хмурит брови мой сосед, а я ошалело киваю.

— Лазарь? — удивлённо хрипит мужик. — Это ты, что ли, майор?

Митя опускает на него глаза, отстраняется чуть, чтоб заглянуть в лицо.

— Буравин? Какого чёрта? — парень ослабляет хватку и встаёт. А затем вообще подаёт ему руку. А потом и вовсе они улыбаются друг другу и хлопают друг друга по плечу, обнимаются.

Что происходит? Ошалело перевожу взгляд с одного мужчины на другого. Это же наяву? Наяву? Тихонько себя щипаю. Чёрт, больно!

— Дядя Тарас? — удивлённо-восхищённо произносит Вероника.

Дядя? Это её дядя? В два метра ростом, шириной плеч — такой, что едва помещается в косяк двери, щетина, тёмные волосы и цепкий карий взгляд. Ну, одно лицо, п-фф как я сразу-то и не поняла?

— Привет, Бусинка, — нежно ей улыбается и затем смотрит на меня. Подаёт мне руку, но я решительно сама поднимаюсь.

— Вы, дядя Тарас, стучать пробовали? — строго спрашиваю.

— Да я ж написал, что на подходе, думал, дверь мне открыли, — добродушно пожимает плечами. — А вы со сковородкой как гарпия. Лазарь, твоя-то фурия, что ли?

— Своя собственная, — фыркаю, смотрю на Митю, который притих в углу коридора и молча за всем наблюдает. Будто бы размышляя над чем-то. — Но раз такая пляска, пойдёмте чай пить. И, Вероника, отмени вызов.