Бедная Настя

11. Экскурсия

Я никогда не думала, что буду бояться школьной экскурсии. Раньше в моей старой школе это было самое долгожданное событие — автобус, бутерброды в фольге, смех с подружками на задних сиденьях. А теперь я сижу дома, смотрю на разложенные на кровати вещи и чувствую, как внутри всё переворачивается. Хорошо хоть Максима там точно не будет — он вместе с отцом участвует в какой-то важной технологической конференции, со своим проектом. Зато Кира едет точно.

Завтра наша гимназия едет в трехдневную поездку в Санкт-Петербург. В программе — Эрмитаж, Петергоф, театр, мастер-классы по истории искусств... И стоит это, как половина маминой зарплаты. Я случайно услышала, как она звонила Марии Семеновне, нашей соседке, и просила занять денег.

— Я верну через два месяца, обещаю. Просто Настеньке очень нужно поехать с классом. Там образовательная программа, это важно для адаптации...

Мама говорила тихо, думая, что я сплю. А я лежала, закусив губу до боли. Мне хотелось заорать: "Не надо! Я не хочу! Давай я останусь дома!" Но я молчала.

Потому что экскурсия- это очередной рубеж. Если я не поеду, Кира будет три дня рассказывать всем, какая я нищебродка. Правда, если поеду — будет три дня издеваться прямо там. Выбор, конечно, так себе.

Утро началось в 5:30. Мама суетилась на кухне, собирая мне с собой еду.

— Доченька, я положила тебе бутерброды с сыром и колбасой. И яблоки. И печенье то, которое ты любишь. Может, еще что-нибудь?

Я смотрела, как она пытается запихнуть в мой рюкзак еще один контейнер. Господи, она же не понимает. У них там не едят домашние бутерброды. Они будут заходить в кафе, заказывать латте и круассаны.

— Мам, не надо столько, правда. Там будет питание.

— Ну мало ли, вдруг проголодаешься между экскурсиями... И угостить кого-то можно.

Она так старалась. В ее глазах читалось беспокойство, гордость и что-то еще, какая-то тревожная надежда. Мама до сих пор верит, что эта гимназия — мой счастливый билет. Что директриса, которой она когда-то помогла на остановке, когда той стало плохо в машине (мама- единственная из всех людей на остановке заметила, что женщине в припаркованной машине плохо, кинулась к ней, вызвала скорую и была с ней всё время до приезда скорой, пропустив автобус), действительно взяла меня "по блату" в лучшую школу района из добрых побуждений, а не из желания показать всем и в первую очередь — самой себе, какая она благодетельница, как достойно воспитана, что помнит тех, кто добро сделал, платит тем же.

— Все будет хорошо, — улыбнулась я, обнимая маму. — Я тебе каждый вечер буду звонить.

Автобус был не простой. Конечно же, не простой — туристический, двухэтажный, с кожаными сиденьями и телевизорами. Я старалась держаться спокойно, пока закидывала свой потертый рюкзак на верхнюю полку. Кира с подругами смотрели на меня, перешептываясь.

— Настя, ты что, в поход собралась? — громко спросила она, покручивая в руках свой глянцевый чемодан на колесиках. — Это вообще что за рюкзак? Он с прошлого века?

— С позапрошлого, — ответила я, не поворачиваясь. — Археологи нашли, специально для меня откопали.

Несколько человек засмеялись, но как-то неуверенно. В нашем классе смеяться полагалось только над шутками Киры.

Я уселась на свободное место у окна и достала наушники. Три дня. Я просто переживу эти три дня.

Алина, тихая девочка, с которой мы иногда перебрасываемся парой слов на математике, неожиданно села рядом.

— Не против? — спросила она, хотя уже устроилась.

— Нет, конечно.

Мы молча смотрели в окно минут десять, пока автобус выезжал из города.

— Моя мама тоже копила на эту поездку, — вдруг сказала она тихо. — Папа ушел от нас два года назад, и теперь мы... ну, в общем, не шикуем. Он забрал практически все, по суду.

Я повернулась к ней, удивленная этой внезапной откровенностью.

— Просто хотела сказать, что ты не одна такая, — добавила она и вновь уткнулась в книгу.

Лены сегодня не было- она заболела, поэтому уже как с неделю не посещала занятия. И это также было одной из причин, почему я не хотела ехать. Считай, одна против толпы. Но после такой неожиданной поддержки Алины, мне стало немного полегче.

Петербург встретил нас моросящим дождем. Мы быстро заселились в отель — маленький, но чистый и уютный. Я попала в номер с Алиной и еще одной девочкой, Машей, которая обычно держалась в стороне от Кириной компании, но и со мной особо не общалась.

Первый день был заполнен экскурсиями по центру города. Наша учительница литературы, Вера Николаевна, рассказывала о Достоевском и Петербурге его героев так увлекательно, что даже наши "звезды" ненадолго отложили телефоны. А потом мы пошли в Эрмитаж.

Я никогда не видела такой красоты. Парадная лестница, залы, картины... Я забыла про Киру, про свою неуклюжую куртку среди их модных пальто. Я просто ходила, впитывая все вокруг.

А потом случилось то, чего я боялась. Во время обеда в кафе рядом с музеем, я достала бутерброды. Потому что то, что предлагалось в меню, стоило как мои кроссовки. Кира это заметила мгновенно.

— Боже, она реально принесла еду из дома! — воскликнула она. — Это что, колбаса? В фольге? Я такое только в фильмах про советское время видела!

Несколько человек захихикали. Я почувствовала, как краснею.

— Отстань от нее, — вдруг сказала Маша Кузнецова.

— О, у нашей Золушки появилась защитница? — Кира театрально удивленно подняла брови.

— Просто ты достала уже, — спокойно ответила Маша. — Ты не королева, хотя почему-то думаешь иначе.

В кафе повисла тишина. Никто никогда так прямо не говорил с Кирой. Но и авторитет Маши был непререкаем- спокойная и рассудительная, она училась только на "отлично", участвовала (и, главное, одерживала победу) во многих городских и региональных олимпиадах по физике и математике, а ещё — ещё она была дочерью Анны Владимировны, директора гимназии. Впрочем, в случае с Машей она и без помощи мамы отлично справлялась со всем трудом, напористостью и любовью к учебе.

— Знаешь что...- начала Кира, но ее перебила Алина.

— У меня тоже немного печенья и снеков с собой. Будешь? — спросила она меня, игнорируя присутствие Киры.

Я молча протянула ей свой контейнер, предлагая обмен. Кто-то засмеялся, но уже по-другому. Без злости. Возможно, сегодня произошел поворотный момент, а, возможно, Кира просто подкопит злость, силы и новые издёвки — и всё пойдёт по новой.

Кира фыркнула и отвернулась, явно растерянная таким поворотом.

Вечером, после спектакля в Мариинском театре, мы вернулись в отель. Я заперлась в ванной и позвонила маме.

— Все хорошо, мам. Видели столько всего! Эрмитаж просто невероятный.

— Ты кушаешь нормально? — спросила она тревожно. — Там же на еду тоже должно хватить, из карманных денег.

— Да, все отлично. Я даже стала общаться с парой девочек из класса. — сообщила без лишних подробностей произошедшее.

— Я так рада, солнышко! — в ее голосе было столько счастья, что у меня защемило сердце. — Значит, не зря мы перевели тебя в эту гимназию.

Я прикусила губу. Не смогла сказать ей правду. Ни про Киру, ни про то, как тяжело мне дается каждый день среди этих людей с их айфонами последних моделей и рассказами о поездках в Европу на выходных.

— Не зря, мам. Все отлично.

Второй день был насыщен до предела. Мы посетили Петергоф с его фонтанами, Царское Село, катались на теплоходе по Неве. Я держалась поближе к Алине и Маше, и почему-то ко мне стали подходить и другие ребята из класса — будто что-то сломалось во вчерашнем инциденте в кафе.

Кира, конечно, не сдалась так просто. Во время прогулки по парку она как бы случайно толкнула меня, и куртка с моей руки упала прямо в лужу. Моя единственная приличная джинсовая куртка оказалась заляпана грязью.

— Ой, прости, не заметила тебя, — сладким голосом произнесла она, пока ее подружки хихикали.

Я стояла, чувствуя, как внутри поднимается волна отчаяния. Эта куртка была куплена мамой специально для экскурсии, я видела чек — она стоила дорого, по нашим меркам.

— Вот салфетки, — Алина протянула мне пачку влажных салфеток. — Давай помогу.

Мы оттирали грязь, пока группа двигалась дальше. Я старалась не заплакать.

— Знаешь, мне кажется, она тебе завидует, — вдруг сказала Маша.

— Завидует? Мне? — я не могла поверить своим ушам. — Чему тут можно завидовать?

— Ты умная. И настоящая. И контрольные пишешь лучше всех.

— Большое достижение, — горько усмехнулась я.

— Да, достижение, — серьезно кивнула Алина. — Кира привыкла быть в центре внимания из-за папиных денег. А ты... ты другая.

Я не знала, что ответить. Никогда не думала об этом так. Мне всегда казалось, что богатые дети смотрят на таких как я с презрением. А это... страх? Зависть? Неуверенность?

В последний вечер у нас была "свободная программа" — можно было погулять по городу группами. Неожиданно для себя я оказалась в компании шести одноклассников, включая Алину и Машу. Мы бродили по Невскому проспекту, заглядывали в магазины, фотографировались.

Когда мы зашли в кафе, я занервничала. У меня оставалось совсем немного денег — мама дала ровно столько, сколько было указано в списке необходимых расходов. На незапланированные и сверхдорогие, как оказалось, кафе не хватало.

— Я, наверное, подожду вас снаружи, — пробормотала я. — Что-то не хочется...

— Я угощаю, — вдруг перебил меня Дима, парень, с которым я за два месяца учебы перекинулась от силы парой фраз. — Серьезно, без проблем. Мне отец на карманные расходы закинул, всё равно тратить надо. А то не поверит, что на экскурсии был.

Я хотела отказаться. Хотела сказать, что не нуждаюсь в благотворительности. Но увидела в его глазах что-то... нормальное. Человеческое. Не жалость, а просто дружелюбие. Это подбодрило, дало сил. Так ведь и должно быть в мире, на земле — чтобы тебе помогли, а после- ты кому-то, а потом тот человек, которому помог ты, поможет уже следующему. И так добро будет шагать по планете. Конечно, звучит как утопия, но как же здорово, когда тебе желают по-человечески просто помочь, поддержать.

— Спасибо, — сказала я. — В следующий раз я угощаю.

Он улыбнулся:- Договорились.

Обратная дорога прошла в полусне. Я смотрела в окно и думала о том, как расскажу маме о поездке. Расскажу правду — но не всю. Расскажу о красоте Петербурга, о спектакле, о том, как наша группа сфотографировалась у Медного всадника. Расскажу о том, что нашла пару новых друзей.

Но не расскажу о ночах, когда я тихо плакала в подушку, вспоминая насмешки. Не расскажу о том, как считала каждый рубль. Не расскажу о испачканной куртке, которую я постираю сама, до ее прихода с работы.

Потому что мама жертвует всем, чтобы я училась в этой гимназии. Она верит, что даёт мне шанс на лучшее будущее. И, может быть, она права. Может быть, эта экскурсия что-то изменила не только во мне, но и в отношении класса ко мне.

А может, ничего не изменилось. Но я стала сильнее. И я справлюсь.

Я справлюсь, мама. Обещаю.