Бедная Настя

22. Ярмарка

Снежинки падали на мою розовую шапку, и я, забавляясь, стряхивала их варежкой. Декабрь выдался снежным, но погода радовала мягкостью. Белая мгла окутывала весь город, превращая вечерний парк в сказочное место. Точно в снежном шаре кружились в танце снежинки, забавляя прохожих своими танцами в теплом свете фонарей. Максим улыбался, глядя, как я украдкой ловлю их языком.

— Ты как маленькая, Насть, — он легонько толкнул меня плечом и взял за руку. Я улыбнулась в ответ- на душе было так хорошо, что хотелось петь. Атмосфера приближающегося праздника окутывал площадь, парк, весь город. Люди, чьи лица зачастую были хмурыми, сегодня улыбались окружающим. Дети- тем и вовсе повода для веселья не нужно, они всегда и при любой погоде найдут, чем себя занять. Но сегодня и в их глазах блестело счастье, отражаясь светом гирлянд и мечтами о предстоящем Новом годе и подарках.

Я до сих пор не могла привыкнуть к тому, что мы вместе. Максим Соколов, сын того самого Алексея Викторовича Соколова, который основал одну из крупнейших IT-компаний в стране. А я... я просто Настя Воробьева из обычной школы, дочь Татьяны Ивановны, которая работает домработницей в их огромном доме. Наша история началась необычно, вот уж действительно, от ненависти до любви. Сперва Максим издевался надо мной, вел себя как сноб, не раз высказываясь о том, что я долго не задержусь в их элитной гимназии. А после признал, что не только так не считал, но и я ему очень нравлюсь. Конечно, это вкупе с его трогательными и ненавязчивыми ухаживаниями (часто Максим перегибал палку в подарках или сюрпризах, но никогда не настаивал, если я отказывалась принять дорогой подарок).

— Нравится ярмарка? — спросил Максим, когда мы подошли к входу в парк, откуда доносились праздничные мелодии и запах корицы с имбирем.

Новогодняя ярмарка сияла тысячами огней. Деревянные домики, украшенные гирляндами, манили своими товарами: расписными игрушками, свечами, пряниками и горячими напитками. Продавцы на все лады расхваливал свои товары, люди гуляли парами, семьями, в воздухе витал праздничный дух.

— Очень, — я сжала его руку крепче. — Спасибо, что привез меня сюда.

— Для тебя всё что угодно, — подмигнул он. — Давай купим глинтвейна... то есть, безалкогольного, конечно. — усмехнулся, заметив шок на моем лице. Он часто поддевал меня тем, насколько " непросвещенной" по меркам нашего времени я была. Я же лишь отмахивалась в ответ. Если просвещение для многих сейчас — это вписки, алкоголь и прочее, то да, я — пас. Пускай считают непросвещенной.

Мы подошли к лавке, где пожилая женщина в вязаной шапке разливала ароматный напиток в картонные стаканчики.

— Два безалкогольных глинтвейна, пожалуйста, — попросил Максим, доставая карту из бумажника, который, я была уверена, стоил как месячная зарплата моей мамы. Нет, я старалась всеми силами не замечать различий между нами, а жизнь будто упорно подбрасывала их снова и снова, в каждой мелочи, в каждой детали. Максим, к чести его, всегда старался эти моменты нивелировать как мог.

Горячий чай с пряностями согрел мои замерзшие руки. Мы медленно шли вдоль рядов с сувенирами, рассматривая новогодние украшения и подарки. Стеклянные игрушки, наборы мыла ручной работы в виде бутербродов с икрой и бутылок шампанского, ароматный чай всех видов и сортов, композиции из свечей и еловых ветвей.

— Смотри, какая красивая, — Максим остановился у лотка с ёлочными игрушками и взял хрустальную снежинку, на которую я загляделась. Блики на её глянцевых боках завораживали, искрясь на свету. — Тебе подходит.

Не успела я возразить, как он уже расплачивался за неё.

— Макс, не надо так много тратить на меня, — прошептала я.

— Брось, это мелочи, — отмахнулся он, вручая мне красивый пакетик с подарком.

Мы двинулись дальше, и вскоре услышали звуки музыки. На небольшой сцене выступал хор, исполняя новогодние песни. Люди останавливались послушать, некоторые подпевали. Взмывали вверх руки с бенгальскими огнями, рассыпающимися снопами искр, взлетала в воздух очередная песня, подхваченная десятками голосов.

— Пойдём ближе, — Максим потянул меня к сцене.

Мы встали в толпу зрителей. Я не заметила, как начала тихонько подпевать "Jingle Bells", а потом и "В лесу родилась ёлочка". Чувствуя себя крохотным винтиком единого праздничного механизма, я наполнялась всеобщим весельем до краев.

— У тебя красивый голос, — заметил Максим. — Никогда не слышал, как ты поёшь.

Я смутилась:- У нас дома часто поют. Мама любит петь, когда...- я осеклась, чуть не сказав "когда убирается в чужих домах".

Максим обнял меня за плечи:- Кстати, о родителях. Папа очень хочет с тобой познакомиться.

Я замерла. С Алексеем Викторовичем я пересекалась только мельком, когда приходила к Максиму. Обычно в это время моя мама уже заканчивала работу в их доме, и мы не пересекались. Впрочем, один раз Максим отвозил маму и меня с водителем домой, а нашу "Ладу"- в сервис, ибо она в очередной раз приказала долго жить.

— Зачем? — глупо спросила я.

— Как зачем? Ты моя девушка. Он хочет пригласить тебя на семейный ужин в воскресенье.

Я представила этот ужин: огромный стол, дорогой фарфор, девушка отца Максима в дизайнерском платье, его отец с его фирменным строгим взглядом... и я, дочь их домработницы.

— Я не уверена, что это хорошая идея, — пробормотала я, опустив глаза.

— Ты чего? — Максим повернул меня к себе. — Что не так?

Я набрала воздух в лёгкие:- Макс, твой папа знает, кто моя мама!

Он поморщился:- Причём тут это?

— При том, что моя мама работает у вас в доме! — выпалила я. — Она приходит три раза в неделю, убирает ваши комнаты, стирает ваши вещи. И теперь я должна прийти на ужин как твоя девушка?!

Максим взял меня за плечи:- Настя, послушай. Моему отцу абсолютно всё равно, кто твои родители. Он сам начинал с нуля. Ты ему нравишься, потому что я счастлив с тобой. Это единственное, что для него важно.

Я молчала, глядя в сторону. Ему хорошо говорить, его никто не упрекнет в том, что он со мной из-за денег или какой-то корысти. Впрочем, так мыслить тоже неправильно — по этой глупой логике получается, что все богатые- сплошь идеальные, честные и хорошие, а бедные- сплошь хитрые подлецы, что так и норовят как минимум " общипать" богача. Это ведь совсем не так.

— Эй, — он приподнял мой подбородок, — ты мне веришь?

Вокруг нас продолжали петь рождественские песни, пары танцевали, держась за руки, а продавцы зазывали попробовать их товары.

— Верю, — наконец сказала я. — Просто... это странно. Все так быстро...закрутилось. — смущённо подняла на него взгляд, чтобы Максим не обиделся от неудачной характеристики наших отношений. — И твой отец хочет встретиться.

— Ничего странного, — улыбнулся Максим. — Не переживай. Пойдём лучше покатаемся на карусели.

Он взял меня за руку и повёл к сверкающей карусели в центре ярмарки. Пока мы стояли в очереди, мысли о предстоящем ужине не давали мне покоя.

Карусель закружила нас в вихре музыки и света. Максим обнял меня, и на какое-то мгновение все проблемы отступили. Я прижалась к нему, чувствуя тепло его тела через куртку.

— Знаешь что, — сказал он, когда карусель остановилась, — если тебе будет легче, я могу прийти познакомиться с твоей мамой. В смысле, по-настоящему, как твой парень. Чтобы всё было честно.

Я представила, как Максим сидит в нашей маленькой кухне, пьёт чай из треснутой чашки, а мама суетится, пытаясь произвести впечатление на сына своего работодателя. Печальная, конечно, картина. И снова обругала себя мысленно- да из нас двоих больший сноб и любитель делить людей на классы — я сама! Максим же и вовсе не заморачивается. И, все же.

— Не знаю, Макс...

— Я серьёзно, + он остановился перед павильоном с игрой "попади в цель". — Давай, я выиграю для тебя вон того медведя!

Продавец подал Максиму три мяча, и он с азартом начал бросать их в мишень. Первый мяч пролетел мимо, но вторым и третьим он сбил все кегли. Продавец пошёл за призом, а толпа, собравшаяся вокруг нас, восхищённо охала.

— Вот, держи! — гордо сказал он, вручая мне плюшевого медведя в красном шарфе.

— Спасибо, — я обняла игрушку. — Ты правда хочешь познакомиться с моей мамой?

— Конечно, — уверенно кивнул он. — Можно сделать так- сперва ты к нам, в эту субботу. А потом в воскресенье ты придёшь к нам. Идеальный план!

Мы двинулись дальше по ярмарке, останавливаясь у каждого интересного лотка. Максим купил нам имбирные пряники в форме снеговиков и ещё по чашке горячего шоколада.

— А если твоему папе не понравится, что мы встречаемся? — спросила я, когда мы сели на лавочку у огромной ёлки.

— Ему понравится, — уверенно сказал Максим. — А если нет, это его проблемы. Мне уже почти восемнадцать, я сам могу решать, с кем мне быть.

— А Юля не будет против? — уточнила про невесту отца Максима, что ещё не жила с ними, но проводила много времени в их доме.

Максим искренне рассмеялся.

— Вот уж о чьем мнении переживать точно не стоит. У отца сегодня — Юля, завтра- Оля.

Нахмурившись, покачала головой.

— Разве так можно? Это же...- задумалась, подбирая верное слово. — Нечестно.

Максим развел руками.

— Я ведь не сказал, что одобряю это. Но это- не мое дело. Притом, поверь, Юля вряд ли любит отца, и, тем более, опечалился, если он её бросит. С её стороны их отношения — взаимовыгодная сделка. У нее от одного титула " бывшей невесты Соколова" уже неплохие котировки на рынке невест будут.

Я посмотрела на него и вдруг подумала, что, несмотря на все эти дорогие вещи, машину с водителем и огромный дом, Максим был просто парнем, который по-настоящему любил меня. А я любила его не за то, что он — сын Алексея Соколова, а за его смех, за то, как он морщит нос, когда думает, за его доброту и умение поддержать.

— Хорошо, — решилась я. — В субботу ты приходишь к нам, а в воскресенье я иду к вам.

— Отлично! — обрадовался он и поцеловал меня в щёку, оставив привкус шоколада. — А теперь пойдём петь караоке! Там конкурс на лучшее исполнение новогодней песни.

И мы пошли, держась за руки, сквозь толпу веселящихся людей, сквозь снежинки, падающие с тёмного неба, навстречу новогодней музыке. Я не знала, что ждёт нас на этих двух ужинах, но в этот момент, на ярмарке, занесённой снегом, с горячим шоколадом в одной руке и с рукой Максима в другой, я чувствовала себя счастливой.