Бессмертный

Глава 43

Спустя час и еще один душ Сисси стояла внизу, на кухне, угощаясь последним кусочком изумительного шоколадного торта, приготовленного Эдди. Джим спал, вырубившись в своей спальне, потому что она была ближайшей к ванной. Хотя ее комната находилась всего в четырех-пяти дверях дальше по коридору, они были слишком возбуждены и нетерпеливы, чтобы добраться туда.

Смешно, но оставляя его посреди спутанных простыней, она испытала какое-то новое и совершенно иное чувство удовлетворения, тело воина было полностью истощено от того, как сильно он желал ее.

Прежде чем уйти, Сисси стояла и просто смотрела на него… даже осторожно потрогала свою золотую подвеску с голубем, которую он носил на шее. Джим забеспокоился во сне, поэтому она и ушла.

По какой-то причине, она не могла избавиться от чувства, что вот-вот произойдет что-то ужасное.

— Что ж, шоколад восхитителен, — пробормотала Сисси, сев за стол и попробовав кусочек.

О, Боже, изумительно: все эндорфины, выработанные в ее организме в результате тех оргазмов соединились с шоколадным тортом и поддельной ванильной глазурью? Высокооктановая эйфория даже несмотря на страх, пронзающий центр груди.

Чтобы убить время, она потянула к себе лежащий на другой стороне стола экземпляр «Колдвелл Курьер Жорнал». Верхняя полоса первой страницы была отведена международным проблемам. Внизу располагалась фотография какого-то магната, который, видимо, решил распродать все свое имущество, в связи с чем наделал шуму в городе…

Сисси нахмурилась и наклонилась ближе к черно-белой фотографии. И решила, что ей мерещится.

Но нет… у мужчины был нимб, даже несмотря на зернистость изображения, она разглядела едва различимый круг над головой бизнесмена.

Винсент ДиПьетро. Фото было сделано накануне, когда он направлялся в офис своего адвоката, чтобы подписать бумаги.

Странно, что у него тоже был нимб. Но учитывая все, что сейчас происходит? Нет смысла ломать над этим голову.

Закончив с ночным перекусом, Сисси выпила стакан обезжиренного молока и положила грязные тарелки в раковину. А потом ей не терпелось подняться на второй этаж, она представила, как прижмется к Джиму, а его рука обернется вокруг нее потому, что только Господь Бог знал, что принесет им утро.

Однако не добралась и до первого лестничного пролета.

Сисси остановилась у разгромленной комнаты.

Листы фанеры, заколоченные поверх выбитых окон, отлично защищали от дождя, но были прибиты неплотно, поэтому в комнате было холоднее и даже намного сырее, чем в остальной части дома. Несмотря на сквозняки, сосновый запах только что прибитой фанеры пронизывал комнату, как будто кто-то развесил елочки — освежители воздуха — на всех люстрах.

Холодные, ничем не прикрытые половицы холодили ее голые ноги; не было ни одной лампы, потому что их всех засосало вместе со столами, на которых они стояли. Однако благодаря внешним осветительным приборам, установленным на углах дома, освещения было достаточно. Искусственный свет просачивался сквозь неплотно заколоченные окна, будто сосновые панели были дверьми, ведущими в другие плоскости бытия.

Вещь, которую она искала, лежала на полке над мраморным камином.

Книга Девины едва умещалась на полочке, ее шероховатая кожаная обложка свисала, чуть ли не падая с нее. Видимо Адриан положил ее туда, пока приводил комнату в порядок, подумала Сисси. Или, возможно, штуковина сама взобралась вверх по лепнине и расположилась там.

Сисси была неприятна тяжесть книги в своих руках и ощущение человеческой кожи, из которой была сделана обложка. Было ненавистно просто находиться рядом с этой книгой. Раньше том был простой книгой; сейчас Сисси казалось, будто она несла к свету не книгу, а отрубленную руку.

Сделав два глубоких вдоха, Сисси открыла книгу. Еще прежде, чем она по-настоящему смогла посмотреть в нее…

— Что за черт!

Нахмурившись, она пролистала страницы вперед, назад и…ничего, она ничего не разобрала. Сейчас написанное казалось чем-то совершенно незнакомым, мешаниной символов и непонятных букв, которую невозможно было прочесть, насколько она поняла.

Закрыв книгу, Сисси вернула ее на место.

Облегчение было столь велико, что от этого закружилась голова.

Она добралась до лестницы и уже на полпути наверх вспомнила сказанное Джимом ранее. Они тогда сидела на крыльце, и Сисси спросила его, что дальше?

С тобой? Ничего.

В тот момент она говорила о войне, не о своем будущем, но его ответ подразумевал только ее, ее одну.

Предположив, что Джим выиграет войну, а ей было необходимо верить, что он победит, потому что иначе она и все остальные станут собственностью Девины, а такая перспектива ужасала, и думать об этом не хотелось… но что потом?

Сисси полагала, что если ее радушно примут в Раю, то в итоге она окажется там, наверху, после ритуала в ванне того лофта. Но нет, она все еще здесь.

Видимо вечность на облаке не значилась в ее будущем.

И что же ей оставалось? Бесконечные годы скитаний по земле в качестве неприкаянной души?

Потому что, несмотря на нимб, именно ею Сисси и была во всех смыслах.

Продолжив подъем по лестнице, Сисси дошла до комнаты Джима, проскользнула внутрь и сняла спортивный костюм перед тем, как забраться в постель. И когда она нуждалась в тепле и поддержке, сильные руки Джима притянули ее и крепко прижали к себе.

***

Джим дождался, когда дыхание Сисси замедлится и станет ровнее, и оставался в постели еще добрых двадцать минут после этого. Когда он, наконец, перевернул ее на спину и вытащил из-под нее свою руку, Сисси что-то пробормотала, но не проснулась.

Вылезти из кровати и одеться, не издав ни звуки, не составило никакой проблемы. Не стало и сложностью в потемках пристегнуть к поясу чехол для кинжала и вложить туда хрустальное оружие. Схватить привычный «Зиг Зауер» и засунуть сзади за пояс было пустячным делом.

Но оставить Сисси было тяжело.

Протянув руку к дверной ручке, Джим остановился и оглянулся на кровать. В комнате стояла кромешная тьма, но он точно знал, где она лежала, слышал ее вздох, когда она зарылась в подушку, и представил, как она потирала свое лицо во сне.

Вместо того чтобы дать ему время передумать, это только упрочило его решение.

Однако прежде чем уйти, у Джима возникло желание позаботиться о ее безопасности, что он и сделал быстро и эффективно. Затем он вышел в ночь, пройдя сквозь круглое окно в гостиной, Ангельские Авиалинии понесли его по воздуху. И только оказавшись далеко от дома, Джим спустился с небес и отправил вызов.

На этот раз ответ пришел незамедлительно. Будто демон ждала его.

Направляясь в центр города, он не стал возиться с вечно осуждающим и любящим всюду совать свой нос стражем вестибюля. Он просто приземлился на террасе пентхауса и прошел к стеклянным дверям. Подергал медные ручки — двери оказались заперты.

Ну, конечно, она хотела, чтобы Джим постучал.

Он сохранил невозмутимый вид, сжав пальцы в кулак и постучал костяшками по стеклу. Единственное, о чем он волновался — как пробраться на территорию демона. Чтобы ему ни пришлось сказать, сделать, чтобы оказаться там? Он пойдет на всё.

Сейчас Девина решила не торопиться. Стоя на холодном ветру, задувающим на такой высоте, он мог бы промерзнуть до костей, но был слишком взбешен, чтобы беспокоиться, находится он или нет в чертовом арктическом…

Наконец-то Девина появилась из-за угла, прошла в гостиную и остановилась у бара, будто позируя для журнала «Вог» или, скорее, даже для «Хастлер». На ней были бюстгальтер и трусики, скорее всего из черного кружева, чем из атласа, прозрачный «халатик» ниспадающий с плеч на пол. Волосы были распущены и завиты крупными локонами, а макияж нанесен в стиле «нуар» — «дымчатый взгляд» и кроваво-красные губы. А в довершении всего? Каблуки бежевого цвета в милю длиной и отделаны чем-то, что поблескивало как брильянты, и плюс, м-да, там было что-то вроде пояса с подвязками.

Для него она была также сексуально привлекательна, как и беззубая девяностолетняя старушка.

Но, очевидно, она не знала этого: видимо решив, что он увидел достаточно, она подошла, виляя бедрами, ее локоны подпрыгивали над ее пятым размером, язык облизывал губы. Когда Девина открыла двери, и Джим вошел, она провела рукой по его груди и плечам.

И он позволил ей сделать это.

— Чем я заслужила такое удовольствие? — растягивая слова, произнесла она и закрыла двери.

Сохраняя невозмутимый тон, он внимательно оглядел гостиную, фиксируя в уме расположение вещей.

— Нам нужно поговорить.

— Наконец-то, — пробормотала Девина, развернувшись, и устроилась в одном из кожаных кресел. — Я уж думала, ты никогда не вернешься.

Прохаживаясь по комнате, Джим вытянул руку и провел ею по столу, спинке другого кресла, лампе.

— Я тут кое-что обдумал.

— И?

Он услышал надежду в ее голосе.

— И я решил, что ты была права.

— И…?

Хорошо, сейчас Девина прямо-таки затаила дыхание.

Джим остановился и повернулся к ней лицом.

— Да. Я считаю, что нам надо выйти из игры.