Без памяти во лжи

Глава 12: Селена

Селена

Благотворительный вечер разворачивается словно театр абсурда.

Лживые улыбки слепят, сверкая ярче бриллиантов, что увешивают шеи и запястья женщин. Взгляды гостей цепляют, как колючки: любопытные, оценивающие, прожигающие насквозь, словно перед ними эксклюзивный экспонат на выставке.

Ощущаю себя не в своей тарелке. Мне очень неуютно среди толпы неизвестных людей...

Я держусь за руку Ареса, как за единственный островок безопасности, коим за пределами этого вечера он не является. Изо всех сил стараюсь выглядеть влюблённой, как он велел, но внутри чувствую себя марионеткой, подвешенной на тонких нитях, которыми он дёргает, как и когда вздумается.

Люди вокруг кланяются ему, пожимают руку, их голоса текут мёдом, восхваляя его щедрость, его величие, называя замечательным человеком.

Серьёзно?!

Так и хочется спросить у каждого.

Вы это серьёзно?!

Но вместо этого натягиваю улыбку, кивая в такт их словам... хотя внутри всё сжимается от лицемерия и фальши.

Они не знают его так, как я. Или, наоборот, знают слишком хорошо и потому так искусно играют свои роли.

Мы пробираемся через толпу, продолжая обмен любезностями.

Совершенно неожиданно меня останавливает взрослая женщина. На вид около пятидесяти, седые волосы уложены в строгий, но элегантный пучок, а глаза, тёмные и проницательные, смотрят на меня слишком пристально, будто видят больше, чем я хочу показать. На ней тёмно-зелёное платье, строгое, но сшитое идеально по фигуре. В руке она держит бокал шампанского, сжимая его тонкими пальцами с такой уверенностью, словно это не просто стекло, а символ её власти.

— Селена, дорогая, — произносит, мягко касаясь моей руки. Её голос тёплый, обволакивающий, но в нём проскальзывает что-то скрытое — тревога? Сомнение? — Как же я рада тебя видеть. Ты в порядке после всего?

Быстро-быстро моргаю, чувствуя, как слова застревают в горле.

После... всего?!

Она говорит про аварию? Или про что-то ещё, что прячется в тумане моей памяти?

Арес, стоя́щий рядом, слегка сжимает мою талию — его пальцы впиваются в кожу через ткань платья, предупреждая или успокаивая... я не понимаю. Потом он отпускает меня, делает шаг вперёд и бросает через плечо, не оборачиваясь:

— Поговорите, я отойду на минуту.

Он уходит, растворяясь в толпе, и я остаюсь с этой женщиной один на один. Её взгляд прожигает, сканирует будто рентген. Я чувствую себя голой, беззащитной, словно она видит меня насквозь. Видит и знает, что я себя не помню.

Она улыбается, но в этой улыбке сквозит что-то странное — очень похожее на любопытство или жалость. А, может, и то и другое. Она кажется сложным человеком, которого трудно разгадать вот так сразу.

— Ты выглядишь иначе, — продолжает, наклоняя голову чуть вбок, будто изучает редкую картину. — Мягче. Это тебе идёт. — уголки её губ приподнимаются в улыбке, но глаза остаются холодными.

— Спасибо, — выдавливаю. Мой голос звучит тоньше, чем хотелось бы. Пытаюсь разгадать, вспомнить, кто она, но в голове лишь пустота. — Простите, эм-м... мы знакомы?

Её брови приподнимаются — лёгкий, почти незаметный жест, однако он не ускользает от моего взгляда. Но она быстро берёт себя в руки, скрывая удивление за мягкой улыбкой.

— О, дорогая, я Элизабет, — снисходительно. — Мы встречались пару раз на таких мероприятиях. Ты, наверное, просто устала. Неудивительно, после всего, что случилось.

Я открываю рот, чтобы спросить, что она имеет в виду, но слова застревают, как ком в горле.

Мой взгляд невольно скользит туда, куда ушёл Арес.

Замираю, чувствуя, как сердце пропускает удар.

К моему мужу подходит женщина — высокая, эффектная блондинка в красном платье, что облегает её тело, как вторая кожа, подчёркивая каждый изгиб. Она красива, как модель с обложки глянцевого журнала: длинные ноги, идеально гладкая кожа, волосы струятся золотыми волнами. Она выглядит так, будто весь мир у её ног...

Она кладёт руку ему на плечо, наклоняется и что-то шепчет на ухо — её губы почти касаются его кожи.

Близко... слишком близко.

Между ними считаные миллиметры, но Арес не отстраняется.

Он поворачивает голову, отвечая ей. С улыбкой, с какой-то неприсущей ему нежностью во взгляде. С теплотой, с которой он никогда на меня не смотрел.

В его движениях читается что-то личное, слишком близкое.

Моё сердце болезненно сжимается, и я не могу понять, почему.

Ревность?

Нет, не совсем.

Скорее... обида или ощущение предательства, которые я не должна чувствовать, но вопреки всем логичным доводам чувствую.

— Кто она? — спрашиваю у своей собеседницы, не отводя глаз от этой сцены.

Элизабет следует за моим взглядом, слегка кашляет, будто пытается скрыть неловкость или подавить смешок.

— Это Веро́ника, — отвечает, не задумываясь. Однако её тон становится осторожнее, словно она балансирует на тонком льду. — Она... близкий друг твоего мужа. Насколько я знаю, они давно знакомы.

Близкий друг.

Слова падают на меня, как камни, и что-то внутри ломается с тихим треском.

Арес и эта Веро́ника отходят чуть дальше, всё так же находясь непозволительно близко друг к другу.

Я вижу, как она смеётся — звонко, уверенно, продолжая касаться руки моего мужчины своими длинными пальцами с ярким маникюром.

Арес смотрит на неё так, будто не может насмотреться. Совсем не так, как на меня, не с холодным гневом или властной насмешкой, а с чем-то другим, мягким, почти живым. Они наверняка были... близко знакомы.

А были ли?

Может, и сейчас их связывает что-то большее. Это очевидно. Хотя Элизабет что-то такое и сказала. Пусть и не прямо, но намекнула.

Воздух внезапно становится густым, душным.

Я больше не могу здесь оставаться и смотреть на них...

— Простите, мне нужно отойти, — бормочу, сбегая из разговора.

Мне нужен воздух, пространство, тишина — что угодно, чтобы вырваться из этого капкана взглядов, фальши и лжи...

Направляюсь к уборной, чувствуя, как взгляды гостей цепляются за меня, провожая каждый шаг. Но мне всё равно — их любопытство тонет в шуме крови, что неустанно стучит в висках...

Закрываюсь в уборной, приваливаюсь спиной к стене и медленно сползаю вниз, пытаясь отдышаться. Всё происходящее для меня слишком. Я ничего не помню и ничего не понимаю.

Вопросы только множатся, и никто не даёт мне ответов.

Спустя десять минут, я всё-таки решаюсь вернуться в зал, боясь гнева Ареса. Хотя вряд ли в компании блондинки ему есть до меня дело.

Выхожу, делаю несколько шагов и сталкиваюсь с ней... с Веро́никой. Она стоит у зеркала, поправляя и без того идеальную помаду. Будто она здесь лишь для того, чтобы дождаться меня.

Её глаза встречаются с моими в отражении — холодные, голубые, острые, как лезвия. Она поворачивается, окидывает меня взглядом с ног до головы, и её губы кривятся в улыбке — хищной, полной презрения.

— Так, ты и есть Селена, — говорит, скрещивая руки на груди. В голосе звенит насмешка, от которой у меня холодеют пальцы. — Та, кто временно согревала постель моего Ареса...

— Я... — начинаю, но слова тонут в горле. Последняя фраза выбивает весь воздух из лёгких.

Понятия не имею, что сказать.

Не знаю, кто она такая. Не знаю своего мужа. Не помню, какие отношения нас связывали до аварии.

Да я даже не знаю, кто я!

Женщина замечает моё замешательство, ухмыляется и делает шаг ближе, тыча своим наманикюренным пальцем. А я невольно отступаю назад.

— Я вернулась, Селена, поэтому он скоро выкинет тебя из своей жизни. — делает паузу, позволяя мне полностью осознать её слова. — Думала, он держит тебя из любви? Нет, милая. Ты просто временная замена, которая теперь не нужна. Арес мой. И всегда был моим.

Её слова бьют меня, как пощёчина.

Я открываю рот, чтобы возразить, бросить что-то в ответ, но она уже разворачивается и уходит, оставляя за собой шлейф духов и ощущение, что я тону в ледяной воде.

Любовница. У него есть любовница.

Что-то внутри меня взрывается... не боль, а ярость, горячая и необузданная. Она рвётся наружу, сжигая страх и сомнения.

Я не знаю, кто я такая, но точно знаю одно: я никогда не буду на вторых ролях. Не буду терпеть измены. Никогда и ни за что!