Благородство и страсть

Глава 20

Прошло десять очень трудных дней. Мэтью проклинал каждую минуту, проведенную Грейс в его поместье, где опасность подстерегала ее на каждом шагу. И в то же время, предчувствуя расставание, страшно мучился.

Но Мэтью знал, что не поменяет своего решения. Он должен каким-то образом освободить Грейс из неволи. Стоило ему только вспомнить ту картину – мерзкое грязное тело Файли между голых ног Грейс, – как его мгновенно начинало тошнить и руки сжимались в кулаки. Пока она находилась здесь, ее жизнь постоянно подвергалась опасности.

Файли целыми днями без дела слонялся по поместью, весь покрытый синяками, обтрепанный, грязный; руки были перевязаны серыми бинтами в тех местах, где его покусал Вулфрам. Он делал вид, что дрожит от страха, и сразу же начинал прихрамывать, когда попадался кому-нибудь на глаза. Но Мэтью не обманывался на его счет, прекрасно понимая, что это грязное чудовище очень скоро оживет и к нему вернется былая уверенность.

Грейс уже почти полностью поправилась. Все ее кровоподтеки сошли, царапины зажили. В общем и целом чувствовала она себя совсем не плохо. Единственное, что осталось без изменения, так это ее страхи. Она не хотела оставаться одна, и стоило Мэтью выйти куда-нибудь хотя бы на минуту, как она сразу же приходила в волнение.

С каждым днем он любил ее все сильнее. Мэтью и не предполагал, что такое возможно, но вот оказалось, что так бывает. Его все время что-то подталкивало сказать «я тебя люблю» вслух, чтобы Грейс услышала это, но стоило ему вспомнить тот первый раз, когда он произнес эти слова, как желание признаваться в любви мгновенно пропадало.

Грейс считала его мужественным и смелым, но в глубине души Мэтью знал, что он не такой. Ведь он так боялся снова быть отвергнутым.

Он знал, что она хочет его, что доверяет ему. Да, он нравится ей, но она его не любит.

И это было очень больно.

Сейчас Грейс сидела на диване напротив него. Сумерки постепенно сгущались, но они не зажигали свечей. Скоро им должны подавать обед. Мэтью устроился в кресле около камина, который сегодня еще не разводили смотрел на Грейс и удивлялся тому, что эта женщина, потрясающе красивая, элегантная, умная, обладающая всеми мыслимыми и немыслимыми достоинствами, принадлежала ему.

Она откинулась на подушку и прикрыла глаза. Грейс была просто великолепна в этом узком темно-бордовом платье, see белая кожа походила на китайский фарфор.

Взгляд Мэтью пробежал по вырезу ее платья, скользнул по груди, по нежной ложбинке, убегающей вниз, к кружевному бантику.

Скоро, очень скоро он сможет поцеловать эту грудь. Мэтью стиснул зубы. Не нужно так возбуждаться сейчас. Он должен ждать своего часа. Хотя лишь одного взгляда на Грейс достаточно для того, чтобы разжечь в нем желание. Сегодня она сделала высокую прическу, ее шея выглядела такой изящной и хрупкой. Как бы ему хотелось, подумал Мэтью, украсить эту шейку нитью рубиновых или жемчужных бус. Бриллиантовое или изумрудное колье тоже подошло бы. Но только не сапфиры. Даже самые лучшие сапфиры выглядели бы тусклыми и невзрачными в сравнении с глазами Грейс.

Но у него не было этих украшений, имелось лишь любящее сердце. И Грейс не хотела принимать этот скромный дар.

Она поднесла к губам бокал вина, цвет которого был точно таким же, как и ее платье. Мэтью почувствовал легкое щекотание в горле.

Как он хотел ее, как безумно она нравилась ему. Стоило Мэтью подумать, что эта женщина скоро исчезнет из его жизни, как в его душе появлялась ноющая боль.

Он еще не говорил Грейс о том, что хочет помочь ей бежать отсюда. Не стоило пробуждать в ней надежду, пока не был готов план. Разумеется, как только Грейс узнает, что появился шанс вырваться на свободу, она сразу же воспользуется этой возможностью. Кто бы поступил по-другому?

Маленькая морщинка пролегла между ее бровями.

– Что-то не так, Мэтью?

Он заставил себя улыбнуться, пытаясь скрыть тревогу, но не смог обмануть Грейс. Она уже достаточно хорошо его знала.

– К этому платью подошли бы рубиновые бусы.

Грейс равнодушно пожала плечами:

– Меня никогда не волновали украшения.

Да, Мэтью уже понял это. Но ему все равно хотелось преподнести ей какой-нибудь подарок, достойный ее красоты. Его воображение услужливо нарисовало ему восхитительную картину – Грейс, обнаженная, в его постели, и только сияющие нити драгоценных камней на ее шее.

Неожиданно послышался стук колес – по дорожке к дому ехала карета, которая через несколько секунд остановилась у крыльца.

Только один человек мог свободно приезжать в поместье и уезжать из него. Поэтому появление лорда Джона здесь не вызывало удивления, хотя и не было приятно. Монкс, без сомнения, уже поставил дядю в известность обо всем, что здесь происходило, Мэтью быстро поставил бокал вина на стол. Соблазнительные образы мгновенно растаяли.

– Приехал дядя. – Он поднялся и подошел к Грейс, чтобы, как верный слуга, защитить свою королеву от возможной опасности.

– Твой дядя? – пробормотала она, поднимаясь.

– Мужайся, дорогая. – Мэтью положил руку ей на плечо. – Старайся не показывать, что ты боишься.

– Но я действительно боюсь, – пробормотала она, снова садясь. Ее пульс сделался частым и неровным.

Крепко сбитый лакей открыл дверцу кареты, и из нее вышел лорд Джон. Уверенной походкой и с самодовольным выражением лица он направился к дому. Наблюдавшие за этой сценой Мэтью и Грейс замерли в ожидании.

– Добрый вечер, Мэтью. – Он неторопливо стянул кожаные перчатки, снял шляпу с высокой тульей и передал все это одному из трех сопровождавших его лакеев в зеленых ливреях с гербом Лансдаунов.

– Добрый вечер, дядя, – бесстрастным голосом проговорил Мэтью.

Надменно приподняв бровь, лорд Джон окинул комнату таким взглядом, как будто никого здесь не видел. Затем, ткнув тростью в камин, приказал немедленно его развести.

Все сразу же пришло в движение, забегало, зашуршала, и через несколько минут в камине уже горел огонь, окна, были закрыты, шторы опущены, и гостиная превратилась в душную теплицу. Когда последний лакей вышел из комнаты, послышался щелчок замка. Теперь они с Грейс остались наедине с лордом Джоном.

– Я крайне недоволен тобой, мой дорогой племянник, – наконец проговорил лорд Джон, так и не дождавшись от Мэтью никакого вопроса или замечания.

Эти игры были не новы и отдавали детством, но Мэтью все равно прибегал к ним время от времени, так как ничего другого ему не оставалось. Ему были известны несколько приемов, которые мгновенно выводили лорда Джона из себя, и он охотно прибегал к ним. Склонив голову с выражением глубокого почтения, он проговорил:

– Сочувствую, дядя.

Уголки губ лорда опустились, превратив его лицо в трагическую маску.

– Я находился в Шотландии, исполнял поручение короля, когда мне доставили письмо, в котором говорилось, что ты напал на одного из охранников и жестоко избил.

– Он пытался изнасиловать эту леди, – холодно проговорил Мэтью.

Синяки на лице Грейс поблекли, но все еще были заметны, и это служило неопровержимым доказательством слов маркиза.

Подбородок Грейс приподнялся. Сейчас ее лицо выглядело белым, как мраморный профиль на надгробии. Хотя лорд Джон не оскорбил ее ни единым словом, его манера говорить и вести себя так, словно Грейс и вовсе не присутствовала в гостиной, выглядела в высшей степени оскорбительной.

Лорд Джон, помолчав, снова заговорил:

– Что бы там ни произошло, я несу ответственность за последствия инцидента. Эта… женщина разочаровала меня. И я пришел к выводу, что она не подходит для наших целей. Ее нужно заменить.

Так-так, битва в самом разгаре, зло подумал Мэтью. После предварительной пробы сил лорд Джон переходил к основному блюду. Но сначала он должен был помучить свои жертвы, понаблюдать, как они будут дергаться, метаться, пытаться вывернуться из расставленных для них сетей. Внезапность этой атаки показывала, что дядя находился в куда большем смятении, чем хотел показать.

Что ж, это отрадно.

Мэтью слегка сжал плечо Грейс. Ее мышцы были сильно напряжены. Она очень хорошо понимала, что означало слово «заменить».

– Уверяю вас, дядя, миссис Паджет как раз то, что мне нужно, – на удивление спокойно проговорил Мэтью.

Лорд Джон попытался принять непринужденный и беззаботный вид, но это у него явно не получалось.

– Послушай, дорогой, ты должен поверить мне – эта женщина дешевая шлюха. А тебе нужна любовница, которая знает, как доставить удовольствие мужчине. Тебе просто не с кем сравнить ее, в этом все дело.

Тело Грейс начала бить дрожь, к лицу прилила кровь. Без сомнения, лорду Джону был точно известен даже день, когда Грейс первый раз легла в постель к Мэтью.

– Миссис Паджет останется со мной. – В голосе Мэтью звучала настойчивость.

В последнее время лорд Джон отвык от того, чтобы кто-то противоречил ему. Его ледяные глаза засветились яростью, а узкие белые ладошки сильно сжали янтарный набалдашник. С каждым годом в его поведении проглядывало все больше властности, надменности и всех тех свойств, которые присущи настоящему маркизу. Он был уже почти настоящим маркизом. Почти… Оставалось заполучить только титул. И невозможность получить этот желанный титул было самым большим огорчением лорда Джона.

– Ты сразу же позабудешь ее, как только опытная темпераментная женщина займет ее место. В прошлый раз миссис Паджет поделилась со мной своей историей и сказала, что очень не хочет ложиться в твою постель. Это негуманно – превращать порядочную женщину в шлюху.

– Полагаю, по ночам вы теперь не спите, мучаясь угрызениями совести, – проговорил Мэтью.

– Вы никогда не выпустите меня отсюда, лорд Джон. – Голос Грейс, словно нож, разрезал сгустившуюся атмосферу. – Я слишком много знаю. Вы собираетесь просто убить меня.

Тонкие брови лорда Джона изогнулись, глаза слегка округлились, и в них появилась какая-то потерянность, как будто он тщился и никак не мог найти вдруг заговорившее насекомое.

– Боюсь, мадам переоценила свою значимость.

– Полагаю, что нет. – В голосе Грейс слышалось презрение.

– Что-то ты стала слишком смелой, любовница моего племянника, – холодно бросил дядя Мэтью. – Куда же подевалась наша достопочтенная вдовушка?

– Что ж, если вам угодно называть меня любовницей вашего племянника, вы можете это делать. Лучше быть любовницей, чем негодяем, животным и вором, милорд.

– Так ты еще смеешь оскорблять меня, грязная шлюха! – Лорд Джон вскочил с кресла и замахнулся тростью.

Мэтью тут же шагнул вперед и закрыл собой Грейс, которая, дрожа, вжалась в спинку дивана.

– Только ударь ее, и ты очень пожалеешь об этом, – проговорил Мэтью, делая шаг к лорду Джону.

Атмосфера сгустилась, сделалась напряженной, в любое мгновение дело могло дойти до насилия. Впервые за одиннадцать лет взаимная ненависть дяди и племянника достигла своего пика и угрожала разрешиться рукоприкладством. Гнев, бушевавший в груди Мэтью, ослепил его, все желания сейчас свелись к одному-единственному – убить лорда Джона. Он уже явственно представлял себе, как его руки смыкаются на горле дяди, как из этого горла вырываются хриплые стоны. Пальцы Мэтью инстинктивно сжались, а весь мир свернулся до одной красной пульсирующей точки – лица лорда Джона.

Грейс прижала ладонь к его спине, и этот простой жест, эта тонкая нить, связавшая обоих, заставила Мэтью отойти от края пропасти, к которой он подошел слишком близко. Он вдруг ясно осознал, что именно сейчас было поставлено на карту.

Господи, что с ним такое? Если он попытается убить лорда Джона здесь, то свора его приспешников тут же на месте растерзает их с Грейс.

Он рисковал не только своей жизнью, но и ее.

Мэтью до боли стиснул зубы. Он расправится с дядей, позволит себе отомстить лорду Джону за все тогда, когда Грейс окажется по ту сторону забора.

– Господи, Боже мой! Что это еще за выходки, молодой человек! Держи себя в руках. – Лорд Джон отпрянул в сторону, его щека нервно задергалась. – Я не собираюсь трогать эту девку. Я не унижусь до этого.

– Ловлю на слове. – Дыхание Мэтью сделалось спокойнее и ровнее. Ладонь Грейс на спине связывала его с действительностью и удерживала от поспешных и необдуманных действий. Ее тепло перетекало в его кровь. Медленно, очень медленно он отступал от края пропасти.

– И все-таки, дорогой племянник, подумай как следует, – прорычал лорд Джон, отойдя на безопасное расстояние от Мэтью. – Мы можем доставить тебе другую женщину. Это дело одного дня. Все они в темноте похожи друг на друга, и не отличишь.

Мэтью почувствовал, что дыхание Грейс сделалось частым и прерывистым.

– Мне не нужна другая женщина, – сказал он. – Я уже сказал: со мной останется миссис Паджет.

Оправившись от шока и обретя утерянную уверенность, лорд Джон тряхнул головой и бросил высокомерный взгляд на своего племянника:

– Пообщавшись с этой женщиной, ты по какой-то непонятной мне причине стал думать, что у тебя есть выбор.

– Выбор есть всегда, дядя, – просто сказал Мэтью. Теперь тлевшая годами скрытая вражда приняла открытую форму. И выиграть эту схватку ему удастся только в том случае, если он не потеряет выдержки, не сорвется, не позволит ненависти затмить разум. – Ты забыл, что в силу ряда причин находишься в моей власти.

Лорд Джон только насмешливо фыркнул:

– Кажется, ты снова начинаешь сходить с ума. Твоя болезнь и в самом деле возвращается. Хочешь, чтобы Монкс снова связал тебя и начал кормить с ложечки, как безмозглого младенца? Хочешь, чтобы он снова убирал за тобой дерьмо?

Мэтью ничего не ответил на эти оскорбления, даже бровью не повел, а когда заговорил, его голос звучал все так же твердо и уверенно. Он даже сам удивился своему хладнокровию. Раньше ему недоставало именно уверенности для того, чтобы выступить против своего мучителя. Грейс сделала его сильнее, мужественнее, увереннее в себе. Она убрала руку, но Мэтью все еще ощущал проникшее в его тело тепло.

– Если ты причинишь зло миссис Паджет, то, клянусь могилами своих родителей, я сделаю так, что ты потеряешь все наследство Лансдаунов.

Улыбка на лице лорда Джона стала еще шире.

– И как же ты собираешься сделать это, мой дорогой мальчик?

Дядя продолжал унижать Мэтью, но, тем не менее, тоже чувствовал, что в их отношениях что-то изменилось в эту минуту. Баланс сил как-то неуловимо поменялся. Пока Грейс находилась рядом с Мэтью, он был неуязвим. Лорд Джон сделал большую ошибку, послав своих приспешников в Бристоль и заставив их схватить женщину для Мэтью – именно эту женщину.

Мэтью удовлетворенно улыбнулся.

– Твое богатство, дорогой дядя, зиждется только на моей никчемной жизни. Оборви эту хрупкую нить, умри я, и мои деньги уплывут из твоих жадных лап. – Его голос сделался более резким. – Если ты только прикоснешься к Грейс Паджет, если сделаешь ей плохо, моя жизнь тут же превратится в ничто. Будь уверен.

– Не говори так. – Грейс вышла из-за Мэтью. – Так не должно быть.

Мэтью понимал, что чувствовала сейчас Грейс, в каком состоянии находилась, но он должен был показать своему дяде, что стал сильнее и уже способен постоять за себя.

– Что это еще за трескотня попугая? – Лорд Джон попытался было рассмеяться, но было видно, что он напряжен и даже испуган. Кровь отхлынула от его лица, и оно сделалось пепельно-серым, как и всегда.

Мэтью с показной беззаботностью пожал плечами:

– Как бы то ни было, но это и есть мой секрет. Существует масса разных способов расстаться с жизнью. Но после этого мой кузен станет маркизом Шином. Если ты попытаешься и его записать в сумасшедшие и подкупить новых докторов, то, боюсь, этот номер уже не пройдет. Вряд ли тебе снова удастся воспользоваться старой схемой.

– Хватит нести этот мелодраматический бред, – небрежно бросил лорд Джон, но в его голосе уже не так явно ощущались, командные нотки.

– Мэтью, я не стою этого, – тихо выдохнула Грейс. – Не надо, прошу тебя.

Маркиз повернулся к Грейс и заглянул в глаза:

– Но у нас нет другого выхода, дорогая.

– И ты собираешься отдать жизнь за эту шлюху? – Лорд Джон с отвращением поморщился. – Но она всего лишь обычная дешевка. Такую ты можешь купить в любом переулке за два пенса.

Мэтью шагнул к своему дяде, на его лице появилась улыбка, которая больше напоминала хищный оскал.

– Попрошу выбирать слова, когда говоришь об этой женщине, а то я вобью их тебе обратно в глотку.

– Думаешь, ты полюбил. Похоже, сейчас тебе бессмысленно говорить о реальном положении вещей. – Лорд Джон усмехнулся, но благоразумно отступил назад. Теперь он вряд ли сможет, забыть, какими глазами смотрел на него племянник пару минут назад. – Я приеду позже, когда твои мозги станут соображать лучше.

Лорд Джон нетерпеливо и раздраженно постучал несколько раз тростью по полу, и тут же в комнате появился один из лакеев. Согнувшись пополам, он открыл входную дверь, впустив в гостиную поток свежего прохладного воздуха. Мэтью вдохнул полной грудью. Удушающая жара плохо действовала на его нервы. Или, возможно, все дело было во флюидах зла, которые источал его дядя. Ядовитое облако, витающее вокруг лорда Джона, отравляло все живое вокруг.

– Что, ж, я оставляю тебе твою шлюху. Пользуйся пока. – Лорд Джон повернулся и быстро вышел из комнаты, не проронив больше ни слова.

Мэтью скинул сюртук, прошел к столу и налил себе бренди.

Как бы то ни было, но эту схватку выиграл он, хотя в это было и трудно поверить.

Сделав несколько глотков, Мэтью налил бренди и для Грейс. Повернулся к ней и предложил бокал. Ее вид поразил его в самое сердце. Грейс выглядела невероятно бледной, из ее потемневших глаз текли слезы, и она дрожала, будто ее била лихорадка.

– Я не стою твоей жизни, Мэтью.

– Ты стоишь большего. – Он так резко поставил оба бокала на стол, что бренди едва не вылилось на скатерть. – Ты для меня все. Небо и земля. Ты воздух, которым я дышу.

Неужели она не видит этого? Запрещенные слова «я тебя люблю» уже были готовы сорваться с его губ. Шагнув к ней, Мэтью крепко ее обнял. И сразу же почувствовал знакомый запах жасмина и солнечного света.

– Я не хочу… не хочу, чтобы ты умирал. – Зарыдав, она спрятала лицо у него на груди. Ее руки заскользили по его спине.

– Глупышка. – Он поцеловал Грейс в макушку и сильнее сжал в своих объятиях. – Можешь полностью положиться на жадность дяди. Он не допустит моей смерти, потому что она ему невыгодна. Если меня не будет, он потеряет все, и, возможно, тогда все его грязные дела выплывут наружу. С какой стороны ни посмотри, я нужен ему живой.

Она всхлипнула.

– Ненавижу его.

Мэтью вздохнул – пора было возвращаться к действительности из мира возвышенных эмоций и прекрасных чувств.

– Мой дядя недолго будет ходить в проигравших. Не нужно забывать, что все в этом поместье принадлежит ему и жестко контролируется. Пока ты здесь, тебе всегда будет угрожать опасность.

– Но что я могу сделать?

– Что ты можешь сделать? Убежать отсюда.

Ее глаза сделались еще темнее, в них появилось сомнение, а потом они наполнились слезами.

– Но ведь я же заключенная. Я такая же, как и ты.

Господи, хватит ли у него сил сказать ей то, что он должен сказать? Мэтью, глубоко вздохнул и на мгновение закрыл глаза.

– Я хочу вызволить тебя отсюда.

– Ты всегда говорил, что это невозможно. Разве что-то поменялось? Как мы сможем убежать отсюда?

– Только ты, Грейс, – с трудом проговорил он. – Я остаюсь.

Она отшатнулась от Мэтью. Нахмурилась. Ему захотелось снова привлечь ее к себе и обнять. Ведь очень скоро она будет так далеко от него.

– Я не понимаю. Если я могу убежать отсюда, то почему ты не можешь?

– Мне бы очень хотелось присоединиться к тебе. Но там, в большом мире, я навсегда останусь одиноким, никто не придет мне на помощь. Любой человек, который попытается помочь мне, обречен. Я не могу усеивать дорогу к свободе трупами своих друзей.

– Но на этот раз все будет по-другому – ведь с тобой буду я. И смогу объяснить людям, что с тобой случилось и какую роль во всем этом сыграл твой дядя.

Она говорила так горячо, так искренне, и самым ужасным было то, что она верила в то, что говорила. Она верила в возможность спасения.

– Как бы мне хотелось быть с тобой рядом всю жизнь. Я бы многое отдал за это. Верь мне. Но я всего лишь жалкий сумасшедший и обычная жизнь для меня, кажется, невозможна.

– Никакой ты не сумасшедший, – запротестовала она. – Ты это знаешь, и я это знаю. И я не уйду отсюда. Я останусь с тобой.

Что за наваждение? Он тряхнул головой, чтобы прийти в себя, Разумеется, он ослышался. Обстоятельства привели Грейс в постель к сумасшедшему, ее оскорбляли, над ней издевались, ее жизнь подвергалась опасности. Любая женщина в здравом уме с радостью уцепилась бы за малейшую возможность выбраться отсюда. И как можно скорее.

Совершенно ясно, что Грейс руководствуется не рассудком.

Его сердце отчаянно забилось. Возможно, смысл того, что он сказал, просто не дошел до нее.

– Я придумал план. Ты можешь спастись, ты можешь бежать. Ты будешь свободна.

– Но я не хочу этой свободы без тебя, – резко возразила Грейс. Она приподняла подбородок и бросила на него дерзкий взгляд. Когда он увидел ее впервые, она вот точно так же смотрела на него, и его сердце в одно мгновение было покорено.

Мэтью боялся заглянуть в ее глаза и только видел, что на щеках Грейс все еще поблескивали дорожки от слез, но больше она не плакала.

– Чему бы нам ни пришлось противостоять, мы будем этому противостоять вместе.

Глаза Мэтью расширились от удивления.

Может ли это заявление означать, что…

Возможно ли это?

Мэтью глубоко вздохнул, собирая все свое мужество, чтобы задать один-единственный вопрос, который уже давным-давно был готов слететь с его губ.

– Грейс, – начал он и снова замолчал. – Грейс, ты любишь меня?

Его собственный голос показался ему незнакомым. Его пальцы сжимались и разжимались.

Минута молчания, последовавшая за его вопросом, казалось, растянулась в вечность. Наконец она заговорила:

– Я знаю свое сердце, Мэтью. Мои чувства глубоки и сильны. И постоянны. – Она неловко кашлянула, махнула рукой, словно пыталась придать своим словам вес. Ее голос дрожал от напряжения. – Если я говорю, что люблю тебя, то знай – это навсегда.

Как должен чувствовать себя человек, потаенная и самая заветная мечта которого начала осуществляться?

Он ведь не ждал, что она произнесет эти слова. Нет, он, конечно же, ждал, но уже не надеялся. И не был готов… Ее слова пролились долгожданным дождем на его иссохшее от зноя сердце. И вдруг в его сердце распустился прекрасный сад и запели птицы.

– Ты меня любишь, – проговорил он медленно, словно пробовал каждое слово на вкус. И затем уже увереннее: – Клянусь Богом, ты любишь меня. – Мэтью вдруг громко рассмеялся, но, внезапно оборвав смех, схватил Грейс за руку и привлек к себе. – Не могу в это поверить.

– Придется, – улыбнувшись, прошептала она и взяла в ладони его лицо. Заглянула ему в глаза. Мэтью смотрел в два ярко-синих озерца, глаза Грейс, и видел в них ее чистую душу. – Я люблю тебя, Мэтью. И всегда буду любить. Не отсылай меня никуда.

– Молчи, ни слова больше. – Он уткнулся лицом в ее волосы. Господи, он уже не сможет жить без этой женщины.