Благородство и страсть

Глава 21

«Что бы ты ни говорил мне, я не оставлю тебя».

Эту фразу Грейс твердила как заклинание. Проснувшись на следующее утро, Грейс начала повторять, что без него она даже не будет и пытаться бежать.

Мэтью тяжело вздохнул, долго молчал, когда они с Грейс после завтрака бродили по лесу.

– Ты слышала, что сказал мой дядя. У нас нет выбора, – наконец вымолвил он.

– Нет, есть. – Она преградила ему дорогу, и Мэтью был вынужден остановиться.

– Послушай, Грейс. – Он положил руки ей на плечи. Грейс подумала, что Мэтью хочет встряхнуть ее, чтобы она серьезнее отнеслась к сложившемуся положению. Его ладони били такими горячими, что ей показалось, сними она сейчас платье, и на ее коже останутся два красных пятна. – Мы не можем рисковать твоей жизнью.

– Тогда беги вместе со мной!

– Ты же знаешь, это невозможно – резко бросил он. В его глазах сверкали огоньки гнева. – Поэтому и спорить тут не о чем.

– Если ты сумел придумать план побега для меня, то почему бы тебе и самому не воспользоваться этим планом? – продолжала настаивать Грейс.

– Я умру в этих стенах. – Он чуть сильнее сжал руку Грейс, как будто хотел подчеркнуть значимость сказанных им слов. – Я понял это в прошлом году, когда из-за меня пострадали Мэри и ее муж. Понял и смирился со своей судьбой.

Грейс с сочувствием посмотрела на Мэтью. Ей было трудно даже представить, как он жил здесь в полном одиночестве столько лет.

– Но как я могу уйти без тебя? – едва слышно пробормотала она.

Он снял с ее плеч руки. Мэтью был очень расстроен и не мог скрыть этого. Да, он любил ее. Любил и внутренне готовился к расставанию.

– Ты сильная, у тебя все получится, – мягко проговорил он.

Как он ошибался. Она вовсе не была сильной. Грейс несколько раз моргнула, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы. Все последние дни она только и делала, что плакала.

– Я слабая.

– Нет, ты очень сильная, и знаешь это. – Его голос, глубокий, проникновенный, необыкновенно волновал Грейс. – Ты смогла пойти против воли отца. Ты выжила рядом с мужем. Господи, ты даже нашла в себе силы противостоять моему дяде. Я хочу помочь тебе бежать, потому что понял – ничто не сломит тебя.

– Я остаюсь.

– Нет, ты убежишь отсюда. Ты знаешь, что случится со мной, если мой дядя причинит тебе вред.

Она вспыхнула и, взяв в ладони лицо Мэтью, приблизила к его рту свои губы. Теперь Грейс знала, какой властью обладает над ним. Он должен согласиться, просто обязан это сделать.

Мэтью не сопротивлялся, но его губы остались безучастны к ее поцелую. Казалось, невеселые мысли снова завладели им.

Но она не отпустит его так просто, не даст ему одержать над ней верх.

Грейс снова обвила руками его шею, прижалась к нему всем телом. Она слышала, как стучит его сердце, чувствовала его дыхание на своей щеке. Мэтью прилагал усилия, чтобы держать свои чувства под контролем, но она должна заставить его снять с себя это забрало, открыться ей. Он не должен отсылать ее отсюда.

Она поцеловала его, вложив в этот поцелуй всю силу страсти. Мэтью застонал и, наконец, начал отвечать на ее ласки. Их языки сплелись, и он рывком притянул Грейс к себе. Теперь в Мэтью снова проснулась та неистовость, с которой он всегда занимался с ней любовью. Она закрыла глаза и позволила себе опять почувствовать себя слабой в его больших и сильных руках.

– Господи, Грейс! – Он внезапно остановился. – Это ничего не доказывает.

Она неохотно открыла глаза и взглянула на Мэтью. В его глазах появились тревога и отчаяние. Он сделал шаг назад, но Грейс поймала его руку и крепко сжала. Нет, она не позволит ему уйти вот так.

– Разве ты сможешь жить без этого? – глухо проговорила она и прижала его руку к своей груди. Ее соски мгновенно затвердели под его ладонью. – Или без этого? – Немного грубовато она сунула свою руку между ног Мэтью и собрала в ладонь мягкую ткань его брюк.

Он был уже готов, и рука Грейс заскользила по растущей под ее пальцами выпуклости.

Раньше она никогда бы не позволила себе такое, но сейчас любовь придавала ей смелости. Любовь и отчаяние.

Сначала Мэтью заколебался, но потом его рука медленно и осторожно сжала ее грудь. Грейс выдохнула и закрыла глаза, снова погружаясь в знакомые блаженные ощущения.

– Нет! – хрипло вскрикнул он и отшатнулся от Грейс, закрыв ладонью лицо. – Я не смогу жить, зная, что ты каждую минуту подвергаешься опасности и что в этом виноват я. – Его кадык нервно подскочил вверх, опустился, кожа на щеках и шее покраснела.

Она снова шагнула к нему и обняла за шею.

– Ты не должен бороться против меня, не должен сопротивляться тому, что происходит с нами.

– Ты поддаешься чувствам, Грейс, а они не всегда верный ориентир. – Мэтью попытался освободиться из объятий Грейс.

– Я не могу оставить тебя здесь одного. – Она хотела, чтобы ее голос звучал твердо и уверенно, но вместо этого из ее горла вырвался тихий писк. – Не заставляй меня делать то, что мне не хочется.

Его лицо исказила гримаса боли.

– Позволь мне спасти тебя, Грейс. Позволь мне сделать это. – Его голос предательски дрогнул. – Ради Бога, не отказывай мне в этой просьбе. Это единственное, что я могу сделать для тебя. Больше у меня ничего нет, и я ни на что не способен.

Его слова полоснули словно острый нож. Грейс заморгала, чтобы скрыть опять навернувшиеся на глаза слезы. Но нет, она не станет плакать. Нет, нет и нет.

– Ты разбиваешь мне сердце, – сдерживая рыдания, выдохнула она.

Мэтью мгновенно понял, что Грейс сдалась и теперь готова подчиниться его воле. Он торопливо заключил ее в свои объятия.

– Ах как бы мне хотелось, чтобы все сложилось не так, а совсем по-другому, моя дорогая.

– Когда я окажусь на свободе, обязательно что-нибудь придумаю, чтобы вызволить тебя отсюда, – решительно сказала она, заглядывая ему в лицо. Так не хотелось бросать Мэтью, но что ей оставалось?

Выражение его лица по-прежнему было печальным и сосредоточенным.

– Грейс, ты должна думать о себе. О том, как тебе спастись. Только так ты исполнишь мое самое заветное желание. Я хочу, чтобы ты снова стала свободной.

– Когда я должна бежать?

– Завтра.

О нет! В ужасе она отстранилась от Мэтью.

– Но ты не можешь…

Он хочет, чтобы она уже завтра ушла отсюда. У нее даже не будет времени морально подготовиться к побегу. Она этого не перенесет.

– С каждым днем твое положение становится все опаснее, – мрачно заметил он. – Мой дядя уже вынашивает план, как избавиться от тебя. Думаю, он собирается убить тебя, Грейс. Пока еще лорд Джон находится под впечатлением от моих угроз и не совсем пришел в себя, но очень скоро оправится. Он понял, что ты делаешь меня сильнее. К тому же и Файли стал выглядеть заметно лучше, и его, без сомнения, тоже одолевают мысли о мести. Слушай внимательно, Грейс. Завтра утром в поместье привезут продукты, Монкс и Файли откроют ворота. Я отвлеку внимание этих негодяев, а ты в это время убежишь.

Она сказала себе, что не заплачет. Она проплакала вчера весь день, она плакала утром. Она будет смелой, говорила себе Грейс. В конце концов, у нее есть гордость.

– Может, не завтра? – предприняла она последнюю попытку.

– Завтра. Так будет лучше всего, – мягко проговорил он и передал ей носовой платок, видя, что без сего предмета сейчас никак не обойтись. – А теперь идем…

Когда они пришли в гостиную и сели за стол, Грейс окинула взглядом комнату и подумала, что она проводит в этих стенах последний вечер. Завтра ее здесь уже не будет. И глупо надеяться на то, что их любовь с Мэтью закончится счастливо. Она никогда не боялась сказать себе правду. И теперь Грейс знала – они должны расстаться.

Впрочем, их любовь была обречена с самого начала. Что общего у лорда и бедной вдовы фермера? Придет время, и лорд Шин займет то место, которое ему уготовано судьбой и его высоким положением, а она… Она отправится к кузену Виру и станет помогать по хозяйству его жене, которая каждый год производила на свет по младенцу.

А как же любовь? Ее сердце сжималось от боли. Любовь – это непозволительная роскошь, которая всегда бывает только мигом на фоне жизни. Мэтью подарил ей такую любовь, которую мало кто встречает из женщин, и уже за это она всегда будет благодарить судьбу. Она всегда будет помнить его, и его любовь сохранится в ее сердце до самой смерти.

Мэтью не хочет бежать, и ей не удастся уговорить его. Она чувствовала это. И какие бы аргументы она ни привела, что бы ни сказала, Мэтью все равно не согласится на побег. А кроме всего прочего, она так устала от всех этих мыслей, что уже ничего не могла придумать.

Но с другой стороны, Грейс никогда не забывала, что она единственный шанс для Мэтью вырваться на свободу.

Если она все-таки убежит, если лорд Джон не выследит ее, если ей удастся найти кого-то, кто поверит ее безумной истории…

Если.

Если, если и еще раз если.

– Хочешь немного вина? – Она взяла графин. Мэтью покачал головой:

– Нет.

Рука Грейс опустилась на стол около тарелки, в которой стыла нетронутая еда. Ни Грейс, ни Мэтью так и не отведали приготовленного миссис Файли жареного цыпленка.

– Я хочу обнять тебя, Грейс, – просто сказал Мэтью. Его голос был таким мягким и нежным, что по телу Грейс побежали мурашки.

Он вглядывался в ее глаза, которые светились пониманием и желанием. Мэтью догадывался, как трудно было Грейс все-таки решиться бежать и оставить его здесь одного. Она больше не звала его с собой. И, похоже, ее мало волновали те опасности, с которыми она должна была встретиться лицом к лицу в самое ближайшее время. Сейчас ее занимали только мысли об их любви, которая оказалась такой недолгой и которая обрушилась на них так внезапно.

Грейс, так же как и Мэтью, старалась держаться мужественно. Мэтью не должен видеть перед собой безвольную истеричку. Когда Грейс вспоминала день своего появления в поместье, ее сразу начинал душить стыд.

– Иди ко мне, любимая. – Он отодвинул свой стул и протянул Грейс руку.

Грейс взяла его руку, наклонилась над столом и прошептала:

– Но еще так рано… Ты думаешь, они ничего не заподозрят?

Мэтью улыбнулся, но сегодня в его улыбке сквозила грусть.

– Они заподозрят, что у меня неуемный аппетит. Мне всегда тебя мало.

Из гостиной они вышли чинно и мирно, Грейс держала Мэтью под руку, но стоило им подойти к укутанной тенью лестнице, как он, дрожа от желания, прижал Грейс к перилам и крепко обнял. Задыхаясь в его объятиях, она стала отвечать на поцелуи. Мэтью прижимался к ней всем своим телом, и Грейс ощущала, как его возбуждение усиливается с каждым мгновением.

Он хотел ее так сильно, как никогда раньше. Отчаяние и сознание того, что все это происходит в последний раз, обострили его чувственность до предела. Ее тело таяло в руках Мэтью, становилось мягким, податливым.

Он провел ладонью по ее волосам, снова прильнул губами ко рту.

– Я хочу тебя, – прошептал он ей в губы. – Я так хочу тебя!

Мэтью чуть сильнее прижался к ней, и в спину Грейс уперлась завитушка перил. Но ее это совсем не беспокоило, ей даже не было больно. Что значит маленькое неудобство в Сравнении с тем раем, в который она сейчас перенеслась? А кроме того, душевная боль от предстоящего расставания казалась такой огромной и бесконечной в сравнении со всеми другими ощущениями, что на них можно было и вовсе не обращать внимания.

– Нас может увидеть миссис Файли, – простонала она, прижимая руку к низу его живота. Мэтью уже был готов войти в нее. Грейс ущипнула губами его за шею. Его шея выглядела так соблазнительно в вырезе рубашки. Грейс любовалась ею весь вечер и ждала того мгновения, когда сможет прикоснуться к ней.

– Господи, Грейс, ты сводишь меня с ума, – пробормотал он, прижимаясь лбом к ее лбу. Затем Мэтью слегка подался бедрами вперед, и его твердая плоть наполнила ее ладонь. – Только не останавливайся, продолжай… А миссис Файли может отправиться к дьяволу.

– Ты мой дьявол, – прошептала она. Скоро, очень скоро то, что сейчас лежало в ее руке, будет находиться в ней. Она так хотела его. Хотела, чтобы он взял ее с той неистовой яростью, которая действовала на нее так возбуждающе. И эта страсть заглушит в ней переполняющую ее сердце боль.

– Я всегда, всегда буду тебя любить.

Мэтью подхватил ее на руки и вместе со своей драгоценной ношей стал подниматься по ступенькам. Под ее щекой оглушительно стучало его сердце. У Мэтью были очень теплые руки, и, когда они обнимали ее, Грейс чувствовала себя необыкновенно уютно. И в безопасности. Она уткнулась лицом ему в грудь. От него исходил запах свежести и лимонного мыла. Хорошо бы он пропитал ее всю насквозь, запутался в ее волосах, вошел бы в каждую пору ее кожи. Как она хотела запомнить этот запах навсегда. Ведь скоро с ней останутся только воспоминания.

По щекам Грейс текли слезы, она все плотнее обхватывала руками шею Мэтью, но и без слов было ясно, что расставание неумолимо близилось.

Войдя в комнату, Мэтью плечом закрыл дверь и опустил Грейс на пол. Она была полностью во власти этого человека и предлагала ему всю себя без остатка.

Он наклонился к Грейс и стал ее целовать, а в это время его руки поднимали подол ее платья. Мэтью был даже груб, но Грейс и не ждала от него ничего иного. Она хотела этой грубости, жаждала неистовства, доказательств того, что эта страсть была самой земной, плотской и даже животной. Она была сыта по горло теоретическими рассуждениями своего покойного мужа.

Послышался треск разрываемой ткани, и через мгновение белье упало к ее ногам. И это показалось Грейс невероятно возбуждающим.

Легким движением Мэтью сбросил со своих плеч сюртук, затем быстро избавился от брюк. Теперь обнаженный он стоял перед ней, мышцы на его груди слегка подрагивали. Грейс вдруг поняла, что он собирается сделать.

– Прямо здесь?

– Да. – В его голосе послышалась жесткость, которая всегда так завораживала Грейс. Он осторожно подтолкнул ее к двери. Дрожа словно в лихорадке, она продолжала с удивлением смотреть на Мэтью. Он махнул головой в сторону кровати. – А потом еще там. Попозже. Подними ногу и поставь мне на бедро.

Она послушно сделала так, как он просил. Но Грейс было очень неудобно, она боялась потерять равновесие, и под спиной у нее комом собрались юбки.

– Мне не слишком удобно.

– Сейчас все будет в порядке. – Его голос сделался глубоким и напряженным. Казалось, Мэтью даже не услышал ее слов.

Он подсунул руку ей под ягодицы, потом Мэтью провел пальцами по ее влажным лепесткам, Грейс вздрогнула. Мгновение, и его пальцы вошли в нее. Она дрожала от наслаждения, чувствуя, что очень скоро для нее все закончится. Но ей хотелось сделать это одновременно с Мэтью. Ей хотелось запомнить сегодняшнюю ночь такой.

Мэтью приподнял ее чуть выше.

– Мэтью! – испуганно вскрикнула она, когда ее ноги оторвались от пола.

Грейс обхватила его талию ногами.

– Держись крепче, – пробормотал он, прижимая ее к двери.

Еще секунда, и он с силой вошел в нее.

Грейс приподнялась, а потом снова опустилась, задыхаясь от удовольствия. Он был в ней. Положив ему руки на плечи, она продолжала качаться вверх и вниз.

Уткнувшись лицом ей в плечо, Мэтью застонал. Печаль, сожаление, желание – все слилось в едином порыве любви, которую он ей дарил. И эта любовь связывала их вместе навеки.

Ее страсть с каждым мгновением становилась сильнее, превращалась в пылающий огромный шар, увлекающий Грейс в свои непостижимые глубины. Перед Грейс вспыхнул ослепительный солнечный свет, и из ее глаз брызнули слезы, которые покатились вниз по щекам, прокладывая огненные дорожки. Наслаждение, дрожь в теле, счастье обладания. Мэтью сейчас всецело и безраздельно принадлежал ей.

А завтра… Завтра ничего этого уже не будет.

Как сможет она жить без него? Каждый раз, когда они любили друг друга, у нее возникало ощущение, что Мэтью становился частью ее. И оставить его означало расстаться с частью самой себя.

Уставшие, они опустились на колени, спина Мэтью была влажной и горячей. К запаху пота, витавшему вокруг них, примешивался тонкий запах мускуса. Закрыв глаза, Мэтью прижался лбом ко лбу Грейс, втянул глоток воздуха. Она нежно пригладила его растрепавшиеся темные пряди. Ее сердце постепенно восстанавливало естественный ритм. Говорить не хотелось, да к тому же это казалось совершенно излишним. Они молча наслаждались близостью.

И вдруг Грейс вспомнила о том, что уже завтра им придется расстаться.

Как она сможет жить без этого? Она никогда не найдет такого мужчину, как Мэтью. Инстинктивно ее пальцы сильнее впились в его плечи, как будто она не хотела выпускать Мэтью из своих рук. Потом Грейс заставила себя разжать руки.

Какой смысл отрицать судьбу, если она уже давно управляла их жизнями? Они должны расстаться, и это было понятно с самого начала.

Ее тело немного болело, глаза снова наполнились слезами. Прикоснувшись рукой к щеке Мэтью, Грейс ощутила легкое покалывание – хотя он брился перед обедом, его подбородок уже успел покрыться щетиной. Утром ее лицо будет гореть от прикосновения его щек так, как будто она натерла его песком. Что ж, Грейс ничего не имела против этого. Она даже хотела заполучить эти отметины.

– Я люблю тебя, Грейс. – Он поднял голову и стал внимательно вглядываться в ее лицо, как будто хотел навсегда запечатлеть его в своей памяти.

– И я люблю тебя, – проговорила она. Похоже, им был сейчас необходим этот обмен клятвами и признаниями в любви. Если раньше Грейс никак не могла произнести эти слова, то теперь они лились из нее неудержимым потоком. – Ты заставил меня забыть обо всем. Для меня в жизни существуешь только ты.

Наклонившись вперед, она поцеловала Мэтью в губы. Она хотела бы соблазнять его, пользоваться его телом с той же безжалостностью, какую он только что продемонстрировал ей сам. Но любовь не позволяла Грейс так поступать. Ее губы сделались мягче, ее поцелуй выражал бесконечную нежность, кротость и заботливость, а не эгоистическое желание обладать и властвовать.

Когда они занимались любовью, Мэтью всегда властвовал, а она подчинялась. Теперь же, наоборот, Грейс заставила Мэтью подчиниться себе.

Завтра они расстанутся, и ей хотелось сделать так, чтобы Мэтью навсегда сохранил память о ней. Пусть и в его душе эти минуты отзываются незабываемым блаженством.

«Не торопись, Грейс, не спеши, – говорила она себе. – Пусть каждое мгновение вызреет и расцветет, пусть останется в памяти дрожью тела, наслаждением и восторгом».

Ее руки и губы продолжали блуждать по его телу, исследовать его с одержимостью ученого, полностью отдающегося своему делу. Он подчинялся ей, делал то, что она хотела, давал ей ту свободу, которой она так жаждала.

Ладони Грейс замерли на его спине. Она окинула внимательным взглядом рисунок из белых шрамов. Мэтью немало пришлось вынести. Как могла чья-то жестокая рука осквернить эту сияющую плоть, изуродовать красоту, причинить такую боль. Ее губы прижались к шраму, который был самым большим и бежал от левого плеча к правому бедру.

Ощутив ее губы на своей спине, Мэтью вздрогнул, как будто Грейс ударила его.

– Грейс, не нужно… – зашептал он испуганно. Она быстро прижалась к его спине щекой.

– Но я хочу.

– Моя спина не самое приятное зрелище, – глухо проговорил он. Его мышцы напряглись.

– А мне нравится, – низким хриплым голосом сказала Грейс. – Эти шрамы украшают тебя. Они говорят о том, что ты прошел через жестокое испытание и выжил. Они говорят о том, что ты мужчина. Они часть тебя, часть мужчины, которого я люблю.

Какое-то время его тело все еще оставалось жестким, неподатливым, как будто сопротивлялось ее прикосновениям. Но потом Мэтью начал расслабляться, понимая, что Грейс приняла его таким, каким он был, с физическими изъянами и болезненной восприимчивостью.

Ей хотелось целовать его. Целовать везде, во всех местах.

Сначала эта идея показалась даже самой Грейс неприемлемой, и она на мгновение остановилась, но ее руки действовали независимо от нее. Ее губы жаждали того, о чем она не позволяла себе раньше и думать. Эта ночь была последней для них, и Грейс хотела переступить через все то, что в обыденной жизни называлось грехом, а на ее языке означало только любовь к Мэтью.

– Ляг на спину, – сказала она.

Как ни странно, но ее просьба не вызвала удивления у Мэтью, сопротивляться и возражать он тоже не стал. Приподнявшись на локтях, он раздвинул ноги в стороны. И теперь Грейс могла приступить к своему пиру, которого так жаждала.

Когда ее теплые влажные губы сомкнулись, по телу Мэтью пробежала судорога.

– Господи! – вырвалось у него. Она подняла голову:

– Разве тебе не нравится?

Грейс постоянно задавала ему этот вопрос с тех пор, как они стали любовниками. Теперь она смотрела на Мэтью и думала о том, что больше уже не стесняется его и даже не волнуется.

– Грейс, это… – Он не мог подобрать слов, чтобы дать определение тому, что делала Грейс.

Оставив Мэтью бороться со своим замешательством, Грейс снова опустила голову и провела языком по его члену, от кончика до основания. Он был влажным и пах мускусом. Интересно, подумала Грейс, какой вкус ощущал Мэтью, когда целовал ее там.

Она снова лизнула его и ощутила сильное возбуждение. Мэтью запрокинул голову и тихо застонал, но не пошевелился. Повинуясь своему внутреннему голосу, Грейс полностью вобрала в себя его жаждущую плоть.

Он был большим, горячим и шелковистым на ощупь.

Мэтью дрожал в ее руках и тихо стонал. Этот большой и сильный мужчина теперь полностью находился в ее власти. И зависел от ее милости.

– Господи, Грейс, я люблю тебя, – пробормотал он. Его пальцы заскользили по ее голове, сплелись с ее волосами. – Как я люблю тебя!

Уверенно и спокойно Грейс продолжала ласкать его, как будто всегда знала, как доставить удовольствие мужчине. Это внутреннее знание не подвело ее – Мэтью нравилось все, что она с ним делала. Иногда она останавливалась, чтобы дать ему время передохнуть.

Она любила его. И хотела сделать для него все, что было в ее силах.

Наконец Мэтью взял Грейс за руки и подтянул к себе. По тому, как пульсировало его тело, она догадалась, что он уже был близок к завершению. Она облизнула губы – этот вкус запомнится ей на всю жизнь.

Его руки сильно дрожали, когда он поднял ее, а потом посадил на себя сверху. Она закрыла глаза, а Мэтью, задыхаясь от наслаждения, втянул в легкие воздух. Ощущение того, что они любили друг друга в последний раз, обостряло их чувства.

Она начала двигаться, и Мэтью мгновенно перенесся в другое измерение, в котором не существовало ничего, кроме острого наслаждения.

Одно движение его руки, и с Грейс был сорван шелковый корсет. Ее грудь, соприкоснувшись с прохладным воздухом, мгновенно напряглась, соски затвердели, по коже побежала легкая рябь мурашек.

– Какая ты красивая, – удовлетворенно пробормотал он.

Мэтью стал ласкать Грейс, он брал в руки ее груди, слегка приподнимал вверх, чтобы ощутить их тяжесть, тер пальцами соски. Почувствовав сильное возбуждение, Грейс стала двигаться быстрее. Мэтью потянулся к ней и взял в рот ее сосок.

Ей нравилось все, что делал Мэтью. Ни один дюйм ее тела не остался без его внимания. Они двигались в одном ритме, и Грейс казалось, что они снова превратились в одно существо, срослись в нечто целое и неделимое.

И вот наконец ее накрыло волной сияющего света.

Пронизывающий тело жар, наслаждение, восторг и ощущение полета. В черной пропасти, в которой она летела, появилась маленькая красная точка, она росла, увеличивалась, превращалась в красный цветок и гасла, оставляя в черноте только расходящиеся красные круги. Потом снова… Так повторилось несколько раз.

Когда все закончилось, она упала на Мэтью, лишившись последних сил.

Мэтью дал ей физическое наслаждение, которого раньше она никогда не испытывала, он разбил ей сердце. Что ж, значит, такова ее судьба, и Грейс не роптала. Но она навсегда запомнит эти дни, запомнит, какой счастливой она была. Когда они разлучатся с Мэтью, этот сияющий шар света будет время от времени появляться перед ней и напоминать о том, что она пережила здесь, в этом поместье.

Между ног у нее было влажно и болело. Но это была приятная боль, дающая наслаждение. Вздохнув, Грейс зарылась лицом в его плечо. Из ее глаз снова хлынул поток слез. Как она сможет оставить его завтра?

На рассвете Мэтью разбудил Грейс. Она очень плохо спала этой ночью, и сейчас в тусклом желтом свете свечей ее лицо выглядело утомленным.

Мэтью стиснул зубы. Он просто жестокое животное, зверь. Он без всякой жалости обошелся с ней, он пользовался вчера ее телом, совершенно не беспокоясь и не думая о том, что утром Грейс должна бежать, а для этого нужны силы.

О расставании они не говорили, хотя их мысли были заняты только этим. Ощущение скорой утраты пронизывало их поцелуи, присутствовало в каждом движении, в каждом вздохе. Их ночь в той или иной степени все-таки была превращена в прощание.

Мэтью смотрел на Грейс, стараясь запечатлеть в своей памяти каждую черту ее лица, улыбку, взгляд. Он снова провел рукой по ее груди. Грейс по-прежнему лежала обнаженной – они уснули, так и не одевшись. Он хотел запомнить и это восхитительное ощущение – тонкий нежный шелк ее кожи под его пальцами.

Вдруг Мэтью вспомнил, что взял Грейс и на полу. Должно быть, у нее болит теперь все тело, подумал он, краснея от смущения.

Она вздохнула. Грейс не спала, но пребывала в полудреме. Она повернулась к нему. Ее соски снова затвердели. Она уже знала, что сейчас должно произойти. Мэтью наклонился и поцеловал один розовый бутон. След, оставшийся от зубов Файли, поблек и стал почти незаметен.

– Я люблю тебя, – прошептала она, гладя его по голове.

Грейс так часто повторяла эти слова, но Мэтью хотел слышать их снова и снова. Ему все время было мало этих слов. Позже, когда он останется один в своем большом холодном доме, голос Грейс будет согревать его, эти слова любви станут ему защитой в зимнюю бессонную ночь. Он прижался носом к ее груди, втянул запах ее кожи, как всегда, пахнущей жасмином.

Мэтью поднял голову и заглянул ей в лицо. Она внимательно смотрела на него, и в ее потемневших глазах без труда угадывалось отчаяние. Расставание было неминуемо. Мэтью наклонился и поцеловал Грейс. Ее губы, мягкие и шелковистые, ответили на его поцелуй.

Ночью их обоих сжигала страсть. Сейчас же было все по-другому. Глубже, печальнее. Теперь это было единение не только тел, но и душ.

Медленно, не торопясь, Мэтью покрывал поцелуями ее лицо, шею, грудь. Когда его губы стали ласкать ее влажную мягкую плоть, Грейс остановила его.

– Нет, – прошептала она. – Я хочу, чтобы ты был со мной.

Она хотела проститься с ним.

– Грейс, ты разбиваешь мне сердце. – Казалось, голос его идет из самой глубины груди.

Ее лицо выглядело бледным, как свет луны. На этом фоне припухшие красные губы выделялись особенно ярко. Вот такой он запомнит ее на всю жизнь.

Грейс провела ладонью по его подбородку. Он прижался щекой к ее ладони и поцеловал.

– Люби меня так, Мэтью, как будто сегодня ожидается конец света.

А сегодня и в самом деле конец света, подумал Мэтью. Он знал, чего хотела Грейс. Не яростной страсти, не возбуждающих экспериментов. Она хотела, чтобы они были вместе, чтобы они разделили вместе это ощущение потери.

За окном свистнула птица. Темно-синее небо постепенно начало светлеть.

Очень медленно он вошел в нее. И замер, прислушиваясь к биению их сердец. Их сердца бились в унисон. Глубоко вздохнув, Мэтью продвинулся чуть глубже. Ему хотелось проникнуть так глубоко в нее, чтобы достигнуть ее души.

Грейс отдавала ему все, что у нее было, все, что она могла отдать. Она была его возлюбленной, его другом, его сестрой, матерью, всем миром, таившимся за стенами поместья, всей Вселенной. Она была его единственным близким человеком.

Сейчас в нем не возникало ярости, животного желания, неистовой страсти. Ему хотелось просто двигаться вместе с Грейс вперед и назад до бесконечности. Как будто это море качало его, бескрайнее, спокойное, подчиняющее своей власти. Никакие слова были не нужны. Грейс рядом. И этого достаточно. С ним женщина, которую он любил.

Эта близость, соединяющая их тела и души невидимыми узами, казалось, навеяна какими-то потусторонними силами. В обычной жизни люди не бывают так близки.

Он медленно приближался к завершению. Волна за волной накрывали его, растущее внутри напряжение усиливалось. И вот, наконец, освобождение, всплеск слепящего света, ощущение радости и переполняющего сердце счастья. Вселенная свернулась до одной единственной точки – Грейс.