Богатые тоже плачут. Книга 1

Глава б

Марианна с трудом усваивала новые для нее порядки в доме сеньоров Сальватьерра. Чутье не обмануло ее: Мария единственная приняла ее сердечно, помогла освоиться, расположила девушку к искренности. В доме была масса вещей, о которых прежде Марианна и понятия не имела. Мария и тут приходила на помощь. Особенно тяжело доставались уроки хорошего тона.

– Когда один человек за столом, стоишь слева от него. Только не прикасайся к нему, не мешай есть. Стой рядом и жди распоряжений.

– Как призрак?

– Именно. Когда за столом несколько человек, будешь стоять вот здесь. Поняла? Главное, не разбить чего-нибудь, не болтать лишнего, чтобы не испортить хозяевам и их гостям аппетита.

– Нет, Мария, я никогда не научусь, – загрустила Марианна.

– Всему можно научиться, девочка, уверяю тебя, и плохому и хорошему.

– Может, лучше я буду работать в саду или кормить собаку старика, а? Мария?

– Говорить надо – собаку дона Альберто – или сеньора… Поняла? Какой он тебе старик? Запомни, пожалуйста, еще: когда звонит колокольчик, значит, пора к столу.

– Все колокольчик да колокольчик, а нельзя просто взять и позвать. Эй, все за стол!..

– Что ты, что ты, Марианна! Как можно? Когда выйдут хозяева, стой позади и старайся лишнего слова не проронить! Ну, вот и сеньоры спускаются к обеду.

– Мария!.. – позвал дон Альберто. Марианна, едва завидя их, юркнула в кухню.

– Да, сеньор?

– А где малышка?

– Минутку, дон Альберто. Марианна, Марианна! Ах, Марианна, сеньоры хотят тебя видеть, выходи, девочка. – Мария почтительно остановилась чуть поодаль от обеденного стола. – Я сейчас показывала ей, сеньор, как нужно накрывать на стол. – Дон Альберто одобрительно закивал, обратился к жене.

– Помнишь о чем мы говорили, Елена?

– Но ее одежда была такой отвратительной, грязной и у меня ничего не оказалось под рукой. Мария! Скажи, кто позволил привести се сюда, в столовую, в таком виде?

– Извините, сеньора, я хотела, чтобы она училась..

– Ты правильно сделала, Мария. – Дон Альберто строго взглянул на жену. – Принеси еще один прибор, Мария. Для девушки.

– Господи, Альберто! Что ты делаешь, ты в своем уме? Я не вынесу такого унижения!

– Хорошо, Елена, ты можешь встать и уйти, это твое право. Вижу, ты не совсем поняла о чем мы говорили с тобою полчаса назад. Марианна теперь член нашей семьи, она не будет прислугой. Я говорю вполне понятно?

– Ты ставишь меня на одну доску с бродяжкой? Чего ты добиваешься? Только посмотри на нее! Что плохого я тебе сделала, Альберто? Ты творишь зло! Место, которое ты хочешь, чтобы она заняла в нашем доме, не для этой девчонки.

– Марианна, садись, пожалуйста! – позвал дон Альберто, дослушав бурную речь супруги.

– Нет, нет, сеньор, я совсем не хочу есть.

– Не обращай внимания на наш спор. Такое случается в каждой семье. Садись.

– Но как же?..

– Садись. Мария!

– Да, сеньор.

– Где прибор для Марианны?

– Нет, нет, дон Альберто! Пока не скажет хозяйка, я не буду есть. В доме должна командовать женщина, иначе мужчина сядет ей на шею. – Марианна прижалась к двери.

– Послушай меня и запомни: ты ни в чем не виновата. Садись вот сюда и ешь спокойно. – Дон Альберто подвел Марианну к стулу, отодвинул его, предлагая сесть.

– Вообще-то, я сейчас такая голодная. Как хорошо, что вы догадались…

Марианна быстро уничтожив закуску, положенную Марией в ее тарелку, как ни в чем не бывало, облизала пальцы, а запив соком, громко шмыгнула носом. Видя, что тарелка Марианны опустела, Мария молча подложила ей еще немного.

– Достаточно? – тихо спросила она девушку?

– Нет, еще, Мария!

– Ешь, ешь, Марианна, – подбодрил сеньор Альберто. – И прошу тебя, не старайся нам подражать. Ешь, как ты привыкла.

– Да? Ну хорошо, а то я все смотрю… Ой, как вкусно. Очень вкусно! – Марианна, снова облизала пальцы и шмыгнула носом. Донья Елена была на грани обморока.

– Теперь ты понимаешь, наклонился дон Альберто к жене, – как жила эта бедная девочка? А наш сын – неблагодарный человек, которому еду в постель подавали и с ложечки кормили. Мне стыдно, Елена, и обидно… Марианна, тебе понравился суп? Хочешь еще?

– Первый раз в жизни ем такой вкусный суп, дон Альберто! Я бы не отказалась.

– Оставь местечко, – улыбнулся сеньор Сальватъерра, – будет еще и второе блюдо.

– И на второе хватит места и на третье и на четвертое!.. Я раньше, ей-богу, и не представляла, что бывает такая вкусная еда.

– Альберто, я с твоего позволения удалюсь. У меня голова болит, – не выдержала донья Елена.

– Да, пожалуйста, как тебе угодно.

Марианна с наслаждением причмокивая и, каждый раз облизывая ложку с двух сторон, ела суп, откусывая по большому куску хлеба.

– Я, наверное, не нравлюсь сеньоре, да? – сквозь набитый рот обратилась она к дону Альберто.

– Нет, нет, Марианна, у нее по дому много всяких забот, не обращай внимания на ее слова, извини ее.

– Я и не собиралась за стол садиться, но раз уж вы приказали, – все, как тут откажешься.

– Все правильно, девочка! Сиди, доедай спокойно.

Пато не решился входить за ограду дома: попросил, чтобы шофер Максимо, стоявший около ворот, позвал Марианну. Пато с трудом узнал девушку.

– Ой, как тебя нарядили, Марианна! Чем же ты будешь заниматься? – в голосе юноши была озабоченность.

– Не знаю, Пато, пока меня откармливают. Я все время только и слышу разговоры сеньоров о сыне. Почему-то о нем тут всегда говорят шепотом. Не знаю пока, в чем тут дело. А я почти все время в саду, играю с собакой.

– Кстати, если увидишь падре Адриана, не говори ему, что я сюда приходил.

– Угу.

– Он мне не велел, до его разрешения. Но мне очень хотелось тебя повидать. Не ходи, говорит падре, не смущай девчонку!.. А этот, их сын, какой он из себя, а? – Пато с любопытством уставился на Марианну.

– Не знаю, он еще не приехал.

– А он что, молодой?

– Да почем мне знать, Пато, я ведь его еще ни разу не видела. А вообще, мне многое кажется здесь странным и непонятным.

Эти же чувства обуревали сейчас и донью Елену, возмущенную выходкой мужа. Она никак не могла придти в себя после злополучного обеда, – ей необходимо было выговориться… Кому же? Тетушка срочно вызвала к себе племянницу. Та, сгорая от любопытства, прилетела немедленно.

– Ах, если б ты только видела, Эстерсита, как вела себя за столом эта оборванка! А муж обращается с ней, как с равной. Я никогда ничего не имела против бедняков, я христианка и знаю, что такое милосердие. Но чтобы обращаться к этой девчонке как к члену семьи – в голове не укладывается.

– Это пройдет, тетя, уверяю вас!

– Вот-вот вернется Луис Альберто, – и это не дает мне спать спокойно. Ты знаешь какой он чувствительный, мой сын, а присутствие этой девчонки в нашем доме… даже не знаю, как повлияет на него.

– И где же она, – иронизировала Эстер, – ваша приемная дочка?

– Мария сказала, где-то в саду играет с собакой. Я ее видеть не могу! Поверь!

– А можно мне взглянуть на новую родственницу? – глаза Эстер загорелись хищным блеском.

– Да, да, иди посмотри, Эстерсита, убедись сама, что это такое.

Эстер спустилась в сад и увидела непринужденно болтающих Марианну и Пато. Остановившись в дверях, позвала:

– Эй ты, поди сюда! Ты новая служанка?

– Да.

– Так вот, в этом доме прислуга должна заниматься делами, а не тратить попусту время на разговоры с приятелями.

– Марианна, – заторопился тут же Пато, – я пошел, ладно… Мне пора. До встречи!

– Счастливо тебе, Пато, – она приветливо помахала ему рукой. – А вы кто такая?

– Здесь я буду задавать вопросы, – повысила голос Эстер! – Как тебя зовут?

– Марианна.

– А фамилия?

– Марианна Вильяреаль.

– Вильяреаль? Ты уверена?

– Конечно. Мой отец был довольно известным человеком в провинции.

– Все ясно! Значит, ты, девушка, плод любви известного сеньора?

Марианна не поняла всей глубины язвительной остроты Эстер и сочла за лучшее не связываться с неприятной сеньоритой, кто бы она ни была. Взяла на руки собаку, тихо сказала:

– Идем, малыш.

– Я с тобой разговариваю, дрянь ты эдакая! – преградила дорогу вышедшая из себя Эстерсита. Глаза ее метали молнии.

– Что тебе от меня нужно? – подняла на нее глаза Марианна.

– Сколько тебе лет? – без всякой связи с предыдущим разговором поинтересовалась сеньорита.

– Скоро восемнадцать.

– А знаешь ли ты для чего тебя взяли в этот дом?

– Зачем взяли, затем и взяли, – отвернулась Марианна.

– Так я тебе напомню! Ты здесь всего-навсего служанка! Это тебе, надеюсь, ясно?

– А кто вы такая, чтобы вмешиваться в мои дела? Вы что, старику дочкой приходитесь?

– Почти! Так что держи язык за зубами, а еще лучше вообще рта не открывай. Предупреждаю!

– Старик пришел. Ой, – внезапно осеклась Марианна, вспомнив наставление Марии. – Я хотела сказать – сеньор…

Обе одновременно увидели, что в сад вошел дон Альберто. Замолчали.

– Разговариваете, девушки? О чем, интересно? Ну, как тебе нравится моя протеже, Эстер?

– Очень симпатичная девушка, дон Альберто. – Голос Эстерситы был слаще меда. – Если ее привести в порядок, приодеть, помыть, она будет выглядеть замечательно.

– Вот это да! – громко воскликнула Марианна. – Куда ее понесло. Минуту назад она готова была выцарапать мне глаза, а теперь, ишь ты, как запела. Какие чудные все в этом доме…

– Ты помнишь, Эстер, я всегда говорил, что искренность – это прекрасное качество?

– Не надо дядя смешивать искренность с недостатком воспитания, – язвительно ответила племянница. – Вы слишком добры, дон Альберто.

– Если хочешь, мы продолжим разговор на эту тему в другой раз, Эстер, а сейчас мне надо поговорить с Марианной.

Дон Альберто присел на скамейку рядом с девушкой, потрепал по шее пса.

– Ты любишь собак, Марианна?

– Мне нравятся все божьи твари, сеньор!

– Тогда я тебе дарю его.

– Дарите? Мне дарите? – не веря своим ушам, обрадовалась Марианна.

– Если нравится, он твой.

– Ой, спасибо, сеньор.

– Можешь называть меня просто – дядя Альберто.

– Хорошо.

– Я вот зачем пришел, Марианна. Тебе нужно пойти к портнихе и заказать новое платье.

– Вы так добры ко мне, сеньор!

– Ты заслуживаешь этого, дочка. Поверь.

Возвратившись в комнату доньи Елены, Эстер недовольно передернула плечами, поглядела на себя в зеркало, не сумев скрыть дурного расположения духа.

– Ну что, познакомились? – осведомилась тетушка.

– Да, познакомились.

– Ну, и как она тебе?

– Надо быть настороже, тетя.

– Что ты хочешь этим сказать?

– А то, что нельзя допустить, чтобы она прижилась в вашем доме. – Эстер присела рядом.

– Вы разговаривали? Что она сказала тебе?

– Это неважно, тетя, одно я поняла, что эта девчонка строит из себя святую невинность, а на самом деле она просто лицемерка. Такие особенно опасны, уж поверьте мне.

– Не пугай меня, Эстерсита.

– А хуже всего, тетя, что дядя Альберто верит ей, она обаяла его и, если вы не вмешаетесь, все может плохо кончиться.

– Не понимаю, что ты имеешь в виду? Любишь ты загадками говорить, Эстер.

– Поймите, дядя Альберто мечтает о спокойной жизни, счастливой старости, а Луис Альберто обманул его надежды. В ваши годы тетя, давно пора иметь внуков, любой дом без них пуст. Дядя Альберто ищет тепла… Ну, а что может дать ему эта глупая деревенская кукла, кроме забот? А дядя, я заметила, уже у нее на поводу. Вы должны понять, эта девушка очень опасна!

– Боже, как же быть? – от волнения донья Елена стала ходить по комнате.

– Нужно помешать ей каким-то образом воздействовать на дядю. Понимаете? Ну, например, когда он уходит из дома, заставьте ее почувствовать свою власть.

– Да, но как, Эстерсита, научи?

– Надо дать ей понять какое место она занимает в доме. Она ведь служанка и только! Давайте ей поручения потруднее и она сама убежит от вас, уверяю!

– Мой муж и слышать не хочет, чтобы она занималась домашним хозяйством. Он требует, чтобы к ней относились как к члену семьи.

– Какая ерунда, тетя! Подумаешь, мало ли что требует дядюшка. Найдите причину, но обязательно добейтесь, чтоб девчонка убралась отсюда до того, как приедет Луис Альберто.

– Да, тебе легко говорить. А я просто в отчаянье. – На глазах доньи Елены блеснули слезы.

– Если она только почувствует, какое влияние оказывает на нашего доброго дядю, то воспользуется этим немедленно. И правильно сделает: идиоткой надо быть, чтобы упустить такой шанс!

– Скажи, Эстер, за что мне Господь посылает такое наказание?

– Ой, тетя, какая вы наивная! Господь тут вовсе ни при чем. Но на меня вы можете рассчитывать. С сегодняшнего дня я объявляю войну протеже моего дяди.

– По-моему странно, что ее взяли в дом на правах члена семьи, – не переставала удивляться сдержанная Мария, допивая чай после обеда.

– Да, это неспроста. Дон Альберто неравнодушен к девчонке, не такой уж он святой. – Кухарка Пачита считала, что она смотрит в корень.

– Прикуси-ка свой язычок. У нашего сеньора душа ангела. Он просто жалеет девчонку.

– А я этой девчонке подчиняться не стану, Мария. Вот увидишь. Пусть только слово скажет, я ее сразу на место поставлю.

– Оставь ее в покое, Пачита, такие дома, как наш, встречаются не часто, поверь, а такие добрые хозяева – тем более.

Как правило все люди, служившие семье Сальватьерра, жили у них подолгу, уважали сеньоров за справедливость и доброту, любое событие в доме принималось каждым близко к сердцу; подолгу обсуждалось и непредвиденное появление девушки из деревни. Как правило, эти дискуссии случались на кухне, куда стекались все новости и впечатления дня.

– Почему-то ко мне, Мария, дон Альберто не бывает никогда таким снисходительным. И что противно, появилось какое-то ничтожество и все расшаркиваются перед ней как перед королевой.

– Знаешь, Пачита, ты очень симпатичная девушка. Но в Марианне есть что-то совсем другое. Изюминка, что ли? Если ее подучить… Как-то я видела, как она играла с собакой. Мне показалось она – прелесть. – Напрасно донья Елена считает, что Марианна будет раздражать Луиса Альберто.

– Ладно, не будем с тобой загадывать и совать нос а чужие дела. – Вдоволь наговорившись, заключила разговор Пачита.