Бракованная жена. Я украла дочь ярла

ГЛАВА 13

Катарина

— Говорят, объявилась Дочь Туманов! — воскликнула одна из служанок, Айа, влетая на кухню. — Птица принесла ярлу послание с острова рядом с Пустошью!

Айа уперлась руками о колени и согнулась, задыхаясь от быстрого бега. А на кухне вмиг поднялся гомон, как в курятнике. Кухарки побросали свои дела и повскакивали с мест.

— Дочь Туманов! Как?! Откуда? Она же просто легенда! Неужели она и правда существует?!

По телу Катарины пополз ледяной червь, сжирая ее внутренности и стягивая грудь тревогой.

Катарина еще с женой ярла не до конца разобралась, а тут объявилась новая соперница! Дочь Туманов — это не сошедшая с ума и глупая Абигайль, которую легко можно было обвести вокруг пальца и заткнуть за пояс. Говорят, перед Дочерью Туманов не в силах устоять ни один мужчина. Что если ярл найдет в ней утешение от своего горя?!

— Что о ней говорят, Айа? — спросила Катарина, пряча за извечной доброжелательной маской свои беспокойства.

— Говорят, она явилась с тритоном и призвала Туман, что бы его защитить! — выдала как на духу служанка.

— Она красива?

— Несравненная красавица!

Не справившись с гневом и тревогой, Катарина позволила себе стиснуть пальцы в кулаки, но тут же встряхнула руками, надевая маску внешнего спокойствия и безмятежности.

— И что же? Ярл Келленвайн отправится за ней на остров? — поинтересовалась она, якобы между дел, возвращаясь к пересчету оставшейся после зимы провизии.

— Это мне неведомо. Но я видела, как мужчины готовят корабли на берегу. Поди отправляются на разведку, — доложила Айа и, убедившись, что у госпожи вопросов к ней больше нет, снова принялась сплетничать с кухарками.

А у Катарины в руках счеты чуть ли не раскрошились.

Одна напасть за другой! С того момента, как Абигайль заперли в ее комнате, все стало идти наперекосяк! Она должна была отравиться ядовитым отваром, а ее отродье — загрызть собаки!

Катарина ведь так долго готовилась к тому, что бы, наконец, назваться Хозяйкой Туманных островов на законных основаниях. Но все полетело псу под хвост! И все из-за Абигайль!

И вдруг ее озарило. Как же эта мысль раньше не пришла ей в голову?! По неизвестной причине, ярл тяжело переживал смерть жены и дочери, но было нечто, что вновь заставит его возненавидеть Абигайль.

Келленвайн не прощал предательства. Никогда.

— К яру нельзя, — отрезал Микул, загораживая Катарине проход в покои Келленвайна.

На его лице застыло выражение крайней неприязни и враждебности. Микул всегда относился к ней с подозрением, и поэтому она планировала «убрать» его вслед за Абигайль и Лейлой, как только станет полноправной госпожой.

Если бы она только стала женой Келленвайна! Никто бы не посмел преградить ей проход!

Микулу очень хотелось выцарапать глаза, но Катарина лишь спокойно улыбнулась и показала на двух стоящих позади нее крестьян.

— Это касается госпожи Абигайль. Ярл Келленвайн захочет это услышать.

Преисполнившись подозрением, Микул посмотрел сначала на нее, а потом на людей за ее спиной. По нему было видно, что даже за целую гору золотых монет, он не захотел бы сообщать господину о ее приходе. Но прозвучало магического слово «Абигайль». И поэтому Микул постучал и, отворив дверь, проскользнул внутрь.

Катарине пришлось ждать довольно долго, но у нее всегда было много терпения. И хотя ее гнев на воина рос все быстрее и пожирал ее все яростнее, но ни на миг нежная улыбка не покинула ее лица.

Наконец, дверь снова отворилась.

— Входите одна, — не слишком довольно бросил Микул.

В ответ она улыбнулась шире и перешагнула порог.

Как давно она здесь не была!

Ей уже позабылся свежий и успокаивающий запах мокрых камней и луговых трав, которым была пропитана спальня Келленвайна. Хотя сегодня воздух щедро был разбавлен ароматом хмельного эля.

Сам хозяин покоев стоял, оперевшись ладонью о каминную полку, и безучастно глядел на огонь, снова и снова прикладываясь к бурдюку с крепким напитком. Он был в одних низко сидячих на тазобедренных косточках штанах, свет костра играл на его поджаром торсе и красиво обрисовывал его мускулы, и Катарина в очередной раз восхитилась красотой тела своего любовника. Только вот Келленвайн на нее даже не посмотрел, и это ее уязвило, ведь раньше его взгляд всегда туманился, стоило ему взглянуть на нее.

Она знала — на ее месте он видел свою драгоценную Дафну, но какая разница, если все привилегии получала Катарина, а не мертвая возлюбленная?

— Что там у тебя? — прищурившись, хрипло спросил Келленвайн, не поворачивая к ней головы. — Говори и выметайся.

Жесткие слова ударили ее по лицу пощечиной. В груди вспыхнула обида.

Она ничего не понимала! Откуда в нем такая перемена?! Он ненавидел свою жену лютой ненавистью! Все, что было между ними — это один несчастный поцелуй в Красный день, так почему, узнав о ее смерти, он не возликовал, а рухнул на колени перед ее костями?!

Но Катарина была слишком умна, что бы высказывать ему свои возмущения. Она прекрасно видела и чувствовала, что расположение к ней ярла с каждым днем таяло, как снег по весне. А крики и скандалы были верным путем к высылке из замка, а не к возвращению его привязанности.

Поэтому она насильно выдавила из себя раскаяние и рухнула на пол, прижимаясь лбом к холодным камням.

— Мой ярл! Я должна доложить! Произошло чудовищное предательство! — выкрикнула Катарина, кинув наживку, и замолчала, ожидая улова, который не заставил себя ждать.

Только вот «пойманная рыбка» оказалась совершенно не такой, как она надеялась.

Лязг стали разрезал спальню, а в следующий миг холодное острие уперлось в нежную кожу шеи Катарины, жаля укусом.

— Что за предательство? — голос Келленвайна звучал как-то надтреснуто и пугающе безэмоционально.

Всю комнату вдруг заполонила тревожная аура чистейшей опасности, и у Катарины бешено заколотилось сердце, словно она шла по лесной глуши и неожиданно наткнулась на разъяренного хищника, который только и мечтал разгрызть ее напополам.

На долю мгновения, к ней даже закралось подозрение о том, что ярл уже знал обо всех ее интригах и собирался прикончить на месте.

Молить о пощаде — вот, что ей оставалось. Каждая клеточка ее тела содрогалась в ужасе перед пугающим ярлом, который будто уже давно перешел порог безумия. Ведь ни один человек доселе не вызывал в ней такого животного страха.

Но все же она кое-как совладала с собой и дрожащими губами прошептала:

— Госпожа Абигайль и юная госпожа Лейла живы.

И вдруг мир перевернулся. Катарина, сама не понимая как, оказалась придавленной к стене, а опасно близко к ее горлу был прижат клинок. На нее пахнуло облаком хмеля, и ее взгляд встретился с темными, как грозовое небо, глазами ярла.

— Повтори, — опасно процедил он.

Келленвайн решил, что она над ним издевалась!

Катарина сглотнула.

— М-мой ярл, клянусь Хозяйкой туманов! — проблеяла она. — Это правда! Госпожа Абигайль и юная госпожа Лейла не сгорели в том пожаре! Да, утащит меня на дно морской дьявол, если я солгала!

Меч у ее горла задрожал, а сам ярл сделал нетвердый шаг назад, зажмуриваясь. По его лицу прошла судорога.

Но целью Катарины не было сообщить ему радостные известия. Она пришла сюда не налаживать отношения ярла со своей женой, у нее интерес был шкурный.

— Госпожа Абигайль подстроила свою смерть и сбежала от вас с воином Ульвом! У меня есть свидетели! — протараторила она и задохнулась от ужаса, когда Келленвайн открыл глаза.

Он сошел с ума!

— Сбежала с Ульвом? — с пугающей улыбкой повторил он хрипло. — Говори правду, Катарина. Или я тебя уничтожу.

Абигайль

Почти весь обратный путь до Пустоши я игнорировала попытки Хельтайна завести со мной разговор. Хотя чего-чего, а настойчивости ему было не занимать.

— Твое мрачное личико навлечет на нас шторм.

Я молча проследила за движением весла и опустила руку в воду, чувствуя приятную прохладу на пальцах.

— Лейла расстроится, если увидит, что мы поссорились.

Конечно, она расстроится, но у меня не было никакого желания говорить с Хелем. Взять его с собой на остров было дурной идеей. Так Бальбе и передам.

— Как тебе собственный погребальный обряд? Ты знаешь, что те белоснежные цветы священны, и обычно их срывают только что бы проводить к Хозяйке туманов погибшего ярла?

А вот это уже любопытно… Я бросила короткий взгляд на Хельтайна, и он улыбнулся.

— Оттаяла, наконец?

— Нет, — ответила я, закутываясь в плащ. — Но оттаю, если расскажешь, зачем спрыгнул в воду перед островом, и как узнал, что обряд справляли по нам с Лейлой.

Он хитро прищурился.

— А твое прощение дорогого стоит, да?

— Не хочешь, не надо, — с деланным безразличием дернула я плечом и снова отвернулась к воде.

Хель хмыкнул.

— Не сдавайся так просто, матушка. Давай поторгуемся.

— С торговками на базаре торгуйся, я уже сказала, чего хочу, — бросила я в ответ и перевела взгляд на стелющийся Туман, что укрывал горизонт.

Земли Пустоши уже виднелись впереди, только вот кое-что меня насторожило — какие-то темные силуэты, до боли похожие на драккары, притаились метрах в двадцати от берегов. Ухватившись за борт, я подалась вперед и велела Туману расступится.

С возрастающим с каждой секундой беспокойством, я наблюдала за тем, как рассеивалась серая полупрозрачная вуаль, а темно-коричневые корабли проступали все явственнее.

— Хельтайн… — напряженным голосом позвала я.

Тритон оглянулся и прекратил грести.

— К нам пожаловали гости, — произнес он задумчиво. — Но это не ярл.

— Откуда ты знаешь? Много у кого есть собственные драккары? — с возрастающей тревогой спросила я.

Что если объявление народу о нашей с Лейлой смерти было своего рода предупреждением? Что если Келленвайн нашел меня, а сейчас хотел отомстить за поджог комнаты его возлюбленной?

Беспокойство стянуло грудь веревками.

— Носовая фигура судна ярла — морской дьявол, — ответил тритон. — Это не ярл.

Это обнадеживало, но не сильно.

— Они ждут нас? — сглотнув, предположила я.

— Либо так, либо Бальба не пускает их на порог, и они решали дождаться ее смерти, — хмыкнул он в ответ и снова взялся за греблю. — В любом случае, есть только один способ это выяснить.

Я стащила с себя плащ и вернула его Хельтайну.

— Надевай. Повторений событий на острове я не хочу.

— Думаешь, они пришли по мою душу? Кто из нас двоих беглая жена ярла? — вскинул он бровь, но все же послушно накинул плащ себе на плечи.

Беглая жена ярла… И почему я надеялась на то, что нас с дочкой не станут искать или хотя бы не найдут? Видимо, Келленвайн очень зол на меня, раз не побоялся послать своих людей аж в Пустошь. Всем ведь известно, что на земли ведьм нельзя ступать без их разрешения.

Или какой у них план? Отрезать нам водные пути, что бы мы не могли пополнять запасы? Но тогда Келленвайн привел недостаточно кораблей.

Мыслей было много, хотя что-то тут не сходилось. В любом случае, как и сказал Хель, был только один способ выяснить, кто и зачем сюда пожаловал.

Заметили нас очень скоро. Носы драккаров развернулись в нашу сторону, а когда расстояние между нами сократилось менее, чем до десяти метров, один из воинов схватился за носовую фигуру и встал на борт.

— Госпожа Абигайль! — громко позвал он. — Мое имя Ульв. Я пришел вернуть вас домой.

Хельтайн усмехнулся.

— Говорят, простота хуже воровства.

Оценить шутку тритона я не могла. От беспокойства у меня часто колотилось сердце, а пальцы похолодели, и я сжала их в кулаки.

Если бы этого Ульва послал Келленвайн, он явно не забыл бы упомянуть о столь важном факте. Есть ли шанс, что ярл все еще не знает, где я, или даже не думает меня искать?

— От кого бы ты не пришел, уходи! Я не вернусь! — крикнула я ему в ответ.

— Госпожа Абигайль, прошу, выслушайте, а потом гоните! — не отступал он.

Ничего слушать я не хотела, что бы он ни сказал, это не заставит меня вернуться. Ради святого макаронного монстра, да муженек меня мертвой объявил! Появляться ему на глаза и превращать эту ложь в правду у меня не было никакого желания.

— Это насчет госпожи Катарины!

Едва я услышала имя ненавистной мне женщины, как внутри тут же вспыхнула злость. Опять она?! Что на этот раз?!

— Клянусь Хозяйкой туманов, ни я, ни мои люди не причинят вам вреда! — настойчиво продолжил Ульв.

Я поджала губы, не зная, как лучше поступить. С одной стороны, если у него правда было что-то важное о Катарине, следовало его выслушать. Но с другой — зачем мне о ней что-то знать? Это в прошлом. Я ушла, больше нам с ней делить нечего.

— Как поступишь? — спросил Хельтайн, вглядываясь в мое лицо.

Тревога в груди все не утихала, и я бросила на него короткий взгляд.

— А ты бы как поступил?

— Выслушал бы, — произнес он в ответ, щурясь, и отвернулся. — А потом бы убил.

— Зачем убивать? — пробормотала я.

Хель усмехнулся и, покачав головой, снова взглянул на меня.

— У них два драккара и тридцать человек в каждом. Кто-нибудь из этой своры не удержит язык за зубами, даже если заплатить.

— Ни одна тайна не стоит человеческой жизни, — ответила я и, поднявшись, крикнула Ульву: — Я выслушаю тебя. Но спуститься на берег можешь только ты. Твои воины останутся на суднах.

— Но ведь если они заплутают в Тумане и умрут от голода, это не убийство? — сверкнул улыбкой Хельтайн, и я закатила глаза.

Он неисправим.

На улице смеркалось.

Непривычно молчаливая Бальба помешивала похлебку в котле, Хель расположился у огня, покачивая спящую на его руках Лейлу, а мы с Ульвом сидели у входа в пещеру.

Он отдыхал после долгого пути и непростого разговора, а я от этого самого разговора отходила…

Запустив пальцы в волосы, я старалась уложить все сказанное в голове. По словам Ульва после моего побега, Катарина подбросила трупы в северную башню и выставила все так, как будто я сожгла нас с Лейлой в башне. А потом велела Ульву подослать ко мне убийц, но он как верный подданный ярла решил найти меня, сообщить об опасности и забрать назад в замок.

В целом к этому рассказов вопросов было много. Например, мне как-то слабо верилось в то, что хрупкая белоручка-Катарина самостоятельно умудрилась притащить тела на место пожара. Как пить дать, в этом ей кто-то помогал.

Ох, и кто же это мог быть интересно? Уж точно не максимально подозрительный Ульв, примчавшийся за мной на всех парусах!

Задумчиво прищурившись, я бросила косой взгляд на воина, который как раз делал глоток пойла Бальбы.

Нет, сомнений не было. Они с Катариной были сообщниками, но потом что-то не поделили, и Ульв решил выслужиться перед господином и найти его беглую жену.

Да, это явно пойдет ему в плюс. Ярл будет рад самолично свернуть мне шею. Только вот Ульву все равно стоило придумать что-то правдоподобнее великой скорби Келленвайна по мне и Лейле.

Я скорее поверю в то, что солнце станет ядовито-синим, чем в то, что убитый горем муженек упал на колени перед алтарем с «нашими с Лейлой останками» и был готов разрыдаться.

Келленвайн. Разрыдаться. Да, я сейчас живот от смеха надорву. Ничего абсурднее в жизни не слышала!

Муженек был способен оплакивать лишь одну женщину — ту самую, чью комнату я спалила. И в отместку за содеянное он должен был танцевать на моих костях, ну, или хотя бы бросить их собакам, но никак не падать перед ними ниц.

Бред. Бред-бред-бред.

На губах показалась саркастичная усмешка, и я, закрыв глаза, оперлась затылком о камни, решая, что мне со всей этой тонной лжи делать.

По хорошему, послать бы Ульва известным пешим маршрутом. На кой черт он мне тут сдался? В замок с ним я все равно не поеду, хотя что теперь делать с убийцами, которых подослала змеюка было неясно.

— Госпожа Катарина не остановится, она нацелилась сгубить вас, — произнес воин, будто прочтя мои мысли. — Оставаться здесь опасно, вернитесь вместе со мной.

— Мне, к слову, всегда было любопытно, — раздался неожиданно близко голос Хеля, — почему ты сбежала, а не прикончила главный источник своих бед?

Спрашивал он с такой интонацией, будто интересовался, не ходила ли я утром за хлебом. Ох, уж эти тритоны…

Я заглянула в пещеру и, убедившись, что Лейла мирно спала на шкурах, фыркнула.

— Ее подушкой нужно было задушить по-твоему, или что?

— Подушка, нож, яд — способов множество, — пробормотал он, склонив голову набок и глядя на меня сверху вниз с ленцой. — Но ты просто сбежала.

Ульв одарил его хмурым взглядом.

— Может, я лезу не в свое дело, госпожа Абигайль, но кто это?

— А ты догадливый, это и правда не твое дело, — улыбнулся Хель.

— Госпожа Абигайль? — настоял Ульв с такой интонацией, будто имел какое-то гребаное право требовать от меня ответа.

Я перевела на него мрачный взгляд.

— Тебе уже все сказали, разве нет?

Лицо воина потемнело то ли от оскорбления, то ли от смущения, а Хельтайн хмыкнул.

— Нет, похоже ты все-таки не из догадливых, а просто из тех, кто вечно путается под ногами.

Воин резко вскочил и схватился за меч, видимо посчитав, что тритон лез на рожон. И может, так оно и было. Только дело в том, что Хель — нареченный моей дочери, а Ульв — предатель, который в последний момент, как крыса сбежал с корабля в попытках спасти свою шкуру.

Я поднялась вслед за ним и посмотрела на него в упор.

— Тебе пора, Ульв, возвращайся к своим людям. Я вернусь с ответом завтра утром.

— Но госпожа Абигайль, у нас заканчиваются припасы, и…

— Это не мое дело, — резко осадила я его. — Будь благодарен, что я собираюсь подумать над твоим предложением, а не отправляю восвояси сразу же.

Воин недовольно скривился, но все же кивнул и медленно направился к берегу. Я же снова опустилась на камни, возвращаясь мыслями к надоедливой любовнице.

Она была лживой, прогнившей насквозь сукой. Может, Хель был прав. Может, вместо того, что бы сжигать комнату Дафны, мне нужно было расправиться с Катариной. Я не была сторонницей жестокости, но эта змея заслуживала смерти в муках за то, что чуть не сгубила Лейлу. Если бы тогда Хельтайн не спас кроху… Даже думать о подобном исходе было жутко.

Но этой твари было мало того, что она успела натворить, теперь она в открытую посылала к нам с дочерью убийц. Какая же она дрянь! В замок с Ульвом стоило вернуться хотя бы за головой Катарины.

— О чем думаешь? — спросил меня Хель, садясь рядом и мягко толкая плечом.

— О том, что ее и правда стоило задушить, — процедила я, вглядываясь в набегающие на берег волны и темнеющие невдалеке драккары.

— Она в какой-то степени оказала тебе услугу, — усмехнувшись, произнес он.

— Какую?

— Помогла ярлу осознать чувства к тебе.

Я закатила глаза.

— Хотя бы ты не подкармливай словами эту сказочку. Я в нее не верю. Келленвайн ненавидит меня.

— Раз ты так говоришь…

Люблю я вот эту интонацию… Она прямо-таки кричала: «Ты тут единственная, кто ошибается. А я прав».

Но нет, не в этот раз. Хельтайн просто не видел, с каким отвращением Келленвайн смотрел на меня, не был рядом со мной, когда Катарина поливала меня грязными и лживыми обвинениями, а ярл даже не попытался меня выслушать.

Но следом в памяти отчего-то вспыхнул наш поцелуй, и то, с каким неистовством и голодом муж вгрызался в мой рот, словно не мог насытиться.

Нахмурившись, я попыталась прогнать нежеланные образы.

Ну, подумаешь… Поцеловались один раз. Ерунда! Это вообще все произошло только из-за Красного дня!

Однако вопреки доводом рассудка, я уже ощущала эфемерное жаркое прикосновение твердого торса к своему животу, чувствовала затылком хватку сильной руки, и как наяву дышала запахом мокрых камней и луговых трав. Внутри все потеплело и возбуждающей волной понеслось вниз.

Тут уже разозлившись на себя окончательно, я отрезвляюще похлопала себя по щекам и села ровнее.

Не о том думаешь, Абигайль. Не о том!

— Если она желает моей смерти, то оставаться в Пустоши опасно, — кое-как направив мысли в нужное русло, начала я размышлять вслух. — На острова я вернуться не могу, там убийцы найдут меня еще раньше. Но и плыть на материк мне нельзя, я нужна здесь, теперь каждый год я должна исполнять ритуал.

— Значит, остается только вернуться? — спросил с улыбкой в голосе Хель.

Я фыркнула и уронила лицо в ладони.

— Если ярл узнает, что я жива, он убьет меня, — пробурчала я. — Знала бы, чем все обернется, не стала бы сжигать ту чертову комнату!

Неожиданно я почувствовала теплую ладонь на своей спине.

— За один вечер ты не решишь все свои беды, — тихо проговорил Хель. — Но по крайней мере один ответ у тебя есть. Завтра ты откажешь Ульву, а если он откажется уходить, я его съем.

Я тут вскинула голову и уставилась на него с подозрением.

— Тритоны едят людей?!

— Нет, — широко улыбнулся Хель. — Но он-то об этом не знает!