Бракованная жена. Я украла дочь ярла

ГЛАВА 21

Месяц спустя…

Меня разбудило прикосновение к пальцам теплых губ.

— Это пора прекращать, — услышала я низкий голос с хрипотцой и, сонно моргнув, повернулась, чтобы увидеть сидящего на постели Келленвайна. — Доброго утра, моя колдунья, — проговорил он и убрал прядки волос от моего лица.

Грудь тут же переполнилась приятным, щекочущим чувством.

Неужели этот мужчина и правда любил меня? Неужели он был моим мужем?

Я улыбнулась, и его взгляд скользнул к моим губам и потемнел. Мне было прекрасно известно, что за этим последует. А потому я, лукаво прищурившись, прикрыла рот ладонью.

— Что ты там собираешься прекратить? — уточнила я, не убирая руки от лица.

Он усмехнулся.

— Это. Я твой муж, но все равно каждое утро пробираюсь в твои покои тайком.

В голове тут же вспыхнула картина, как Келленвайн крадется мимо стражи, стараясь остаться незамеченным, и я прыснула со смеху. А муж уставился на меня, словно завороженный. Под таким его взгляд приступ веселья сам собой стих, а на смену ему пришло совершенно иное чувство.

— Это проблема легко решается, — пробормотала я, ощущая, как сердце начинает колотиться быстрее, а внутри просыпается томительное и приятное ощущение.

Не сводя с меня взгляда, Келленвайн упер руки по обе стороны от моего лица и склонился так низко, что между нами остались какие-то сантиметры.

— Правда? — уточнил он.

— Да, — выдохнула я. — Тебе просто нужно… Перестать красться. Все и так знают, что ты проводишь у меня утро.

Муж прищурился, но я видела по его улыбке, что наша пикировка доставляла ему удовольствие.

— Нет, меня это не устраивает. Должно быть другое решение.

— Как жаль, я больше ничего не могу придумать…

— Тогда придется тебе помочь, — хрипло произнес он и склонился еще ниже.

Меня наполнило предвкушение. Я коротко выдохнула, и….

Дверь вдруг со скрипом распахнулось, а с порога раздалось:

— Мама!

Я дернулась от неожиданности, а Келленвайн как-то устало прикрыл глаза, будто моля Хозяйку туманов даровать ему терпения.

— Папа? — до этого бодрый голосок дочери теперь звучал немного удивленно. — Папа, это мамина комната.

Мои губы дернулись от едва сдерживаемого смеха.

— Да, папа. Ты разве не знаешь?

— Лейла, когда люди женаты, нет «маминых» и «папиных» комнат. Комнаты общие, потому что мама и папа ночуют вместе, — с намеком в голосе произнес Келленвайн, отстраняясь и пригвождая меня красноречивым взглядом.

Я приподнялась на постели вслед за ним и посмотрела на дочку, но она выглядела не слишком убежденной словами отца.

— Но… Мама девочка, а папа мальчик, — Лейла сделала страшные глаза. — Мальчики и девочки не спят вместе.

— Устами младенца глаголет истина, — прокомментировала я ситуацию, не собираясь помогать, и в ответ получила мрачный взгляд.

— Мальчикам и девочкам нельзя ночевать в одной комнате, — подтвердил Келленвайн, поворачиваясь к дочери. — Но после свадьбы мужчина и женщина могут это делать.

Кроха перевела на меня взгляд, будто ища подтверждение его словам.

И я бы с удовольствием поддразнила мужа еще немного, но вводить Лейлу в заблуждения не хотелось. Пусть у нее с детства формируются правильные представления о супружеской жизни.

— Да. Обычно… — это слово я выделила особенно. — Мужчина и женщина после свадьбы спят рядом.

— Но мама и папа… — начала высказывать кроха без сомнения мудрую мысль, но тут терпение Келленвайна подошло к концу.

Поднявшись с моей постели, он подхватил Лейлу на руки, не дав ей закончить.

— Маме нужно готовиться к сегодняшнему ритуалу, — быстренько свернул муженек тему. — А мы пойдем и посмотрим, сделал ли Микул для тебя игрушку.

— Дядя Микул обещал, — кивнула она.

Келленвайн напоследок одарил меня взглядом, который словно говорил: «Мы с тобой еще не закончили», а затем скрылся с Лейлой в коридоре. И как по команде, следом в комнату вошли хихикающие и смущенные служанки.

Мне вообще начинало казаться, что мы с Келленвайном стали для обитателей замка чем-то вроде любовного сериала на «Первом». Уж больно с каким-то подозрительным вниманием к мелочам слуги наблюдали за нашими отношениями. Никогда не думала, что стану вот такой публичной личностью.

А самое главное, ведь не запретишь им! Потому что лучше уж так, чем то подозрение и настороженность с которыми они относились к нам с Лейлой после «казни» Хельтайна. Оттаивать люди начали лишь пару недель назад, когда мы начали подготовку к первому Ритуалу Луны, который я должна буду исполнить, чтобы напитать Туман силой.

— Госпожа, это правда, что в замок приедут ведьмы из самой Пустоши? — с благоговейным страхом уточнила одна из горничных, расчесывая мои волосы.

Мы действительно отправили им приглашения, а уж примут они его или нет — это мне было неведомо.

— Кто знает, — пожала я плечом, а мои мысли обратились к Пустоши.

Я вспомнила, как мы добирались до нее в лодке с Риикой, и мое настроение омрачилось. После того, как Катарина умерла, я так и не смогла выяснить, что стало с бедной девушкой. Мне ничего не оставалось, кроме как уповать на то, что гадкая змея не добралась до нее своими грязными лапами, и Риика была жива. Но надежды на это почти не было. Будь это так, она бы давно уже дала о себе знать, прошел ведь целый месяц.

Служанки помогли мне облачиться в прекрасное синее платье, которое вечером мне предстояло сменить на белое, и занялись прической, но я их остановила.

— Просто уберите пряди от лица. Пусть волосы будут распущенными.

Девушки переглянулись и по их многозначительным взглядам можно было предположить, что они догадались о причине такого решения.

— Ярл Келленвайн будет в восторге, — пропела одна из них.

И мне оставалось только закатить глаза. Ну, точно… Сериал на «Первом».

Весь день я провела в хлопотах, совершая последние приготовления к приему гостей. Чтобы увидеть Ритуал в замок должны были съехаться люди со всех островов, и всех их нужно было где-то разместить и чем-то накормить, и это я молчу про то, что сам Ритуал Луны требовал отдельной подготовки.

Площадь перед замком украсили гирляндами из редких синих цветов, сложили десятки костров, чтобы ярко освятить пространство, и расставили лавки для привилегированных гостей и, конечно же, трон для ярла.

И хотя работы было много, проходясь вечером по площади, я ощущала удовлетворение от того, что все было сделано в лучшем виде и ровно так, как я представляла.

— Госпожа, вас желают видеть, — раздалось из-за спины.

Но я лишь отмахнулась.

— Все после.

— Только погляди, какой важной ты стала, — послышался скрипучий голос Бальбы.

На губах показалась широкая улыбка, и я резко развернулась.

В шагах пяти от меня стояла перепуганная служанка, за ней — старая колдунья и еще с десяток незнакомых мне ведьм Пустоши в плащах, которые скрывали их лица. Но потом крайняя из них откинула на плечи капюшон, и я застыла, боясь поверить своим глазам.

— Риика! — выдохнула я.

Некогда забитая и испуганная девчушка сейчас стояла передо мной красивой женщиной, в чьих глазах светилась мягкая уверенность, а на губах играла улыбка.

— Госпожа Абигайль, — кивнула она. — Я рада, что вы нашли свое счастье.

В груди расцвели неверие смешанное с чистой радостью. Я порывисто подлетела к ней и сжала ее пальцы в ладонях, вглядываясь в глаза.

— Как ты оказалась в Пустоши? Почему не сказала, что жива? Я думала, Катарина погубила тебя!

— Не думала, что вы будете обо мне беспокоиться, — пробормотала она, становясь похожей на себя прежнюю. — Как только я вернулась в замок, застала возвращение ярла и ваш похоронный обряд. И я… — Риика пожала плечом. — Я поняла, что ничего здесь меня больше не держало, и что мое предназначение — вернуть Хозяйке туманов долг, обещанный моей матерью.

Ее рука накрыла живот и сделала это так нежно и бережно, что у меня самой все затрепетало внутри.

Я улыбнулась.

— Так ты… Ждешь ребенка?

Она кивнула.

— Да. И это благословение. Никогда я еще не чувствовала себя так спокойно, как сейчас.

Риика, и правда, будто светилась изнутри. И это невольно заставило меня подумать о собственной беременности и ребенке.

Воображение тут же нарисовала картину, где я стояла в одной ночной рубашке перед серебряным зеркалом. В отражении я видела небольшой животик, а Келленвайн обнимал меня сзади и улыбался, целуя в плечо.

Эта маленькая сценка согрела внутренности, но и всколыхнула не пойми откуда взявшийся страх. А потом меня, как молнией сразило.

Вот почему я все никак не могла уговорить себя переселиться к мужу и зайти в ласках дальше поцелуев. Меня страшили последствия. Ведь в средневековье ни про какую контрацепцию и в помине не слышали! Что если мы переспим, и я сразу же забеременею?! Меня пугала мысль о том, что я смогу принести в мир новую жизнь.

— Вспомни, кто ты, — вдруг проговорила Бальба, проницательно глядя мне в глаза. — Вспомни, кем ты стала. Для истинной женщины и Дочери Туманов твои опасения — лишь пыль на ветру.

И снова у нее был этот взгляд… Будто она знала то, что я еще только должна была открыть для себя.

— Я пойду готовиться к ритуалу, — пробормотала я и быстрым шагом направилась к замку.

Мне нужно было о многом подумать. О многом.

Лавки на площади ломились от гостей, а на берегу собралась огромная толпа желающих хоть краем глаза увидеть таинственный Ритуал. Но стоило мне, слегка нервничая, перешагнуть порог замка и вдохнуть свежий ночной воздух, как я словно перестала принадлежать сама себе.

Моя кожа светилась в лунном свете, длинные волосы струились до самых ягодиц, а тело едва прикрывала плотная белоснежная ткань легкого платья. И любой зритель стал для меня незначительнее мошки, что летала над головой.

Ступая босыми ногами по камням, я шла прямо к вершине скалы, не замечая взглядов, которыми провожали меня гости. Ведь люди, как и все живое, были лишь крошечными петельками в огромном полотне мироздания. Сейчас имели значения лишь Я и Туман.

Я застыла на самой вершине, вдохнула полной грудью воздух, сочащийся древним колдовством, и позволила неспешным тягучим звукам волынки проникнуть глубоко в меня. И мое тело начало двигаться само собой, словно я — сама музыка, что летала над отвесной скалой. Я не задумывалась о движениях и шагах, мелодия вела меня за собой.

«Приди».

В груди растеклось жжение, и вот я уже чувствовала знакомую влажную прохладу каждым миллиметром кожи. Туман окутал меня тончайшими крыльями, полностью повторяя каждый изящный взмах моих рук.

Закружившись и балансируя на самом краю обрыва, я открыла глаза и внезапно в мой мир, где все были равны, и ничто в своей сути не имело значение, ворвался пристальный взгляд туманно-серых глаз, в которых разгоралось пламя неистовой страсти. Келленвайн смотрел исступлено, жадно с первобытным голодом ловя каждое мое движение и каждый жест. И я всем телом ощущала, как между нами возникает невидимая связь, соединяя нас незримой алой нитью.

На крошечный миг ко мне пришла мысль о том, что я танцевала только для него. Другие люди теперь и вовсе перестали существовать. Исчезли. Остались только мы вдвоем и Туман, что вился вокруг меня шелковыми лентами.

Улыбнувшись, я отвернулась и вновь забыла обо всем, отдаваясь чувственным движениям танца, который уже подходил к концу. И замерев на краю в жалких миллиметрах от пасти обрыва, я застыла, а Туман, напитавшись энергией, взмыл вверх, окутав плотной, непроглядной завесой весь остров.

Музыка оборвалась, а площадь погрузилась в молчание. Люди смотрели на меня с благоговением. Ведь даже если умом они еще не успели сообразить, что произошло, то их сердца и души уже понимали, увиденный ими танец — священный ритуал, который не мог быть исполнен обычной женщиной.

Больше никто из них не посмеет усомниться во мне или моей дочери, но сейчас меня это не волновало никоим образом.

Сердце в груди колотилось, а по телу бежали волны жара, порождая немыслимый голод. И я самой своей сутью понимала — мне нужен был только один человек.

Я посмотрела на Келленвайна, наши взгляды встретились, и пожар во мне вспыхнул с новой силой, будто в него щедро плеснули керосина.

Не знаю, кто первым сделал шаг навстречу. Только в какой-то момент я оказалась у него на руках, неистово целуя, а он пытался закрыть за нами двери в хозяйские покои.

И больше не было страхов и опасений, тревог и беспокойств.

Возможно на следующее утро я буду краснеть от шуточек Микула, который не упустит возможность поддеть меня, возможно в эту ночь я понесу дитя. Но я не буду сомневаться и сожалеть.

Ведь отныне мы были едины. Туман избрал меня и свел нас вместе.

Я приняла свою судьбу.

Я благодарна за нее.

Спасибо.