Бракованная жена. Я украла дочь ярла

ГЛАВА 7

Катарина

— Что у вас? — резко спросила Катарина, держась за зубья крепостной стены и всматриваясь в горизонт.

В воздухе все еще пахло вчерашним пожаром.

— Мы все обыскали, — ответил ей воин, Ульв. — Мои люди искали всю ночь, госпожу Абигайль и юной госпожи Лейлу нигде нет. Госпожа Катарина, может, нам стоит послать весть ярлу?

— Зачем? — недовольно спросила она, хмуря красивые брови. — Ярл занят битвой с тритонами, зачем беспокоить его?

— Но она его жена…

Катарина нервно облизнула губы.

Она знала Келленвайна слишком хорошо. Он поручил ей следить за Лейлой, а она допустила, что бы эта сумасшедшая ведьма подожгла комнату Дафны и украла его дочь. Ярл будет в ярости, и ему понадобится козел отпущения. Если она не найдет Абигайль, то этим козлом станет уже Катарина. А ей не хотелось прощаться с жизнью после того, как, наконец, добилась того, что так желала. После всех жертв, которые она принесла в угоду тому, чтобы стать законной хозяйкой Туманных островов.

Сейчас она могла действовать лишь тайно, просить помощи только тех людей, в которых была уверена. Она ограничена, но у Келленвайна ограничений не будет. Он сможет найти свою жену. И найдет, а Катарина к этому моменту уже будет гнить в сырой земле.

Нет. Она не могла этого допустить. Не могла.

Проклятая Абигайль! Все шло так хорошо! Эта сумасшедшая прекрасно делала все, что бы питать к себе ненависть ярла, а Катарине лишь оставалось нашептывать ярлу правильное толкование всем ее поступкам. Она показала Абигайль комнату Дафны, показала ее портрет, и вот уже эта дура чуть не убила Катарину прямо на пиру, на глазах у ярла и его поданных.

Она так долго шла к этому моменту! Так долго готовилась! Это должно было стать началом конца века жены ярла, но стало лишь началом ее собственного конца.

Проклятье!

Ярл должен получить свою месть. Но как?! Как найти ту, что исчезла за пеленой Тумана?!

Неожиданное решение пришло в голову Катарины, и она с горящими глазами обернулась к Ульву.

— Никто не видел, как жена и дочь ярла покидали остров, ведь так? — уточнила она с широкой улыбкой.

Воин недоуменно глянул на нее, но кивнул.

— Только пропала одна из лодок.

— Но ее мог украсть кто угодно. Юная госпожа Лейла и госпожа Абигайль не сбегали.

— Но их нигде нет! — Ульв все никак не мог взять в толк, к чему она его подводила.

— Конечно, их нигде нет, — нежно улыбнулась Катарина. — Ведь бедная дочь и жена ярла сгорели в пожаре. Абигайль ополоумела. Сначала попыталась утопить свою дочь, но столкнулась с гневом ярла и тогда взяла маленькую Лейлу, заперлась в северной башне и подожгла комнату госпожи Дафны.

Глаза воина расширились, и он отшатнулся от своей госпожи.

— Но госпожа Катарина! Раз все так, как вы сказали, в башне должны были остаться обугленные кости!

— Так найди мне тела, Ульв, — прищурилась Катарина. — Найди мне кости женщины и маленького ребенка.

— Госпожа Катарина, это!..

— Ульв! — оборвала она его грозно. — Теперь, когда госпожи Абигайль нет, я стану новой хозяйкой Туманных Островов. Ты предпочитаешь иметь меня в друзьях или во врагах? Я щедро награжу тебя за верность. На восточном острове без наследника осталась одна из крепостей. Тебе и твоей жене там будет вполне комфортно.

— Но… А если она вернется?! Она или служанка, что с ней сбежала? Ярл с меня шкуру сдерет за обман!

— Если служанка вернется, заставь ее молчать. Заплати золотом, угрожай — делай что угодно. А госпоже Абигайль мы вернуться не дадим. Найми отряд лучших воинов. Пусть ищут ее денно и нощно, а когда найдут… Ты знаешь, что делать, — сверкнув глазами, проговорила Катарина.

— Это предательство, госпожа, — насупился Ульв.

— Малая цена за столь роскошную крепость, — улыбнулась она в ответ.

Воин выглядел так, будто все еще сомневался, но в конце концов поджал губы и кивнул.

— Я понял вас, госпожа Катарина. Сегодня же к ночи найду тела.

— Ты всегда нравился мне, Ульв, — расплылась в улыбке Катрина. — Я в тебе не ошиблась.

Саундтрек «Watch the Skies»

Jeremy Soule

Три дня спустя…

Келленвайн

Чудовищный рев непогоды разрезал раскатами небо. Небеса наступали на остров темными легионами, грозя обрушиться на землю всепоглощающим ливнем. А их генералы — высокие волны с поседевшей морской пеной на гребне — неистово набрасывались на острые скалы и рвали их своими мокрыми зубьями.

Прищурившись, я всматривался в бушующие воды, ожидая момента, когда хлынет дождь. Природа безмолвно выражала то, что сжирало меня изнутри последние несколько дней. И в этом я находил странное облегчение.

— Мы обыскали каждый сажень.[1] Женщин нигде нет, — доложил появившийся за моей спиной Микул.

Облегчение продлилось недолго.

Опоздали.

Мы опоздали. Хвостатые твари успели схватить нескольких невинных до того, как наши драккары достигли северных островов.

Желваки заболели от напряжения, а грудь расперло изнутри уже привычной злостью. Я проследил, как новая волна бросается грудью на камни, и еле подавил неистовое желание со всей силы швырнуть меч в бушующие воды и зарычать на все Туманные острова. Что бы мой рык услышала каждая хвостатая тварь. Что бы знала — я найду ее. Найду каждого гребаного тритона, вырву им хвосты, а потом заставлю сожрать свою же плоть целиком, до последней чешуйки.

— Я велел, что бы тебе приготовили комнату в за… — начал Микул.

— Мне не нужна гребаная комната! — резко оборвал я его, щурясь и всматриваясь в волнующиеся потемневшие воды. — Найдите их. Никто не уснет сегодня ночью, пока мы не убедимся, что обыскали каждую скалу и каждую пещеру. Они еще не закончили. Они спрятали свою добычу и трусливо выжидают, чтобы снова напасть.

Словно подкрепляя мои слова, небо снова прогремело.

— Воины и так делают все, что могут, — недовольно буркнул Микул. — Ты злишься, Кел. Но злишься не на тритонов.

То, что он был прав, выбесило меня окончательно.

— Не лезь, — вырвалось из меня звериным рыком.

От греха подальше я резким движением вернул меч в ножны и, развернувшись, прошел мимо товарища, направляясь по размытой волнами тропинке, что вела в прибрежную деревушку.

Хотелось орать, хотелось ощутить вкус крови. Изнутри меня сжирало желание выместить на ком-то свою ярость. Подошел бы кто угодно.

Не подходи, или уничтожу.

Воины видели мое настроение, и последние дни не решались даже приближаться. Они танцевали вокруг меня на цыпочках, как молодые девицы, и этим злили только сильнее.

Каких же трудов мне стоило каждое мгновение обуздывать эту распирающую меня изнутри злость. А может стоило все же свернуть шею Абигайль, и дело с концом? Ведь это она заставила чувствовать меня это.

Перед глазами снова вспыхнуло ее разгневанное личико с этими невозможно синими глазами, и моя плоть, как по команде, затвердела.

Проклятая колдунья.

Небо разразилось новым ревом, сверкнула молния, и дождь хлынул на землю сплошной стеной. Остановившись, я поднял лицо и, сжав челюсти, зажмурился, позволяя ледяным каплям хлестать меня по лицу оплеухами.

Хотя бы ярость природы должна была вернуть мне рассудок. Возжелать Абигайль было сродни первородному греху, за который я буду вечно гнить в плену морского дьявола.

Ты ублюдок, Келленвайн. Ты отвратительный похотливый ублюдок.

«Как ты мог? — слышал я в голове крик Дафны, наполненный разочарованием и укором. — Как ты мог трогать ее, целовать ее, хотеть ее?! Мало тебе было моей смерти? Ты желаешь, чтобы мне не было покоя и за гранью?!».

Нет… Нет, Даф.

Я зажмурился до боли.

— Ярл! — вдруг услышал я крик Ллойда, пересиливающий рев непогоды.

Вырвавшись из темницы мыслей, я посмотрел на него, и тот отшатнулся и вытянулся по струнке.

— Не хотел мешать… — проблеял он.

— Что у тебя? — мрачно бросил я.

— Там… Этот… — Ллойд дернул себя за рыжую бороду, как делал всегда, когда нервничал. — Хочет поговорить с вами.

Я прищурился. Обычно я гордился своим терпением, но за последние дни оно истощилось настолько, что теперь моталось над клыкастой пропастью на самом волоске.

— Говори яснее! — рявкнул я на него, чувствуя, как напрягаются спина и плечи, а грудь обжигает новая волна злости. — Кто «этот»?!

Ллойд побледнел.

— Тритон!

Чистейшая ярость разлилась по телу, а перед глазами встала белая пелена. Не помня себя, я оказался рядом с Рыжим, схватил его за грудки и встряхнул так, что тот взвизгнул, как девчонка.

— Тварь выбралась из воды на берег и все еще дышит? Вы совсем ополоумели? — угрожающе низко прорычал я.

В темных глазах Ллойда я прочитал смертельный ужас.

Поздравляю, Кел. Теперь для своих людей ты даже хуже морского дьявола.

— Тритон требовал встречи с вами! Сказал, знает, где женщины! — выкрикнул он, еле справляясь с дрожью страха. — Мы отправили его в замок, с ним Берт и Уильям.

Еще какое-то время я всматривался в перепуганное лицо Рыжего, вдруг ощутив мрачное удовлетворение.

Тритон в замке? Хорошо. Очень хорошо.

Губы сложились в зловещую улыбку.

Глупая тварь сама пришла ко мне в руки. С каким же удовольствием я, наконец, выплесну на него весь свой гнев. С каким восторгом я буду отрубать по кусочку от его хвоста. Эта скотина скажет мне, где женщины. Конечно, скажет. Под моим пытками визжать и болтать начнет даже немой.

Отшвырнув от себя Ллойда, я размашистым шагом направился к замку, а истошные крики хвостатой твари уже песней звучали в моих ушах.

Наконец-то… Наконец-то я избавлюсь от этой сводящей с ума ярости. Наконец-то я вдоволь напьюсь чужой крови.

Толкнув ворота, я ворвался в зал и тут нашел взглядами дежуривших у дверей воинов.

Глупую тварь послала мне сама Хозяйка туманов.

Моя улыбка стала шире, и Берт с Уильямом сглотнули и посторонились с моего пути.

— Говорят, тритоны могут разум путать. Будьте настороже, — бросил мне Берт.

Могут путать разум? Я почти расхохотался.

Меня и так накрыло безумие. Лишь лишившись рассудка, я мог так неистово целовать свою жену.

Жажда расправы подстегивала меня двигаться быстрее, и я, распахнув двери, вошел в комнату, но тут же застыл на пороге, как громом пораженный.

Здесь было тепло и сухо по сравнению с улицей. Свет от пляшущего в огне камина мягко освещал полы и стены и красиво обрисовывал силуэт стоявшей спиной ко мне женщины.

С грохотом захлопнулись створки за моей спиной, а я не мог перестать смотреть на нее. С болезненной ненавистью к себе мой взгляд прошелся по длинным темно-каштановым волосам, что ласкали округлые ягодицы, едва прикрытые полупрозрачной тканью тонкого красного шелка.

Хозяйка туманов, я и правда сошел с ума.

Я зажмурился, отказываясь смотреть на нее. Мерзавка полностью завладела моими снами, целыми днями не покидала мои мысли, как наглый и дикий варвар — завоеванных территорий, а теперь вставала передо мной бредом?

«Ты ужасен, Келленвайн, — дрожащим от ненависти ко мне шепотом раздался в голове голос Дафны. — Ты отвратителен!».

— Вы даже не посмотрите на меня, мой ярл? — раздался сладкий, как патока, искушающий голос Абигайль. — Я проделала такой долгий путь, чтобы увидеть вас.

— Прочь, — прорычал я, не открывая глаз. — Поди прочь, пока я не убил тебя.

По комнате ручьем разлился ее мелодичный смех.

— Ты не убьешь меня, мой ярл. Ты слишком меня хочешь.

Разум играл со мной злую шутку. Сны воплощались наяву и уводили меня в чертоги истинного безумия, а перед глазами встало перекошенное разочарованием личико Дафны.

«Ты поклялся мне! Поклялся, что лишь я буду занимать твои мысли!» — кричала она.

Ярость во мне достигла пика, взревела, и я выхватил из-за пояса кинжал и метнул его в Абигайль. Сдохни, проклятая колдунья! Оставь меня! Сдохни!

Но вместо криков боли и агонии, вдруг раздался смешок, а следом прозвучал незнакомый мужской голос:

— Хороший бросок, ярл.

Только теперь я понял, что произошло.

Мои скулы свело от напряжения, и я, раздосадованный и доведенный до предела, открыл глаза и встретился с небесно-голубыми глазами тритона.

На его полных губах играла усмешка, и он поигрывал моим кинжалом, глядя на меня, как на олуха, которым я и был.

— Ну-ну, — улыбнулся он мне, словно утешая. — Не стоит бросаться такими злыми взглядами, здоровяк. Еще прибьешь меня на месте ненароком. А я ведь сделал благое дело.

— Да ты что? — издевательски протянул я, силясь вернуть себе рассудок.

Тритон перекинул за спину длинные белоснежные волосы и наклонил голову набок, словно хотел рассмотреть меня под другим углом.

— Теперь ты знаешь, как мы воруем ваших женщин, не так ли? Они сами уходят за нами, ярл, стоит нам лишь их позвать.

Я прищурился, оценивая своего противника.

Даже не мужчина, мальчишка лет двадцати. Обвел меня вокруг пальца, как дурака. Но отвратительная правда была в том, что тритон прав. Мы не знали о них ничего. Ни в одних летописях и древних свитках не было рассказано об их силе. Мы знали лишь, что каждую весну они совершали набеги и крали женщин. Но ни одна из них не вернулась назад, что бы рассказать, как это произошло.

Мне нужен был эль. Много эля.

Похоже моей жажде выплеснуть ярость придется заткнуться и молча подождать в сторонке лучших времен. Рассудок, наконец, возобладал над больными эмоциями.

Пройдя по комнате, я подхватил со стола бочонок и плеснул янтарную жидкость в медный кубок, а затем осушил его одним махом.

— Даже не предложишь? — усмехнулся мальчишка. — А я-то слышал, что островитяне славятся своим гостеприимством.

Я метнул в него мрачный взгляд.

— Ты пришел в мой замок. Раскрыл свои чары. Думаешь, теперь сможешь уйти отсюда?

Тритон лишь шире улыбнулся и с хозяйским видом опустился в стоящее неподалеку от камина кресло. Его уверенность вымораживала меня до самой души. Пальцы чесались схватить меч и снести его беловолосую голову с плеч.

— Думаю, да. Ты выпустишь меня из замка, ярл. А в обмен на помощь, быть может, даже угостишь элем.

— Помощь? — я скривился и снова наполнил кубок горячительным.

— Не знаешь, что это такое, ярл? — издеваясь, вскинул белую бровь тритон. — Помощь у вас, островитян, не в чести?

Сжав зубы, я медленно выпустил воздух из легких и залил в себя новую порцию эля.

Дыши, Келленвайн. Дыши. Этому мальчишке не вывести тебя из себя снова.

— Ближе к делу.

— Изволь, — усмехнулся он и, облокотившись о подлокотник, подпер голову пальцами. — Как я и сказал твоим верзилам, я расскажу тебе, где мой народ прячет женщин.

От меня не ускользнуло это выражение — «мой народ».

Мальчишка высокомерен. Привык держать себя уверено.

Я прищурился, всматриваясь в его черты. Кем он был? Сын правителя тритонов? Но тогда зачем, морской дьявол его поглоти, ему помогать нам?

— Договаривай, тритон.

Он улыбнулся.

— Хочешь всего и сразу? Так неинтересно, ярл.

Я мрачно усмехнулся.

— Я скажу так, мальчик. У меня было несколько дерьмовых дней. И если ты прямо сейчас не откроешь рот и не вывалишь все, с чем пришел, «твой народ» будет вылавливать твою бошку отдельно от тела в водах Иильги.[2]

— Какой грозный, — хмыкнул он. — Что ж, здоровяк. Моя «башка» вполне устраивает меня там, где она есть сейчас.

Тритон распрямился, и с его лица вмиг слетела вся напускная игривость и беззаботность, а в глазах мелькнуло то, что мне было хорошо известно — расчетливость. Жесткая расчетливость.

— Я скажу тебе, где женщины. Но не только это. Завтра в рыбацкой лодке напротив дома с черной крышей ты найдешь карту. Крестом на ней будет отмечено место, где тритоны устроили себе логово. Ты со своими воинами отправишься туда и перебьешь всех до единого. Северные острова будут спасены, ни одна семья не останется без дочери.

Заманчиво. Даже слишком.

Где-то должен был быть подвох.

Я оперся ладонями о стол, и мой взгляд прошелся по узору древесины на столешнице.

— Что взамен?

— Взамен ты должен будешь мне услугу, ярл. Маленький пустяк в обмен на жизни невинных, не правда?

Это походило на заключение договора с морским дьяволом. Лишь дураки ведутся на его хитрые речи. А может, это он и есть? Вышел из темных вод и пожаловал прямо на мои земли?

— Как я могу тебе верить, тритон?

— Мы принесем друг другу клятву. Поверь, мне тоже не хочется остаться в дураках. Не ты один здесь рискуешь. Будет обидно отдать тритонов тебе на корм, а взамен не получить ничего.

— Отправишь свой народ на убой в обмен на клятву? — спросил я, кривя рот в усмешке. — Дерьмовый из тебя наследник.

Я перевел на него прищуренный взгляд, но у мальчишки не дрогнул ни единый мускул. Он хорошо контролировал свои эмоции. И это подсказало мне, что я попал в точку.

Моя усмешка стала шире.

— Что, папочка не целует тебя в задницу, и ты решил отомстить ему?

На его лицо вернулась уже знакомая мне беззаботная маска.

— А у вас принято, чтобы родители лизали детям попки? Странный вы народ, островитяне, — со смешком ответил он.

И снова в точку.

Я оттолкнулся от стола и развернулся к нему. Теперь я точно был уверен, что имею дело с зазнавшимся ребенком, а не с коварным морским дьяволом. И если он хотел сунуть фигу под нос своему хвостатому родителю, мне же лучше.

— По рукам, тритон. Принесем клятву.

— Уже? — насмешливо вздернул он бровь. — А я ведь даже не начал описывать, как ужасно живется вашим женщинам после того, как они попадают к нам.

— Не сомневаюсь, — мрачно ответил я. — К делу.

Мальчишка с легкой улыбкой на губах открыл было рот, что бы выдать новую остроту, но неожиданно вздрогнул, и по его лицу прошла тень. Ярко-голубые глаза прищурились, и он дернул головой, словно прислушиваясь к чему-то.

Это еще что такое?

Я вгляделся в его черты, пытаясь понять, что вызвало в нем перемену. Но он поджал губы и поднялся.

— К делу, так к делу, — бросил тритон и протянул мне руку.

Ногти на его руках удлинились и заострились, а у лунок показались крошечные белые чешуйки.

Не думал я, что когда-то коснусь тритона не для того, что бы убить его. Времена и правда безумные.

Представляя, чего ожидать, я пожал его ладонь, и тут же острый белый коготь вонзился мне в кожу и испачкался в выступившей из раны алой крови.

— Я, Хельтайн, клянусь тебе, Келленвайн, рассказать, где отыскать тритонов, что хотят напасть на северные острова, а в обмен ты будешь должен мне услугу, — чересчур поспешно проговорил тритон.

И раз уж он торопился, мне спешить было некуда.

Я внимательно следил за тем, как в его глазах растет беспокойство.

Что же вывело тебя из себя настолько, что ты не можешь сдержать эмоций? Это могло быть мне полезно.

— Язык проглотил? — прищурился он. — Или мне все же стоит описать жизнь рабынь в наших землях, чтобы до твоего пьяного мозга быстрее дошло?

О, да. Он тревожился.

И вот я уже знаю новую информацию. Земли. Не воды.

Мои предки всегда полагали, что тритоны живут в вода Иильги, но похоже они ошибались. За густым Туманом скрывается еще один остров или целый неизвестный нам материк, где живут твари подобные этому Хельтайну.

А с нашими женщинами они не просто совокупляются, а делают их рабынями.

Думаю, я узнал достаточно.

— Я, Келленвайн, клянусь тебе, Хельтайн, что верну услугу в обмен на то, что ты выдашь нам тритонов, которые хотят напасть на северные острова, — медленно проговорил я, не желая сказать лишнего.

И стоило мне закончить, как кровь текущая из раны от его когтя пришла в движение. Словно алая нить она связала наши ладони, а затем устремилась к запястьям и запеклась на руках черной меткой непреложного обета.

— Женщины в гроте в ста саженях к югу от высокой скалы. Вход закрыт камнем. Ударите по нему три раза, потом — еще два, и покажется охранник. Убейте его и освободите пленниц. И поторопись, Келленвайн, пока Амельк не обрюхатил одну из девиц, — проговорил Хельтайн, вырывая руку. — От эля все же откажусь.

И с этими словами тритон направился к двери.

Торопился.

Я прищурился. Соблазн велеть схватить его был велик. Очень велик. Но расправиться с кучкой тритонов я желал больше.

— Выпустите его, — велел я дежурившим у выхода Берту и Уильяму.

И если они и удивились, то возразить не посмели. И мальчишка, как и предполагал, целым и невредимым на собственных ногах покинул мой замок.

А я плеснул себе еще эля.

— Готовьте лодки, — бросил я воинам. — Отправляемся за женщинами.