Бывшие. Попробуй нас вернуть

Эпилог

Лика

Я отказалась жить в старом доме. Слишком много воспоминаний.

Фрол нашёл прекрасную школу для Никиты, в пяти минутах от нашей новой просторной квартиры с видом на парк.

Я отказываюсь сидеть дома. Устраиваюсь на работу в крупную компанию — оказывается, мой опыт управления посёлком вызывает уважение даже среди столичных специалистов.

Сегодня утром я просыпаюсь не от нежного поцелуя. Фрол уже увёл Никиту в школу. На кухонном столе — свежие круассаны из моей любимой пекарни и записка:

«Люблю вас обоих. Вечером жду дома. Твой Фрол».

Я улыбаюсь, беру кружку ароматного кофе и подхожу к панорамному окну. Москва встречает меня ярким солнцем, и я понимаю — наконец-то всё встало на свои места.

Через три месяца.

Не могла спать спокойно, пока не получила известий о Злобине. Он внезапно продал свой бизнес и решил выехать с семьёй в Испанию. Говорят, что таможню он так и не прошёл. Бесследно исчез на просторах России.

Наш посёлок получил новый завод, новые рабочие места и нового главу — Геннадия Свиридина, который клянётся продолжить моё дело.

Фрол

Через три года.

Уже три года я наслаждаюсь счастьем, которое когда-то едва не потерял навсегда.

Качаемся на волнах где-то в Средиземном море. Белоснежная яхта зафрахтована на целый месяц.

Мой маленький гений, сидит за столиком. Корпит над заданным на лето. Никита перешёл в третий класс элитной гимназии.

У сына невероятная тяга к математике — приходится каждый день придумывать новые задачи, иначе начинает скучать.

— Пап, а если 350 умножить на 173, а потом поделить на 25… — щебечет он, и я улыбаюсь, вспоминая, как сам в его возрасте с трудом справлялся с таблицей умножения.

На корме двухлетняя Полина заливается смехом, пытаясь поймать солёные брызги. Белокурые кудряшки взлетают с каждым прыжком.

— Хосю! Дай! — кричит малышка стюарду, протягивая ручонки к подносу с фруктами. — Папаська! — зовёт она, и сердце тает.

— Кокетка моя! — смеюсь, а няня качает головой — мол, беда с этой малышкой.

Оборачиваюсь к Лике — она бледная, прижимает руку к животу. Старается держаться ближе к гальюну,

— Опять тошнит? — шепчу, гладя по узкой спине. — Может, скоро нас будет пятеро? — Вздёрнутая бровь замирает на лбу. Не договариваю, одарённый фирменным взглядом «смерть фашистам».

— Сейчас проверим! — Она быстро скрывается в каюте.

Никита отвлекается от вычислений, потягивает сок через трубочку.

Поля тут же начинает требовать:

— Сок! Поля сок!

Ей наливают такой же, но она упрямо тянет ручки:

— Нет! Ники сок!

— Братишка, поделись, — подмигиваю сыну.

Тот великодушно протягивает стакан, но ворчит:

— Надоело быть единственным мужчиной среди девчонок…

— Сын, ты же мужчина, старший и не жадный, — подкалываю, улыбаясь.

Он, вздыхая, отдаёт ей стакан, но ворчит:

— Мне нужен помощник… — Вверх взлетает кулак. — Вдвоём мы Полинке покажем!

Я смеюсь, но сердце бешено колотится — дверь каюты открывается. В проёме появляется Лика с тестом в руках.

Голубые глаза сияют ярче средиземноморского солнца.

Море, солнце, крики чаек — всё сливается в единый гимн счастью.

— Ну, что, командир, — обнимаю я сына. — Похоже, твоё желание скоро сбудется. У тебя появится союзник, — говорю дрожащим от счастья голосом. — Целая банда на наши с мамой головы!

Громко смеёмся.

Вскидываю взгляд в бескрайнее ясное небо. Яркое солнце стоит в зените. Поля что-то радостно лопочет.

Чайки кружат над яхтой. Неподалёку, взлетая над волнами, резвится стайка дельфинов — словно поздравляют нас.

В душе тепло. При взгляде на детей и жену испытываю невероятно острую нежность. Сгребаю их в охапку, не обращая внимания на нарочитые визги. Вот оно — моё абсолютное, совершенное счастье.

Наша история могла не начаться, но она продолжается.

Я благодарен судьбе за шанс, который она мне дала. За семью. За любовь.

За жизнь, оказавшуюся лучше любых мечтаний.