Бывшие. Попробуй нас вернуть

Глава 7

Лика

Вода струится по худенькой спине сына, смывая следы сегодняшнего приключения. Он вертится под струёй, брызгается, смеётся. Взахлёб рассказывает о неизвестном дяде, размахивая руками так, что брызги летят по всей кухне.

А я старательно тру его жёсткой мочалкой, будто могу смыть не только речную грязь, но и восторженные рассказы о новом знакомом.

— Он такой большой, мам, и сильный! И машина у него — как у дяди Саши, только чёрная и блестит! А когда он смеётся, у него вот тут ямочка — смотри, у меня тоже!

Никитка тычет мокрым пальцем в щеку, и у меня перехватывает дыхание. Неужели Фрол нас нашёл? Я замираю на мгновение и торопливо вытираю его полотенцем, слишком быстро натягиваю пижаму.

— И родинка на другой щеке, как у меня.

Выдыхаю. Начинаю думать рационально. Я видела всех троих хозяев будущего завода. Ни у одного из них родинок на лице нет. Сын, как всегда, фантазирует, мечтая о папе.

— Садись ужинать, — голос звучит излишне резко.

Рада, что ребёнок не замечает моего состояния. Он набрасывается на омлет с сосисками. Есть несколько минут подумать в тишине. Утолив первый голод, Никита рисует вилкой на тарелке какие-то замысловатые узоры. Строит планы будущих рыбалок, или маршруты путешествий с этим загадочным «дядей»? Тишина простояла недолго.

— Он обещал приехать! Познакомиться с тобой! Он все умеет — и машины чинить, и на тракторе ездить, и… — захлёбывается словами, выдумывая достоинства нового, возможно, виртуального знакомого.

— Имя у таинственного «он» есть?

Никита растерялся. Он совершенно искренне верит в то, что говорит.

— Я не успел. Они быстро уехали.

Фантазиям моего мальчика нет предела. Хорошо, что пока лишь разговаривает и не мечтает стать космонавтом. Уже давно взлетела бы в воздух будка Мухтара. Я перестаю слушать. Вижу только как глаза сына горят тем же огнём, что когда-то горел в глазах его отца. Фрол с таким же энтузиазмом рассказывал о своих первых грузовиках.

Ночью долго стою у окна. Луна серебрится на досках, которыми Александр огородил грядки. Без Зины и Саши я бы не справилась. Но сейчас мысли путаются: что, если этот мужчина реален и он — не просто случайный добряк? Что, если…

Качаю головой, отгоняя дурные мысли. Нет. Фрол не знает, где мы. Он даже не догадывается о существовании Никитки. И это огромный плюс для меня. Сейчас мы не в равных позициях. На зарплату главы муниципального образования не разгуляешься. Дом нуждается в капитальном ремонте, но где взять деньги? Нужно готовить Никитку к школе.

Я не жалуюсь и не жалею о жизни в посёлке. Здесь в людях нет хитрости, как в жителях мегаполиса. Отдыхаю душой, общаясь с ними. Но, если реальный Фрол подаст в суд на отцовство и захочет отобрать сына, неизвестно на чью сторону встанет опека.

Сердце сжимает тоска. Может, я не права и предатель имеет право знать о сыне?

Ушла бы я сегодня, поймай его в постели с Ирмой или устроила грандиозный скандал, но осталась? Мужчина обязан содержать своих детей и их мать. Получается — он слишком легко отделался. Я мать-одиночка, одна тяну ребёнка, во всём себе отказывая. А он живёт припеваючи в своё удовольствие!

Утро начинается с треснувшей чашки, рассыпанной муки и ожога на руке.

— Не к добру, — шепчу, подметая осколки.

Никитка уже на ногах, одевается быстрее обычного, поглядывает в окно — ждёт «доброго дядю»? Придётся занять его чем-то полезным.

— Я на работу. Обедать будешь у Зины, — говорю, оставляя на столе записку. — Отдашь в магазине, тёте Люсе. Пусть соберёт эти продукты. Уберёшь их в холодильник.

Несколько минут и я в кабинете администрации. Бессонная ночь даёт о себе знать. Строчки расплываются перед глазами. Сегодня должна прийти первая техника для завода, но мысли где-то далеко.

Телефонная трель стационарного телефона вырывает из оцепенения.

— Лика Игоревна, ну когда вы поймёте? — шипит в трубку Злобин. — Область за меня! Или думаете, новые покровители с завода вам помогут?

Я бросаю трубку. Руки дрожат. Прессует и лжёт. Если бы мог забрать землю без моего согласия, давно сделал бы это. Откуда он знает про завод? Додумать мысль некогда.

Из коридора вдруг раздаётся громкий голос Никитки:

— Мама! Я его привёл!

Дверь с шумом распахивается.

Мой сын стоит на пороге, сияя от счастья. А за его спиной — мужчина, взглянув на которого чуть не теряю сознание. Мысли имеют свойство материализоваться? Высокий, в дорогом костюме. Серые глаза. Знакомая родинка на щеке. Фрол.

Настоящий. Не сон. И не призрак из моих кошмаров.

Он смотрит на меня неимоверно радостным взглядом, а у меня поджилки от страха трясутся. Безотчётное чувство тревоги.

— Лика, — говорит тихо. И в одном слове — семь лет молчания, лжи, шесть лет, в которые я одна растила нашего сына.

Никитка попеременно смотрит на нас. Широкая улыбка на счастливом лице постепенно гаснет. Он не может не чувствовать, как воздух становится в кабинете вязким, тяжёлым, наполненным электричеством.

Фрол темнеет лицом. Не такой видимо представлял нашу встречу.

Я поднимаюсь из-за стола с бумагами в руках. Плохо соображаю, что делаю.

Мир сужается до одной точки — до этой родинки, до знакомых до боли, до сошедшихся у переносицы широких бровей, скривлённых губ, до глаз, растерянный взгляд которых до сих пор помнит моя спина… До человека, который когда-то разбил моё сердце и теперь стоит перед нашим сыном.

Руки и губы дрожат. На минуту забываю дышать. Документы выскальзывают из непослушных пальцев, белым ворохом устилая пол.

— Фрол, — выдыхаю с трудом.

И имя звучит для меня приговором.