Целительница из Костиндора

Эпилог.

ЭПИЛОГ

Весна в этом году наступила рано. Показала из-под снега первые цветы, залила дороги и поля талой водой. Кое-где на деревьях проклевывались почки.

Я бродила по хорошо знакомому лесу с объемной корзиной в руках. Прислушивалась к просыпающейся после суровой зимы природе, ища все, что может оказаться полезным в лекарской.

Срезала несколько веточек с березы и замерла, не успев положить их в корзину.

Птичий щебет умолк. Воздух застыл и стал вязким, как желе. Уже привычные ощущения, до боли знакомые, и спутать приближение колдуньи с чем-то другим невозможно. Я теперь часто езжу в костиндорский лес за травами и кореньями, и каждый раз приходится просить помощников остаться за его границей. Меня Хари не тронет, никогда не трогала, а вот демонов… Даже Риддла удалось убедить не ходить за мной только после хорошего скандала. Правда, временами я брала с собой свою дочку, Аглаю, постепенно приучая ее к целительскому делу, но она пока еще слишком мала, чтобы чаще раза в год проводить в пути сюда и обратно почти сутки.

Я бросила ветки в корзину, поставила ее на сырой мох и наклонилась к молодому дубу, чтобы собрать кору.

Шорох, раздавшийся за спиной, мог принадлежать только Хари.

– Теплая нынче весна, да? – сказала я, не оборачиваясь.

Шаркающие шаги обогнули меня. Хари опиралась на корявую палку, склонив голову на плечо. Я кинула на нее быстрый взгляд и улыбнулась.

С болотной старухой я не сказать чтобы дружила, но уже ни капли ее не боялась. Даже как-то прониклась к ней сочувствием после одного давнишнего разговора с мужем…

Когда весь демонский городок три дня шумно отмечал нашу с Риддлом свадьбу, многие подвыпившие демоны болтали о всяком. В том числе и о Хари, предавшей легион. Я прислушивалась, конечно, а потом спросила у мужа о том, что мучило меня довольно долго.

Зачем он тогда к ней поехал?

Риддл признался, что сомневался в виновности Хари и хотел лично у нее все узнать. Надеялся, что та пойдет на разговор и он сможет ей помочь вернуться за завесу. Но был пленен, зато за три года, проведенных с Хари, узнал о ней почти все, что его интересовало. Только смысла в этом уже не было никакого: Хари мертва и навеки заперта в лесу. Мертвым через границу не перейти и к демонам не воротиться.

Его признание убедило меня в том, что Хари не виновна. Не стала бы она лгать, зачем ей это? Когда ты мертв, уже ни к чему скрывать правду.

На многие века, а может, и тысячелетия Хари осталась страшным болотным духом. Хоть костиндорцев пугать перестала, и то хорошо.

– Я для тебя шиповника собрала. – Старуха протянула мне ягоды, завернутые в клочок ткани. – Подмерзшие, подсохшие, но вдруг пригодятся.

– Спасибо. – Я с улыбкой забрала сверток из крючковатых пальцев и бережно уложила его в корзину. Прищурилась от яркого солнца, заливающего полянку. – Приходят деревенские-то?

– Приходят иногда самые смелые. Не наврежу я им, не бойся.

– Не боюсь.

Мне хотелось расспросить Хари о костиндорцах: кто приходит, как себя чувствуют, как живут. Да не скажет она мне, потому как не знает их. И я почти не знаю, что с ними стало: не возвращалась с той самой ночи, как покинула деревню пять лет назад. Только иногда поглядываю издалека, от леса.

– Как дочка? – прохрипела старуха.

Она часто вот так стояла рядом, пока я собирала, что мне нужно. А мне Хари и не мешала – даже наоборот, я была рада встречам с ней. Жалко ее – одна совсем живет. Да и как живет… Наверное, мертвецам не нужны пустые разговоры, но я все равно чувствовала легкую грусть, когда прощалась с ней и уезжала домой.

– Растет. Вся в отца.

Я фыркнула, вспомнив, как требовательно четырехлетняя малышка просила пошить ей «плащик с капюшоном, как у папы, и чтоб лица не было видно». Объяснить ей, что у папы лицо закрыто не тканью и вовсе не для красоты, не получилось – мастерице пришлось пришить черную сеточку, как от комаров.

Мы еще недолго поговорили, я набрала коры, хвои и почек. Возвращалась к выходу из леса одна: тропы не пускали Хари, и она заплутала, несмотря на то что шла след в след за мной.

На месте моего бывшего дома все еще лежала груда обугленных бревен, никто ее не разобрал – кому это нужно. Я бросила равнодушный взгляд на пепелище в проталинах, помахала могилкам: деду, бабушке, дяде. Может, они с небес меня видят, кто знает.

– Домой, хозяйка?

Ирвин, молоденький демон, устроившийся ко мне в услужение, ждал меня в телеге. Лошадь скучающе жевала прошлогоднюю траву, передвигаясь все ближе к деревне, где снега уже почти не было.

Вообще мне следовало сказать Ирвину, что пора возвращаться. Но я поставила корзину в телегу и замялась, поглядывая на деревню, в которой выросла. Вон дом Петра, и новенькие – Глафиры с Георгием, Прокопа. Матренин дом с неухоженным двором, будто его бросили давным-давно.

Я всегда наблюдала за своими бывшими соседями от леса. Видела, как зарастают огороды у домов, оставшихся без хозяев, и как редеет стадо коров. Костиндор потихоньку исчезал: те, у кого были дети, переехали. Лукерью с сыновьями провожали всей деревней, выкрикивая им пожелания хорошо устроиться в Лопатихе. Христины с ними уже не было.

Я тогда подумала, как оказалось бы печально, живи в Лопатихе и я, как собиралась. Хорошо, что Риддл пришел за мной и увел в лучший городок на свете.

Видела я и как хоронили Верку. Это случилось летом два года назад. Верка страдала долго, хотя Риддл говорил мне, что ее едва ли хватит на полгода… И как вырос Мишка, я тоже заметила. Каждый мой приезд сюда сопровождался тем, что я недвижимо стояла у леса и смотрела на деревню, в надежде со стороны понять, как в ней живут. Пожалуй, пройдет еще лет десять или того меньше, и Костиндор совсем опустеет.

– Да вообще-то, поехали домой, – махнула я рукой и забралась в телегу.

Вернулись мы ближе к ночи, оставили добытое в лекарской, где я с утра уже разберу все. Я спешила домой по улице, подсвеченной масляными фонарями, попутно здороваясь с прогуливающимися демонами. Молодых по темноте домой не загнать, так что шумно было не только днем.

Через кухонное окно, прикрытое легкой занавесью, разглядела Риддла и Аглаю: первый жарил оладьи, вторая нетерпеливо носилась вокруг стола. Я большую часть времени проводила в лесу или в лекарской, так что мужу пришлось научиться готовить.

Я ступила на крыльцо, когда услышала голос отца. Сердце заколотилось от радости, и я влетела в дом, боясь, что мне послышалось.

Аглая, с распущенными черными волосами, бросилась ко мне маленьким вихрем. Я тут же подхватила ее на руки и чмокнула в крошечный нос. Готовить Риддл научился, а вот справляться с непослушными кудряшками – нет.

– Мама! А к нам дедушка приехал!

– Вижу, милая.

– Я пойду играть в то, что мне деда привез! Ты расскажешь мне сказку перед сном?

– Обязательно, но чуточку позже, хорошо?

Дочка закивала, слезла на пол и унеслась наверх, в свою комнату. Я встретила отца, который полулежал на диване так, что через окно я его не заметила. Увидев меня, он поспешно поднялся.

– Здравствуй. – Сильные руки сжали меня в объятиях. Папа не снял при мне капюшона из-за Аглаи: его внучка могла появиться в любой момент, чего он и опасался.

– Я ждала тебя раньше. – Я обняла его в ответ и улыбнулась, проходя к столу. Риддл поймал меня за руку, быстро чмокнул в щеку и вернулся к готовке. – Что не давало тебе приехать?

– Точно хочешь знать?

Я напряглась, но тут же расслабилась. Мне уже все равно, что происходит по ту сторону Туманной завесы. Просто любопытно, как поживает тот, другой мир, и больше ничего.

Сунула в рот теплый оладушек и приготовилась слушать.

– Неждана умерла, – заговорил отец. – Место Верховной досталось Ирине, а Люсию из-за этого едва не хватил удар. Вы когда-нибудь встречали злющую, невероятно сильную ведьму? А, да… Люсия едва не отправила к праотцам все близлежащие деревни, потом добралась до Огненных земель и потребовала от Шерона провести ее инициацию. Мол, о Цветущих Садах и слышать больше ничего не хочет. Шерон, пока убеждал ее отказаться от этой затеи, так к ней прикипел, что женился. Сейчас они воспитывают близнецов, собственно, поэтому Шерон никак не может вырваться к вам в гости. Но обещал приехать следующим летом.

Риддл налил мне чаю с малиновым вареньем, подвинул поближе тарелку с оладьями. Я кивком поблагодарила его, не отрывая взгляда от папы.

– Катарина…

– Пап, – оборвала я его, посмурнев. – Ни слова о ней. Мне достаточно знать, что она жива.

– Рассказал ей? – с удивлением в голосе спросил отец у моего мужа.

– Угу, – бросил тот.

Я отпила чаю, хмурясь. Риддл еще пару лет назад поведал мне, что в тот раз, когда Катарина снова проходила инициацию по его приказу, она выжила. Черт его знает, каким образом, но раз так решил прародитель – то Верховный не имел права вершить над ней суд. Моя мать жила и здравствовала, но, к счастью для всего человеческого мира, под тотальным контролем Даламара.

– Дочь, я не мог уехать, – развел руками папа. – Боялся оставить ее: кто знает, что ей в голову взбредет.

– А сейчас она где? – спросила я, подумав, что все-таки хочу услышать о ней. Надеялась, что ее настигла кара за все то, что она натворила.

– Обнаружила на юге городок, который ее покорил. Солнечный, на берегу чистейшего моря. Даже не спрашивай, как Катарина вдруг определила, что валяться целыми днями на пляже – здорово. Я сам не знаю, это не в ее привычках. Более того, она туда почти переехала – проводит на море большую часть времени.

Я только хмыкнула, представив свою мать, загорающую на берегу под палящими лучами солнца. Интересно, она сошла с ума сразу после инициации или позже?

– В остальном все как обычно. Граница не движется, Шерон счастлив, Катарина, кажется, тоже. Ведьмы, правда, потихоньку уходят в сторону Огненных земель…

– Как это? – не поняла я.

– Очищают земли. Кое-где выжженная местность уже поросла травой, небо посветлело. Магии вливают какое-то дичайшее количество. Это Ирина задумала.

– И демоны не против?

– Да как сказать… Я нет, не против. Шерон, в общем-то, тоже. Остальные, кого не устраивает такой расклад, постепенно отступают на запад – дотуда благородные ведьмовские порывы нескоро доберутся.

– Есть шанс, что со временем Огненные земли станут не такими уж огненными?

Даламар пожал плечами.

– Если и так, то на полное очищение уйдет не одно столетие. Демонам понадобилось много веков, чтобы захватить часть мира, при этом мы гораздо сильнее ведьм. К сожалению, мы не увидим времен, когда Огненные земли превратятся в сплошные Цветущие Сады.

То, что сказал папа, неимоверно радовало. Если ведьмы и впрямь задумали очистить мир от последствий прихода демонов, то им это удастся. Я в этом не сомневаюсь.