Чёрному, с любовью

Глава 21 Семья

— Наоко сообщил мне, что вы в курсе стандартных средств, которыми можно сделать вампира, — начал Брик, и теперь в его голосе сильнее звучала луизианская тягучесть.

— …Он говорит мне, что вы определили схемы, биологические связи между людьми и нами. Хоть он и говорил мне, что эта информация не выходила за пределы лидерской верхушки, но судя по вспышке вашего друга…

Брик лениво показал в сторону Джема.

— …Далее я буду исходить из предположения, что данный факт изменился с тех пор, как Наоко перестал быть частью команды.

Вампир обвёл взглядом стол, словно оценивая нас.

Его глаза оставались совершенно неподвижными, пока он продолжал голосом, в котором всё ещё звучала та полная присутствия мелодия.

— Наоко говорит мне, что ваши учёные знают наши группы крови и то, как они взаимодействуют с ДНК конкретных людей. Он говорит нам, что вы знаете, как эти связи определяют, каких людей мы можем легко обратить в вампиров, а каких — нет.

Не дожидаясь ответа, он посмотрел на меня.

— Это правда. Всё правда. Обычно это единственный способ, которым мы можем размножать наш вид.

Он посмотрел на Ника, наградив его откровенно ласковым взглядом, отчего мне захотелось заскрежетать зубами.

Прежде чем я успела отвернуться от них обоих, взгляд хрустальных глаз Брика вернулся к Блэку.

— Причина тому проста. Мы ценим собственные жизни, — глаза вампира оставались серьёзными, почти мрачными, пока он наблюдал за нашей стороной стола. — Новорождённые нестабильны. Они взрывоопасны. Многие из них умирают. Многие совершают самоубийство. Многие просто не могут контролировать себя, и их приходится устранять ради безопасности нашего сообщества в целом. Они часто не уважают и не понимают необходимость анонимности всей расы. Некоторые из них обращаются против своих создателей или вампирского рода в целом.

Помедлив, Брик показал на Ника, словно подкрепляя свои слова.

— Они совершают необдуманные поступки, — добавил он, на мгновение показав клыки и посмотрев на лицо Ника. Там проступила своеобразная раздражённая нежность, словно родителю приходится извиняться за ребёнка-хулигана. — Например, врут и манипулируют своими создателями, чтобы выбраться из-под их наблюдения на несколько часов. Например, намеренно идут против приказов и нападают на дражайших друзей, с которыми их создатели хотели бы заключить союз…

Умолкнув ненадолго, Брик покачал головой.

Взгляд его хрустальных глаз вернулся к Блэку.

— Я сожалею об этом, Квентин… поистине сожалею, — с нажимом сказал он. — Как я и говорил тебе по телефону, Наоко всё ещё страдает от некоторых проблем, вызванных его новым состоянием. Дориан делает всё возможное, чтобы обучить и успокоить его. Однако Наоко довольно упрям. А ещё он довольно умён и часто находит самые неожиданные способы сбежать от нас.

Увидев его ласковый взгляд, адресованный Нику, я ещё крепче стиснула зубы.

Чем дольше он говорил, тем сильнее я продолжала скрежетать зубами.

— …В любом случае, — добавил Брик, бросив на меня лёгкий взгляд. — Я веду к тому, что вампиры нечасто по доброй воле связывают свои жизни с такими нестабильными существами. Вампиры должны достигнуть определённого возраста, чтобы их яд достаточно вызрел, и они смогли делать маленьких вампиров. Поэтому те, кто способен сделать нового вампира, обычно прожили довольно долго, они счастливы и довольны тем, кто они есть.

Брик впервые позволил себе лёгкую улыбку.

— …По той же причине большинство вампиров в таком возрасте не желают рисковать собственными жизнями для создания новорождённого, который вполне может привести к их смерти через считанные месяцы, а то и дни или даже часы. Таким образом, если для этого не существует весомой причины, мой вид обычно создаёт новых вампиров через генетическую совместимость нашего яда. В данном случае, если новорождённый сделает что-то колоссально глупое…

Подняв ладони в своеобразном беспомощном жесте, он посмотрел на меня.

— …вампир-создатель не умирает в результате этой глупости. Молодой вампир просто прекращает своё новое существование… и колесо времени продолжает вращаться.

Брик посмотрел на наши лица — то ли чтобы оценить степень нашего понимания, то ли чтобы увидеть реакцию на свои слова, то ли и то, и другое.

— То, что я сделал, создавая Наоко, в высшей степени редко, — добавил Брик. — В высшей степени редко. По правде говоря, такое не делается почти никогда, особенно в наши дни, когда есть столько способов нечаянно убить себя. Особенно когда среди нас теперь бродят видящие.

Он остановился на лице Джема, затем посмотрел на Блэка.

— Таким образом, я ничуть не удивлён, что ни в твоей научной лаборатории Пентагона… — опять проблеск клыков. — …ни в твоей собственной команде медиков, Квентин, никто никогда не сталкивался с таким случаем.

Брик откинулся на спинку своего стула.

— Наоко уникален, — просто сказал он. — Поистине, я не удивился бы, если бы узнал, что он — один из очень маленькой горстки ныне живущих вампиров, которые созданы таким путём. Обычно такое существовало только в наши ранние годы, и то в основном по двум причинам. Любовь…

Он взглянул на меня, вскинув тёмную бровь.

— …или чтобы положить конец или завладеть отдельной человеческой родословной. Такое обычно случалось с человеческими монархами или каким-то политически или культурно значимым кланом. Это также делалось как часть общей расовой стратегии.

Взглянув на наши лица, Брик продолжил тем своим серьёзным тоном, и из выражения его лица ушёл любой намёк на юмор.

— Когда мы только родились, — сказал он, взглянув на Ника с хмурым видом. — Боюсь, мы немного социопатичны. Полагаю, таков корректный современный термин. Социопаты. Психопаты. Лишённые совести, наделённые сильными антисоциальными тенденциями ко всем, кроме нас самих. Мы ведём себя как личности, которых в разговорной речи называют «серийными убийцами».

Повернувшись, он бросил на меня мрачный взгляд.

— Такова стадия нашего развития. Лично я считаю, что это в некотором роде обусловлено эволюцией, поскольку позволяет преодолеть любую изначальную брезгливость из-за нашего нового состояния… в частности, наших новых потребностей в питании. Нам даётся период времени… иногда недели, обычно месяцы, иногда годы… когда никакой эмоциональный аспект наших перемен не искажает физической адаптации к новому биологическому виду.

Слегка растягивая слова луизианским акцентом, Брик вскинул бровь, глядя на меня.

Улыбка не касалась его губ.

— Конечно, это весьма удручает тех, кто знал новорождённого как человека, — признал он. — Новорождённый действительно кажется совершенно другой личностью… лишённой сопереживания, эмоциональной привязанности понимания и, ну, человечности. А их близкие привыкли видеть в них эти черты прежде. Вполне нормально думать, что в ходе трансформации стёрлись все следы того, кем они когда-то были, все черты их прежней личности. Многим проще считать эту личность погибшей.

Взгляд Брика вновь упал на меня.

После паузы он вновь наполнил голос этой внушающей мелодией, деликатно припечатывая каждым словом.

— Эта. Фаза. Проходит, — сказал он, удерживая мой взгляд. — Это всего лишь этап в жизни полностью трансформировавшегося вампира. Этап, который позволяет им оставаться в живых, кормиться и держаться подальше от острых предметов, которые возможно захочется использовать на себе, если однажды ночью они слишком расстроятся из-за перемены жизненных обстоятельств и диеты.

Брик перевёл взгляд с меня на Блэка.

— Ты, Квентин, изменил моё мнение о видящих, — просто сказал он. — Знаю, ты думаешь, что я лишь играю с тобой, называя другом, заключая кратковременные союзы лишь для того, чтобы предать твоё доверие… но в моем дразнении есть и доля правды. Я действительно желаю, чтобы мы стали друзьями. Кроме того, моя перемена отношения к этой теме проявилась лишь со временем, что частично объясняет мои колебания настроения, когда дело касалось возможного долгосрочного союза с тобой.

Нахмурившись, он откинулся на спинку стула, оценивая Блэка взглядом.

— До встречи с тобой и твоей очаровательной женой, признаюсь, мои цели в отношении присутствия твоего вида в моём мире были предельно просты. По правде, была лишь одна цель. Была лишь одна стратегия. Я намеревался уничтожить вас и всех ваших потомков. Окончательно и бесповоротно.

Он сделал слегка извиняющийся жест одной ладонью.

— Видишь ли, я действительно считал эту Землю моей, Квентин. Я воспринимал ваш вид как инопланетян и чужаков. Более того, мне говорили, что вы каким-то образом умудрились испоганить свой мир и хотели украсть немалую часть моего мира. Таким образом, поскольку вы родом не отсюда, вы не имели врождённого права жить или существовать здесь. Если вы представляли угрозу (а именно так и было с моей точки зрения) вы вообще утрачивали все права. Как и с любым вторгающимся опасным видом, я считал себя совершенно вправе защищаться. Более того, я считал, что средство защиты меня и моих людей крайне просто. Истребление.

Его губы изогнулись в деликатной хмурой гримасе, немного показав белые клыки.

— Чарльз — не лучший посол вашего вида, Квентин, — произнёс он чуть холоднее. — Теперь я вижу, что моё мнение о вашей расе выстраивалось во многом на предубеждениях, которые исходили из предположений о характере вашей расы… а большую часть этих предположений я выстроил, наблюдая за Чарльзом.

Хрустальные глаза Брика метнулись вверх от стола.

— Теперь я считаю, что ошибался во многих этих предположениях, — сказал он, на мгновение показав открытые ладони, затем снова переплёл пальцы. — Я полагаю, что наши виды могут мирно делить эту планету, Квентин. Но чтобы это случилось, вам нужно понимать нас, равно как и я чувствую, что начинаю постепенно понимать вас.

Я ощутила, как рядом со мной волна ярости выплёскивается из света Блэка.

Я не посмотрела на него, но чувствовала, как мой свет глубже вплетается в него и оборачивается вокруг.

Честно, не знаю, пыталась ли я успокоить его, или же сделала это потому, что резонировала с чувствами в его свете.

Как и Блэк, я прослеживала, к чему подводил нас король вампиров.

Я уже понимала, почему он решил сделать такое с моим другом, и одной лишь нечеловеческой расчётливости этого решения оказалось достаточно, чтобы вызвать желание на месте вырвать сердце из его груди.

Однако я не сдвинулась с места, ничего не сказала, и после небольшой паузы Брик продолжил.

— Знаешь ли ты, что некоторые из моих людей считают, будто мы в некотором роде родственники… видящие и вампиры? Что мы биологическая пермутация[14] одного и того же космического импульса? Некоторые в моём роду считают, что этот импульс лишь немного исказился в разных измерениях и проявился в наших мирах немного по-разному.

Брик помедлил, взглянув на меня, затем на Блэка.

Его хрустальные глаза сохраняли серьёзное выражение, когда он добавил:

— В последнее время я вижу больше этого сходства. Признаюсь, теперь, когда я осознанно ищу эти общие черты, а не причины ненавидеть другую расу, я постоянно вижу эти сходства. По разговорам с Наоко я понимаю, что он тоже видит их. Теперь я поистине считаю, что у нас больше общего, чем признают обе наши расы. Полагаю, что друг с другом мы делим больше общих черт, чем с людьми… как бы ни было больно слышать это вам, мистер и миссис Блэк.

Его губы вновь мрачно поджались, когда он взглянул на меня.

— Знаю, вы считаете, что мои люди лишены чувств… но уверяю вас, на самом деле — полная противоположность. Как и ваши люди, вампиры чувствуют всё намного глубже людей, намного интенсивнее людей. По той же причине наши эмоции требуют больше зрелости и самоконтроля, чем подвластно человеку… особенно учитывая необходимость скрывать нашу истинную природу. Как и ваши люди, наши долгосрочные моногамные пары тоже крайне редки, но в высшей степени эмоциональны и взрывоопасны в сравнении с людскими парами.

Помедлив, он сделал примирительный жест одной рукой.

— Я принимаю во внимание, что вы не желаете выслушивать эти наблюдения от меня при таких обстоятельствах… особенно после вчерашнего, Квентин. Но это правда. Фаза новорождённого — это аномалия, как я и сказал. Как только Наоко вырастет, он будет больше похож на прежнего себя, и вы сумеете увидеть это своими глазами лишь в том случае, если дадите ему этот шанс.

Вампир просканировал наши лица с настороженным выражением.

В итоге он перевёл взгляд на Блэка, и его стекловидные глаза смотрели совершенно серьёзно.

— Мы бы с успехом познали истинную природу друг друга, — предостерёг он. — Мы ещё можем мирно делить эту планету… и научиться жить с состраданием к людям, с которыми мы делим этот мир.

Молчание по нашу сторону стола сгустилось.

По правде говоря, я бы удивилась, если бы у кого-то из нас нашёлся ответ на такое.

Всё, что приходило мне на ум — это матерные слова.

А ещё всеобъемлющее желание опять увидеть шею вампира, пронзённую мечом Блэка.

Не знаю, увидел ли Брик это на наших лицах или нет.

Когда никто из нас ему не ответил, он продолжил говорить тем же осторожным голосом. Его слова звучали нарочито спокойными, тщательно подобранными.

— Наоко ещё не начал по-настоящему переходить в следующую фазу его трансформации, — сказал он, взглянув на Ника. — Отчасти потому, что он борется с этой переменой… что опять-таки, совершенно нормально, это можно понять, и не из-за чего переживать. Если он подобен большинству молодых вампиров, то он наверняка напуган. Накатывающие на него чувства сильны… намного сильнее всего, что он когда-либо испытывал до сих пор.

Вновь взглянув на Ника, король вампиров деликатно нахмурился.

— В результате естественно, что эти чувства пугают, — продолжил он. — Более того, Наоко весьма умён, как я уже сказал, а значит, можно сделать некоторые поблажки его психическому состоянию. Зачастую самые умные из нашего вида проходят через самые сильные мучения в начале. Опять-таки, полагаю, это естественно. В мире людей наиболее образованные также обречены страдать больше… полагаю, это правдиво и для видящих. Наоко осознает глубину эмоций, с которыми он столкнётся, и поэтому ему хватает ума блокировать эти эмоции различными путями, используя сложные ментальные стратегии. Может пройти ещё несколько месяцев прежде, чем он полностью войдёт в стадию эмоциональных воспоминаний.

Лёгкая улыбка коснулась губ вампира.

Моя ненависть умножилась в разы, когда я осознала, что эта улыбка вызвана гордостью.

— Я начинаю узнавать, что Наоко уникален в некоторых отношениях, — добавил вампир, и та гордая улыбка всё ещё дразнила его губы. — Назвать его умным — это приуменьшение, правда. Теперь я осознаю, что он почти гений.

Брик адресовал эту крайне гордую улыбку Нику.

— По этой причине нам довольно сложно его контролировать, — добавил король вампиров. — Серьёзно, масштабы его ума и изобретательности немного шокировали нас всех. Я знал, что он был неглупым человеком, но я и понятия не имел, насколько он умён, пока не обратил его в вампира. Честно говоря, я понимаю, что нам повезло иметь его среди нас.

Эта гордость просочилась в голос Брика, когда он добавил с менее скромной улыбкой.

— Вы знаете, что он едва не убил Дориана во время своей первой недели тренировок? Вы хоть представляете себе, насколько это экстраординарно?

Брик издал тихий смешок, взглянув на Дориана, который ответил на этот взгляд своей улыбкой и слегка вскинутой бровью.

Ник ни разу не отрывал взгляда от нашего края стола.

В отличие от этих двоих, на его губах ни разу не отразилось улыбки.

— К счастью, — продолжал Брик с той луизианской тягучестью. — Наш Дориан немного мазохист. А ещё его непросто запугать. Он упорно продолжал свои попытки обучить Наоко и начал добиваться некоторого успеха, как только осознал степень его ума и начал обращаться с ним как с равным. И всё же… Поистине изумительно, как он был близок к тому, чтобы сбежать от нас, даже когда вся моя семья активно наблюдала за ним.

Весело покачав головой, Брик взглянул на Ника, затем снова на нас.

— Он расставил ловушки для нас. Физические ловушки, которые действительно сработали. Одна из них подвесила Дориана под потолком в наших частных апартаментах в Париже.

Брик усмехнулся, словно ничего не мог с собой поделать.

— …Позднее, — добавил он. — Когда мы решили, что более-менее приструнили его, он прибегнул к более деликатным стратегиям, чтобы контролировать нас. Однажды он даже сумел обратить в некотором роде принудительную тренировку против Дориана, манипулировал им, разыграл настоящий психологический гамбит, чтобы опять сбежать от нас. Он весьма проницателен в психологическом плане… и в высшей степени умеет адаптироваться, вдобавок к его стратегическим и пространственным навыкам.

Улыбнувшись Нику в знак открытой привязанности, Брик добавил:

— …А ещё, боюсь, он буквально вьёт верёвки из меня и Дориана.

Брик разжал руки и поднял ладони в преувеличенном беспомощном жесте, словно говоря «Ну что тут поделаешь?»

Его веселье испарилось, когда он повернулся к Блэку.

— Я знаю, что это не оправдание, Квентин.

Голос вампира изменился, возвращаясь к тому насыщенному присутствием тону, становясь глубже, серьёзнее — таким серьёзным, какого я ещё никогда от него не слышала.

— Я ни в коем разе не оправдываю случившееся вчера, — продолжил Брик. — Я приношу свои искренние извинения и принимаю на себя полную ответственность за то, что случилось с вашей подругой. Узнав об этом, я пришёл в ужас… в откровенный ужас. Я также испытал облегчение, узнав, что он хотя бы никого не убил. Вы не представляете, насколько это необычно для вампира его возраста. Хоть это и малое утешение, знаю, но это всё равно стало облегчением для всех нас.

Очередное молчание повисло над группой собравшихся.

В это время Брик смотрел на всех нас, включая ряд видящих, которые стояли за мной.

Я осознала, что пристально смотрю на Ника и не могу отвести взгляд.

Когда никто ничего не сказал, заговорила я — ещё не успев осознать, что хочу открыть рот.

— Он сделал это с Кико, — сказала я.

Я почувствовала, как каждый взгляд в комнате метнулся ко мне.

Я смотрела лишь на Ника.

— …Он изнасиловал Кико, — сказала я. — Он написал на стене то послание Блэку. Кровью Декса. После того, как едва не убил Кико. Это сделал Ник.

Я подождала мгновение, чтобы Ник посмотрел на меня.

После намеренной паузы он всё же перевёл взгляд. Его лицо выражало безразличие, хрустальные глаза сделались плоскими, всматриваясь в мои.

— Зачем? — спросила я, в этот раз обращаясь к нему. — Зачем тебе делать такое, Ник? Объясни мне, как ты можешь сохранять в себе хоть крупицу знакомого мне Ника, и в то же время изнасиловать ту, которую ты когда-то считал другом? Объясни мне, как ты мог едва не убить её, а затем оставить это блядское послание на стене для меня и Блэка?

Молчание затянулось.

Ник не отворачивался от меня. Он даже не моргнул.

В те же несколько секунд я осознала, что не вижу, как он дышит.

Я собиралась заговорить вновь, когда позади меня раздался голос Джема.

— Ты говоришь, что он изменится? — спросил видящий.

В его голосе звучал такой сильный акцент, какого я никогда от него не слышала.

Я повернулась и посмотрела на него через плечо.

Джем не смотрел на меня, но я видела, как напрягся его подбородок, пока он смотрел на Брика. Его зелено-фиалковые глаза отражали свет от промышленных потолочных ламп.

— Ник, — пояснил Джем, когда вампир поднял взгляд, сосредоточившись вместо меня на Джеме. — Наоко, как ты его называешь. К этому сводится вся твоя длинная лекция, na? Что он станет больше похож на себя, как только восстановит свои «эмоциональные воспоминания», или как ты их там называешь? И что как только это случится, у нас будет основание для настоящего союза?

Брик посмотрел на него.

Судя по слегка поджавшимся губам, он явно расслышал эмоцию в голосе видящего. Он впился в него пронизывающим взглядом, затем эти стеклянные глаза переключились на Ника.

— Этот питает к тебе довольно нежные чувства, Наоко, — заметил он, слегка нахмурившись. — Ты забыл упомянуть его.

— Потому что я не думал, что он знает, кто я вообще блядь такой, — сказал Ник.

Голос Ника заставил меня буквально подпрыгнуть.

Затем моё сердце бешено заколотилось.

Его голос звучал так знакомо, что мою грудь пронзило болью. И всё же я слышала в его словах намёк на ту мелодичность.

Он продолжил совершенно скучающим тоном.

— …Не считая того, что он трахал человечку, которую я хотел трахать, и привлекал взгляды каждой женщины в нашем лагере, я ничего о нём не знал. Он один из тех, кто вошёл в дверь в Нью-Мехико. Он их лидер… был лидером, пока не примкнул к Блэку.

— Ну, он тебя знает, — сказал Брик, всё ещё всматриваясь в лицо Джема. Он казался ошеломлённым этим наблюдением и адресовал следующие слова Джему. — У нас возникнет проблема, друг? Или ты сумеешь контролировать себя, пока мы тут не закончим?

Нахмурившись, я во второй раз посмотрела на Джема.

В этот раз я увидела то, что видел Брик.

Джем задышал тяжелее, из его света исходила густая холодная ярость. В этот раз он не просто выглядел воинственным; он выглядел так, будто готов убивать голыми руками.

Блэк тоже явно почувствовал это.

Взглянув на Джема, он показал на него несколькими взмахами пальцев. Я почувствовала, что он также послал что-то своим светом.

Что бы там ни было, он не сопроводил это словами.

Джем посмотрел на него.

Его зелёные глаза полыхали жаром, но он действительно смотрел на Блэка и, похоже, что-то увидел — какое-то родство или понимание.

Что бы там ни было, это заставило его сдать назад.

По крайней мере, временно.

Брик продолжал настороженно оценивать Джема, хотя адресовал свои слова Нику.

— Ты определённо более популярен в этих кругах, чем говорил нам, дражайший.

Ник не ответил. Выражение его лица даже не изменилось.

От него исходило ощущение мысленного пожатия плечами.

Брик посмотрел на меня, затем на Блэка, и выражение его лица оставалось настороженным.

— Я приношу извинения за эмоциональную травму, которую всё это, несомненно, наносит тебе и твоим людям… особенно твоей жене, — сказал вампир таким же настороженным тоном. — Но мне нужно было, так сказать, поженить наши лагери. Это показалось мне самым эффективным способом… а возможно, и самым безопасным способом для меня.

Я взглянула на Блэка.

Теперь он пристально смотрел только на Брика.

Его лицо ничего не выражало. Я чувствовала его через структуру связи, которую мы делили, но ни капли этого не показывалось на его лице или в глазах.

— Ты знал, что я этого хотел, — добавил Брик, переводя взгляд между мной и Блэком. — Изначально я готовил это для твоей жены, как тебе известно. Я действительно думал, что так будет лучше для обоих миров, для нас обоих. Я знаю, как ты любишь, когда один из нашего вида забирает твою кровь, Квентин. Я поистине надеялся и верил, что если у твоей жены будет эта способность… эта дополнительная возможность доставить тебе удовольствие… то это станет дополнением к вашему браку. К вашей сексуальной жизни, как минимум. К тому же, разве есть лучший способ понять наш вид, чем брак с одним из нас?

Лицо Блэка не дрогнуло.

И всё же я чувствовала завиток жара под моими ногами, от которого становилось сложно держать лицо. Это так сильно напоминало мне об острове Мангаан, что я не могла перестать коситься на Блэка.

— …Однако я обратил внимание, — осторожно продолжил Брик, теперь наблюдая в равной мере за мной и за Блэком. — Что обращение Мириам сопряжено с некоторыми рисками. Не столько из-за её смешанной крови. Я уже почти уверен, что её кровь совместима с превращением в одного из нас. Нет, проблема крылась в её браке с тобой, Квентин.

На мгновение переменив позу на стуле, он оценил наши лица, затем продолжил тем же осторожным тоном.

— Из-за природы того, как связываются ваши люди, я не мог предсказать, как Мириам… или ты сам, Квентин… отреагируете на такое радикальное изменение в физической природе одного из вас. Мне сказали, что связь и без того делает вас крайне восприимчивыми к любым изменениям друг в друге, и внесение ещё большей нестабильности в эту смесь может привести к серьёзным последствиям. Не только для Мириам, но и для тебя, Квентин. И для меня, поскольку я изменил бы её так, как изменил Наоко, что сделало бы мою жизнь зависимой от жизни Мири. Возможно, это связало бы жизни всех нас троих.

Слегка нахмурившись, он добавил:

— Меня и ранее предупреждали о подобном представители вашего вида. Эфраим, в частности, очень настаивал, что если Мири станет одной из нас, то это должно случиться до завершения связи между вами. Похоже, он считал, что я играю с огнём, экспериментируя с подобными вещами даже тогда, Квентин… но он сказал, что пробовать такое с полностью завершённой связью равносильно самоубийству.

Склонив голову, Брик взглянул на меня, затем на Блэка.

— Честно говоря, Эфраиму эта идея была ненавистна вне зависимости от времени реализации. Теперь, лучше понимая ваш вид, я склоняюсь к такой точке зрения. Связь священна для ваших людей. Я уважаю это чувство. Поистине. Я не стал бы и помышлять о подобном, если бы не существовало столь отчаянной необходимости связать наших людей до того, как Чарльз полностью завербует тебя в свои расистские помешательства.

Нарочито помедлив, Брик добавил:

— После Нью-Йорка, и после того, как Дориан вытащил меня из той адовой дыры в Вирджинии, я предполагал, что нашим видам уже поздно заключать союз, Квентин. Я предполагал, что к тому времени армия дяди Чарльза полностью промыла тебе мозги.

Губы Брика подёргивались в улыбке.

Это была не саркастическая улыбка. Она показалась мне вполне искренней.

— Представь себе моё удивление, когда ты, Квентин, заявился на то болото в Луизиане, ища меня. Поначалу я совершенно растерялся и не знал, как реагировать. Я также не мог заставить себя надеяться, что означает эта твоя перемена настроения. Затем, когда ты позволил мне и Дориану уйти невредимыми из той засады в Вашингтоне, и даже запросил нашей помощи на том острове с чокнутыми людьми, я знал, что боги преисподней непременно посылают мне знак.

Я почувствовала, как тот жар всё жарче распаляется вокруг Блэка.

Я также ощущала его сокрушительное чувство вины, когда он осознал слова Брика.

И всё же выражение его лица не дрогнуло.

— Однако я никогда не забуду предостережение Эфраима, — задумчиво сказал Брик. Он легонько постукивал пальцами по столу. — Я помню, что он говорил про вас двоих. Я помню, как он объяснял мне, что использование одного из связанной пары для создания кровной связи с нашими людьми может окончиться феерическим провалом… не говоря уж о трагедии, за которую я никогда себя не прощу. Так что я стал искать другой способ.

Посмотрев на лица по нашу сторону стола, он выразительно пожал плечами.

— Я решил, что будет лучше, если я буду избегать тех, кто совместим с моей вампирской кровью, хотя у меня есть возможность создавать любых своих детей через кровную связь, если я пожелаю. Однако что более важно, я хотел того, кто станет активом… и для моих людей, и для ваших.

Помедлив, он вновь сделал один из тех извиняющихся жестов.

— В итоге выбор оказался очевиден. По крайней мере, для меня.

Взгляд Брика метнулся к Нику, голос оставался задумчивым.

— Признаю, я сделался неравнодушен к Наоко, как только заметил его. Как только я увидел, насколько тёплые чувства к нему питает твоя жена… и ты сам, Квентин, вопреки явной ревности к его отношениям с Мириам… я знал, что это должен быть он. Чем больше я наблюдал за ним и замечал его личные черты, навыки, ум, тем сильнее я убеждался, что он станет отличным прибавлением к моей семье. По правде говоря, я остался вполне доволен.

Осторожно взглянув на меня, затем на Блэка, он добавил:

— Я по-прежнему вполне доволен. Я считаю невероятной честью иметь Наоко в своей крови. Что бы вы ни думали о нас, мы не желаем ему ни малейшего вреда. Совсем напротив. Мы все его очень любим. Все. Вне зависимости от кровной связи, которую я с ним делю, мы будем защищать его ценой наших жизней. Без колебаний.

Голос Брика зазвучал жёстче.

— Мне важно, чтобы ты это понимал, Квентин. Наоко — теперь семья… для нас обоих. Поверь мне, когда я говорю, что для вампиров это значит не меньше, чем для видящих. Теперь он часть меня, и всегда ею останется. Надеюсь, со временем вы всё это поймёте. Как минимум, я надеюсь, что вы начнёте уважать то, какую власть надо мной это имеет.

Молчание сгустилось.

Когда ни один из нас его не нарушил, Брик продолжил чуть более лёгким тоном.

— И да, — сказал он, переводя взгляд своих прозрачных, похожих на потрескавшееся стекло глаз на Джема. — Отвечая на твой вопрос, друг, он будет со временем становиться всё более и более похожим на себя. Его эмоции уже возвращаются небольшими проблесками воспоминаний, то тут, то там. Пока что он может избегать их и подавлять, но вскоре это станет невозможным. Как только это случится, вы можете поистине удивиться тому, как много вашего Ника Танаки осталось… даже в теле вампира.

И вновь он помедлил, слушая наше молчание.

Однако в этот раз он, похоже, не спешил его нарушать.

К сожалению, никто из нас, видимо, тоже не знал, как нарушить это молчание.