Чёрные сердца

Глава 18 Ник

Ник открыл глаза.

Он уставился на освещённый огнём потолок.

Красные угольки образовывали странные отсветы на древесине, словно вода, текущая под вулканом. По одним лишь этим отсветам он мог сказать, что костёр прогорел почти полностью, и комната почти погрузилась во мрак.

Он удивился, что никто не следил за огнём.

Он не ощущал холода, но видящие-то ощущали.

Затем до него дошло, что его голова лежит на ком-то — не на мебели, не на стене и даже не на полу. Его голова удобно устроилась на теперь уже знакомом мускулистом плече, и что-то в одном этом факте заставило его закрыть глаза и испустить вздох, в котором он не нуждался.

Облегчение.

Это ощущение было облегчением.

Это облегчение на мгновение почти захлестнуло его, вызвав странные, на удивление сильные эмоции, но в какой-то смутной манере. Он не знал, какие именно эмоции ощущал, но на его глаза навернулись слёзы — новое ощущение для вампира.

Они не влияли на его глаза как человеческие слёзы.

Его глаза не жгло, горло не сдавило, грудь не перехватило.

Слезы просто безмолвно потекли, когда их стало слишком много.

Секунду спустя до него дошло, что между его челюстей не было органического стержня.

Его рот был закрыт, клыки спрятались. Вопреки ощущению запаха кожи и крови видящего всюду вокруг него, вопреки плаванию в этом запахе, в поте другого мужчины, в запахе его тела и волос, он не ощущал потребности что-либо сделать с этим.

Через несколько секунд до него дошло, что он спал.

Он… спал.

Вампиры не спали.

Позади себя он услышал и ощутил вибрирующий смешок.

— Пытаешься решить, надрать мне задницу или нет? — спросил низкий голос. — Или просто пытаешься решить, хочешь ли ты меня укусить?

Ник открыл рот, чтобы ответить.

Его разум совершенно опустел.

Прежде чем он пришёл в себя настолько, чтобы заговорить, пальцы нежно убрали волосы с его лба и глаз, погладили его лицо сбоку, затем подбородок, затем горло.

Ник мог бы запросто укусить его.

Он этого не сделал.

На самом деле, тот факт, что ему этого не хотелось (по крайней мере, хоть в сколько-нибудь агрессивной манере), показался ему скорее сюрреалистичным.

Затем это сбило его с толку.

Нахмурившись, он вновь сосредоточился на деревянном потолке.

— Ты меня загипнотизировал? — спросил он.

Очередная усмешка вибрацией отдалась в спине Ника.

На сей раз это почему-то заставило его улыбнуться.

— Загипнотизировал? — переспросил знакомый голос. — Нет. По правде говоря, брат, я не делал вообще ничего, просто не ушёл. И слушал твою болтовню. И беспокоился, что ты можешь навредить себе. И задавался вопросом, сумею ли я остановить тебя, если ты действительно попытаешься себе навредить. И, давай не будем забывать… леденящие кровь крики в любое время ночи. И мне приходилось терпеть, что ты лежишь на мне как блок холодного цемента, время от времени разминая меня костями… как кот на подушке, которая ему не нравится.

Слушая это всё, Ник фыркнул.

Однако он не шевелился… не двигал головой или телом.

Последнее грузно лежало на груди и животе видящего, и услышав слова Даледжема, Ник невольно заметил, насколько теплее кожа и тело видящего в сравнении с ним самим.

Он также испытывал извращённое желание вдавить в него лопатки и поёрзать, пока не найдёт идеально удобное место соприкосновения их мышц и костей.

Он всё ещё лежал, когда вдруг осознал, что напрягся.

— Мири, — произнёс он.

Его голос внезапно сделался хриплым.

Он начал было садиться, но Даледжем крепко обхватил его руками, ладонями и ногами, утягивая в прежнее лежачее положение.

Только тогда Ник осознал, что уже не прикован.

— Иисусе, — произнёс он, поднимая свои ладони. — Тебе жить надоело?

Даледжем позади него фыркнул.

— Может быть.

Когда Ник не заговорил и не попытался сопротивляться ему, видящий стал массировать его грудь сильными пальцами, вызвав в Нике реакцию прежде, чем он успел её подавить.

Его клыки удлинились ещё до того, как его разум сформировал сознательную мысль.

— Мы обсуждали это, я и ты, — сказал Даледжем, и его голос раздавался тихим почти-урчанием в горле. — Ты действительно не помнишь?

— Обсуждали что? — спросил Ник, стараясь отвлечь себя и убрать клыки. — Что тебе жить надоело?

Видящий фыркнул, но Ник услышал в этом звуке скорее веселье, нежели что-то другое.

Нику пришло в голову, что он по-прежнему не может чувствовать видящего.

Он вообще не мог ощущать его разум.

Он не питался от него.

Это осознание озадачило его.

Он гадал, сколько времени он пролежал тут с Даледжемом, галлюцинируя… крича, если верить словам видящего… явно пребывая не в себе… и ничто не отделяло его клыки от горла видящего. Он подумал просто спросить у него, но совершенно не был уверен, что хотел или нуждался в ответе.

— К тебе пришло ещё одно воспоминание, вот только что? — спросил Даледжем, снова гладя его грудь, умело разминая мышцы длинными пальцами.

Разум Ника опустел.

В основном из-за пальцев видящего.

Какой бы ни была причина, в те несколько секунд он не имел ни малейшего представления, о чём говорил другой мужчина.

— Мири, — подтолкнул Даледжем. — Ты только что сказал «Мири». Почему?

Разум Ника снова сосредоточился.

Он нахмурился.

— Я не могу её почувствовать, — он повернул голову, но из-за странного угла расположения их тел все равно не мог видеть его лицо. — Она снова ушла?

— Ушла?

— Как раньше, — произнёс Ник с лёгким нетерпением. — Когда она просто… испарилась нахер, — подумав, послав запрос через свою кровь, он ощутил, как напряглись его челюсти. — Это ощущается не так. Это ощущается… иначе.

— Как именно иначе? В чём заключается различие?

Ник задумался над этим. Медленно покачав головой, он продолжал нащупывать её через кровь, пока отвечал:

— В этот раз она сильнее присутствует здесь… скорее, она как будто приглушена. До этого она исчезала полностью. Я вообще не мог её почувствовать. Не было прогресса, переходного периода. Просто… бум. И нет её.

Голос Даледжема зазвучал чуточку резче.

— А теперь это ощущается иначе? Ты уверен?

Размышляя и продолжая нащупывать её через кровь, Ник медленно покачал головой.

— Нет, — ответил он. — Я всё ещё могу её почувствовать. Или, надо сказать, я могу почувствовать её, если усиленно сосредоточусь. Такое чувство… я не знаю. Как будто кто-то накрыл её одеялом. Или поместил в комнату с очень толстыми стенами. Она по-прежнему где-то там. Я даже могу почувствовать, где именно… вроде как.

После этих слов пальцы Даледжема крепче сжали его.

Ник повернул голову, вскинув бровь, хоть и не мог посмотреть на видящего.

— У тебя есть гипотеза? — спросил он.

— Да, — сказал Даледжем. — Более того, это проливает свет (прости за каламбур) на то, как работает эта ваша связь по крови, когда дело касается тех, от кого вы кормились. В вашей способности читать мысли компаньонов по кормлению определённо присутствует aleimi-компонент.

Когда Ник молча нахмурился, видящий пояснил:

— …Живой свет. Aleimi — это слово видящих. Так мы называем живой свет. Кровь содержит его в большом количестве. По-своему логично, что ты сохраняешь световую связь с теми, от кого кормился. Это просто другой способ обрабатывать aleimi. Должно быть, вы, вампиры, развили этот навык в результате вашего подхода к кормлению.

Видящий фыркнул, словно продолжая размышлять.

— …Это также объясняет, почему вы всегда хотите трахать свою еду, как ты изящно выразился, — добавил Даледжем. — Свет также играет огромную роль в сексуальном влечении видящих. Мы делим свет иначе, но процесс делёжки света является для нас в высшей степени эротичным. Более того, мы склонны привязываться к нашим половым партнёрам через их свет… что также объясняет, почему вампиров так привлекает кровь видящих. Другой «вкус», который ты описываешь, скорее всего, вызван характеристиками aleimi-света в крови, а не чем-то физическим. Скорее всего, свет для вас выражается во вкусе, в специфическом способе переваривания вашей пищи. На самом деле, скорее всего, вы питаетесь живым светом через кровь… а не наоборот. Кровь — просто средство передачи живого света, которого вы жаждете.

Ник подумал над этим.

Он фыркнул, совсем как видящий.

— То есть, ты хочешь сказать, что я высасываю жизненную силу из других существ? Ради пропитания?

Даледжем позади него пожал плечами, явно не обеспокоившись этой идеей.

— Это делают все живые существа, — просто сказал он, снова начав поглаживать волосы Ника. — Даже люди делают это, — добавил он. — Большая часть того, что люди получают из животных и растений, когда съедают их — это живой свет этих созданий, который задерживается в них даже после смерти. Даже вода имеет разновидность живого света. Если бы их еда была чисто физической, лишённой того aleimi или света… люди вымерли бы. Они бы умирали от голода вне зависимости от того, сколько бы физической субстанции они ни съедали.

Продолжая гладить Ника по волосам и голове, Даледжем пожал плечами.

— Для видящих это ещё актуальнее, — сказал он. — Мы, видящие, не можем получить существенное пропитание от некоторых форм человеческой пищи, и это в основном из-за характеристик света. Такие виды еды не ядовиты для нас, и дело не в том, что им недостаёт физических питательных веществ. Они просто не насыщены достаточным количеством живого света… или, возможно, насыщены не теми видами живого света.

Ник кивнул, размышляя над этим.

Но его разум хотел вернуться к кое-чему другому.

— Какая гипотеза? — спросил он ворчливо. — Ты сказал, что у тебя есть гипотеза. О Мири.

Даледжем выдохнул.

— Да, — произнёс видящий. Его тон сделался неохотным. — Думаю, ты, скорее всего, прав. Наша Мириам наверняка в беде.

Ник напрягся. И вновь Даледжем успокаивал его своими ладонями, удерживал руками и ногами.

— Где она? — спросил Даледжем после этого.

Ник нахмурился, уставившись на огонь, который, как он осознал, теперь находился справа от него, а не слева, как прежде, когда он был прикован к стене. При этой мысли он взглянул на ту стену и увидел, что его цепи все ещё свисают с сегмента органической пластины, занимавшей всю ту часть хижины. Он уставился туда, вновь поразившись, сколько работы проделал Даледжем, чтобы удерживать его здесь и сохранить им обоим жизнь.

Мгновение спустя он выбросил это из головы.

Он мог спросить об этом как-нибудь в другой раз.

Он знал, где лежал сейчас.

Он находился в постели Даледжема.

Закрыв глаза, он сфокусировался на вопросе, который задал видящий, постарался определить местоположение Мириам, в этот раз сосредоточившись на точном физическом месте.

— Россия, — сказал он, удивлённо открыв глаза. — Может ли это быть правдой? Я видел центральный район. Те странные здания. Она смотрела в окно. Она смотрела на реку… и то изогнутое здание. Огни на воде. Это была Москва. Новый район.

Воцарилось молчание.

Ник ощутил кивок Даледжема.

— Это… довольно точно, брат.

— Ты думаешь, что я ошибаюсь?

Даледжем покачал головой.

— Нет, — сказал он. — Я так не думаю. Просто я немного ошеломлён, честно говоря.

— Ошеломлён?

— Ну, да.

— Потому что…?

— Ну, во-первых… мы в России, Ник.

Ник вздрогнул, нахмурившись и уставившись в потолок. Подумав над словами видящего, он осознал, что они кажутся правдой. Более того, это очень даже логично.

А ещё это заставило его усомниться во всем, что он ощущал от Мири.

— То есть, ты думаешь, что мой разум, моя кровная связь с ней сыграла злую шутку…

— Нет, — Даледжем покачал головой. — Вовсе нет. На самом деле, твоё незнание нашего местоположения лишь ещё сильнее убеждает меня, что твоё прочтение Мири, скорее всего, верное, — помедлив, он добавил: — Мы не в Москве, Ник. Мы довольно далеко к востоку от этого города, на другом конце страны.

Ник подумал над этим, нахмурившись.

Даледжем прочистил горло.

— Ты можешь увидеть, кто её похитил?

— Нет.

В этот раз Ник полностью развернулся и слегка вздрогнул, посмотрев в лицо видящего с расстояния считанных дюймов. Он уставился в эти светло-зелёные глаза с фиолетовым ободком вокруг радужек. Они были такими обрисованными светом, такими яркими, что Ник как будто увидел их в первый раз.

Затем он взглянул вниз и ощутил, как отреагировало его тело.

Видящий был полностью голым.

Ник уставился на эту безупречную грудь, татуированные руки и ноги, затем заставил себя поднять взгляд к глазам видящего.

Даледжем слегка улыбнулся, вопросительно приподнял бровь.

Ник стиснул зубы — может, чтобы скрыть, что его клыки удлинились во второй раз. Он опять попытался спрятать их, когда заговорил.

— То есть, ты думаешь, что я прав? — грубовато спросил он. — По поводу того, где она?

Даледжем кивнул, согнув одну руку и подложив её под голову, затем устроил затылок на подушке из своей ладони, бицепса и предплечья.

— Думаю, да, — сказал видящий.

Он помедлил, меняя позу тела — наверное, потому что теперь Ник не приваливался к нему всем весом.

— По правде говоря, я понятия не имел, что ты на такое способен, — признался Даледжем, поудобнее уложив голову. — Я попросил тебя посмотреть. Я надеялся, что ты можешь ощутить лёгкий намёк на то, где её держат. Мне никогда не приходило в голову, что вампиры могут ощущать свои кровные связи на таком большом расстоянии… или с такой точностью. Я также не догадывался, что в лице вампиров мы получаем относительно гарантированный способ найти видящих, когда на них надет ошейник сдерживания видящего.

Лампочка в голове Ника буквально взорвалась.

— Ошейник сдерживания видящих, — пробормотал он.

Даледжем кивнул.

— Всё сходится, да? Он приглушил бы свет для тебя… но не погасил полностью. Как для видящих.

Ник снова кивнул. Действительно, всё сходилось.

Подумав над этим, подумав над тем, что это может означать, подумав о Блэке и о том факте, что видящий хотел его смерти… Ник знал, что сценарий, который замышляет его разум — это чистое безумие. Блэк хотел его смерти.

Блэк хотел его смерти, и на то имелась весомая причина.

Его приятель Квентин вырезал бы сердце Ника из его груди тупым, ржавым охотничьим ножом, и при этом напевал бы весёленькую мелодию. Эта мысль заставила Ника вздрогнуть, но не потому, что он считал, будто Блэк ошибается или даже чрезмерно остро реагирует.

Всё наоборот, на самом деле.

Ник вздрогнул, потому что он соглашался с Блэком.

Он на сто процентов понимал его точку зрения в этом вопросе.

Однако он не мог остановить свой разум, который уже прогонял сценарии.

— Ты хочешь отправиться за ней, — заметил Даледжем.

Ник поднял взгляд, посмотрев в эти светло-зелёные глаза.

Он не видел смысла в лукавстве.

— Да, — просто ответил он.

Всмотревшись в его глаза, Даледжем кивнул. Он поднял свободную руку, которая не служила подушкой его голове, и ласково погладил щёку Ника.

На мгновение желание укусить видящего, укусить его и оттрахать, стало почти невыносимым. От желания у него закружилась голова, подступила тошнота.

Но он забыл обо всем этом, когда видящий ответил ему.

— Ладно, — сказал Даледжем. — Тогда мы так и сделаем.