Чужая невеста для генерала

Глава 25

Маленький дракончик, выпив молока, начал зевать, я аккуратно переложила его в шкаф на нижнюю полку, создав из вещей гнездо и высыпав под лапки деньги из сумки. Лео сказал, что они его сокровище и мы не можем их не отдать.

Малыш в полудрёме подцепил одну монетку и сжал в маленьких когтях.

Я ему как взрослому пояснила, что неплотно закрою дверцы. Нельзя, чтобы плохие дяди, да и хорошие, его заметили. Засыпая, дракончик не протестовал, надеюсь, что не испугается, проснувшись, и не начнёт кричать.

Ещё раз проверив состояние генерала Маркуса, нет ли жара, на мгновение замерла, любуясь его внешностью. Пусть слегка небрит, но очень красив. В моём вкусе. Тёмные волосы, чёрные брови и густые ресницы, чётко очерченные скулы, прямой нос и совсем чуть-чуть пухлые губы. Всё как я люблю. А какие широкие плечи и накачанные руки!

– Не о том думаю, – прошептав, тряхнула головой и отошла.

В углу захрипел связанный Норман, тяжело дыша, зашёлся кашлем. В какой-то миг в голове промелькнула мысль, замешанная на жалости. Мне захотелось ему помочь, чуть облегчить страдания, подлечить. Но я тут же её откинула, пусть его лечат маги генерала.

В доме находились посторонние люди, а я сидела за столом и лепила пельмени: заказ, за который я взяла деньги, нужно доделать.

– Мама, это последние, я сам отнесу, – Лео с лёгкостью подхватил широкий поднос.

Я же, убирая со стола, подумала, что скоро начнёт светать и нужно будет поставить кастрюлю с водой на огонь. Не успела я налить воды, как дверь распахнулась, и вслед за Лео в дом ввалились трое неизвестных, вооружённых хлыстами мужчин.

– Генерал Маркус! – громко крикнул рыжеволосый с густой бородой, направляясь к кровати.

– Господа, вы натопчете, – с болью в сердце смотрела, как ещё недавно чистый пол становится грязным. Первым натоптал работорговец Норман, но я от страха не обратила внимания на грязь, сейчас же хотелось гнать непрошеных гостей веником прочь из дома.

– Что с ним? – не извиняясь за вторжение, спросил всё тот же бородатый. – Генерал Маркус? – он склонился над больным, легонько дотрагиваясь до плеча.

– Думаю, что по голове получил, – кивнула в сторону Нормана. – Они подрались во дворе, ваш генерал оказался сильнее, мы с сыном его на кровать уложили, а преступника связали.

– Так ли было? – мужчина с подозрением посмотрел на меня, а потом на Нормана.

– Скажите, а за помощь властям полагается награда? Желательно денежная. Мы с сыном так испугались, когда этот ворвался к нам дом, убежище искал, а тут генерал… – без умолку начала болтать. – Мы его связали, хотелось бы денег получить за помощь.

– Благодарность вам объявят, – отмахнулся тот. Бородач отвернулся, решив, что мы не помогали преступнику.

– И на том спасибо, – чуть склонила голову. – Только вы вместе с генералом и этого забирайте, он болеет, не ровён час, совсем плох станет.

– Ребята, найдите в деревне старосту, пусть организует перевоз, – отдал приказ старший.

Мужчины молча кивнули и вышли.

– Вы уж извините, но мне работать нужно, заказ у меня на пельмени, пока с вами болтаю, вода закипела.

Леонард, без слов поняв, что нужно опять в погреб, выбежал.

Пока варила, пока перекладывала и готовила соусы, такая кутерьма началась. В нашем дворе появился не только староста, но и половина деревни. И чего не спится? Петухи только пропели, а те уж на ногах.

Зеваки охали, качали головами, громко переговаривались, всем было интересно, кого сейчас выведут из нашего дома.

Да, именно так и говорили:

– Посмотрим, кого пригрела Флоренс… Мы ей разрешили жить в нашей деревне, а она привела…

– Да что вы такое говорите! Разбойник и душегуб там, сказали же стражи, что доблестный генерал поймал работорговца…

– Ты слушай, да не всему верь, дорогая…

Я уже не знала, то ли плакать, то ли смеяться. Попала так попала, хорошо, что сегодня уезжаем от этой дружной компании.

– Выносят! – кто-то громко крикнул, стоило воинам вытащить Нормана на улицу.

– Только музыки не хватает, – пробормотала я вслед.

Толпа гудела, её прекрасно было слышно у нас дома, двери, стены и окна не располагали к звукоизоляции.

Генерала выносили из дома с осторожностью на руках.

Тот рыжий с бородой, что разговаривал со мной, неожиданно вернулся и поблагодарил за помощь, положив на стол серебряный. Совесть, что ли, проснулась, или неожиданно генерал очнулся?

Отказываться не стала, сказав спасибо, спрятала деньги в фартук.

Наконец всё стихло.

– Лео, всё готово, можно уносить кастрюлю в тележку, – позвала сына, который недавно вышел во двор.

Дверь скрипнула, но вошёл не мальчик, а Морана.

– Как я посмотрю, весело живёшь, Фло, мужчины к тебе захаживают.

На её наглые необдуманные слова я не сразу нашла что ответить.

– Чего молчишь? Слова растеряла? Да вот мне зато есть что сказать, собирай свои вещички и сегодня же выматывайся из моего дома! Я уже других жильцов присмотрела. Они поприличнее будут, семья, не то что ты…

– Мы уедем, Морана, сегодня же! Только вот меня один вопрос интересует. Как у тебя ещё твой бесстыжий язык не отсох? Как тебе совесть позволяет наговаривать на честных людей? Ты как рыба-прилипала, выискиваешь местечко потеплее и присасываешься. Нет, как летучая мышь-вампир, в темноте подбираешься, пускаешь яд, присасываешься и сосёшь кровь. Только ты уверена, что после этого жить станет легче? Тебя в деревне хоть кто-то любит? Уважает? Уверена, что третьей стороной обходят! Поэтому ты всё больше злишься, пытаясь больнее укусить.

– Ты! Ты… Во-о-н! Мерзавка! – глаза Мораны расширились, она не ожидала, что я дам отпор. – Никто в этой деревне тебе угла не сдаст. Соседка-то твоя уехала, некуда тебе деваться, под деревом с сыном будешь следующую ночь ночевать.

– Что за шум? – в дом вместе с Лео вошёл муж бушующей Мораны.

– Она… – раскрасневшаяся женщина показывала на меня пальцем.

Я же, недолго думая, пустила слезу.

– Что же вы, уважаемая Морана, нас на улицу гоните?! – слёзы с лёгкостью покатились по щекам. – Разве я вам когда слово плохое сказала? За что вы меня ударили?

После моих слов замерли все трое, я же потирала «ушибленную» руку.

– Морана! Сколько раз на тебя жаловались соседи, как ты на них кричишь, обижаешь. Но чтобы ударить? – Эмори говорил тихо, но от этого было ещё страшнее.

– Эмори, дорогой, врёт она всё. Не было, не била! – женщина, побледнев, схватила мужа за рукав.

– Извини за Морану, Флоренс. Не заживётся хорошо вам в нашей деревне, лучше уезжайте в другое место жить. Даю два дня.

– Не нужно, мы сегодня вечером соберём вещи и уедем, – пообещала разозлённому мужчине.

Мы бы прямо сейчас уехали, но с курами и псом непонятно, что делать.

– Хорошо, дело твоё, – Эмори, подталкивая Морану, покинул дом.

– Мамочка, тебе очень больно?

– Прости, Лео, что напугала. Сегодняшний день совсем неудачно начался. Мне не больно, я обманула Эмори. Морана так достала, что я решила в этот раз не молчать. Простишь?

– Конечно, прощу, мамочка, – он обнял меня за талию. – Сейчас перенесу кастрюли в тележку, и надо собираться.

– Ты прав, отдадим заказ, вернёмся, пристроим кур и… Ой-ё… я же пообещала съездить к матери Лесси. Спать хочется, сил нет. Как всё успеть?

Широко зевая, подошла к шкафу, заглянула. Малыш-дракончик крепко спал. Аж завидно стало.

– Интересно, долго проспит? – спросил Лео.

– Вот же какой быстрый, успел отнести кастрюли и вернуться, – вздрогнув от неожиданности, приобняла мальчика.

– Мама, у меня мысль появилась. А что, если я останусь и пристрою кур с собакой в приют тётушки Оливии? Мы им отведём кур, отдадим зерно, что оставила бабушка Ариана, и немного запасов для пса? Курицы яйца станут нести, малышам на завтрак добавка к каше, а пёс – приют охранять.

– Интересная мысль, – кивнула в ответ.

– Я тогда тут останусь? За дракончиком присмотрю, да и кур пристрою, – уверенно предложил Лео.

– Ты уверен, что стоит оставаться?

– Уверен, ничего со мной не случится. Я давно один на улице выживаю. Да и вдруг дракончик в дороге проснётся, заплачет, в телеге все узнают, что он у нас есть. А это опасно.

– Ты прав, малыш, сделаем, как ты говоришь. Но не настаивай, если тётушка Оливия откажется, то живность в город заберём. Я поехала, отдам пельмени, заберу ключи – и к тебе, а к матушке Лесси завтра. Как же неудобно вновь откладывать поездку.

Через некоторое время я тряслась в телеге, едущей в город, а моё сердце осталось в деревне рядом с Лео.