Дети императора. Книга первая

Глава 5

Мне отвели покои в южном крыле дворца, на четвертом этаже, прозванном чертогом невест. Сюда поселяли не только незамужних дочерей императора, но и недавно овдовевших.

Весть о прибытии последней дочери быстро разлетелась по дворцу, и ко мне зачастили визитеры. Одними из первых были слуги, робко предлагавшие мне свои услуги: горничных, кухарок, охранников, любовников. Я всех отсылала, раздраженно поясняя, что скоро прибудет моя собственная челядь, что было очередной ложью. Нолу я отпустила домой навсегда. Не хотела рисковать ее жизнью, беря с собой во дворец.

Пока распаковывала вещи, я хорошенько осмотрелась. Мое теперешнее жилище состояло из двух основных комнат, спальни и маленькой гостиной, где можно было принимать визитеров на уютном диванчике с парой кресел, стоящих перед камином. Еще в гостиной был обеденный стол с четверкой стульев и небольшой секретер. Окна в обеих комнатах располагались довольно высоко, были узкими, с рост человека и пропускали мало света. Стекла в них не было, предполагалось, что зимой я буду закрывать их магическим щитом и тем самым спасаться от мороза. Магию приходилось тратить и на дополнительное освещение. Пока я ходила по комнатам, загруженная делом, за мной по воздуху летал Световой фонарь. В спальне стояла огромных размеров кровать под балдахином. На полу пушистый ковер. Гардеробная отгорожена только тканевой ширмой, а ванная комната такая крошечная, что там умещается лишь одна лохань для купания. Приятно порадовало наличие водопровода, но подогрев воды так же возложен на мои плечи. Или слуг, если я заведу таковых.

Вскоре знакомиться пришли сестры. Единственная полукровка в семье императора вызывала у них жгучий интерес. Как я узнала, сейчас во дворце проживало, только четверо сестер, остальные были в своих провинциях и вели между собой войны. Первой меня навестила Зарина, жена Тобиаса и дочь императрицы Моны. Высокая, почти такая же, как Люций. Красивая брюнетка с надменным взглядом зеленых с карими крапинками глаз. Голос повелительный и жесткий, а жесты резкие, рубящие. Как жаловался ее супруг, она действительно была невыносимой. С порога заявила, что у меня отвратительные уши и слишком низкий рост. Усевшись в кресло, она потребовала показать мою обувь, что бы дать нужные рекомендации о высоте каблуков. Я пожаловалась на отсутствие служанки и продолжила ноющим голосом, распекать убогость моих комнат. Я не дала ей более рта раскрыть, критиковала все подряд: Жесткую кровать, маленькую ванную, плохое освещение и прочее, прочее. Основательно наскучила ей своими жалобами так, что она засобиралась уходить, но ей помешал приход Зельмы и Тины. Первая, дочь третей жены Шеймуса Дины, а вторая Сидоны – седьмой. У Тины родная сестра Брита, которая сейчас воюет с Лавинией. Тина совсем недавно поселилась в соседних апартаментах и считалась невестой, как и я. Своего покровителя у нее пока не было, но она с гордостью похвасталась особым вниманием отца к ней. Старше меня на несколько недель, она выглядела моложе. Тоненькая как тростинка. С личиком тринадцатилетней девочки и огромными фиалковыми глазами. Волосы темные, с чуть заметной рыжинкой.

Зельма же, как и Зарина жгучая брюнетка. Пониже ростом, но с пышными формами, которые она демонстрировала откровенным нарядом. Ее шелковое платье с множеством разрезов и некоторые из них, не только для красоты, а имеют вполне прямое назначение. Глаза зеленого, змеиного цвета с хитрым прищуром. Она замужем, но ее ненавистный супруг, темный эльф, отказывался делить с ней ложе, отчего ее семейная жизнь была постоянным поводом для насмешек всего двора. Зельма никак не могла избавиться от проклятого эльфа, о чем постоянно жаловалась сестрам. И сейчас она так же пустилась в размышления, чем же можно убить этого пронырливого и хитрого мерзавца. Она даже спросила у меня совета. – Если его застать спящим, он сможет услышать что-нибудь?

Я захихикала. – Конечно! У нас особенно острый слух. – Я дотронулась до своего остроконечного уха. – А у чистокровок особенно. Он услышит даже дыхание убийцы.

Зарина покусала досадливо губы. – Значит, нужно подложить убийцу ему в постель, но эта черная тварь, не хочет брать девок, которых я подсылаю ему. А эльфиек в моей провинции нет. Что делать ума не приложу?

Тина насмешливо воскликнула. – Тебе ли жаловаться, сестра?! Ты владеешь самым красивым рабом для утех. С тех пор как ты его купила, все придворные дамы завидуют тебе.

Зарина завистливо подхватила.

– Имей Тобиас такое тело, я не стала бы заводить любовников! За ним так приятно наблюдать, когда он покрывает тебя. Жаль, что ты больше не радуешь нас подобным зрелищем.

– Она, боится, что мы умыкнем его! – хмыкает Тина.

Зельма недобро сузила глаза, а Зарина не заметив этого, решила поучить и ее.

– Ты, кстати, чрезмерно балуешь своего Люция. Одеваешь его как благородного, таскаешь на все приемы. Он так обнаглел, что перестал опускать глаза долу. Ты рискуешь, навлечь на себя гнев отца, из-за этого лишенного.

– Если вы перестанете, на него зариться, то я буду оставлять его в своих покоях, как делала это раньше. Но вы повадились снимать с него ошейник, чтобы пользоваться моим рабом, без моего ведома! Думаешь, я не знаю, что вчера ты освободила его, и он сутки пропадал неизвестно где!

Ноги перестали держать меня. Я почти рухнула на диванчик. Сделав вид, что подтягиваю, сползший чулок, прячу побледневшее лицо за волосами и стараюсь взять себя в руки. Мне нужно еще совсем немного времени, чтобы до конца осознать, что раб для утех Зельмы, мой Люций!

– Я не снимала с него ошейник! – Возразила Зарина.

– А кто же еще? Только наследники крови могут освобождать рабов!

– Может это Огава, – предположила Тина. – Она ведь, хотела купить его у тебя.

– С нее станется! – Соглашаясь с такой возможностью, пробурчала Зельма. – Наверняка, всю ночь держала его в своей постели. Утром он вернулся сонный и ни на что не годный. До сих пор отсыпается!

Вот, значит какую работу для аристократов выполняет Люций! Вхож во дворец? Как же! Он здесь живет в апартаментах дочери императора! Как же больно! Как горько! Смогу ли я вынести все, когда он будет рядом и слышать всю мою ложь?

Но я талантливая ученица своей матери. Заталкиваю свое потрясение глубоко в сердце, и одеваю на лицо, маску насмешливого интереса.

– Зельма, сегодня ты приведешь своего замечательного раба на мое представление ко двору? Я заинтригована. Он правда так красив?

Она хвастливо сверкнула глазами. – Сама увидишь! Но имей в виду, я не люблю им делиться.

– Может он мне не понравиться, – фыркаю я. – У меня особые пристрастия и вкус к размерам мужчин, – потом резко меняю тему разговора. – Император отдал тебе кулон моей матери, сестра, я бы хотела получить его. Если я пообещаю, что не трону твоего раба ты вернешь его мне?

Зельма подозрительно сощурилась.

– Зачем тебе эта побрякушка? Мирель не расставалась с ней, она что-то значит? Это какой-то эльфийский амулет?

Неудачная попытка! Соберись Лили! Не показывай, как он тебе нужен!

Я небрежно отмахиваюсь.

– Просто украшение. Глупая сентиментальность. Напоминание о матери, но если он тебе так нравиться забери его себе. – И я расплываюсь в лукавой улыбке. – А я заберу у тебя, твоего Люция. Честный обмен, не так ли сестра?

Зельма искренне весело рассмеялась.

– И как же ты это сделаешь, Лили? Я не собираюсь продавать его!

– Сама увидишь. – Поддеваю я ее, чем вызываю хохот Тины с Зариной.

На том их визит и закончился. Все спешили вернуться к себе, чтобы приготовиться к предстоящему вечернему приему. Какое мнение сложилось у них обо мне? Гренальд был прав! Двенадцатая дочь императора маленькая сластолюбивая шлюшка. Но будет ли она достойной соперницей сестрам, покажет только время.

Оставшись одна, я закрываюсь в спальне, падаю на кровать и кричу в подушку.

Платье для моего представления ко двору, было тщательно продумано Мирель задолго до этого события. У меня была возможность носить его дома, чтобы суметь привыкнуть к собственному виду. Поэтому сейчас, стоя перед зеркалом в гардеробной, я уже без смущения и дискомфорта смотрю на свое отражение. Я скорее раздета чем одета. Пожалуй, по количеству открытого тела я перещеголяла Зельму. На ноги я обула легкие сандалии на высокой подошве с каблуком и так прибавилась в росте, что стала выше на голову. Ремешки в форме змеек оплетают мои ноги до колен. Там же и заканчивается юбка платья. Спереди по колено, а сзади длинный шлейф, волочащийся по полу. Но это еще не все. Вся ткать юбки в разрезах. При ходьбе ноги открывались еще больше, а если сесть то будут видны и мои бедра. Грудь прикрыта, но таким тонким слоем ткани, что отчетливо читаются не только соски, но все остальное. Лиф платья переходит в широкие рукава, длиной доходящие до пола и имеющие специальные прорези, в которые можно высовывать руки и превращать их некое подобие накидки. На рукава ушло больше ткани, чем на юбку.

Прическу я уложила просто. Зачесав волосы назад, одела на голову серебряный венец, украшенный мелкими бриллиантами, такие носили все незамужние дочери императора. На моих белых волосах серебро терялось, но это не волнует меня. Кому будут интересны мои длинные до бедер волосы, когда так открыты ноги.

Закончив свой осмотр, я на миг зажмурилась и глубоко вздохнула. Мы оба скрыли о себе правду. Я уже знала его тайну, теперь же Люцию предстоит узнать мою ложь. Что он почувствует? Возненавидит меня? Когда его любовь исчезнет, я быстро умру или постепенно угасну, как это было с мамой? Слабое утешение, что я не постарею так, как она и уйду красивой.

Теперь даже встреча с императором не пугает меня. Увидеть холодные глаза Люция куда страшнее.

Провожал меня и показывал дорогу к главному залу дворца хранитель покоев. Пока мы шли, он пожирал меня жадными глазами. У входа в зал, я попросила оставить меня одну, чтобы я смогла немного успокоиться, так как очень волновалась перед встречей с отцом. Гренальд понимающе улыбнулся, пожелал мне всяческих благ и отошел. А мне нужно было сначала увидеть Люция и набраться сил, смотреть ему в глаза, а не Шеймусу. Я сразу нашла его взглядом. Он стоял рядом с Зельмой. Одет проще, чем придворные маги и куда более элегантнее. У его хозяйки хороший вкус на мужскую одежду. Узкие черные штаны не столь облегающие, но все равно подчеркивают стройность и силу его ног, заправлены в высокие сапоги из мягкой кожи. Белоснежная рубашка с широкими рукавами распахнутая на груди до самого пупка, открывает рельефный торс и золотой ошейник на мощной ключице как продуманное украшение. Он лежал на нем свободно, не сдавливая шею, и неразрывная цепь змеилась от него, приковывая раба хозяйке. Именно за нее Зельма дергала, когда хотела привлечь его внимание или заставить сесть. Люций явно скучал. Как он собирался прийти сегодня ночью ко мне на свидание? Или он так же врал, как и я, когда соглашалась на новую встречу?

Люций не поднимет глаз, согласно установленному закону, лениво рассматривает носки своих сапог. Зельма резко дергает за цепь, и я вижу, как он недовольно морщится, раздражается ее приказом сесть рядом с ней на полу. Она уселась в кресло, а он опустился рядом, спиной к трону и лицом к входу в зал. Место, специально отведенное только для дочерей императора. Недалеко от трона, чтобы отцу было удобнее наблюдать за своими детьми. Согнув одну ногу в колене, Люций облокотился на нее рукой, а другой небрежно поигрывает небольшим ножом с обоюдоострым лезвием, до этого висевшим на его широком кожаном ремне. Я заворожено слежу, как танцует этот опасный предмет между его пальцами. Безобидная вещица для магов и опасная для простых людей.

Неожиданно Люций поднимает глаза и его взгляд упирается прямо в меня. Удивление, смешанное с недоверием отражается в его глазах. Он слишком далеко и я его не чувствую, а только читаю эмоции на открытом лице. А потом раздается громогласный выкрик церимонимейстра.

– Ее высочество, дочь Великого императора Шеймуса от восьмой супруги, принцесса Лилия!

Взгляд Люция потрясенно застыл, а на щеках выступил яростный румянец. Он быстро опустил глаза, но я успеваю заметить их лихорадочный блеск. Он понял, как был обманут, а теперь еще и унижен тем, что я увидела его рабское положение.

Я ступила в зал. Шум голосов придворных смолк, и почти все головы повернулись в мою сторону. Мое шествие к трону сопровождалось приглушенными шепотками, но я слышала все, что говорилось обо мне. Общий смысл слов таков: двенадцатая дочь полукровка, сегодня умерла ее мать, и она хочет ее место. Гренальд сделал все, что от него требовалось.

Пока я иду, глядя перед собой в лицо императору, постепенно по мере приближения к Люцию, начинаю ощущать его чувства. Злость, боль и ненависть! Но не ко мне, он ненавидит сам себя. Почему?! От его взгляда, из под полуопущенных век, горит все тело. Я смотрю в глаза Шеймусу, но мое тело реагирует на желание Люция. Мама зря волновалась, я сумею сыграть влечение к императору. Все дрожит внутри, как натянутая струна. Я приближаюсь к трону и склоняюсь в хорошо отрепетированном поклоне с приседанием.

– Дочь моя! – Голос императора с шипящими звуками. Я поднимаю глаза и с обожанием, с затаенной надеждой смотрю на него.

В его глазах скользит раздражение. Нет, не такого он ожидал от меня.

– Подойди ко мне и сядь. – Кивок в сторону пустующего кресла и оно подплывает к его трону и опускается рядом с правой стороны. Как раз напротив уголка принцесс и мне видно их как, на ладони. Я грациозно сажусь, и разрезы на юбке распахиваются, выставляя на всеобщее обозрение мои бедра. Люций слегка развернулся в мою сторону и теперь особенно сильно ощущаю жар там, где не должна. Ведь я девственница. Но его желание радует, пока он хочет меня, я буду жить. Сестры с ненавистью смотрят на мои голые ноги. Никто не ожидал от меня такой наглости. Попытаться соблазнить отца в первый же вечер!

Когда мама тренировала меня, она часто создавала иллюзию императора. Сотни раз мы обыгрывали с ней этот момент знакомства. Она управляя иллюзией, задавала мне различные каверзные вопросы, а я должна была отвечать, сохраняя нужную выдержку и вести свою игру. Так, что сейчас, глядя в лицо ненавистного человека, я отмечала в себе чувство, словно встретила старого знакомого. Неизвестно, как он выглядел триста лет назад, но сейчас у него было лицо красивого, по – эльфийски красивого мужчины. Молодого мужчины, не более тридцати лет. Серые глаза чистого цвета, прямой нос и чувственный рот, кривящийся в сардонической улыбке. В его глазах светился ум, но не мудрость справедливого правителя, а злой гений кровожадного хищника.

– Я надеялся, что моя последняя дочь, будет более похожей на меня, – с притворным сожалением произнес он, окончив осматривать меня. В его глазах не было похоти. Расчет матери на мое вызывающее одеяние был верен. Чем больше предлагаешь, тем меньше это хочется ему.

– Ты вылитая мать!

Я, взмахнув ресницами, испуганно смотрю на него.

– Я разочаровала вас, мой повелитель?

Он непринужденно рассеялся.

– Не более чем Мирель. Мне по душе эльфийские женщины.

– Я боюсь, что огорчу вас, отец мой, но сегодня матушка, едва не помешала мне ответить на ваш вызов во дворец.

Он уже все знал, но решил изобразить удивление.

– Да, она просила меня дать отсрочку, для твоего представления ко двору, говоря, что ты слишком легкомысленна и избалована и не понимаешь смысла игры за право наследования моего трона. Это так, дитя?

– Ах, отец, – говорю я с печальным вздохом. – Я еще слишком молода, чтобы забивать себе голову проблемами управления провинцией. Но я не о том, хотела сообщить вам. Мирель умерла сегодня, едва не сорвала этим мои сборы во дворец.

Он в притворном удивлении поднимает брови.

– Она не объяснила причину своего решения?

– Нет! Но я уверена, она сделала это на зло мне! Не хотела, что бы я жила при дворе! Всю жизнь держала меня взаперти, лишая радости удовольствия плотских утех. А когда, пришло время представления, она пыталась отсрочить его! Я рада, что наконец освободилась от нее! Осмелюсь выразить надежду, что вы быстро найдете ей замену, мой повелитель... – и я с такой страстью и надеждой смотрю в его глаза, что ни у кого в зале не остается сомнений, что я действительно прочу себя на ее место. По толпе придворных прокатывается гул шепотков и приглушенных смешков от моих слов. Все с предвкушением ожидают ответ Шеймуса. Сестры же испепеляют меня ревнивыми взглядами. А со стороны Люция исходит странно чувство неверия происходящему. Он закрыл глаза, словно в надежде, что все это просто кошмарный сон, а когда снова открыл их то увидел, как Шеймус задумчиво постукивая пальцами по губам, смотрит на меня. Я замерла в ожидании его ответа. Это было логичным и последовательным. Сердце колотилось, но это тоже правильно. Он слышит его биение и понимает, что я должна волноваться, желая услышать положительный ответ.

– Так значит, Мирель была жестокой матерью?

– Не всегда, отец. Только тогда, когда запрещала мне смотреть в сторону мужчин. Говорила, что поскольку я полукровка, то подвержена низменным страстям не позволительным для эльфийки. И если бы не вы, мой дорогой отец, то я бы так и осталась девственницей! Подозреваю, что именно этого Мирель и добивалась!

– Я?

– Когда вы вызывали ее во дворец, я имела возможность сбежать из дому и повеселиться.

– Значит, ты была не послушной дочерью? – пытливым взглядом впивается в мои глаза император, наклоняется ближе ко мне и его рука скользит вверх по моему бедру.

– Очень, не послушной, – сбивается дыхание и это тоже правильно. На моем лице раскаяние, лживое лицемерное, он это знает, понимающе улыбается. Но император продолжает проверять меня. Отвращение Люция, сменяется ревностью. Он ревнует к тому, как Шеймус прикасается ко мне. Ревность это тоже страсть. Я же дрожу от избытка чувств его и своих. Смотрю на императора с предвкушением своей победы. Его рука находит мое средоточие женственности и чувствует влагу моего желания. Резко выдергивает руку и досадливо кривит губы. Я разочарованно выдыхаю, а он уже, охладев, отворачивается и смотрит в сторону придворных. Он потерял ко мне интерес.

– Девственности пора прекратить придавать какое либо значение. Я приветствую, когда мои дочери не скрывают своей чувственности. Отныне наличие у женщины пресловутой невинности будет считаться позорным и недостойным! К моменту достижения детородного возраста, все девушки должны быть лишены девственности!

Одобрительный гвалт придворных оглушил меня. Новый нелепый постыдный закон поддержан и восхвален за глубокую мудрость и справедливость!

– Лили – обращается он ко мне. – Я понимаю твое желание стать моей новой императрицей, но не нужно нарушать установленный порядок, дитя! Желание получить все и сразу говорит о твоей неопытности. Тебя следует еще многому поучиться у своих сестер. Поэтому довольствуйся тем, что и остальные мои дочери. – Он махнул рукой в сторону, злорадно улыбавшихся принцесс. – Ступай к ним и займи свое место!

Я делаю вид, что пытаюсь скрыть свою досаду. Встав, приседаю в поклоне и направляюсь к сестрам. Сажусь в свободное кресло и обиженно дуюсь на весь мир. Терплю косые взгляды и насмешки придворных, принцесс. Я выиграла первую часть игры, но какой ценой? Со стороны Люция исчезли все чувства! Я застываю в страхе, молча жду конца.

Мне очень плохо, но больше ничего не происходит. Я даже могу контролировать себя. На лице все та же маска надутой принцессы. А сестры тем временем ведут оживленный разговор, обсуждают новый закон и положение дел в империи. Если опустить лицемерное восхваление мудрого правления Шеймуса, то все сводилось к следующему. На севере, среди горных лесов и рек размещалось небольшое, человеческое княжество Рагорн. В свое время его правители разумно склонились перед захватчиком Шеймусом и все было бы ничего, но император счел их уступчивость подозрительной и заслал туда своих шпионов. Ни один из соглядатаев не вернулся. Разъяренный Узурпатор решил уничтожить горный народ, но ему не хотелось стирать с карты империи столько драгоценных лесов и поэтому, он отправил туда войска. Смешанная армия магов людей и рабов эльфов устроила такую резню, что оставшиеся в живых прятались в лесах, как звери в норах. Боевые маги прочесывали леса раз за разом, но так и не нашли уцелевших беглецов. Среди которых, по слухам, была беременная жена князя. Император считал, что дыма без огня не бывает, и продолжал посылать в разоренное княжество свои отряды, чтобы отыскать, возможно, последнего отпрыска бывшей правящей династии. По его плану северная земля должна утратить свою бытность и стать постоянным притоком ценной древесины и золота для всей империи. Строительством шахт было поручено заниматься Тобиасу. О чем его жена, хвастливо поведала своим сестрам. Ее супруг, правая рука императора, был сейчас в фаворитах.

Зельма же была в немилости и отчаянно пыталась найти выход из сложившейся ситуации. Пятьдесят лет назад она, думала, что совершила верный ход, избрав в супруги наследного принца темных эльфов. Эта раса славилась большой магической силой. А их мужчины обладали по – человечески высоким ростом и мощным телосложением. Были выносливы и устойчивы к ядам и заклятиям. Но Зельма просчиталась. Принц, пожертвовавший собой во благо своего народа, более ни чем не хотел жертвовать и делиться с ней. Ни своей силой, ни вниманием. Его не интересовали игры за власть, и вместо того, что бы наслаждаться видным положением супруга дочери императора он просто заперся в провинции и не желал даже носа совать в столицу. Зельма была в отчаянии. Эльф стал для нее настоящим проклятием. На ее жалобы, отец обвинил ее в тупости и приказал самой выпутываться из этого брака. Если она с успехом преодолеет свою досадную оплошность, то Шеймус позволит себе вернуть свое особое расположение к ней. В общем, он дал ей добро на убийство супруга. Но как назло темный эльф, не уязвим. Зельма использовала практически все способы убийства, но здоровье ее мужа так и не пошатнулось. А значит не видать ей особого расположения отца! Если она не будет ему интересна, то рано или поздно наскучит

ему и тогда, с большой долей вероятности, у императора останется только одиннадцать дочерей. Мрачная перспектива для принцессы Зельмы! В последнее время она утешалась лишь тем, что ее игрушка, раб удовольствий немного развлекал отца и двор тем, что большинство придворных дам, да и все принцессы стремились затащить его к себе в постель. Мелкие интриги и тайные склоки всегда веселили отца, он любил такие игры! Люций прижился во дворце, и не смотря на то, что он лишенный, даже имел некоторый авторитет среди слуг Зельмы. Все признавали его исключительно красивым, но никто не любил. Странное у людей видение красоты! Я люблю его, но думаю, что он уродец! Нет, не уродец, если быть до конца честной, а очень, очень странный! Как картинка сложенная и мозаики различной величины. Вроде и орнамент красивый, но не хватает целостности, гармонии. Но он не вызывает у меня физического отвращения, наоборот! Так интересно разглядывать это лицо. На него можно смотреть часами и все находить отличия.

Разговор плавно перетек с государственных дел на дела личные. Тина обратила внимание сестер на стоящего за троном императора Зейна. Из всех присутствующих в зале, только он один не смотрел на мои обнаженные ноги. Взгляд чистых зеленых глаз отражал такое презрение, что если бы мне не было так плохо от равнодушия Люция, то я непременно улыбнулась ему.

– Я приметила себе, этого красавчика, – сказала Тина. Я вздрогнула и вышла из своего оцепенения.

– Ты бы не возлагала на него большие надежды, сестра, – насмешливо произношу я. – Будешь крайне разочарована!

– Это почему же? – с усмешкой отзывается она, подманивая эльфа пальцем. Он подходит к ней, угрюмый с плохо скрытым отвращением в глазах. Тина выдернула, спрятанную цепь у него за пазухой. – Личный раб повелителя, но отец разрешил мне поиграть с ним. Его интересует, почему Зейн не поддается плотским желаниям. Я обещала разобраться с этим. – И она потянула за цепь, притягивая к себе эльфа, с намерением поцеловать. Я должна, обязана спасти его!

– Он еще не созрел для плотских удовольствий, – быстро говорю я. Рука с цепью замерла.

– Как это понимать? Зейн красивый сильный мужчина, а ты говоришь, что не созрел. Лили! – она поцокала языком. – Я уже выбрала его для себя и тебе его не отнять. Так, что умерь свои аппетиты.

– Придется тебе умерить свои, Тина – ехидничаю я. – Зейн еще ребенок и не сможет удовлетворить тебя. Проще это сделать самой, чем добиться от него какой – ни будь реакции.

– Ты шутишь? – выдохнула потрясенно она, а Зельма открыла рот от удивления.

– Я говорю, совершенно серьезно. Он ребенок, не достигший половой зрелости. – Видя их неверие, поясняю. – Чистокровные достигают совершеннолетия в пятьдесят лет и перестают считаться детьми. К шалостям они начинают проявлять интерес где-то к тридцати– тридцати пяти годам. Это, как у человека четырнадцать– пятнадцать лет. Судя по возрасту Зейна, ему сейчас примерно десять – одиннадцать лет.

– Но ведь у него тело взрослого мужика – не унималась Тина.

– Тело, да. Но все остальное... – Я многозначительно умолкаю. – Так, что потерпи еще несколько лет, моя дорогая. – Ее рука роняет цепь.

– Досадно, – морщится она. – А как ты определяешь его возраст?

Я ухмыльнулась и покосилась на ухо Зейна, а потом подманила его к себе. Он покорно подошел и наклонил голову. Я начинаю нести откровенный бред о длине и форме ушей эльфа, а в его глазах скользит тихая благодарность. Как мой соплеменник он знал, что я вру. Он моего возраста. Считается несовершеннолетним, но делить постель с женщиной может. Его взгляд застывает и Зейн смотрит цвет моей любви, скользит глазами в сторону Люция. Моргнув, перестраивает зрение и понимающая улыбка слегка касается его губ.

Когда я заканчиваю описание его ушей, напоследок предлагаю ему себя в качестве будущей наставницы.

– Благодарю вас, моя госпожа, – пряча улыбку, произносит Зейн. – Ваши чувства взаимны. – Кивает и отходит на свое место за троном. Я провожаю его взглядом. Три простых слова и я снова жива!

Все это время Люций сидел на полу как какое-то каменное изваяние. Отстранено смотрел в пол. Он сменил позу, когда я только подошла к сестрам, и теперь опирался спиной о колени Зельмы, выставив перед собой согнутые в коленях ноги. Одна рука лежала на бедре, а вторая, напряженная, словно сжатая в кулак, прикрыта подолом платья Зельмы. Эта напряженность начинала меня сильно беспокоить. Зельма поймала мой взгляд на Люция и насмешливо сверкнула глазами. Ей польстил мой интерес к нему. Захотела меня подразнить.

– Лили, мы слышали, как ты жаловалась отцу на строгость матери. Как же тебе удавалось обходить ее запреты и получать свою долю удовольствия?

– Я ведь уже говорила, – уклоняюсь я от ответа. Не могу больше видеть мучения Люция. Я не ощущаю его чувства, но зато прекрасно вижу его глаза. Злые, ревнивые.

Но Зельма настойчиво сверлит меня взглядом.

– Ты рассказала, что убегала из дому. Но где же ты искала развлечений?

Выхода нет. Придется нагромождать еще одну ложь.

– В доме удовольствий на Тенистой улице.

Всем захотелось еще больше подробностей. Что ж получите.

– Я подружилась с мадам, – говорю откровенным голосом. – Ее зовут Зинара. Когда-нибудь возьму ее в свою свиту. Очаровательная женщина и такая изобретательная! Она предложила надевать мне маску и разыгрывать из себя одну из ее девушек. Было очень забавно выдавать себя за простолюдинку.

До этого Огава, новое для меня лицо среди сестер, не вступала в беседу и хранила молчание. Но услышав мои слова о доме удовольствий с интересом обратилась ко мне.

– И много у тебя было мужчин за ночь? – Ее глаза горели. Мои похождения возбудили в ней не шуточное желание. Пожалуй, из всех сестер она была самой похотливой. Все время раздевала Люция взглядом, иногда даже ласкала себя. Рыжая, с чувственной грацией движений и мягким ласкающим слух голосом.

– Когда как. – Ответила я, глядя на ее руки, скользящие по бедрам. – Если хочешь, я могу познакомить тебя со своей подругой. Но вся прелесть такого развлечения была не только в количестве мужчин.

– А в чем же еще? – недоуменно спрашивает она.

– Мирель, иногда показывала мне некоторых придворных магов, утверждая, что они все такие правильные, хранят верность своим женам. А на деле... – Я чуть понизила голос. – На самом деле я придумывала им смешные прозвища, которые потом девушки подхватывали, и дразнили ими своих клиентов. Вот этого... – Я ткнула в сторону пальцем Тобиаса. – Я прозвала петушком.

Зарина вскрикнула от потрясения.

– Ты лжешь, маленькая дрань! Тобиас не мог так нарушить закон!

Супруг принцессы не имел права на неразрешенную нею связь с другой женщиной.

Я выразительно вскидываю брови. – Хочешь, спросим у него о его петушке!

Повисло напряженное молчание. Еще бы! Зарина рисковала потерять такого удобного супруга. Вмешалась Огава и спасла ее от ответа.

– А еще кого-нибудь ты можешь назвать?

Ищу глазами среди толпы придворных знакомые лица.

– Тот, – указываю на высокого мага в красных обтягивающих штанах с неимоверно огромным гульфиком. – Не помню, как его зовут, но прозвище я дала ему мизинец.

Все сестры, кроме Зарины покатились со смеху.

– Что верно, то верно! – хохочет Огава.

Когда они отсмеялись, Зельма снова обратилась с вопросом ко мне.

– А кто у тебя был первым?

Я даже искренне удивилась. Никогда не думала, что ее может интересовать такое.

– Уже не помню.

– Все женщины помнят своего первого любовника. – Настаивала Зельма.

Вот приставучая. Она, что тоже видит, как ходят желваки на скулах Люция. Как он едва сдерживается, чтобы не придушить меня голыми руками.

– А ты то сама помнишь?

– Конечно! Это был наш отец! – С гордостью сообщает она. А Зарина рассеянно, смотря куда-то в сторону и думая о чем-то своем, вставляет свою поучительную тираду. – Младшие сестры совсем забыли о традициях. Всегда было принято, чтобы отец лишал дочерей невинности. Но теперь он, наконец-то узаконил этот обряд не только для своей семьи! Все должно быть упорядочено.

От такого порядка кровь стынет в жилах! Неужели отсутствие именно моей девственности породило такой мерзкий закон?

– Я не отличаюсь такой терпеливость, – говорю я. – Ждать до тридцати лет и не иметь мужчины? Это ведь издевательство над самой женской природой.

– Я тоже не смогла терпеть! – Вставила Огава и мы понимающе, переглянулись.

– Так кто это был? – Зельма решительно настроилась докопаться до правды.

– Сестра, – раздражаюсь я. – Это было десять лет назад. Встретила какого-то мужчину на ярмарке. Прижал меня к забору. Вот и все!

– Он был маг?

– Да не знаю, я! Меня его уровень магии не интересовал!

В то время, пока я с сестрами вела беседы, в зале играла музыка, а придворные дамы и их кавалеры кружились в танце. Потом появился церимонимейстр и объявил, что ужин подан и благородные маги, могут присоединиться к трапезе императора. Мы встали, с намерением идти к ужину. Зельма приказала Люцию следовать за ней, но как только она поднялась с кресла и сделала шаг, то на чем-то поскользнулась. Я посмотрела вниз на пол. Внутри все перевернулось. Значит, вот как ты скрыл от меня свои чувства, спрятал их за физической болью. Красная лужица растекалась, обминая брошенную окровавленную обоюдоострую игрушку.

– Люций! – Вскричала его хозяйка. Она схватила его раненую руку и поднесла к глазам. – Ты почти отрезал себе пальцы!

Он словно, только заметил кровавое месиво, с удивлением посмотрел на свою руку.

– Это не я, – нагло соврал он. – Я не чувствую боли. Глупая шутка какого-то придворного мага! – Целой рукой рванул рукав и замотал покалеченную конечность.

– Теперь из-за тебя я не пойду на ужин! – Обвиняющие высказала Зельма. – Если руку не вылечить ты останешься калекой! Идем в покои, я займусь тобой!

Люций отвесил нам прощальный поклон с какой-то насмешливой грацией. Стрельнул в меня глазами полными ненависти и пошел следом за своей хозяйкой. А я осталась, борясь с желанием, бросится за ним следом, и прижать к себе его покалеченную руку.