Дети природы. Возрождение

Глава 9

Для ночлега рыбаки выбрали небольшую поляну, на которую с основной тропы уходила протоптанная дорожка. Видимо, колесящие между общинами путники не один раз останавливались здесь. Демидий и Гратий, собрав хворост для костра, развели огонь. Ясмина оборвала с кустов крупные ягоды малины и брусники. Артемис распряг лошадей и сводил их напиться к ручью.

Остров окутала ночь, на небе сияла яркая высокая луна. Ясмина смотрела на нее, сидя на мягкой, устеленной мешковиной траве и облокотившись на широкий ствол дерева. Она сразу представила уложенную булыжником улицу и дверь в тупике. Ощутила, как влечет к себе ржавая, сломанная ручка. Встряхнув белоснежными волосами, отогнала видение. Мужчины, смягченные теплом и едой, оживленно говорили за ужином. Ясмина жевала сыр и кукурузную лепешку, иногда забрасывая в рот сладкие ягоды.

— Путешественники, тоже мне, — хмыкнул Артемис, — обычные бродяги. Может, даже воры и убийцы. Видели, как бегали их глаза? Все высмотрели, каждый ящичек и узелок.

— При короле Оданисе такого не было, — выдохнул Демидий, откусив сушеного мяса.

— Это точно, — согласился Артемис.

— А как было? — вдруг спросила Ясмина, с интересом смотря на рыбака. Гратий также выжидающе устремил на него взгляд.

— Было... Было дивно, — с грустью начал Артемис, перебирая пальцами длинный травяной колос, — я был молод, а город тогда состоял из дворца, большой площади и пары гостевых домов. Люди из всех общин стягивались туда для торга и празднества. Мы обменивались товарами и опытом. Каждый мог ловить рыбу и стрелять зверя. Сами решали, на сколько тушек обменять бочку рыбы. Никто не слышал о податях, монетах и запретах. Во времена короля Оданиса мы сами подносили ему товары. Это считалось большой честью.

— Помню, как впервые приехал на праздник Камелии, — присоединился к рассказу Демидий, и Ясмина увидела, как просияло лицо рыбака, — город слепил белизной. Повсюду ходили люди в нарядных одеждах: пахари, мастера, охотники и рыбаки. Одна большая семья. Никогда остров не приглашал на праздники чужаков. Это теперь порт открыт круглые сутки, заходи всякий желающий! Только нам не нужна торговля с другими королевствами, наш народ сам может прокормить себя. Новый король забирает лучшие товары и меняет их на золото, а общины получают остатки, с грустью вспоминая былые времена...

— Мама говорила, что раньше на острове повсюду росли белые цветы, — сказала Ясмина.

— Это правда, — подхватил Артемис, — камелии рассыпались целыми полями, занимали клумбы, росли вдоль дорог в лесу. Не зря этот цветок был выбран символом Нивии. Но он стал все реже встречаться, а потом и вовсе пропал.

— Теперь в городе нищета и грязь, он оброс бесконечными домами. Каждый проходимец так и норовит обмануть. Король Ромар придумал менял, весовщиков, надзирателей. Это все лишние люди, они не трудятся руками. Забирают часть у меня и часть у охотника, чтобы я мог обменять свою же рыбу на его же мясо, — злился Демидий.

— И на пиршества зовут теперь королей со всей округи, — сказал Артемис и добавил с полуулыбкой, — так что не на что там смотреть, девочка.

Ясмина грустно отвела глаза. Гратий ерзал на своей подстилке, уставившись в пылающий костер. Похоже, речь рыбаков его тоже расстроила.

— Мы съездим к главам и положим этому конец! — решительно сказал он.

Артемис едва раскрыл рот, чтобы ответить, как вдруг в темноте раздался писклявый смех. Мужчины тут же вскочили на ноги и схватились за оружие. Демидий прошептал Ясмине:

— Спрячься. Если с нами случится беда, беги, не оглядываясь.

Девушка, с широко раскрытыми от страха глазами, попятилась за деревья. Сначала быстро шла, а потом перешла на бег. Ноги стремительно несли ее вперед, взгляд искал подходящее укрытие. Наконец, она заметила рухнувшее дерево, проползла под его стволом и спряталась среди ветвей.

Тем временем, из -за высокой поросли на поляну выбрались два знакомых рыбакам путешественника. Их глаза блестели, а на губах застыл оскал.

— Добрый вечер, — медленно выговаривая слова, продребезжал сухой старик. — Какая удачная поляна для ночлега! — восхищался, разведя руки в стороны.

— И правда, — подхватил толстяк. Он говорил обрывисто, с отдышкой. — И ужин у них на славу!

— Присоединяйтесь, — пригласил Артемис, махнув в сторону еды рукой.

— О, это так любезно, — тянул старик, — но мы, пожалуй, заберем... все!

С последним резким словом, со спины рыбаков выскочили оставшиеся бродяги. Высокий, в латах, обнажил меч. Демидий был готов к нападению и отразил удар клинка широким тесаком. Второй атаковал ножом. Артемис, сражаясь с ним, пропустил удар, и тот полоснул лезвием по его щеке. Рыбак утер стекающую алую струйку рукавом и, вспыхнув от ярости, бросился на противника. Толстяк со стариком схватили Гратия, не давая ему натянуть тетиву, и били кулаками по голове и животу.

Ясмина дрожала среди веток. В просвет между листьями видела, как сражаются мужчины. В ее сердце закипала злость на ненасытных, гнусных разбойников, горячо разливаясь по венам и громко пульсируя в висках. Ясмина чувствовала, как щиплет ее глаза, как разрывается от боли голова, а вся кожа горит, будто в лихорадке. Сложив руки лодочкой, она неистово молилась Соленому Богу Воды. Если бы его праведная сила невидимой рукой сокрушила злодеев! Если бы он мог прийти на помощь! Подняв глаза, она вновь посмотрела на поляну. Рыбаки отчаянно отбивались от разбойников. Если бы Гризэус мог сорваться с привязи и на всех порах сбить обидчиков!

Тем временем Артемис, навалившись всем телом, придавил чужака к дереву и крепко стиснул его ладонь, мертвой хваткой сжавшую нож. Он снова и снова бил ею о грубую кору дерева, раздирающую кожу в кровь. Противник стонал и ругался, стараясь оттолкнуть рыбака.

Демидий отражал удары меча, но ему не хватало длины лезвия и проворства, чтобы нанести урон противнику, который уже дважды добрался до рыбака, резанув его плечо и пройдясь самым кончиком клинка по груди.

В трех метрах от сражающихся мужчин заволновались лошади. Круче всех фырчал и бил копытом Гризэус. С округлившимися глазами и навостренными ушами, он уже несколько раз вставал на дыбы. Приземлившись на копыта, дергал головой и брыкался.

Гратий отбивался, как мог. Резко присев, он увернулся от очередного удара, запрыгнул на толстяка и свалил с ног. Старик тут же уцепился за рубашку рыбака, стараясь оттащить его в сторону. Ворот впился в шею, передавив горло, но Гратий продолжал бить противника быстрыми крепкими кулаками. Толстяк неуклюже махал руками, не в силах подняться. Спустя минуту он завопил от боли:

— Всего лишь рыбаки, простые рыбаки! Оружие только для вида! Драться они не умеют!

— рыдая, причитал толстяк.

В этот момент Г ратий услышал дикое ржание и треск обломавшейся ветки. Краем глаза уловил, как Гризэус во весь опор мчится прямиком на поляну. За долю секунды рыбак поднялся на ноги, стряхнув с себя старика. Тот отлетел в сторону и угодил под самые копыта разъяренного жеребца. Раздался хруст переломанных костей, из разорвавшейся плоти хлынула кровь. Толстяк перешел на визг. Остальные чужаки на секунду оцепенели. Артемис, наконец, выбил нож из ладони противника и в следующее мгновение перерезал ему глотку. Гратий схватил лук, накинул колчан на плечо и бросился к Гризэусу, который продолжал метаться по поляне, вставать на дыбы и бить копытом.

Ясмина, увидев, что рыбаки справляются, стала выбираться из укрытия. Она горячо благодарила Соленого Бога Воды: он услышал ее молитвы! Странные ощущения отступили, только крупная дрожь продолжала сотрясать ее тело. Приближаясь к поляне, видела, как Гратий успокоил Гризэуса, Артемис расправился с толстяком и пронзительные крики смолкли. Только черноволосому чужаку в латах удалось рассечь Демидию ногу и броситься прочь.

Артемис подбежал к рыбаку, быстро осмотрел рану и ринулся в погоню. Латы и меч мешали разбойнику быстро передвигаться, и Артемис догонял его. Беглец постоянно оглядывался, отмахиваясь от преследователя рукой. Запыхавшись, он остановился и крикнул сиплым, дрожащим голосом:

— Оставь меня!

Тогда рыбак замер и резко метнул в противника нож. Тонкое, легкое лезвие, несколько раз перевернувшись в воздухе, ударило бродягу в лоб. Кровь покрыла его лицо, раненый верещал и, закрыв голову руками, припал к земле. Рыбак развернулся и направился обратно к поляне.

Когда он вернулся, Г ратий уже привязал коня, Ясмина прижимала рану на ноге Демидия.

— Не стал добивать, истечет кровью без нашей помощи, — хмуро отчитался Артемис.

— Вот тебе и путешественники! Пускают на остров всякое отребье! — ворчал Демидий.

— Надо заняться раной, — сказал Г ратий, — глубокая?

— Нет, — скривившись, ответил рыбак, — но прижечь придется.

— И повязку с пеплом надо приложить, — добавила Ясмина, — мама так учила.

— Давайте быстрее сделаем и уберемся отсюда, — заключил Артемис.