Детонепробиваемая

Глава 21

Позже, когда я уже всех поблагодарила и сказала Ричарду, что мы увидимся утром, Джесс зовет меня к себе в комнату и с ликованием показывает сайт с детишками-викингами. У меня на языке вертится упрек, что зря она подняла детскую тему на ужине в честь дня моего рождения, но я себя сдерживаю, зная, что Джесс не хотела меня сердить. Она не виновата, что ее маниакальный характер то и дело заставляет ее зацикливаться на какой-то идее.

Джесс кликает на ссылку, и открывается окно с фотографиями светловолосых и голубоглазых доноров. Один из них на снимке пинает футбольный мяч и улыбается. Его зовут Ян Янссен, и я сразу же вспоминаю, что Такер тоже Янсен, а заметив в фамилии донора вторую «с», понимаю, что, вбивая запрос в поисковик, могла ошибиться с фамилией. Мысленно помечаю себе прогуглить Такер еще раз, написав «Янссен» с двумя «с», и тут же себя одергиваю: «Ты ничего подобного не сделаешь! Не превращайся в психопатку!»

Интересно, кто же победит в этой битве: уравновешенная я, которая без оглядки устремлена в будущее, или грустная и тоскующая я, застрявшая в прошлом? К несчастью, предсказать результат невозможно.

Следующим утром Ричард приезжает на лимузине «линкольн», и Джесс вручает мне багаж: свою вишнево-красную сумку «Тодс», которая мне очень нравится.

– Повеселитесь как следует. Уверена, у вас получится! – напутствует она.

В лифте я расстегиваю молнию, заглядываю в сумку и вижу свой паспорт. Теперь я по-настоящему в восторге. Хотя вполне возможно, что паспорт – просто обманный маневр.

Сажусь в машину, и Ричард целует меня в щеку. Он выглядит счастливым.

– Джесс проболталась, куда мы едем, – забрасываю я удочку.

– И ты ждешь, что я на это клюну?

– М-м-м, а ты клюнешь? – спрашиваю я, вытаскивая из футляра солнцезащитные очки и пряча за ними глаза.

– Нет.

– Рыбалка нахлыстом в Колорадо?

– Ты не похожа на любительницу природы и походов, – смеется он.

– Так и есть, – вздыхаю я, вспоминая, как в детстве мама то и дело велела мне прекратить пялиться в книгу и выйти подышать свежим воздухом.

– Хорошо, – одобряет Ричард, – потому что мне тоже не нравится отдых на лоне природы. Леса вызывают у меня почесуху. – Выражение его лица меняется, и он спрашивает: – Вчера сильно рассердилась? Из-за разговоров о детях?

Я обдумываю, не спустить ли вопрос на тормозах, но говорю:

– Довольно сильно.

– Я тебя не виню.

Благодарно улыбаюсь и гну свою линию:

– Итак, куда же мы едем?

– Не могу сейчас сказать, но признаюсь, что бывал там пару раз и не видел ни единого ребенка.

С улыбкой смотрю на Ричарда, думая: «Лучше и не скажешь».

* * * * *

Час спустя мы приезжаем в аэропорт Кеннеди и регистрируемся у стойки бизнес-класса международных рейсов «Американских авиалиний».

– Милан? – говорю я, получив посадочный талон. – Обожаю Милан!

– Полезная информация, – кивает Ричард, – но мы едем не в Милан.

Ричард хранит тайну на протяжении всего полета, пока мы пьем шампанское, едим, смотрим романтическую комедию с Кирстен Данст и спим. Только после приземления в Милане следующим утром, уже пройдя таможню и взяв напрокат машину, Ричард вручает мне открытку с отелем «Вилла д’Эсте» на озере Комо. Я сразу же узнаю пункт назначения, так как именно там мечтала побывать с пятнадцати лет, когда увидела подарочное издание книги с пикантными фотографиями Хельмута Ньютона, снятыми в отеле. И не могу не вспомнить о Бене, так как именно на озеро Комо мы хотели поехать на нашу пятую годовщину. Мы «сохраняли» это райское место для особого случая. Считали его слишком необыкновенным, чтобы ехать туда просто так. Теперь я пересмотрела свою философию по поводу оставления самого лучшего на потом. В этом нет смысла. Как если бы восьмидесятилетняя старушка застилала пленкой новый диван, не имея ни малейшего шанса его просидеть.

Конечно, Джесс знала о моих планах на годовщину. И несмотря на тот факт, что Ричард уже бывал в «Вилле д’Эсте», подозреваю, что это она приложила руку к его решению. Самое интересное, выложила ли она ему правду или подвела к такому выбору с помощью искусной манипуляции? Джесс вполне способна и на то, и на другое. Решаю, что выяснять это у Ричарда было бы невежливо, поэтому улыбаюсь и спрашиваю:

– Так мы едем в «Виллу д’Эсте»?

Ричард кивает, явно довольный собой:

– Джесс упомянула, что ты никогда не бывала на Комо.

– Не бывала, – подтверждаю я.

– Такое упущение следовало исправить. Здесь просто рай земной. Как писал Шелли: «Это озеро — лучшее, что я когда-либо созерцал».

Меня восхищают мужчины, цитирующие поэзию, и я чувствую, что краснею, пока говорю:

– Это слишком щедро с твоей стороны.

– Ну, я не совсем бескорыстен. В конце концов, я же еду с тобой, – улыбается он, а затем указывает на окно на третьем этаже с видом на озеро и добавляет: – И намереваюсь трахнуть тебя во-о-он в той комнате.

Гляжу на него с мыслью, что если бы Бен сказал, что собирается где-то меня трахнуть, это прозвучало бы грубо и пошло. В устах Ричарда эти слова стали манящим обещанием. Интересно, почему так? Не знаю.

Несколько минут спустя мы уже едем по холмам Италии. Все вокруг настолько красивое, что у меня глаза разбегаются.

– Тебя радует то, что ты в Италии? – спрашиваю я.

Ричард кивает:

– Здесь в сто раз лучше, чем в Джерси.

Дорога оказывается на удивление короткой – меньше часа, – и вскоре мы въезжаем в маленький городок Черноббио. Неподалеку от него располагается наш роскошный отель. Ричард выруливает к главному корпусу, и невысокий аккуратный служащий с усиками тут же открывает мою дверь. Он приветствует нас легким поклоном, а на меня внезапно накатывает страх, что мои ожидания завышены, что озеро Комо их не оправдает. Но через несколько секунд я с облегчением понимаю, что реальность пока ни в чем не уступает моим фантазиям. Территория отеля и сад восхитительны, а от вида подернутых голубой дымкой гор и водной глади захватывает дух. Все вокруг сказочно смотрится. Произношу это вслух и тут же отмечаю, что никогда не употребляла слово «сказочно», разве что высмеивая кого-либо или пародируя Маршу Брэди.

Мы идем к стойке регистрации, и Ричард по-американски громко здоровается. Мне нравится, что мы в одном из самых дорогих отелей мира, а Ричард остается самим собой – дружелюбным, непритязательным и в меру дерзким. Напротив, мое поведение в дорогих отелях и ресторанах заметно меняется: я против воли начинаю говорить тихо, с придыханием, и выпрямляю спину.

Пока нас регистрируют, Ричард смотрит на высокий потолок и предлагает:

– Зацени!

Я послушно поднимаю глаза и шепчу:

– О-о-о, какая красота!

Внезапно на меня накатывает волна тоски по Бену, как и всегда, когда я вижу красивые здания или вспоминаю романтичный архитектурный язык, которому он меня учил: башенки-бельведеры, лилейные орнаменты, пряничные прибоины, арки Мэри Харт, резные перемычки, своды из клинчатого камня и лепнина «лебединая шея». Да, Бену бы наверняка понравился этот отель и его изысканная архитектура. Возможно, Бен сюда и приедет на медовый месяц и здесь же попытается зачать ребенка.

В номер нас провожает молодая шикарного вида женщина – от таких глаз не отвести, и поэтому определенно нельзя винить своего парня за то, что он пялится на нее. Именно этим Ричард и занимается, пока служащая грациозно показывает нам мини-бар, автоматические жалюзи и сейф. Затем она в последний раз желает нам приятного отдыха, улыбается и уходит.

Когда за ней захлопывается дверь, я говорю:

– Фи, какая уродина.

Ричард усмехается:

– Правда? Не обратил внимания.

Я ни капельки не ревную, но все равно одариваю его хмурым прищуром Отелло.

Ричард отвечает мне плотоядным взглядом.

– О да? – говорю я.

– Ну-ка, иди сюда.

После секса мы дремлем пару часов, точнее, проваливаемся в бессознательный сон, какой случается только при смене часовых поясов или болезни. Проснувшись, Ричард говорит:

– Как считаешь, для бассейна слишком холодно?

– Спорно, – хмыкаю я. – Почему бы не попытаться.

Переодеваюсь в ванной, недоумевая, с чего бы мне прятаться от мужчины, с которым я спала уже раз двадцать. Конечно, у меня ушло три года, чтобы приучить себя писать при Бене, а в самом начале наших отношений я включала воду в раковине или заставляла Бена громко петь – поэтому, наверное, моя теперешняя стыдливость ничего нового не представляет. Лезу в сумку и с радостью обнаруживаю, что Джесс положила туда мой самый обольстительный купальник – красное бикини, которое в последний раз я надевала во время поездки на Сент-Джон с Беном. Меня осеняет, что я так и не прополоскала его после возвращения, и огненные лоскутки до сих пор хранят следы Карибского моря. А может, и следы Бена. Подношу к лицу и вдыхаю, но бикини пахнет как обычный купальник, который забыли постирать. Ни малейшего запаха Бена. Хотя не исключено, что мне мешает как следует принюхаться аромат одеколона Ричарда, забивший нос.

Мы с Ричардом проводим день в деревянных шезлонгах у самого красивого из виденных мной бассейнов: чисто-голубом прямоугольнике в окружении темно-синей глади озера. В отеле гостят состоятельные господа, в основном, в возрасте, и Ричард был прав – детей здесь нет. Мы попиваем лимонад, пока я недолго работаю. Обычно я стараюсь не заниматься делами в поездках, но в эти выходные не отвертеться: нужно сдать рукопись автору в день возвращения. На одном моменте я смеюсь и стучу по странице ручкой.

– Что, настолько хорошо? – спрашивает Ричард.

Киваю, а он улыбается и выдает комплимент:

– У тебя верный глаз на таланты.

Понимаю, что он в шутливой форме намекает и на себя, кладу руку на его обнаженную грудь, хлопаю ресницами, и шепчу:

– О да.

Ричард наклоняется и целует меня, а я думаю: «Я не скучаю по Бену. Я хочу быть именно здесь». Но опять же, если серьезно, вряд ли найдется хоть один нормальный человек, который, сидя в удобнейшем шезлонге с видом на прекрасное озеро Комо, хотел бы очутиться где-то в другом месте. Настоящая проверка отношений – это: «Счастлива ли я с ним в этом зачуханном мотеле на задворках Литл-Рока?»

После обеда у бассейна мы играем в теннис на грунтовом корте на холме, с которого открывается вид на озеро и на территорию отеля. Говорю Ричарду, что игра в теннис кажется пустым времяпровождением, когда вокруг такая красота, и нам следует каждую минутку посвятить любованию окрестностями.

– Хватит тормозить и приготовься к хорошему уроку.

– Да ну! Посмотрим, кто кого.

Оказывается, я не зря хорохорилась. Годы занятий теннисом себя оправдали. Я играю намного лучше Ричарда. Он даже не подает, а просто подбрасывает мячик и бьет по нему.

– Не знаешь, как подавать? – насмехаюсь я.

– Я бейсболист, детка! – кричит он.

Мощным ударом отбиваю мячик, Ричард замахивается ракеткой и промазывает. Мячик падает на линию.

– На поле, – кричу я. – Ноль-пятнадцать.

– Что ты там бормочешь, признаешься мне в любви?

«Пока нет», – думаю я, но вслух отвечаю:

– Ага!

– Здорово! – кричит в ответ он. – Ti amo, anche[10].

Я не знаю итальянского, но легко догадываюсь, что он сказал.

* * * * *

Вечером мы ужинаем на веранде. Стало прохладнее, но Джесс предусмотрительно положила в сумку мою синюю кашемировую шаль. Ричард в спортивной куртке, но все равно больше похож на симпатичного ковбоя, чем на симпатичного бизнесмена. Мы обсуждаем любимую тему: кто на работе знает о нас?

Обычно Ричард озвучивает разные догадки касательно отдельных персон, основанные на наблюдениях за коллегами в лифте и на обедах. Сегодня же он говорит коротко:

– Знают все.

– Не-е-ет! Правда? – восклицаю я, притворяясь расстроенной. Я рассказала только Жаклин, которая поклялась хранить секрет, но втайне я мечтаю, чтобы узнали все. Я горжусь тем, что встречаюсь с Ричардом.

– Все знают, – кивает он.

– Мне никто ничего не говорил.

– Как и мне.

– Тогда почему ты так уверен, что всем все известно?

– Ну, наверное потому, что люди обычно не комментируют то, что считают скоротечной интрижкой.

Я киваю, откусываю кусочек ньокки и обдумываю его слова: «то, что считают». Значит ли это, что на самом деле у нас что-то более серьезное, чем короткий роман? Или подразумевается, что у нас на самом деле интрижка? Продолжаю анализировать фразу Ричарда даже после того, как мы вернулись в комнату и занялись сексом – жестким, почти болезненным. И еще долгое время после того, как мы пожелали друг другу спокойной ночи и откатились по разным концам кровати, я мучаюсь неуверенностью, что имел в виду Ричард. Убеждаю себя, что это не важно. Что есть, то есть. Мы такие, какие есть.

* * * * *

Следующий день напоен блаженством, как и первый, и мы с Ричардом наслаждаемся ролью экспертов в отдыхе, еде, питье и сексе. Под вечер на два часа арендуем лодку и плывем по озеру мимо дома Джорджа Клуни и виллы Версаче. От одного только лицезрения этих достопримечательностей я тоже чувствую себя в некотором роде богатой и знаменитой. Останавливаемся в живописной деревушке Белладжо, известной как «жемчужина Комо», и я покупаю кожаную сумку, а Ричард – пару сандалий ручной работы. На обратном пути Ричард завязывает разговор с несколькими постояльцами отеля. Он один из тех, кто легко обзаводится друзьями повсюду, куда бы ни поехал. Решаю, что эта черта – одна из лучших в его характере.

На третий и последний день в Италии – и мой день рождения – я просыпаюсь с мыслью: «Мне тридцать пять». Совсем немного до сорока. Впервые в жизни чувствую себя старой, и это ощущение мне не нравится.

Переворачиваюсь на бок и вижу, что Ричард уже встал и сидит на балконе, читая газету и попивая кофе. На нем белый махровый халат, и мне вспоминается Ричард Гир в «Красотке». Оба Ричарда в белых халатах выглядят потрясающе.

Я встаю и иду в ванную, где чищу зубы и расчесываю волосы. Выхожу на балкон в своем синем шелковом халатике. Ричард складывает газету пополам, кладет на стол и поднимается, чтобы поцеловать меня в щеку.

– Доброе утро! – живо говорит он.

– Доброе, – отвечаю я, глядя на туман над озером. – Чудесный день.

– Точно, – кивает Ричард. – Отличный день для дня рождения.

Я сажусь, и мы улыбаемся друг другу.

– Кофе? – предлагает он. Я киваю, и Ричард наливает душистый напиток из маленького кувшина в фарфоровую чашечку размером с наперсток. Затем указывает на корзинку на серебряном подносе и поясняет: – Континентальный завтрак. Ты голодна?

– Не слишком, – качаю головой я. – Пока еще нет.

– Все равно, съешь булочку, – с нажимом говорит Ричард. – Тебе нужно как следует подкрепиться.

Я пожимаю плечами и разворачиваю полотняную салфетку, под которой обнаруживаю маленькую незапакованную коробочку, зажатую между маффином и круассаном. По всем приметам это коробочка с кольцом. Мне становится не по себе. Возможно, потому, что в последний раз получив кольцо, я согласилась выйти замуж за Бена. А может, потому, что эта поездка сама по себе уже достаточный подарок.

– Ну же, давай, смотри, – торопит меня Ричард.

– Не стоило, – бормочу я, действительно имея это в виду.

Ричард отмахивается и просит:

– Открой.

Я вытаскиваю коробочку из хлеба и поднимаю крышку. Внутри лежит массивное золотое кольцо с зелеными и розовыми камнями. Я бы восхитилась таким броским вечерним кольцом на другой женщине, но купить такое себе и не подумала бы.

– Ух ты, – восхищаюсь я и надеваю украшение на безымянный палец правой руки. Кольцо идеально подходит по размеру – уверена, благодаря Джесс. – Оно великолепно.

– Ты великолепна, – говорит Ричард, берет меня за руку и целует ладонь в стиле старого Голливуда.

Я рассыпаюсь в благодарностях, стараясь охватить изъявлением признательности и кольцо, и комплимент. Но не могу не злиться и на то, и на другое. И украшение, и похвала – явный перебор. «Великолепная» – не то прилагательное, которым можно меня охарактеризовать. Да, я вполне привлекательна. Даже могу быть красивой, если все кирпичики образа сложатся как надо. Но я ни разу не великолепна и не верю, что Ричард меня такой считает. Впервые я смотрю на него и вижу неискренность. И не могу удержаться от мысли, скольких же женщин Ричард называл великолепными? Уверена, их количество измеряется трехзначным числом.

– На самом деле не стоило, – повторяю я. Потому что мне больше нечего сказать.

– Мне так захотелось, – улыбается он и добавляет: – Ничего особенного.

Глядя на него, я вдруг прозреваю, насколько правдиво это утверждение. Для Ричарда в этом на самом деле ничего особенного. Кольцо. «Вилла д’Эсте». Секс. Я. Все это – ничего особенного. Наверное, я всегда об этом знала. Знала, что все перечисленное – лишь атрибуты образа жизни Ричарда, сладкой жизни на широкую ногу. И ошибочно считала, что тоже хочу вести такую жизнь.

Но все равно с какого-то момента – может, с начала этой поездки, – кажется, я надеялась на нечто большее. Надеялась найти в Ричарде то, что связывало меня с Беном. Но внезапно мне становится кристально ясно: Ричард не влюбляется в меня, а я – в него. Мы не создаем каких-то длительных или особых отношений, а всего лишь хорошо проводим время. Это просто скоротечная интрижка, как он и сказал вчера вечером, только дата окончания еще не предопределена. Поняв это, я испытываю облегчение от того, что теперь знаю – мы оба чувствуем одно и то же. Но при этом меня охватывает глубокое разочарование. Разочарование в себе и в том, какой становится моя жизнь. Солнечный луч падает на подаренное кольцо, и я думаю: «Наверное, я больше похожа на Ричарда, чем на Бена. Я здесь, потому что больше похожа на Ричарда, чем на Бена».