Джилл. Часть 2

Глава 13

В скором времени комната оживилась. С улицы забежали четыре ребятенка разного возраста: от трёх до восьми лет примерно. Дети сразу уселись за стол, весело переговариваясь друг с другом. Их раскрасневшийся щеки и растрепанный вид говорили о только что прерванной игре на морозе. Тайя и Дана принялись быстро накрывать на стол и уже через пару минут весёлая орава уплетала обед за обе щеки. Поев, дети побежали обратно к выходу продолжать свою игру.

Жены Барта, покормив детей, подали порцию Джилл. Помогли ей приподняться на кровати и поесть. Блюдо — мясное жаркое. Довольно простое, но очень вкусное! После бобовой жижи замка Харрисов эта еда казалась пищей богов!

Только после того, как Джилл съела свою порцию, жены сели за стол сами. Потрапезничали быстро и принялись убирать со стола. С Джильдой больше не говорили — некогда. Ведь закончив обед, нужно сразу приниматься за готовку ужина! Большая семья — большие хлопоты.

Барта Катани Джилл увидела только вечером. Глава завалился в дом прямо в верхней одежде. Дети радостно запрыгали вокруг папки, а жены принялись спешно раздевать своего ненаглядного. Они помогли ему избавиться от верхних шкур, сняли куртку и меховой жилет. Затем муж сел на лавку и вытянул ноги. Женщины послушно опустились на пол и разули Главу, стянув с него сапоги. Один из детей принёс отцу домашнюю, более лёгкую обувь.

Джилл смотрела на всё это представление с нескрываемым ужасом. Это ж надо! Мало того, что жены — две, так они ещё как служанки себя ведут! Однако, похоже самих женщин подобное положение нисколько не смущало. Они выполняли свои функции с усердием и очень аккуратно, боясь неловким движением потревожить своего обожаемого мужа.

Переобувшийся хозяин уже хотел было развернуться к столу и начать есть заранее поставленный ужин, как его взгляд упал на лежащую в отдалении Джилл. Он стал её рассматривать, глаз не отводил. Только сейчас Джильда вспомнила, что на ней ничего нет, и лоскутное одеяло — единственный покров, скрывающий её наготу. Девушке взгляд главы не понравился: слишком долгий и настырный. Она плотнее прижала к себе одеяло и уставилась в сторону, боковым зрением продолжая наблюдать за главой.

Тем временем Барт не стал надолго откладывать ужин. Оглядев Джилл с головы до ног, он наконец-то повернулся к столу и начал есть.

Только после того, как отец взял первый кусок, за еду принялись и остальные члены семьи. Разговоров за столом никто не вёл: то ли стеснялись гостьи, то ли беседы за трапезой не входили в список семейных традиций.

После ужина детей отвели в одну из двух смежных комнат — им настало время готовиться ко сну. Жены принесли порцию еды для Джилл и уже хотели помочь ей поесть, как Глава подал голос:

— Идите к детям, — приказал он жёнам, — и не выходите пока я не разрешу.

— Но нам нужно убрать со стола… — попробовала возразить Дана. — И девушка…

— Позже. — поступил приказ. — А о девушке я сам позабочусь.

Нужно сказать, Барт на жен голос не повышал. Говорил властно, повелительно, но спокойно. И женщины слушались беспрекословно. Воистину чудеса дрессировки!

Когда в комнате остались только Джилл и Барт, Глава взял стул и сел рядом с кроватью больной. Густые нечесаные собранные в хвост волосы, колючая щетина — именно этот человек склонился над ней тогда, когда она упала. Барт попробовал её накормить, но ей это не понравилось.

— Пожалуйста, не нужно, — попросила Джилл прекратить, — я позже поем сама, если не возражаете.

— А чем тебе я не угодил?

— Ну как… — подбирала она слова. — Я же без одежды. Это неудобно.

— И чего я там не видел? — ухмыльнулся Глава.

— Надеюсь, что конкретно меня вы не видели, что раздевали меня другие люди — женщины. Очень на это надеюсь. Я замужем. Показываться без одежды другому мужчине — это как-то нехорошо. — решила она сразу обозначить позиции.

— Вот как? — Глава откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. — И кто же твой муж?

— Виктор Харрис. — ответила она правду.

— Наш лорд — твой муж? Это он тебя так?

— Нет! — прям крикнула она. — Виктор об этом ничего не знает! Он сейчас улетел по делам. Его нет на Холли. А спину мне изранил один поганец из Ордена Защиты. Ох, и доберусь я до него!

Произнося эту фразу Джилл, ранее чуть при поднявшаяся над кроватью, снова обессиленно на неё плюхнулась.

— Да, это страшная угроза, — иронизировал Барт, — Орден Защиты прям затрясся! Так. Давай-ка ешь. — он снова взял миску и поднёс ей ложку ко рту. — Не в твоём положении выпендриваться. Тем более, что если я захочу, то овладею тобой прямо здесь и сейчас. А раз я до сих пор этого не сделал, значит мне пока этого не нужно. Зато тебе нужно есть. Ты хоть знаешь, сколько дней ты провела в отключке?

— Нет, — ответила Джилл, проглотив ложку каши.

— Десять дней. — он зачерпнул следующую порцию. — Десять дней без сознания. Это много. Наша знахарка лечила тебя, но не гарантировала, что ты выживешь. Так что тебе повезло, что очнулась.

— Десять дней? — переспросила Джилл. — Это очень странно. Да, раны глубокие, но чтоб так долго быть в отключке… Хм… Я незадолго до порки перенесла болезнь, может из-за этого осложнения возникли?

— Наша лекарка сказала, что в твоей крови яд. Не смертельный, но сильный. В обычном состоянии человек просто плохо себя чувствует, но если добавить порку… В общем, тебе повезло, что очнулась. Так что давай, ешь. Чем быстрее выздоровеешь, тем скорее начнёшь работать.

— Вы хотите обратить меня в рабство?

— Нет, — Берт дал ей проглотить ещё ложку, — берберы — свободный народ. У нас нет рабов и других мы не порабощаем. Но у нас есть правила. И одно из правил — каждый человек должен приносить пользу, то есть трудиться. По мере сил, конечно. Бездельников мы не держим. Так что придётся и тебе трудиться. Или ты против? Знатная дама всё-таки.

— Нет, почему же? Если вы обещаете не давать мне работы, которую я не смогу выполнить, то пожалуйста. Конечно буду вам помогать.

— Вот и хорошо. — Барт отправил ей в рот последнюю ложку каши и отставил пустую посуду. — Значит ты — миссис Харрис?

— Всё верно.

— Наслышан о тебе. Знаешь ли ты, что простой народ называет тебя Юнико? Что ты об этом скажешь?

— Знаю конечно, — снова приняла она удобное положение на матрасе, — только что здесь говорить? Обманывать никого я не собираюсь. Я — гражданка Империи, а также урождённая из клана Таллинов. Я просто человек с рыжими волосами и золотыми глазами. Вот и всё.

— Однако народ считает иначе.

— Да. И ведь как крепко в это верят! Я даже своих служанок не смогла переубедить, хотя они общались со мной каждый день и были свидетелями всех моих человеческих особенностей. Но даже видя всё своими глазами, мои девушки продолжали считать, что я — Юнико. Точнее, что я человек, в которого вселился дух этого божества, как только я прилетела на Холли. Но это, конечно, всё глупости. И я не хочу никого обманывать.

— Ясно, — хлопнул ладонью по коленке Глава, — то, что ты мне сразу правду рассказала — хвалю. Только я попрошу тебя об одной вещи. Не переубеждай пока ни в чем мой народ. Люди думают, что ты — Юнико. Пусть так и будет.

— А! Поняла! — хитро прищурилась Джилл. — Вы ходите чтобы я, под видом божества, добилась от народа нужных вам действий? Так?

— Нет! — рассерженно сказал он, встал со стула и подошёл к очагу. Пламя горело в другой стороне комнаты и Джилл теперь неудобно стало наблюдать за Главой, приходилось сильно выворачивать голову. — Нет! Не об этом прошу, — он неотрывно смотрел на горящий огонь, — дело совсем в ином. Мой народ уже очень долгое время находится в угнетённом состоянии. Орден Защитников не даёт нам и шагу ступить. Мы вынуждены прятаться и скрываться. Терпеть притеснения. Из некогда многочисленного народа осталась лишь горстка скитальцев. Так было не всегда. Раньше, несколько десятков лет назад, берберы спокойно жили как обычные люди в деревнях и городах области под началом семьи Харрисов. Существовали бок о бок с обычными корсиканцами: взаимодействовали, торговали, дружили, общались. В брак, правда, ни они за наших мужчин своих женщин не отдавали, ни мы — своих. Жили берберы всегда обособленно, но мирно. Но вот появился Орден. Постепенно, шаг за шагом, они принялись наводить свои порядки. Насаждать веру в Истину. Теперь любой инакомыслящий стал вне закона.

— Подождите, — прервала Барта Джилл, — Орден Защитников хоть и причисляет себя к исповедникам веры в Великую Истину, однако по факту это обычные сектанты, извратившие правильное учение до неузнаваемости.

— Может и так, — Глава продолжал смотреть на огонь, — нам от этого не легче. Орден получил власть и творил что хотел. Защитники Истины объявили представителей других религий вне закона. Либо ты веришь в Истину, либо… Берберы испокон веков поклоняются своим богам. Мы чтим землю, свет, ветер, воду, лес, горы. У нас свои обычаи, традиции, порядки. Наш уклад создавался тысячелетиями и тут приходят Защитники Истины и требует жить как они велят. Естественно, мой народ не согласился. Тогда неугодных стали притеснять. Сначала просто отбирали имущество и прогоняли с насиженных мест, потом стали уничтожать физически. Мы вынуждены были убегать, скитаться где придётся. Многие из нас, даже, пожалуй, большинство погибло в неравной борьбе. Однако мы не сдались, не пошли на поводу у диктаторов, сохранили свою веру и своё лицо. Остатки берберов, те, кто выжил, собрались в одну группу и принялись искать место, где спрятаться. И нашли эту долину. Мы называем её Крайней. Это секретное место. Но раз уж ты к нам попала, придётся и тебе хранить эту тайну. Как тебя заставить это сделать — подумаем позже. Сейчас же ты наша гостья. И люди, узнав, кто ты, воспримут твоё появление как добрый знак. Как милость наших богов. Говорить им сейчас, что ты просто человек — жестоко. Пусть они хоть на какое-то время почувствуют себя счастливыми.

— Да, но потом-то все всё равно поймут, что моё появление ни капельки не изменило их жизнь! Проблемы вашего народа я не смогу решить! И что тогда? Разочарование и отчаяние?

— Мой народ давно уже находится в отчаянии. У нас есть лишь эта долина и больше ничего. Пусть люди хоть ненадолго поверят, что наши боги их не забыли. Что до того, что станет потом… Придёт ли разочарование… Одно знаю, хуже точно не будет, потому что просто некуда.

— Что ж… — Джилл устала задирать голову и снова опустилась на перину. — Если вы просите… Могу лишь обещать не разубеждать их ни в чем. Однако настаивать на том, что я — божество и пришла всех спасти — я не стану.

— Этого вполне достаточно. — Барт отошёл от очага и вернулся на середину комнаты. — Тайя! Дана! — позвал он своих жён.

Женщины послушно вышли из смежной комнаты. Вообще дом состоял из трёх помещений. Первая и основная — главная большая комната, где лежала Джилл. Здесь готовили пищу и ели, занимались нехитрым рукоделием, чинили и шили одежду и обувь, плели бусы и тому подобное. Две смежных комнаты соединяли с большой, но между собой не соприкасались. Это были своего рода отдельные спальни. В одной, той, что справа, жили дети и жены. Вторая комната принадлежала Главе.

— Муж наш, ты звал? — учтиво спросила Дана.

— Я закончил с нашей гостьей, — сказал муж. — Теперь время спать. Скажите, чья ночь сегодня?

— Моя, — ответила Дана, — но… Муж мой, позволь мне уступить своё право сестре? Наша дорога Тайя так жаждет подарить тебе дитя… А сегодня как раз благоприятное время по её циклу. Так одари же её сегодня своим вниманием!

— Ты уступаешь свою очередь? — удивился муж. — Хорошо. Тогда сегодня я буду с Тайей.

— Сестрица, спасибо! — Тайя аж подпрыгнула от радости, обняла Дану и поцеловала первую жену в щеку. — Ты самая добрая и заботливая сестра на свете!

— Полно, полно, — легонько отстранила старшая младшую, — иди скорей служить нашему мужу. Будь послушной и покорной, как и полагается. Не устраивай шалостей, как ты любишь. Наш муж должен остаться тобой доволен.

— Да, сестра. — согласно склонила вторая голову.

Барт взял за руку довольную Тайю и они удалились в его спальню.

Дана, как ни в чем ни бывало, принялась убирать со стола остатки ужина и приводить комнату в порядок.

— Как ты всё это терпишь? — Джилл не выдержала подобного бреда и решила пораспрашивать старшую. — Ты что, совсем не ревнуешь?

— Нет. Зачем? — Дана налила какую-то жидкость в пиалу и подошла к лежащей на животе Джилл. — Мой муж хочет Тайю. Она ему нравится. Я знаю, что вторая жена, несмотря на свой легкомысленный нрав, делает мужа счастливым. Зачем мне ревновать? Я радуюсь за мужа, как и положено. Что тебя удивляет?

— Если честно, всё удивляет. Я бы соперницу и на порог не пустила, не то, что мужа с ней в спальню отправила.

— Так Тайя мне не соперница, — Дана села на край кровати Джилл, — она — вторая жена. Она — семья. Мы вместе делаем одно дело: заботимся о нашем муже, о нашем доме, детях. Как можно ревновать?

— Просто поверить не могу… — покачала головой шокированная Джилл.

— Тебе не верить нужно, а принять лекарство. — Дана аккуратно поднесла пиалу к губам Джилл и помогла выпить содержимое. — Вот и умница. — старшая, точно заботливая мать, нежно погладила гостью по рыжим волосам. — Ты поправишься, не переживай. Знахарка сказала, если придёшь в себя — жить будешь. Завтра я её ещё позову. Пусть тебя посмотрит. Может ещё какое снадобье лечебное даст. А сейчас спи. Тебе силы нужны.

Дана закончила прибираться, наладила пламя в очаге таким образом, чтобы огонь горел всю ночь, и скрылась в правой спальне, где были дети.

Джилл после выпитого лекарства стало клонить в сон и она уже было в него провалилась…

Звукоизоляция в доме отвратительная. Её, похоже, вообще нет. Всё, что происходило в левой спальне, прекрасно слышно в большой комнате. Прям вот всё слышно. Отчётливо и громко. Судя по раздающемуся хихиканью и возне, Тайя не послушала старшую и во всю шалила. Потом настала очередь вздохов и ахов и всяких скрипов. Глава Барт усердно старался подарить малыша Тайе. И делал он это громко, долго и несколько раз.

Джилл смогла заснуть только после того, как парочка претворила в жизнь все свои фантазии.