Дикий дракон для принцессы (СИ)

Глава 17

Оставалась всего неделя до того, как моя жизнь полностью поменяется. Наши с Саркайном встречи были наполнены надеждами, романтикой и нежностью, но вместе с тем ожидаем неизбежного. Еще никогда я не чувствовала себя такой счастливой и несчастной одновременно. Вот как ощущается любовь…

Вечером я снова смогла заглянуть к нему в спальню. Мы расположившись у самого очага в огромном мягком кресле. Я сидела на коленях у Саркайна, положив голову ему на плечо, и смотрела, как язычки пламени неспешно облизывают поленья. Рядом с ним было так хорошо, что хотелось остановить время. Остаться в этом моменте навсегда. Но мы оба понимали, что всегда так не будет. Он должен уйти. Теперь, когда он оправился от ран и яда, не осталось причин здесь оставаться. Риск слишком велик, а меньше всего на свете я желала опять подвергать его опасности.

— Ты задумчивый сегодня.

— Да. Я хотел бы поговорить с тобой. — Он осторожно дотронулся до моего виска сухими губами. — Это непростой разговор.

Я подняла голову, заглянув ему в глаза, и прочитала в них бесконечность, состоящую из терзаний, сомнений и тяжелых раздумий.

— Не стоит. Я все понимаю. — Погладила его по щеке. — Тебе нужно уходить. И чем быстрее ты это сделаешь, тем лучше.

Он ничего не ответил. Да и что он мог сказать?..

— Через одиннадцать дней королева будет праздновать именины, — быстро заговорила я. — Самый лучший день для побега. Почти все дракайны соберутся в тронном зале для пиршества, и уйти будет легко.

— Я желаю, чтобы ты пошла со мной. — Он взял мое лицо в ладони и заглянул в глаза. — Давай убежим вместе!

Закусила губу, чувствуя, как к горлу подкатывают рыдания. Как же хотелось сбежать с ним! Оставить все, забыть о долге, о своем предназначении и быть счастливой! Остаться вместе с ним!

Высвободилась из его рук и хотела подняться, но он не позволил мне этого, мягко удерживая за плечи.

— Но как же мой народ? — прошептала я, чувствуя, как сердце сжимается от боли. — Я не могу уйти. У меня есть обязательства…

Его глаза потемнели, и я увидела в них вспышку отчаяния. Он сжал мои руки крепче, словно боялся, что я исчезну прямо сейчас. Сколько на его лице отражалось боли!

— Я понимаю, — твердо сказал он. — Но ты заслуживаешь свободы и счастья. Ты заслуживаешь того, чтобы выбирать свою жизнь сама. Разве не хочешь быть со мной?..

Я с трудом сдерживала слезы, пытаясь осмыслить его слова. Внутри меня боролись два голоса: один тянул к нему, обещая новую жизнь, наполненную радостью и свободой; другой же твердил, что я должна оставаться, что мой долг важнее желаний. Как же мне хотелось в этот момент быть обычной дракайной!

Я закрыла глаза, пытаясь найти ответ. Сердце и разум будто разрывали меня на части. Предназначение или выбор? Долг или любовь?..

Я не успела ответить. Дверь распахнулась. В спальню вбежала Валенсия. Только она, кроме лекаря, знала о том, что Саркайн жив. Лицо ее было бледным и испуганным. Она еще не произнесла ни слова, но я поняла, что случилось что-то плохое.

— Маме совсем плохо! — воскликнула она.

Я испуганно посмотрела на Саркайна.

— Иди, — он отпустил мои руки и посмотрел на огонь. Его взгляд стал суровым и серьезным. Кажется, только что он получил негласный ответ на свой вопрос.

Я до крови закусила губу и молча последовала за сестрой.

— Ты знала? — спросила у Валенсии, когда мы уже подходили к покоям королевы.

Та кивнула, понимая, что я спрашиваю о болезни правительницы.

— Мать рассказал мне. Но она не хочет, чтобы об этом стало известно кому-то постороннему. И о том, как быстро ухудшается ее состояние — тем более.

Я сжала кулаки. Какой бы ни была королева, но она оставалась нашей матерью. Все эти события заставили ее волноваться, вот и результат. Я почувствовала себя виноватой в происходящем.

Выглядела мама ужасно. Ее лицо было серым, под глазами виднелись синяки. Вены на шее потемнели. Кажется, очень скоро она уже не сможет скрыть свой недуг от посторонних.

— Мама. — Я присела на край постели и взяла ее за руку.

— Зачем вы здесь? — она попыталась сказать это властно, но хрипотца в голосе выдала ее.

— Пришла сообщить тебе важную новость. — Я сжала ее руку. — У нас получилось! Внутри меня будущая наследница!

Королева недоверчиво посмотрела на меня, а затем улыбнулась. Мне кажется, даже чернота отступила от ее лица.

— Ты уверена?

— Да, — твердо произнесла я. — Все говорит об этом.

— Это удивительная новость.

Королева притянула меня к себе и обняла. Для меня это было так непривычно и так неожиданно, что я растерялась. Нежность и моя мать — это два несовместимых понятия.

— Это самая прекрасная весть, какую я когда-либо слышала! — не скрывала радости королева. — Через восемь дней весь Эревас будет знать, что у него есть будущее. А как только на свет появится моя внучка, ты взойдешь на престол. Не станем медлить.

Все следующие дни мы с сестрой постоянно находились возле матери, хотя она и пыталась возражать, но я знала, что в глубине души ей приятна такая забота. Никто из подданных не знал об истинном положении дел. Так желала королева.

Мне кажется, она стала даже более снисходительна к Валенсии. Не знаю, болезнь сделала ее мягче или то, что я ждала наследницу, но мама впервые за всю жизнь относилась к нам так, как к своим дочерям. И это было для нас с Ленси невероятно ценно.

Мы много шутили и смеялись. Иногда маме становилось совсем худо, и тогда мы сидели, держа ее за руки. Но что-то однозначно поменялось, и, как ни кощунственно о таком думать, я была счастлива, что наконец обрела настоящую мать — женщину, которая думала не только о том, как править королевством, но просто любила нас, своих дочерей.

За эти дни мне лишь два раза удалось наведаться к Саркайну. И эти встречи проходили очень коротко. Было не по себе от того, что не получается насладиться его обществом в эти последние дни перед побегом, но и оставить мать, когда она так нуждалась во мне, я не могла.

— Валенсия, побудь со мной этой ночью, — попросила я, чувствуя, как живот скручивает в спазмах. Это был верный признак того, что яйца совсем скоро появятся на свет.

— Обижаешь. — Сестра достала из под моей кровати коробку со всеми нужными снадобьями, которые мы заранее подготовили. — Сегодня особенный день. Хотя для всех он настанет только завтра.

Я улыбнулась сквозь очередной приступ боли. Сестра плотно закрыла все окна и двери, чтобы никто не мог увидеть, какое таинство будет происходить. Лекаря мы решили не звать, потому что я не хотела, чтобы раньше положенного об этом знал даже он.

Обычно процесс занимал не так уж много времени. Но мы все равно подошли к нему со всей ответственностью.

— Меняй ипостась, — посоветовала сестра. — Я поспрашивала у дракайн, говорят, так легче.

Хотела что-то сказать, но резкая вспышка боли заставила меня послушать совета Ленси. Стало действительно немного легче.

Боли накатывали волнами, в такие моменты я ощущала на своем лице холодную ткань и слышала родной успокаивающий голос. Кажется, сестра пела мне колыбельную.

— Пора, — прошептала я, ощущая, что нутро как будто разрывается изнутри, и изо всех сил напряглась.

Я несколько раз видела процесс откладки яиц, но мне казалось, что у других дракайн он проходит куда легче.

— Какое большое! — восхитилась сестра. — А вот и еще одно, — улыбнулась она через несколько минут. — Не понимаю, как они в тебе поместились и ничего не было видно?.. — задумчиво произнесла она, обтирая яйца мягкой тканью, пока я, откинувшись на подушки, восстанавливала дыхание.

Взглянула на часы. Мне казалось, что уже рассвет и мы провели так всю ночь, но на деле прошла только пара часов.

Моя верная помощница аккуратно положила оба яйца — серебристо-голубое и золотисто-розовое — в колыбель, похожую на птичье гнездо, которую я приказала поставить в покои несколько дней назад. В колыбели было тепло, и можно не бояться, что яйца разобьются.

Ленси посмотрела на меня. Я вздохнула, ощущая, как боль постепенно покидает тело. Сестра подала мне снадобье для быстрого восстановления, которое принимали как раз в таких случаях.

— Поздравляю тебя, — заулыбалась Валенсия. — Мамочка.

— Они с завязью? — слабо спросила я.

— Да, — с готовностью подтвердила сестра. — Оба.

Я видела, как она проверяла их, поднеся к свету от огня в камине. Чешуйки, покрывающие яйца, были плотные, но на просвет можно заметить крошечных существ, которые через полгода станут настоящими маленькими драконами.

Я с трудом встала и, обойдя постель, подошла к яйцам. До чего же они прекрасны! Легонько прикоснулась сначала к одному яйцу, затем ко второму. Они совершенны!

Мои дети! Я бережно взяла в руки серебристо-голубое. Там находился мой сын.

Это яйцо было крупнее золотистого, но они оба выглядели большими. Валенсия права, все те яйца, которые мы видели до сих пор, гораздо меньшего размера. Неудивительно, что Саркайн говорил, будто их женщины не способны выносить яйца от столь сильных драконов.

Как же я могу убить собственного сына? Сердце разрывалось на куски от одной мысли об этом.

— Разобьешь его? — тихо спросила сестра, с жалостью глядя на то, как я прижимаю его к груди.

Я должна! Я будущая королева! Но смогу ли? Конечно же, нет! Легонько коснулась губами чешуйчатой скорлупы.

— Нет. Останься здесь. Я скоро вернусь.

Судя по взгляду, сестра сразу же поняла, что я задумала.

— Ты слишком слаба! — испуганно возразила она.

— Все в порядке, — упрямо сказала я, хотя голова кружилась. — Завтра будет поздно. Только сегодня я могу спасти жизнь своему ребенку, пока о нем никто не знает! А завтра для всех на свет появится яйцо с будущей правительницей, а о мальчике никто и не вспомнит.

Завернув яйцо в одеяло и положив его в мягкую кожаную сумку, я не спеша отправилась в башню лекаря. Ни когда еще я не была так осторожна и внимательна. Только так я могу спасти обе жизни: своему сыну и любимому мужчине. Саркайн единственный, кто сможет позаботиться о нашем ребенке!

— Элайна! Что произошло?

Заспанный Саркайн бросился ко мне на встречу, когда я неожиданно самой глухой ночью появилась в спальне лекаря. Я выставила руку вперед, заставляя его остановиться.

— Осторожно!

— Тебе плохо? — он остановился и аккуратно дотронулся до моего плеча.

— Уже хорошо, — слабо улыбнулась я. — Но ты должен спасти его.

— Кого?

Я положила сумку на кровать и бережно раскрыла покрывало, показав Саркайну яйцо.

— Твоего… нашего сына.

Дракон замер. Он словно окаменел. Не двигался ни единый мускул на его теле. Казалось, он даже дышать перестал. Он долго смотрел на содержимое сумки, как на какое-то чудо. Переводил взгляд на меня, а потом снова на яйцо. На его глазах появились слезы. Саркайн осторожно вытащил яйцо. С каким же трепетом он рассматривал его, касался скорлупы и даже шептал что-то нежное! Я с умилением наблюдала за этой картиной.

— Это просто невероятно… — Он наконец-то посмотрел на меня. — А второе?..

— Со вторым тоже все в порядке. Девочка у меня в спальне… Я не сказала тебе раньше…

Кажется, оправдания ему были не нужны. Осторожно уложив яйцо обратно в сумку, он подошел ко мне и сгреб в объятия.

— Ты сделала меня самым счастливым драконом на земле!

Он поцеловал меня нежно, почти целомудренно, но столько эмоций было в этом поцелуе, столько невысказанных слов!

— Ты должен спасти его! — Я закусила губу и провела рукой по его щеке.

Из глаз беспрерывно катились слезы, и я не могла ничего с ними поделать. Как же хорошо находиться в его объятиях, ощущать его любовь!

— Ты будешь прекрасным отцом, — сказала то, в чем была абсолютно уверена.

— А ты матерью. Эйли! Бежим со мной! Послезавтра, как мы договаривались. Возьмем детей и уйдем! — он крепко прижал меня к себе. — Стань моей женой, Эйли, милая! Мы будем счастливы! Поверь, это не пустые слова. Ты никогда ни в чем не будешь нуждаться. Я окружу тебя роскошью, тебе не придется менять привычную обстановку.

Горло сжалось в тугой узел, а глаза жгло от слез, которые я никак не могла выпустить. Душа разрывалась от боли.

Но что он такое говорит? Если мы сбежим, я больше не смогу вернуться. Мое королевство будут раздирать междоусобные войны, а мне придется всю жизнь скрываться от тех, кто займет престол, потому что новый правитель не потерпит того, чтобы где-то по этому свету летали драконы, которые претендуют на трон. Я никогда не смогу быть счастлива с Саркайном. Нам придется убегать всю жизнь, чтобы сохранить в безопасности наших детей. Так он хочет, чтобы все было? Такой судьбы нам желает? Мир тесен, мы не сможем скрываться вечно. Рано или поздно нас кто-то раскроет, и тогда все будет гораздо хуже, чем сейчас!

— Я не могу… — прошептала я, прижимаясь к его плечу, и, не выдержав, разрыдалась в полную силу.

Он обнял меня крепче, поглаживая по спине, словно пытаясь унять бурю, бушующую внутри. Тепло его тела казалось единственной опорой в этом безжалостном мире, но даже оно не могло заглушить ту пустоту, которая разрасталась в груди.

Мне было жаль себя, своего сына, Саркайна и свою любовь. Видимо, все королевы обречены быть несчастными. Такова плата за власть. Теперь я видела всю картину целиком, и в ней не было места для женского счастья. Не было места семье, которую я любила бы больше жизни. У меня есть королевство, и с ним одним я буду повенчана. Им одним я буду дышать, как моя мать.

— Я буду ждать тебя в полночь послезавтра. У тебя есть время все взвесить и принять решение. Я приму любое и пойму твой выбор.

Дракон нежно провел рукой по моей щеке. Он вновь наклонился и с трепетом поцеловал меня.

— Мне пора возвращаться к дочери, — выдавила я через силу, всем естеством не желая уходить от Саркайна.

Он кивнул и отпустил меня, все прекрасно понимая. Неужели можно быть настолько счастливой и бесконечно несчастной одновременно?..

Уже у двери я обернулась. Саркайн сидел возле яйца и восторженно взирал на него. Я улыбнулась. Что бы ни случилось, наш сын в надежных руках.