Дикий дракон для принцессы (СИ)

Глава 9

Саркайн

Итак, я находился в чужой стране, среди врагов, которые целенаправленно похитили меня. Я все до сих пор не мог понять, для чего именно, но уже убедился, что все было спланировано заранее. Неужели для выкупа? Но они точно не знают о том, кто я, не знают моего положения и статуса. Для них я был и остаюсь всего лишь одним из воинов Крилорна. По сути, им я и являюсь, посвятив всю жизнь служению княжеству.

Теперь, когда я был не в темнице, но все еще оставался в тюрьме, через толстое стекло мог видеть рассветы. Но мне всегда больше по душе приходились закаты. Мысли о свободе переплетались с воспоминаниями о небольшом охотничьем домике, где я в последний раз отдыхал с семьей. Мы так редко это делали все вместе… Моя младшая сестра сидела на траве, обнимая колени и глядя на заходящее красное солнце. В такие моменты меня охватывало нежное чувство, будто Лиандра находилась рядом. Как она сейчас? А отец и брат? Считают ли они меня погибшим или, не найдя тело, не теряют надежды?

Я был одинок и оторван от семьи, и это давило на меня — не знать ничего о том, для чего я здесь, почему меня не убили? Для каких коварных целей я нужен королеве? И только Эйли стала символом надежды на то, что я смогу отсюда выбраться. Не знаю почему, но я верил ей. Хотя когда Эйли сказала, что она советница королевы, это резануло слух, как будто она соврала. Может, простая служанка решила возвыситься в моих глазах? Но если бы это было так, она не добилась бы моего перевода. С этой девицей не все так просто, но мне казалось, что она почти во всем искренняя.

Дни текли своим чередом. Эйли приходила ко мне ежедневно. Кроме нее, меня никто не посещал, разве что слуга приносил завтраки и ужины. Нужно сказать, что с переводом из темницы и пища стала гораздо лучше. Я не сомневался, что кормят меня с королевской кухни.

Сердце сжималось каждый раз, когда дверь медленно открывалась. Я мог определить, что это Эйли, уже по одному этому неспешному движению. Она часто смотрела на меня большими выразительными глазами, полными тревоги, как будто сама не верила в то, что она здесь.

Стены моей шикарной тюрьмы были холодные и неприступные, но когда Эйли входила сюда, они словно рушились, уступая место чему-то большему — теплому ощущению, которое я прятал очень глубоко в себе. Я завороженно наблюдал за ней, за ее ловкими и грациозными движениями.

Эйли приносила с собой запах свежих трав, сладкого эфирного масла и какое-то волшебство, а каждое ее движение, каждая улыбка освобождали меня от тяжести. Однажды я так крепко заснул, что не проснулся от ее прихода. Тогда она наклонилась ко мне так близко, что кончики ее волос пощекотали мое лицо. Я распахнул глаза с колотящимся сердцем и увидел ее. Так хотелось дотронуться до нее! Но я пообещал себе, что буду вести себя с ней достойно.

— Как ты? — спросила она, и весь мир стал как будто светлее. Даже в этих несчастливых обстоятельствах мне хотелось ответить ей правду. Ее присутствие затмевало любую боль. Никогда не думал, что попаду в плен, но еще большей неожиданностью для меня стало то, что просыпалось в глубине души по отношению к Эйли.

Хотел узнать о ней больше, но при расспросах она только закрывалась, и беседа на этом затихала, поэтому я прекратил это, довольствуясь ее запахом, мимолетными прикосновениями и разговорами с ней.

Она проводила у меня много времени, теперь приходя чаще днем, чем ночью или вечером. Мы постоянно беседовали. Оказалось, что у нас есть «безопасные» темы для разговоров, за которыми мы проводили целые часы, обсуждая древние философские трактаты и технику ведения боя. Никогда не думал, что женщины могут интересоваться таким, но Эйли меня удивила. Теперь я уже не сомневался в ее высокородном происхождении. Простая служанка не знала бы о таких вещах.

С каждым днем мы становились ближе, и я ничего не мог с этим поделать, хотя мысль о том, что это все еще может быть хитроумная ловушка, не покидала меня. Уходя, Эйли оборачивалась и улыбалась, и я знал, что эта маленькая искорка надежды останется со мной до ее следующего прихода.

В какой-то момент я понял, что даже мысли о побеге и свободе больше так не пленят меня, как мечты об Эйли. О ее губах, о ее прикосновениях. И это меня испугало. По-настоящему испугало! А потом на место страху пришел гнев. Все слишком гладко складывается. Это ведь западня чистой воды! Королеве что-то нужно от меня, и она действует руками Эйли. А я, дурак, повелся!

Подошел к решетке на окне и с яростью несколько раз дернул ее. Конечно, решетка осталась такой же крепкой и непоколебимой, как и раньше. Я со всей силы ударил в железные прутья кулаком, разбив костяшки пальцев. В этот момент дверь тихо отворилась.

— Саркайн? — с тревогой спросила Эйли. — Что случилось?

— Ничего, — сухо ответил я ей, продолжая смотреть в окно. За толстыми стеклами я видел, что небо окрасилось в нежно-розовый цвет. День неумолимо клонился к вечеру. Еще один день, проведенный в этом странном месте, где время как будто застыло.

Эйли почти неслышно приблизилась ко мне. Если бы я не знал, что она в моих покоях, даже не обратил бы внимания на эти звуки — настолько она умело двигалась.

— А мне так не кажется. — Она встала позади меня и положила руку мне на плечо. — Мне ты можешь рассказать.

— Я дракон, Эйли. Драконы должны планировать высоко над землей, лететь к солнцу, а не сидеть взаперти!

Не желал говорить это так грубо, тему моего заточения мы искусно избегали все эти дни, как будто я просто гость в королевском дворце. Не говорили мы и о побеге с тех пор, как Эйли пообещала помочь его устроить.

Она втянула в себя воздух, как будто собиралась нырнуть глубоко под воду, и произнесла:

— Уже совсем скоро. Потерпи еще немного.

— Как долго, Эйли? Уже две недели прошло, — не выдержал я. — Как много времени нужно, чтобы подготовить побег при твоей-то должности и связях?

— Я могла бы выпустить тебя прямо сейчас, — сказала она очень тихо, на выдохе. — Но тогда уже утром моя голова отделится от тела и покатится по эшафоту. Какое бы положение я ни занимала, королева не потерпит измены.

— Зачем я ей, Эйли?

— Ты же знаешь, я не могу сказать!

Ко мне вдруг пришло четкое понимание того, что она не собирается помогать мне сбегать. Она дала обещание только для того, чтобы втереться в доверие!

— Черт бы тебя побрал! Черт побрал бы вас всех! — Я снова ударил кулаками по решетке, краем глаза заметив, как Эйли вздрогнула всем телом, но не отступила, даже руку с плеча не убрала.

Я сам скинул ее и, подойдя к умывальному тазу, несколько раз зачерпнул воду в ладони и омыл разгоряченное лицо. А потом в два больших шага оказался рядом, навис над Эйли. Капли с моего лица падали на ее щеки, но она не шелохнулась, не отвела взгляда. У этой девицы была железная выдержка. Наверное, я сам себя испугался бы в таком состоянии, но она даже бровью не повела. Это охладило мой пыл.

— Прости. — Я прикрыл глаза и покачал головой. — Я просто теряю рассудок в заточении. Сам не знаю, что на меня нашло.

— Все в порядке, все хорошо, — прошептала она и коснулась кончиками пальцев, убрав с моей щеки несколько капель.

В нос вдруг бросился ее запах, и я втянул его с силой, с какой-то яростью. Мужское естество взыграло во мне резко, кровь вскипела моментально. И я впервые с того нашего первого поцелуя позволил ей увидеть в своих глазах то, как сильно желаю ее.

Она столько раз приходила ко мне, столько раз находилась рядом на расстоянии вытянутой руки, а я ни разу больше не позволил себе лишнего. Она была королевской советницей, и я не мог вести себя с ней, как дикарь. Пообещал себе, что больше не дотронусь до нее, как бы мне того ни хотелось. И я с честью выдерживал ее присутствие рядом, ограничиваясь беседами и игрой в Валтарис, которую она однажды принесла с собой. Мы уже успели убедиться, что играем одинаково искусно, и итоги поединков с помощью костяных фигурок на клетчатом деревянном поле каждый раз были непредсказуемы. Но сейчас я не мог думать больше ни о чем, кроме ее запаха, который обволакивал меня и лишал разума.

Ее дыхание сбилось так же резко, как и мое. Я перехватил ее руку и крепко прижал к своим губам, целуя тонкие пальцы, перешел на ладонь, которая пахла травами, потом на запястье, прочертив по коже влажную полоску языком. Она прерывисто вздохнула, но не оттолкнула. Это наполнило всего меня уверенностью, и я больше не мог сдерживаться. Шагнул к ней, сократив оставшееся расстояние между нами, и приподняв ее за бедра, опустил на стол, на котором стояла доска с фигурками. Они рассыпались по полу, но нам обоим было все равно.

— Сбежим вместе! — зашептал я прямо ей в рот. — Далеко отсюда, от королевы, от всех этих интриг. Я смогу защитить тебя, клянусь! Мне нужна свобода, но в тебе я нуждаюсь не меньше!

Мои губы нашли ее, и все перестало существовать. Всю ярость, всю тоску от заключения я направил в нее, жадно сминая ее губы своими, терзая их до привкуса крови во рту. Эйли тихо застонала. Я сорвал с нее плащ, лишь на секунду отстранившись. Под ним было дорогое платье.

Не помня себя, не вдумываясь в то, что клялся сам себе вести себя с ней пристойно, одним движением разорвал ткань. Эйли тихо вскрикнула, но не попыталась меня оттолкнуть. Передо мной предстал нижний корсет, который прятал от меня то, о чем я мечтал долгими темными ночами. Приникнув губами к небольшим холмикам мягкой плоти, я обнял ее, найдя завязки на спине. Чуть расслабил их и, не тратя больше времени, рванул корсет вверх, оставив ее полностью обнаженной.

Эйли всхлипнула, но не попыталась прикрыться, разрешая мне касаться ее взглядом, ласкать глазами каждую часть ее совершенного упругого тела. Я заметил несколько старых шрамов, но они вовсе не портили ее, говоря лишь о том, что она, как и я, не раз бывала в сражениях.

Отошел от нее на шаг, чтобы рассмотреть ее всю, но Эйли не позволила слишком долго наслаждаться зрелищем, а робко протянула ко мне обе руки. Я снова подошел, позволив ей стянуть с себя рубаху, которую сшили здесь уже по моим меркам. Эйли провела ладонями по моей груди, и я ощутил, как по телу прошла судорога, как если бы я вот-вот поменял ипостась. Так иногда случалось в моменты сильнейших потрясений, но печать «Непокорной плоти» не дала мне превратиться.

Я прижал Эйли к себе, грудью к груди, наслаждаясь жаром ее тела, впитывая тепло, которое оно мне отдавало. Она неистово была нужна мне в тот момент! Я целовал ее шею, с яростью вдыхая аромат волос. Заставил ее лечь спиной на стол и, склонившись над ней, продолжал танцевать губами по ее коже, чертя языком дорожку от шеи и ниже, к животу. Эйли выгибалась мне навстречу, и я точно знал: все, что я чувствую сейчас — это взаимно. Когда я завозился со штанами, она словно очнулась и с мольбой посмотрела на меня.

— Пожалуйста, Саркайн, я никогда не…

Она не закончила фразу, но я все понял без слов. Сначала меня накрыла резкая волна сожаления, что я так груб, но я мог это исправить.

— Не бойся, — прошептал, склонившись над ней и аккуратно взяв ее на руки. Она была такая легкая, почти невесомая. Оружие и доспехи, которые мне приходилось постоянно носить, были тяжелее. Я отнес ее на большое ложе, в котором провел уже несколько недель в одиночестве, и положил ее на простыни. — Не бойся, я никогда тебя не обижу, — продолжал тихо говорить, пока избавлялся от остатков одежды, которая мешала полностью насладиться ею. — Веришь мне? — спросил, зависнув над ней на вытянутых руках.

Она смотрела на меня, не отрывая взгляда, и лишь кивнула. Только после этого я наконец позволил нашим телам соприкоснуться. Я ощутил ее всю. Эйли не издала ни звука, только прикусила свою губу так, что я заметил капельку крови. Аккуратно слизал ее, не останавливаясь, чувствуя, как она обнимает меня ногами, как впивается в мои плечи ногтями. И это было так хорошо! Я знал, что причиняю ей боль, но это лишь больше разжигало искру, которая в какой-то момент стала огромным пожирающим пламенем. Оно сжигало нас обоих, не позволяя глубоко вздохнуть или отстраниться друг от друга хотя бы на миг.

Много позже, когда за окном уже царила полная тьма, я медленно, словно во хмелю, поднялся и зажег свечи, которые теперь были мне доступны вместо факела. Принес их ближе к ложу и, взяв салфетку, которой вытирал лицо после умывания, смочил ее и аккуратно стер с тела Эйли кровь, а потом и со своего. Она так странно смотрела на меня, я не мог понять, что означает ее взгляд. А потом по ее щекам медленно потекли слезы, при этом выражение лица даже не поменялось.

Чувствуя острую горечь от того, что она плачет, я лег рядом и прижал ее к груди, гладя по волосам.

— Я сделал тебе больно, знаю, прости… Так бывает только в первый раз, этого не нужно бояться… — что-то еще долго приговаривал, но она не успокаивалась, наоборот, слезы перешли в тщательно сдерживаемые беззвучные рыдания, она лишь сотрясалась всем телом. — Милая моя, прекрасная Эйли, — продолжал я, не понимая, что произошло. — Пожалуйста, не плачь, это разбивает мне сердце. Если скажешь, я больше никогда не дотронусь до тебя! — в тот момент я готов был на все, только бы она не разрывала мою душу на клочки этими тихими всхлипами.

Прошло несколько минут, прежде чем она сумела кое-как выдавить из себя прямо мне в грудь:

— Все было чудесно.

— Тогда почему ты плачешь? — мягко спросил я. — Боишься бежать вместе со мной? Я уже говорил и повторю, что смогу нас защитить. Нужно только выбраться из Эреваса.

— Я не могу, Саркайн! — она снова всхлипнула. — Я так больше не могу…

— Почему, милая? — Я нежно приподнял ее за подбородок, заглядывая в мокрые глаза. — Думаю, что королева как-то проживет без своей советницы, даже такой мудрой и красивой, как ты, — произнес я с улыбкой.

— Я не советница, — сказала она, ее губы сильно дрожали.

Это признание заставило меня напрячься. Я и раньше предполагал, что Эйли не до конца честна со мной, но тогда это было не так важно, а сейчас я понял, что стою у черты, стоит пересечь которую, и я уже больше не смогу вернуться обратно.

— Кто же ты? — почти не ощущая тела от волнения, спросил я.

— Я принцесса Эреваса, дочь королевы Нирлайны и будущая правительница. Я не могу сбежать с тобой, не могу оставить королевство без наследницы! — она сказала это с жарким отчаянием, оглушив меня. Но то, что она поведала дальше, обухом топора ударило по затылку. — А здесь ты был нужен лишь для того, чтобы я зачала будущую правительницу. Королевская кровь вырождается, и моя мать приказала похитить сильного дракона из диких земель, чтобы продолжить наш род.

Я медленно отстранился от нее, не до конца осознавая, что делаю, медленно оделся. Не смотрел в ее сторону, не мог больше. Ее признание заставило меня окаменеть внутри. Я даже помыслить не мог о таком. Меня похитили и привезли сюда как какого-то племенного быка, а потом собирались забить, словно скот! В этом я больше не сомневался.

— Что ж, — сказал я, глядя в темное окно. — Кажется, я выполнил свое предназначение. Когда казнь?

— Саркайн! — Эйли поспешно приблизилась ко мне и дотронулась до моего плеча, но я резко скинул ее руку, лишь мельком глянув на нее. Она была уже в плаще, хотя ее разорванный наряд лежал рядом со столом, где я его оставил. — Я не хотела!

— Но сделала это. Выполнила приказ королевы. Ты станешь прекрасной правительницей, — сквозь зубы процедил я, источая яд в каждом слове. — А теперь уходи.

— Да послушай же ты! — возвысила голос она. — Завтра ночью все будет готово для побега. Но я не могу уйти с тобой, как бы ни желала этого!

— Убирайся, Эйли! Или, разумеется, не Эйли, а принцесса Элайна!

Как же я сразу не догадался?! Ведь прекрасно знал, как зовут членов королевской семьи Эреваса. Можно было сопоставить сведения…

— Саркайн, — с мольбой в голосе произнесла она. — Поверь, я…

— Уходи! — заорал я, резко развернувшись к ней. — Уходи сейчас же! Иначе я за себя не отвечаю! — Я двинулся на нее, и, кажется, она впервые меня испугалась. Сделала назад шаг, два, а потом сорвалась и бросилась к выходу, на ходу плотно запахиваясь в плащ.

За ней захлопнулась дверь, а я схватился за грудь. Сердце разрывалось. Боль была невыносимой! Сполз по стене, не сумев устоять на ногах. Я знал, что для чего-то нужен королеве, но принцесса заставила мне довериться ей, заставила ее полюбить, а теперь все оказалось обманом!

Дурак, какой же я дурак! Сам позволил поймать себя на крючок! Разрешил одурачить! Все было ложью! От начала до конца! Теперь я уже не верил в побег. Она наверняка сказала это лишь для того, чтобы выйти из этих покоев невредимой.

Хотя они еще не знают, что просчитались в своих коварных планах. При мысли об этом я коротко и зло рассмеялся, едва сдерживая слезы. Если бы королева только знала о том, что известно мне, она никогда не стала бы так подставлять свою дочь.

А теперь остается только ждать прихода палача в эту красивую тюрьму. Но я буду к этому готов! Не позволю обезглавить меня где-то на площади, как какого-то преступника! Лучше уж погибну прямо здесь в бою, когда они придут за мной!