До встречи с тобой

Глава 33

СОЛНЦЕ садилось; Джуд видела, как последние лучи исчезают между зданиями за окном. Чай, который она заварила ранее, уже остыл, и она раздумывала, не подогреть ли его. Но она не хотела вырываться из объятий Хейзел, поэтому придвинулась ближе к нему, и его руки крепче обняли девушку.

Хейзел был прав. Свидетельство о браке не имела значения, кем они были друг для друга. Их души были навечно связаны, и поэтому она останется здесь, в его объятиях, ее надежном убежище.

— Ты не вернешься, — выдохнул он ей в спину.

— Там нет ничего, что имело бы для меня смысла. — Джуд вспомнила о Романе, но он хотел, чтобы она была свободна. Как только Джуд освободится, она найдет его, чтобы попрощаться. Тем временем она повернулась лицом к Хейзел. Она посмотрела на него. По-настоящему посмотрела и прислонилась головой к его голове. — Я буду любить тебя еще долго после этой и в следующей жизни.

— Надеюсь.

Было приятно, когда на тебя рассчитывали. Она закрыла глаза и в уюте их дома заснула.

На следующее утро Джуд потягивала кофе, сидя на одном из барных стульев. Хейзел был с другой стороны. Газета так и осталась лежать между ними нетронутой.

— Айла считает газеты устаревшими, — заметила она.

— Вот почему они мне нравятся, — ответил он. — Нравится, что чернила остаются на твоих руках, как и запах бумаги. Это реально, не то, что читать онлайн.

— Вот почему я люблю книги. Они дают мне что-то, за что можно ухватиться, когда мои эмоции выходят из-под контроля из-за этой всей истории. — Она коснулась его бедра и сказала:

— Мы должны поговорить о том, что со мной происходит.

Его взгляд оторвался от кружки и переместился на ее лицо. Наклонившись, он поцеловал ее в уголок рта, затем сел.

— Ладно. Что происходит?

— Моя мать боится за свою жизнь.

— Как иронично.

— Да. Как ни странно, но я видела ее дважды. Возможно, однажды прощу ее. Я не прошу тебя сделать того же, но я могла бы.

— Могла бы? Сможешь ли ты когда-нибудь по-настоящему простить ее?

— Ею манипулировали, когда она не могла постоять за себя. Смерть Райна опустошила ее.

— Тогда твоя жизнь должна была значить для нее больше после такого.

— Ты прав. Я не защищаю ее. Я только утверждаю, что она проблемная женщина, которая сейчас боится за свою жизнь, но больше боится за мою и поэтому предложила поддержку.

Тейлор переваривал то, что она говорила.

— Ты не в силах изменить прошлое, поэтому хочешь изменить будущее.

— Я не хочу жить со злостью в сердце. Она посещает психотерапевта пару раз в неделю. Все, на что я могу надеяться, — что она получит необходимую помощь и будет рядом, когда я буду в ней нуждаться.

— Ты удивительная женщина, знаешь это, Джуд Барретт?

Она улыбнулась, услышав это. Джуд улыбнулась, находясь рядом с мужчиной, которого любила больше всего на свете.

— Это еще не все. Калеб Монро сегодня подает петицию от моего имени, чтобы вернуть мне права, а также предъявить доказательства, свидетельствующие о неправомерных действиях Бликмана и доктора Конроя.

Хейзел в изумлении опустил голову на ладонь и потер лоб.

— Серьезно?

— Мой дядя оставил мне наследство, или то, что я называю деньгами из-за чувства вины. Мы с Калебом будем требовать вернуть всю сумму или то, что от нее осталось.

Тейлор уставился на нее в полном благоговении.

— У нас есть показания пяти разных сотрудников из «Бликман», которые написали заявления от моего имени о том, что им не только угрожали на работе, но и что они сами столкнутся с последствиями, если проговорятся. Короче говоря, они готовы сражаться в честной борьбе.

— Как же… когда… Калеб?

— Он взял меня в качестве бесплатного клиента, чтобы моя семья не смогла отследить какие-либо платежи. И я подружилась с медсестрой, которая работает в больнице Бликмана. Она свела меня с психиатром здесь, в городе, который тоже работал со мной бесплатно. После двух месяцев консультаций он сказал, что я не сумасшедшая по мнению моих родичей и доктора Конроя.

Тейлору потребовалась секунда, чтобы переварить все, что она только что выложила ему.

— Все это ты делала сама?

— Ну, мне помогала моя подруга Лейси, медсестра из клиники Бликмана, и да, мне пришлось. Пришлось дать отпор.

Затем внутри Тейлор почувствовал раздражение.

— Почему ты не пришла ко мне? Я бы помог тебе. Я бы сделал для тебя все, что угодно. Почему ты не доверяла мне? — Она коснулась его щеки, затем поцеловала в подбородок.

— Я доверяю тебе свою жизнь. И знаю, ты бы сделал для меня все, что угодно, но не была уверена, готов ли ты за мной присматривать, и мне не хотелось давать тебе ложную надежду. Иии, мне нужно было сделать это самой. Я не хотела приходить к тебе такой, какой была раньше. Я хотела быть полноценной, свободной, для тебя, но, что более важно, для себя самой.

Поглаживая ее колено, он нашел в словах Джуд новый настрой и блеск в глазах.

— Я понимаю. Хотелось бы, чтобы ты пришла ко мне, но понимаю необходимость сделать это самостоятельно. Дата уже известна?

— Скоро узнаю. Калеб сказал, что позвонит мне.

— Могу заплатить ему за время, которое он потратил на твое дело, если хочешь.

— Он получит прибыль, когда мы выиграем, так что не волнуйся.

— В тебе столько уверенности.

— Так и есть. У них нет никаких оснований — ни юридических, ни медицинских — оставить опекунство.

С широкой улыбкой он предложил:

— Мы должны отпраздновать это.

— Для начала дождемся окончательного вердикта.

Его рука скользнула вниз по ее талии и обратно вверх.

— Я подумал, может, сделаем это в спальне? Праздник, где будем только ты и я, и матрас.

Джуд так сильно скучала по его прикосновениям. Ещё больше по нему. Были ночи в розовой тюрьме, когда ее тело и душа изнывали по нему.

Ни один из них не знал, как долго им придется ждать с ее опекунством, но она больше не хотела отказывать ни своему сердцу, ни телу. Чувствуя себя увереннее в его присутствии, она встала и подошла к дивану. Перегнувшись через подлокотник, она потянулась за подушкой с другой стороны, затем оглянулась на него.

— Матрас? А я-то думала, вы более изобретательны, мистер Барретт. — Она пошевелила попкой, подзывая к себе.

Вспоминая их предыдущие «приключения», Хейзел знал, что им всегда было хорошо вместе, задорно, но эта новая сторона Джуд была игривой. Он определенно мог бы сыграть в эту игру. Он встал, барный стул заскрежетал по деревянному полу.

Джуд наблюдала, как мужчина, который был добросердечен, красив и щеголял какой-то по-настоящему сексуальной развязностью, подошел к ней. Этим утром, с его растрепанными волосами и мечтательным взглядом, он был абсолютно достоин того, чтобы пускать слюни при виде него. Джуд добавила это к его нескончаемому списку достоинств. Его подтянутая грудь и точеные руки прекрасно сочетались, мышцы сокращалась, заставляя ее забыть обо всем. Она закрыла рот и приподнялась, поворачиваясь и усаживаясь на подлокотник дивана. Девушка прикусила нижнюю губу, когда под его горящим взглядом показалось предвкушение.

Наклонив к ней голову, он уперся бедрами в ее колени, кончиками пальцев пробежался по ее шее и под бретельку лифчика.

— Чего ты хочешь, Джуд?

Его глаза были напряженными, губы соблазнительными — так близко и в то же время слишком далеко от ее собственных. Одна из ее лямок уже была спущена, и парень принялся за другую. Она протянула руку и расстегнула лифчик, а он снял его с ее рук и отбросил на диван.

— Я спросил, чего ты хочешь, — повторил он прямым голосом, поглощенный делом.

— Тебя.

— Как? Каким ты меня хочешь, красотка?

Игривость, казалось, ускользала из ее голоса, когда он разжигал в ней желание изнутри.

— Здесь. Сейчас.

Его пальцы снова коснулись ее лица, и он приподнял ее за подбородок.

— Я люблю тебя.

Ее глаза расширились. Его слова были пропитаны соблазном. Хейзел всегда был преданным любовником, но прямо сейчас настоящим хищником.

— Я люблю тебя, Тейлор, — она выделила букву «Т» в его имени, затем облизнула губы.

— Что я тебе говорил о том, когда ты меня так называешь? — Он резко поднял ее на ноги, просунув руки ей под мышки, и наклонился опасно близко.

— Ты была плохой девочкой. Очень.

Она понятия не имела, откуда взялась эта его сторона, но он заставил ее тело дрожать от возбуждения.

— Сними это, — приказал он. Без предупреждений она освободилась от нижнего белья, затем с вызовом во взгляде выпрямилась, глядя на него. Он беззастенчиво смотрел на нее в ответ.

— Повернись и нагнись.

В его тоне чувствовалась уверенность, даже если он был требовательным. Джуд слишком долго была увядающей фиалкой. Он придал ей уверенности и сделал сильнее. Она выставляла напоказ эту новообретенную уверенность. Упершись руками в диван, она выгнула спину дугой и выпятила попку. Бросив на него лукавый взгляд в ответ, она забавляясь над его силой воли.

Вид Джуд делал его слабым; ему это нравилось, это было то, чего жаждал. Но, собравшись с силами, Тейлор склонился над ней. Он лизнул ее сзади в шею и поцеловал спину, прежде чем прижаться своим твердым телом к ее попке.

— Ты такая непослушная, но я буду обращаться с тобой очень нежно. — Опустившись на колени, он повернулся и проник между ее ног, настойчиво раздвигая их руками.

Джуд закрыла глаза; это было слишком, и она уронила голову на подушку. Парень сжимал ее бедра, в то время как губами ласкал ее, сводя с ума от экстаза, когда он прижимал ее к себе. Своим языком он заставлял ее вселенную переворачиваться, а бедра дрожать. Джуд застонала от чистого блаженства, когда его руки прошлись по внешней стороне ее ног. Он нежно поцеловал внутреннюю поверхность ее бедер, не решаясь оставить на ней след. Как раз перед тем, как он собрался двигаться внутри нее, она спросила:

— Если бы ты мог что-нибудь сделать со мной, что бы сделал?

Он собирался что-то сказать, но Джуд добавила:

— Шшш. Не говори. Просто сделай это.

Он губами погладил ее бедро, затем пососал, закрыв глаза и отмечая ее. Наклонившись, она запустила пальцы в его волосы, подбадривая.

Выбравшись из-под Джуд, он встал и надавил ей на спину, проводя руками от ее плеч к попке, пока его член не оказался прямо там, где он хотел быть больше всего.

— Как ты узнал? — Спросила она.

— Не знал. Надеялся. Не позволяй миру испортить то, что между нами есть. Я люблю тебя.

— Помни, как сильно я тебя люблю. — Он вонзился в нее без предупреждения, нуждаясь в ее влажном тепле. Их рты приоткрылись, оба стонали.

— Боже, я скучал, — сказал он, сжимая ее и замирая. Его дыхание касалось ее кожи, заставляя Джуд дрожать.

Она хотела заговорить, но слова не шли у нее с языка, поэтому вместо этого она заерзала, и он снова начал двигаться. Быстрее и быстрее, пока у нее не перехватило дыхание и она не закричала.

— О Боже!

Она прижалась к нему всем телом; он кончил следом, придерживая ее за бедра для опоры. Они снова начали целоваться, хотя Джуд и так чувствовала себя беспомощной, насытившейся и любимой. Она открыла глаза, когда он встал и взял ее за руку, чтобы помочь подняться. Одним быстрым движением она оказалась у него на руках, и он понес ее в спальню.

Тейлор уложил ее на кровать, чтобы девушка немного пришла в себя, затем присоединился к Джуд под одеялом. Прошло несколько мгновений, прежде чем их дыхание выровнялось. Джуд оставалась в его объятиях, не желая больше никогда их покидать. Они сплелись в клубок, когда начали засыпать, но затем она спросила:

— Почему мы взываем «Боже», когда кончаем? Мы даже не верим в него.

Он расхохотался.

— Я правда скучал по тебе.

— Я тоже. Но правда, думаешь, это потому, что в этот момент нет ничего более мощного? Мне кажется, да.

Смеясь, он поцеловал ее в висок и сказал:

— Может, потому что мы ближе к Небесам, когда сливаемся воедино.

— О, это отличный ответ.

— Рад, что тебе понравилось. — Он закрыл глаза, все еще улыбаясь.

Звонок телефона заставил их обоих открыть глаза. Джуд села и свесила ноги с края матраса.

— Я сейчас.

— Твой телефон?

— Да.

Он лег на спину, подложив руки под голову.

— Все еще не могу поверить, что у тебя телефон. Скажешь свой номер?

— Да, конечно, — сказала она, хихикая, и выбежала из комнаты. Она схватила телефон и ответила на звонок.

— Алло?

— Это Калеб. Мы выбили дату на ускоренное слушание. В понедельник в одиннадцать.

— Это потрясающая новость.

— Что есть, то есть, — сказал он. — Что собираешься делать до тех пор? Где остановишься? Тебе небезопасно там находиться. Они узнают в течение часа.

Она оглянулась через плечо и увидела Хейзела во всей его обнаженной красе, прислонившегося к двери в спальню.

— Я с Тейлором.

Последовала пауза, а затем Калеб спросил:

— То есть разговаривала с ним?

— «С» значит «с ним». Навсегда.

— Ты там в безопасности? Они могут прийти за тобой, как в прошлый раз.

— На этот раз не имеют права, верно? Приказ о защите принят, так?

— Да, но в конечном счете это не защитит тебя.

В его голосе звучало беспокойство, и он сказал:

— Не выходи в одиночку. Будь с Тейлором. Отсидись до понедельника. Хорошо?

— Ладно. Постараюсь.

— И передавай ему привет. Рад слышать, что ты счастлива.

— Спасибо, — сказала она, улыбаясь, хотя он не мог этого видеть. Но она действительно чувствовала себя счастливой. Счастливой от любви.

— И это правда.

Когда она завершила звонок, Тейлор сказал:

— Не хочу, чтобы ты думала, что я сую нос не в свое дело, но я хочу знать.

Она подошла к нему. — Вовсе нет. Ты мой муж. У меня нет от тебя секретов. Калеб сказал, что мы добились ускоренное слушание. В следующий понедельник в одиннадцать.

Он обнял ее.

— Это отличная новость.

Прижавшись щекой к его груди, она сказала:

— Он сказал мне залечь на дно, чтобы защитить себя, если они придут за мной. Существует судебный запрет, но он, как и я, боится, что это их не остановит. — Подняв голову, чтобы посмотреть на него, она спросила: — Что думаешь?

Он крепче прижал ее к себе и заговорил тихим тоном, где-то между гневом и собственничеством:

— Мы защитим тебя.

Как только она ушла в душ, Тейлор принялся за работу, чтобы обеспечить ее безопасность. Он предупредил швейцара, что никому, даже полиции, не разрешается входить в его квартиру без ордера. Вызвал слесаря, чтобы тот вставил в дверь новый засов, и не выпускал ее из квартиры, пока она не взбесилась на него в субботу из-за страха сидеть под замком, как было раньше. А затем, соблюдая крайнюю осторожность, они отправились в парк, пообедали вне дома, купили ей платье для суда, и тем же вечером вернулись домой. Она была измучена, но счастлива. И это делало Тейлора тоже счастливым.

Следующие полтора дня пролетели не так быстро, но и не слишком медленно. Это продолжалось, насмехаясь над ними всеми возможными последствиями, которые могли бы возникнуть в результате этого слушания. Они пытались отвлечься чертежами и фильмами, книгами и непринужденной беседой. Но приближался понедельник и вызывал стресс независимо от того, думали они об этом или нет.

Когда, наконец, пришло время слушания, они вошли вместе, взявшись за руки, чтобы встретиться с суровыми взглядами ее семьи. Калеб шел справа от них, следя за тем, чтобы респонденты⁷ не разговаривали с его клиентом.

Джуд сразу же заметила, что ее матери нигде нет. Ее тетя и отчим сели и тихо говорили со своим адвокатом, в то время как Хейзел и Джуд сели за свой столик с Калебом.

Обе стороны рассказали о себе и свои предыстории, а затем провели следующие три часа, анализируя все, что касалось Джуд, их отношений, здоровья Джуд и ее семьи, Бликман, а также представленные доказательства.

Другая сторона привела убедительные, хотя и неоправданные аргументы. Когда Джуд выступила с заявлением, она с радостью упрекнула их. Она высоко подняла голову и расправила плечи. Джуд больше не была кроткой. Она была готова встретиться с этим лицом к лицу в одиночку. Но то, что Хейзел был там, имело значение, и она твердо верила, что победит, будучи в здравом уме.

Калеб сказал им, чтобы улики говорили сами за себя. И Джуд ответила только на то, что от нее требовалось. Когда она заговорила, все в суде уставились на нее, пытаясь решить, не сумасшедшая ли она, как утверждал адвокат с противоположной стороны. Заметив доктора Роберта и Лейси, Джуд стало легче. После изнурительного дня судья выслушал всю информацию и удалился. Все было кончено. Теперь оставалось только ждать…

На следующее утро Калеб, Хейзел и Джуд вместе с доктором Робертом и Лейси ждали в зале суда. У Джуд не было возможности связаться со своей матерью, и она беспокоилась о ней всю ночь. Словно она знала, что нуждается в дочери, двери сзади распахнулись, и вошла Рене Болер, мать Джуд. Она хорошо выглядела — здоровой, радостной и, что более важно, счастливой видеть Джуд. Ее мать встала на ее сторону и села за стол, взяв ближайший стул к дочери. Протянув руку, она погладила Джуд по спине и сказала:

— Сегодня хороший день. Я чувствую это.

Судья Лэтроп вошел и, не сводя глаз, сел на свой трон. Выражение его лица было непроницаемым, суровость глубоко залегла в морщинах. Увидит ли он правду за всей ложью? Он не производил впечатления человека, который вернул бы молоденькой девушке ее жизнь простым решением, но она держалась за надежду так же крепко, как за руку Хейзел.

Девять месяцев назад Джуд понятия не имела, что ее жизнь вот-вот изменится. Не знала, что посещение вечеринки, на которую были приглашены ее родители, кроме нее самой, — вечеринки, на которую она пришла без их ведома, — приведет к такому. Она часто думала о том, как встретила Хейзела, как он пришел к ней и встал рядом, защищая с самого начала.

— Такое ощущение, что это все — наша жизнь. — И это произошло с того самого момента, как она впервые посмотрела на сломленного мужчину своим дерзким взглядом.

Их путь был нелегким. Без сомнения, временами он ненавидел ее способность оставаться, пытаться пережить бурю своего прошлого. Она ненавидела себя по той же самой причине. Но сегодня Джуд понимала — она не сумасшедшая. С ней поступили несправедливо, и сегодня она встретится лицом к лицу со своим будущим, что бы ни случилось. Однако теперь не одна. Она никогда больше не останется одна.

Хейзел нуждался в ней так же сильно, как и она в нем. Она это тоже знала. Приглашение на вечеринку привело их друг другу — к их судьбе.

Ее жизнь ради его.

Его жизнь в обмен на ее.

Вместе, независимо от того, был ли у них листок бумаги, подтверждающий это, или нет.

Хейзел сжал ее руку и поцеловал в висок.

Судья Лэтроп признал Бликман, доктора Конроя и Брюстера Болер ответственными за уголовные обвинения, которые будут предъявлены против них в тот же день. Все деньги, которые она была вынуждена отдать, пока находилась в Бликман, были возвращены, а также дополнительные деньги за жестокое обращение, которому она подверглась. Поскольку рассмотрение дела продолжалось, он постановил, что Джудит Болер была единственной, кто отвечал за свою жизнь, и что все права на ее собственную опеку будут возвращены немедленно. Его окончательное решение было вынесено по пункту, который Калеб Монро добавил после того, как было назначено слушание. Судья согласился на это за виски и сигарой поздно вечером в пятницу.

Тейлор и Джуд вздохнули с облегчением, вернув себе свободу, независимость, но обе сидели, крепко держась друг за друга, ожидая финала — законности их брака.

Пока судья говорил, в зале суда воцарилась тишина.

— Аннулирование было вынужденным из-за лжи, сказанной в зале суда во время первоначального рассмотрения дела. Те, кто подстрекал ко лжи и распространял ее, будут привлечены к юридической ответственности. Основываясь на фактах и на том, чему я стал свидетелем сегодня, я отменяю расторжение брака. Брак действителен, и будет выдано новое свидетельство.

Тейлор посмотрел на Джуд с широкой улыбкой на лице. Она улыбнулась ему в ответ. Жизнь становилась такой, какой и должна была быть — идеальной. Их любовь отличалась, была другой, но было приятно получить юридическую печать одобрения.

Он заключил ее в объятия и покрыл поцелуями. Ее смех зазвенел, заполнив зал суда.

— Я свободна, — сказала она. Наконец-то. Джуд была свободна от зла, свободна жить как хочет она, свободна любить.

Когда Тейлор снова поставил Джуд на землю, Калеб обнял ее. Он не любил обниматься, но этот момент был исключением, и его эмоции, казалось, взяли над ним вверх. Неожиданный оглушающий шум заставил Калеба отпустить ее и выйти из-за стола. Тейлор обхватил Джуд за талию и отвел ее в безопасное место за свою спину.

Брюстер Болер встал в ярости и накричал на свою команду юристов.

— Она сумасшедшая! И снова попытается покончить с собой. Ее смерть лежит на твоих плечах. — Когда Лесли коснулась его спины, шок намертво отразился на ее лицо, когда Брюстер отбросил ее руку. — Отойди от меня.

Джуд в ужасе наблюдала за разыгрывающейся драмой. Неужели она никогда ничего не значила для него? Он растил ее половину жизни. Он утверждал, что все это, как и большинство преступлений, — чистая случайность. Но, наблюдая за ним сейчас, она знала, что в его сердце никогда не было любви к ней. Словно бремя, которое тяготило ее, знание того, что он на самом деле чувствовал, освободило ее от чувства вины, которое она испытывала из-за того, что не любила его.

Медленно на его лице появилась улыбка. Джуд не могла этого остановить, хотя и считала, что это, вероятно, неуместно. От этой мысли улыбка стала еще больше, пока девушка громко не рассмеялась, не в силах скрыть свою радость.

Хейзел и Калеб посмотрели на нее, и, как и решимость Хейзел и Джуд быть вместе, ее счастье было заразительным.

Позади нее раздались два легких смешка, и она обернулась, чтобы увидеть улыбки на лицах Айлы и ее матери, как и слезы в их глазах.

Айла говорила быстро, словно пыталась сдержать поток слез.

— Прости, Джудит. Я ничего не знала, а потом, когда поняла, не знала, как с этим справиться. Внезапно ее охватило какое-то тяжелое чувство, и она схватилась за живот, как будто ей было плохо. — То, что мой отец сделал с тобой… Я обвиняла тебя, однако должна была его. Мне стыдно. Пожалуйста, прости меня.

Когда ее сердце сжалось из-за предательства и она оставила обман в прошлом, сердце Джуд окрепло, как и семья, на которую она могла положиться. С легкой сочувственной улыбкой Джуд ответила:

— Давай забудем это как страшный сон и будем жить дальше. Прошлое слишком ужасно, чтобы зацикливаться на нем. — Двоюродные сестры, которых отдалили смерть и ложь, воссоединились в правде и надежде. Они обнялись.

Когда они отошли друг от друга, мать Джуд терпеливо ждала. Их взгляды встретились, и у обеих женщин навернулись слезы. Рене больше не хотела ни с кем играть в эмоциональные игры. Она слишком устала и была готова быть счастливой, поэтому просто обняла ее.

Ее мать поддерживала ее, когда это имело значение, и это было все, что Джуд нужно было знать, чтобы простить то, что ее мать считала непростительным. Две женщины договорились, что постепенно восстановят свои отношения. Но Джуд никогда ничего не делала медленно, для этого нужно было прожить слишком много жизни.

— Может, вчетвером поужинаем на этой неделе?

Айла согласилась, и мать Джуд сказала:

— Нам есть что отпраздновать.

Хейзел крепче сжал бок Джуд, и он прошептал:

— Пора уходить.

Когда они добрались до прохода, Джуд обошла три стула спереди и еще раз обняла свою мать. Ее мать заплакала и сказала:

— Мне жаль.

— Мне тоже, — ответила Джуд. Мне тоже.

Выйдя из здания суда, Калеб встал перед парой.

— Возможно, это самая сладкая победа в моей жизни.

Хейзел улыбнулся, но Джуд заговорила:

— Даже слаще мороженого?

— Или мармелада, — добавил Хейзел.

Она рассмеялась.

— Нет, любовь моя, нет ничего слаще мармелада. За исключением злаковых шоколадных батончиков, которые, кстати, очень вкусные… хотя, это уже совсем другая история.

— Ты права, отложим это для другого раза.

Калеб сказал:

— У тебя вся жизнь впереди. — Он пожал руку Тейлору, а затем взял руку Джуд в свои ладони. — Ты сильная женщина. Всегда помни об этом.

Она протянула руку и обняла его.

— Спасибо тебе за все.

— Это спасибо тебе. А теперь иди и наслаждайся своим счастьем.

Прижавшись к Хейзел, она ответила:

— Уже.