Дочь моего врага

Глава 20

— Они вернулись!

Возбужденный голос сестры заставил Анну броситься к окну спальни. Она лихорадочно оглядывала ряды воинов в доспехах, въезжавших в ворота замка. Когда наконец она увидела знакомый разворот широких плеч, то испустила глубокий вздох облегчения.

Артур вернулся! Он не оставил ее. Как глупо было даже думать о нем такое. Но она не хотела признаваться себе, что очень волновалась.

Анна бросила вышивание и выбежала из комнаты следом за сестрой.

Они вбежали в зал как раз в то время, когда мужчин пригласили пройти в солар и представить отчет о своих успехах.

Пока воины разговаривали с отцом, Анна и Мэри приказали подать на столы еду и вино для прибывших.

Ожидание затянулось, казалось, до бесконечности. Наконец мужчины покинули отцовский солар и вошли в зал. Сначала братья, потом сэр Дугалд и наконец, последний, Артур.

Он был покрыт пылью, лицо его загорело, а на щеках и подбородке виднелась четырехдневная щетина. Артур пах лошадьми и солнцем, но Анне показалось, что никогда он еще не выглядел таким красивым. Если бы они не были окружены людьми, она бы бросилась в его объятия.

Им удалось улучить минутку и побыть вдвоем в стороне от всех.

— Вы в порядке? — спросила Анна.

Его взгляд потеплел, потому что он почувствовал ее беспокойство.

— Да, милая, со мной все в порядке. Мне только нужно хорошенько помыться, а в остальном же я цел и вполне здоров.

— Я рада это слышать. — Она прикусила губу и нерешительно посмотрела на него. — Я… мне не хватало вас.

Его лицо выразило смятение.

— Анна…

Она с трудом сглотнула, горло сдавило от волнения.

— Вы думали обо мне хоть немного?

— У меня многое было на уме. Но и о вас я не забывал.

Это признание должно было ее обрадовать, однако оно было высказано так неохотно.

Мужчины сели за столы, и Артур бросил взгляд на них, желая присоединиться к товарищам.

Анна не могла дольше сдерживаться, ее мучил вопрос, который она не могла не задать:

— Вы не хотите этой помолвки? — Анна смотрела на Артура, чувствуя, как усиливается жжение в груди. — Если нет, то…

Ей с трудом удавалось произносить слова — они не шли с языка.

Он ведь как-то говорил ей о невесте, которая была ему обещана в награду.

— Может, есть кто-то еще, на ком вы хотели бы жениться?

Артур бросил на нее суровый взгляд.

— О чем вы говорите? Я ведь сказал вам, что у меня никого нет.

— В таком случае… вы не хотите именно меня?

Лицо его исказила боль.

— Анна… — Он откашлялся. — Сейчас не время об этом говорить.

Несмотря на то, что зал был полон народа, Анна не могла сдержать своего разочарования.

— Но для этого никогда нет времени. Вас или нет, или вы заняты на каких-то встречах, или практикуетесь в воинском искусстве. Умоляю вас, скажите, когда для этого будет время?

Артур был расстроен и сбит с толку. Он потер ладонью лоб и с тяжелым вздохом ответил:

— Право, не знаю, но сейчас я хочу поесть, смыть с себя грязь и хоть несколько часов поспать.

Должно быть, он устал до изнеможения. Анна почувствовала себя виноватой из-за того, что пристает к нему, однако решила идти до конца.

— В таком случае отложим это назавтра. Поговорим завтра. — Она посмотрела на него со значением: — Поговорим, когда останемся наедине.

Ей показалось, что он встревожился. Неужели он боится ее? Судя по всему, остаться с ней наедине было для него страшнее, чем оказаться один на один с добрым десятком врагов. Анна не знала, смеяться ей или плакать.

— Я не могу. Я должен выехать…

— Тогда поговорим, когда вы вернетесь.

Казалось, он искал новый предлог, но она опередила его:

— Я знаю, что вы заняты подготовкой к войне, но я имею право отнять у вас немного времени.

Он выдержал ее испытующий взгляд и наконец ответил:

— Конечно, имеете.

— Хорошо. Тогда идите и поешьте. — Она знаком указала на один из столов: — Ваши братья вас ждут.

На следующий день вечером Анна ждала Артура в маленькой комнатке под лестницей. Обычно она выбирала это укромное место, чтобы почитать, и от взглядов посторонних ее скрывала бархатная занавеска. Во всяком случае, это место было более уединенным, чем зал, заполненный людьми. Она захватила свечу для чтения, но по мере того, как темнело, глаза ее утомились, и она отложила книгу.

Наконец из солара отца начали появляться мужчины. Время приближалось к полуночи. Артур вышел одним из последних и теперь шел вместе с братьями по коридору. Когда он приблизился, Анна отдернула занавес и сделала несколько шагов ему навстречу.

Артур обернулся и увидел ее. Лицо его приняло скорее решительное, чем удивлённое выражение.

Он подошел к Анне, а братья открыли дверь и вышли во двор.

— Вам не следовало меня ждать, — сказал Артур.

Анна помрачнела.

— Вы забыли, что мы договорились встретиться?

— Нет, — вздохнул он. — Не забыл.

По коридору прошло еще несколько мужчин.

— Идемте, — сказала Анна и нырнула в маленькую комнатушку, где хранились запасы вина.

Здесь их никто не потревожит.

Поставив свечу на один из бочонков, Анна повернулась лицом к Артуру. Каменная кладовая была маленькой, и, как сразу же поняла Анна, в ней установилась интимная атмосфера. Очень интимная.

Артур остановился у двери. В мерцании свечи лицо его казалось жестким и напряженным. Она опустила взгляд на его руки и с удивлением заметила, что они сжаты в кулаки.

— Это не очень хорошая мысль, — сказал Артур смущенно.

— Почему же?

Он посмотрел на нее сурово.

— Помните, что произошло, когда мы остались вдвоем в маленькой комнате?

Анна вспыхнула. Она прекрасно все помнила. Но она привела его сюда не за этим.

— Разговор займет всего несколько минут. Мне надо знать…

Она подняла на него глаза, вглядываясь в красивое лицо.

— Мне необходимо знать, хотите ли вы этого обручения.

Ее искренность его уже не удивляла.

— Анна, — сказал Артур, — все очень сложно.

— Вы говорили это и раньше. Вы что-то скрываете, Артур? Почему вы не хотите мне рассказать?

— Есть кое-какие проблемы… — Он замолчал и сурово посмотрел на нее. — Я не тот человек, каким вы меня считаете.

— Я ясно представляю, какой вы человек.

— Вы не знаете всего.

Она услышала в его тоне и словах предостережение.

— Так расскажите мне.

Он не ответил, и Анна сказала:

— Я знаю, самое главное — то, что я люблю вас.

Ее слова, казалось, причиняют ему боль. Он погладил ее щеку. Печаль в ее глазах была такой, что у него сжалось сердце.

— Вы, конечно, можете так считать, но скоро все изменится.

Его покровительственный тон и загадочные предостережения разозлили ее.

— Но своего мнения о вас я не изменю, — ответила Анна. — Все очень просто, Артур. Вы хотите на мне жениться или нет?

— Не имеет значения, чего я хочу. Я думаю о вас, Анна. Возможно, сейчас вы мне не верите, но доверьтесь мне, когда я говорю, что пытаюсь поступить правильно. Я не хочу причинить вам боль. За следующие несколько дней многое может измениться. Война изменит все.

Он был прав. Казалось, все ее мечты висят на волоске. Война надвигалась на них, и все могло измениться в мгновение ока. Власть Макдугаллов в Северо-Шотландском нагорье балансировала на острие меча, но было нечто такое, за что стоило держаться.

— Но мои чувства к вам не изменятся. Только ваши чувства под вопросом. — Она помолчала. — Вы так и не ответили на мой вопрос.

Он выругался и сделал несколько шагов от двери, намереваясь подойти к Анне. Его голова почти упиралась в потолок. Он походил на льва в тесной клетке. Он был весь напряжен.

Наконец он сделал рывок и схватил Анну за руку.

— Да, черт возьми, я люблю вас и хочу на вас жениться!

Окутывавшее ее черное облако рассеялось. Это объяснение в любви и предложение были не самыми романтичными, но и этого было достаточно.

По всему ее телу распространилось тепло, и она улыбнулась:

— Кроме этого, больше ничего не имеет значения.

Она подалась к нему, инстинктивно пытаясь быть ближе. Он вздрогнул, но на сей раз Анна истолковала это правильно: он желал ее. Отчаянно желал. Хотя и старался не поддаваться желанию. Анна чувствовала, как от его тела волнами распространяется напряжение.

Его взгляд коснулся ее губ и потемнел от желания.

— Что, если я не вернусь, Анна? Что тогда?

Ее кровь превратилась в лед. Значит, это он имел в виду? Он пытался подготовить ее к тому, что может пасть на поле боя?

Она не могла вынести этой мысли, но знала, что такое возможно. Он мог умереть.

Она привлекла его к себе и вцепилась в крепкие плечи так, будто решила никогда не отпускать.

Бог не мог быть настолько жестоким, чтобы отнять его у нее.

Сердце ее сжалось.

Но если бы он…

Она знала, чего хочет. Не в ее власти было изменить то, что может случиться завтра, но она могла взять под свою власть этот миг. И возможно, она потому и привела его сюда.

Кровь с ревом неслась по жилам Артура, на лбу выступила испарина.

Анна была слишком близко. А его потребность в ней стала почти мучительной.

Они были одни. И это было слишком опасно.

— Я не хочу думать о войне и о завтрашнем дне. Я хочу думать о том, что сейчас. Если сегодня последний день, когда мы можем быть вместе, чего бы ты хотел?

Артур почувствовал, что Анна тянет его к себе. Больше всего на свете он желал того, что она предлагала.

Сердце его бешено застучало, когда Анна приподнялась на цыпочки и прижалась губами к его губам. Он застонал, стараясь побороть потребность ответить на ее страсть. Он знал, что, начав эту игру, уже не остановится.

Ее губы были такими теплыми и такими нежными и шелковистыми. Такими сладостными. У нее был вкус меда и аромат…

Господа! У нее был аромат свежего летнего сада под солнцем.

Губы Артура скользнули по щеке Анны, и его охватила дрожь. Он не мог больше сдерживаться. И молча молился, чтобы она перестала подвергать его пыткам. Но все становилось только хуже.

— В прошлый раз, — прошептала Анна, прижимаясь губами к его шее, — мы были так близко… Я хочу узнать и остальное.

По его виску стекла бисеринка пота. В холодной комнате быстро становилось тепло и душно.

Анна обвила руками его шею. Ее глаза поймали его взгляд.

— Научи меня этому, Артур.

Это дерзкое предложение стало последней каплей, переполнившей чашу его терпения и сокрушившей решимость. Со стоном, похожим на рычание, он прижал ее к двери. Он целовал ее. Нет, скорее пожирал поцелуями. Он наслаждался прикосновением ее губ и языка и целовал ее так, будто не мог ею насытиться.

Ее пыл был равен его страсти, она встретила его язык своим, повторяя его действия.

Шум в его голове превратился в рев. Тело напряглось. Но этого было недостаточно. Он склонился к ней, укачивая ее в своих объятиях. Сначала нежно, потом все более настойчиво. Ему хотелось поднять ее юбки и войти в нее. Почувствовать содрогание ее плоти. И повторять это снова и снова, утверждая свое право на нее. Но она была такой покорной, такой отзывчивой и такой чистой в своей жажде наслаждения, что и в нем поднялась волна нежности к ней.

Он отпрянул, и Анна посмотрела на него с недоумением. Глаза ее туманились страстью, губы были полуоткрыты и припухли от поцелуев.

— Пожалуйста, не останавливайся…

— Тсс. — Он отмел ее протест нежным поцелуем. — Я не останавливаюсь.

Теперь было слишком поздно. Он обычный мужчина, а не святой.

Он так сильно желал ее, а она его поощряет. Он знал, что сожаления и раскаяние придут позже.

Однако он не мог овладеть Анной, прижимая ее к двери. Он не станет вести себя, как дикий зверь.

Он отстегнул брошь Кемпбеллов, которой закалывал плед, и расстелил его на каменном полу. Сел на него и протянул ей руку.

Анна не колебалась. Ее рука скользнула в его ладонь, и улыбка ее чуть не разорвала его сердце. Она позволила ему осторожно опустить ее на плед. Там хватило места, чтобы расположиться между бочонками с вином.

Его рука скользнула по ее волосам, он притянул ее лицо к себе и начал целовать со всей кипевшей в нем страстью. Он целовал ее так, будто важнее ее для него не было ничего на свете.

И Анна отдалась сладостной властности его поцелуев.

Она чувствовала умиротворение. В его объятиях ее охватило блаженное ощущение покоя, недоступное прежде.

Его рука скользила по ее волосам: он баюкал ее в своих больших огрубевших ладонях. Его большой палец ласкал круговыми движениями ее затылок и шею.

Она могла бы без конца целовать его так, лежа рядом с ним, сливаясь с ним, ощущая близость его тела, его тепло. Долгие томные прикосновения его языка сделали ее горячей. И это было прекрасно. Но поцелуй его становился все жарче и требовательнее, руки сжимали ее так сильно, что она чувствовала стальной стержень возле своего живота, и теперь поцелуев ей было недостаточно.

В ней нарастало непривычное и странное ощущение. Это походило на пробуждение.

Его пальцы оказались внутри ее, и она ощутила спазм острого наслаждения и облегчение.

Анна застонала и обвила его бедрами, желая получить наслаждение и освобождение, какое может дать только близость. Ее тело горело, соски отвердели и были напряжены и чувствительны.

Ее руки блуждали по его широким плечам, по жестким мускулам предплечий и спины, но ей хотелось дотронуться и до его жезла, ощутить жар его плоти, пульсирующей под ее пальцами.

Должно быть, он почувствовал ее нерешительность и разочарование. Оторвавшись от нее, он отстегнул пояс, снял тунику и отбросил ее.

Его грудь оказалось такой же фантастически широкой, как ей запомнилось. Широкие плечи, мускулистые мощные руки, плоский живот, пересеченный стальными мышцами, гладкая загорелая кожа, покрытая многочисленными шрамами. Теперь она смогла яснее разглядеть татуировку на его руке: готовый к прыжку лев, символ королевства Шотландии.

Она не могла отвести от него глаз. Господи! Он был так прекрасен.

— Не смотри так на меня, милая.

Звук его голоса вызвал в ней дрожь нового желания, по спине пробежали мурашки. Анна вспыхнула:

— Мне приятно на тебя смотреть.

Глаза Артура потемнели.

— Ты великолепен!

И не в силах ждать дольше ни минуты, она положила руки ему на грудь, и у нее перехватило дух от ощущения остроты этого контакта, будто она обожглась.

Из его горла вырвался низкий гортанный звук, и он снова схватил ее в объятия. Больше они не могли сдерживаться. Анна ощущала вкус его желания. По нетерпеливым движениям языка она чувствовала, что он нуждается в ней.

Теперь все происходило быстро, однако каждое мгновение запечатлелось в ее памяти, будто его выжгли там каленым железом. Ей хотелось запомнить все. Его вкус. Ощущение его губ на губах. Грубую щетину на его подбородке, царапавшую кожу. Жар его кожи. Силу его сокращающихся мышц под ее ладонями. Бурное биение его сердца. Ей хотелось запомнить все свои ощущения. Все запахи. Каждое прикосновение.

Она была такой разгоряченной, что кожа ее лихорадочно пылала. Она смутно чувствовала, как его руки расшнуровывают ее верхнее платье и спускают с плеч. Потом его ладони охватили ее груди и принялись ласкать и массировать их сквозь ткань, в то время как губы ласкали ее шею.

Она застонала — ей хотелось избавиться от одежды, чтобы чувствовать его своим обнаженным телом.

Так и случилось. Сначала Артур снял с нее сорочку, потом нижнюю юбку.

Когда Артур поднял голову и взгляд его скользнул по ее обнаженному телу, Анна покраснела и попыталась прикрыться. Однако он схватил ее за запястья и покачал головой.

— Не надо, — сказал он хрипло. Голос его вдруг стал густым и резким. — Ты прекрасна.

Он лег на бок и провел пальцем сверху вниз по ее руке так осторожно, будто она была хрупкой, как стекло, и могла сломаться от его прикосновения. Его глаза ласкали ее грудь, и от его взгляда ее соски еще больше отвердели.

Он провел пальцем по соску, потом обвел его круговым движением.

— Иисусе, — пробормотал он хрипло. — Твои груди прекрасны.

Он застонал и опустился ниже, чтобы обхватить их ладонями и прижаться к ним губами.

Артур никогда не видел женщины прекраснее ее.

Стройная и нежная от макушки до крошечных стоп, она походила на ангела.

Артуру хотелось продлить предвкушение, растянуть каждый момент наслаждения, но они слишком желали друг друга.

Он провел ладонью у нее между ног, пальцами пробуя, насколько она готова.

Сам он был до предела тверд, но ощущение ее влажной плоти, понимание, что это ради него, еще больше его возбудило. Он целовал ее грудь, ласкал ее ладонями, пока ее дыхание не стало неровным.

Когда он понял, что Анна готова, он стремительно сорвал с себя кожаные штаны и нижнее белье и лег между ее ног.

Их глаза встретились.

Он хотел бы сказать, что колеблется, но это было бы неправдой. Все, о чем он мог сейчас думать, — это о том, что она будет принадлежать ему. И что он должен удержать ее для себя. В ее глазах он видел готовность принять его и любовь, на которую никогда не рассчитывал, Господь свидетель, но желал получить больше всего на свете.

— Пожалуйста, — взмолилась Анна.

И только это ему и требовалось.

Сжимая зубы и обуздывая себя, он принялся осторожно продвигаться вперед. Хотя слово «осторожно», вероятно, было неточным и неправильным. Анна была очень тугой и узкой, а он очень большим.

По его лбу катился пот.

Она была тугой. Господи! Невероятно тугой!

Ее тело противилось вторжению, но не отвергало его. Артур сделал еще небольшое усилие и продвинулся чуть глубже.

Анна отпрянула и резко вскрикнула.

«Господи! Не спешить…» — приказал себе Артур.

— Я н-не уверена, что это сработает, — сказала она с беспокойством. — М-может быть, когда ты станешь чуть меньше?

Из его груди вырвался легкий смешок. Он решил, что кое-какие частности объяснит ей позже.

— Верь мне, любовь моя. Мы прекрасно подходим друг другу.

Никогда прежде ему не приходилось иметь дело с девственницей.

— На какое-то мгновение ты почувствуешь боль… — Он заглянул ей в глаза. — Ты готова к этому?

Анна кивнула, однако выглядела не такой уверенной, как прежде.

Он некоторое время удерживал ее взгляд, стараясь молча подбодрить ее, в то же время проникая в нее чуть глубже, дюйм за дюймом, как это ни было болезненно и трудно.

Вот оно. Точка не возврата. Заглянув Анне в глаза, Артур сделал последнее усилие.

Анна задохнулась, подавилась воздухом, глаза ее расширились от боли, но она не издала ни звука. Стоическое выражение ее лица вызвало у него желание улыбнуться.

— Обещаю, что сейчас будет лучше, любовь моя. Попытайся расслабиться.

Она бросила на него такой взгляд, будто считала его безумцем.

— Не думаю, что это возможно.

Но он поцеловал ее и доказал, что она ошибается.

Анна расслабилась, и боль постепенно сошла на нет. Теперь она чувствовала его. Он был твердым, горячим и заполнял ее всю.

Артур начал двигаться. Сначала очень медленно, плавно и неторопливо, проникая, опускаясь в нее и выходя. Всякий раз при новом его толчке у Анны перехватывало дыхание, и каждый толчок отдавался во всем ее теле. Движения Артура становились все сильнее и жестче. Потом еще ускорились.

Анна вцепилась в его плечи, стараясь привлечь его к себе еще ближе. Ей хотелось ощутить на себе вес его тела. Казалось, их тела слились воедино. Кожа льнула к коже.

Страсть захватила их в свой сверкающий водоворот. Эти ощущения все больше распаляли Анну. Нарастали, пробегали по ней огненными кольцами. Сгущались на одном самом чувствительном, самом женственном участке тела. Артур тоже это ощутил.

Между ними происходило нечто таинственное и могучее. Это была связь, ничуть не похожая на то, что бывало в ее жизни прежде, и никоим образом не походило на то, что она рисовала в своем воображении.

Ее дыхание было неровным. По мере нарастания ощущений у Анны перехватывало дух. На мгновение ей показалось, что все прекратилось. Тело старалось удержать каждое мгновение наслаждения на пике экстаза.

Анна испустила громкий крик, когда первый спазм самого острого наслаждения опрокинул ее во всепоглощающее бездумное забвение.

— Вот так, любовь моя, будь со мной.

Его движения возобновились и теперь становились все более яростными и самозабвенными.

— О Господи! Ты так хороша. Я не могу…

С тихим стоном удовлетворения, казалось, вырвавшимся из глубины его существа, он сделал последний рывок. Его тело замерло, потом содрогнулось, когда отхлынула последняя волна наслаждения. Лицо его казалось яростным и прекрасным, примитивным в своей безыскусной страсти.

Когда отголоски наслаждения замерли, Артур опустился на Анну. Он все еще сжимал ее в объятиях, и она слышала его тяжелое дыхание и яростное биение сердца.

Она хотела бы, чтобы они так и оставались в объятиях друг друга, но он отстранился и откатился от нее слишком быстро, разорвав их объятия.

Артур лежал, уставившись в потолок, все еще неровно дыша, но казался мрачно-спокойным.

Не следовало ли ему что-нибудь сказать?

Анна прикусила губу, гадая, о чем он думает. Все происшедшее казалось ей восхитительным, но что, если… — и тут она ощутила укол тревоги, — что, если она разочаровала его?

Наконец он повернул голову и посмотрел на нее. Поднял руку к ее лицу, нежно отвел волосы со лба. Заметив ее неуверенность, улыбнулся. Это была мальчишеская улыбка, коснувшаяся только одного уголка его рта, но она проникла в самое сердце и поселилась в нем навсегда. Анна понимала, что никогда не забудет, как он посмотрел на нее.

— Прошу прощения. Не знаю, что сказать. Я никогда… никогда не испытывал ничего подобного.

Она ответила сияющим взглядом, не в силах скрыть свою радость.

— Неужели? А мне вообще не с чем это сравнивать. Но я думаю, это было чудесно.

— Да, именно так.

Он склонился к ней и нежно поцеловал. Но когда он поднял голову и снова посмотрел на нее, лицо его было озабоченным.

— Я никогда не буду жалеть о том, что произошло, Анна, но ради тебя хотел бы, чтобы этого не было.

В Анне зашевелилось беспокойство. Она расслышала безошибочное предостережение, однако попыталась не поддаться ему.

Инстинктивно она сделала движение и прижалась к Артуру.

— Я рада, что это случилось, — сказала она.

Теперь они были прочно связаны, и ничто не могло расторгнуть их связи.

Анна посмотрела на него из-под ресниц.

— Я уверена, что мы не первые обрученные, опередившие события брачной ночи.

Чувство вины в сердце Артура усугубилось. В этом-то и была проблема: им не суждено было провести брачную ночь.

Он был негодяем. Бесчестным мерзавцем. О чем он только думал?

Артур точно знал, о чем. Он хотел ее больше всего на свете и сделал бы что угодно для того, чтобы закрепить ее за собой. Сознательно или нет, но он хотел привязать Анну к себе. Так, чтобы эти узы стали нерасторжимыми. Даже несмотря на обман и предательство.

Это был отчаянный поступок. Эгоистичный. Это было неправильно. И давало Анне основания возненавидеть его. Но что сделано, то сделано, и он не смог бы ничего изменить, даже если бы очень захотел.

— Нет, — сказал Артур, — не первые, но при настоящих обстоятельствах нам следовало подождать.

Он привлек ее к себе, и, пока держал в объятиях, голос его стал более жестким. Он поступил как эгоистичный негодяй, но он клянется, что, когда война закончится, он будет бороться за Анну, за ее любовь, если она позволит.

— Я вернусь к тебе, Анна. Если ты будешь ждать меня, я вернусь.

Она ответила невинной и бесхитростной улыбкой. Такой доверчивой!

— Конечно, я буду тебя ждать. Я люблю тебя, и ничто никогда этого не изменит.

Артуру хотелось верить в это. Больше всего на свете он хотел бы верить ей. Но скоро, очень скоро ее слова пройдут проверку жизненной правдой…