Дочь солнца, сын луны

Глава 3. Ся Сяо Ян

Оставшись одна, Сяо Ян огляделась.

Покои Джиана были обставлены просто. Слишком просто для прославленного генерала. Было видно, что здесь давно никто не жил.

Комнаты не утеплёны, как было принято в её семье. Пол не покрывали циновки и шерстяные ковры. Правда, кан был высокий и занимал половину спальни…

Сяо Ян сняла туфельку, подумала и сняла носки.

Пол был холодный, но кирпичи кана – тёплые, и Сяо Ян почувствовала, как натруженные, замёрзшие ступни согреваются.

Джиан сошёл с ума.

Украсть дочь уважаемого семейства с её собственной свадьбы, оскорбить отца невесты и жениха, а потом ещё верёвка… О чём думает этот человек?..

Кроме кровати в покоях стояли столик с письменными принадлежностями, сундук у стены и светильник на высокой ножке.

На стене висел отрез шёлка с великолепной каллиграфией.

Сяо Ян долго смотрела на искусно выписанную надпись.

Там было мужское имя – Му Ян.

Благородное имя Джиана.

Му Ян – Купающийся-в-солнечных-лучах.

Случайно или нарочно он выбрал это имя? Связано ли оно с ней? Му Ян… Сяо Ян… Словно два нефритовых камешка на доске для игры в го. Только так получилось, что его камешек одного цвета, её – другого…

Продолжая рассматривать каллиграфию, Сяо Ян достала запутавшуюся в волосах нить жемчужной подвески. Положила её на столик.

Здесь не было ничего, что могло бы рассказать, как Джиан жил все эти годы. Да он и не жил в Даньлане. Он был на границе… Он был на войне…

Дверь распахнулась. Обернувшись, Сяо Ян увидела Джиана. Он стоял на пороге и казался против ещё светлого сумеречного неба чёрной тенью.

Но вот он шагнул вперёд, закрыл дверь, и золотистый свет придал знакомые очертания лицу, фигуре…

– Уже освоилась? – он пнул в сторону вышитую туфельку из алого шёлка.

Разулся, пошёл к кану.

– Удивлён, что ты даже не сопротивлялась, – сказал Джиан, насмешливо кривя губы. – Поклонилась покорно, со всем почтением, словно рада, что стала женой сына луны .

– Меня так воспитали, генерал, – ответила Сяо Ян спокойно. – Как учат нас великие мудрецы прошлого, женщина должна покорно принимать всё, что выпадает на её долю. И почитать того мужа, которого небеса дали ей. Как говорится в «Книге добродетельной женщины»: «Если я выйду замуж за птицу, то полечу вслед за ней. Выйду за собаку, буду вместе с ней грызть кости. Выйду замуж за коровью лепёшку, буду сидеть рядом и вдыхать её запах».

– Это ты про меня сейчас? – Джиан схватил её за шею, сжав пальцы, а Сяо Ян показалось, что мир померк, и стало темно, как в колодце.

Боль сдавила горло, сердце требовало вздоха, но генерал всё крепче сжимал её шею.

Колени подогнулись, и Сяо Ян готова была упасть, но тут генерал отпустил её, оттолкнув в сторону постели.

Сяо Ян сделала два шага, судорожно кашляя, запуталась в одеждах и чуть не упала.

– Простите, если рассердила, – сказала она.

Голос звучал хрипло, и горло казалось узким, как шёлковая нить. Но дышать уже было можно, и Сяо Ян вздохнула полной грудью.

– Какая ты стала скромница, – заметил генерал, вскинув голову и скрестив руки на груди. – Послушная, тихая… Ещё и извинилась. Растеряла по дороге всю свою гордость?

– Какая может быть гордость у женщины? – ответила Сяо Ян и посмотрела ему прямо в глаза. – Сначала она подчиняется воле отца, потом воле мужа.

– Смотрю, ты подчинилась воле отца, когда расторгла нашу помолвку! – рыкнул он, темнея лицом.

Сяо Ян не ответила, внимательно глядя на него.

Сейчас она разглядела морщинки в уголках его глаз. И небольшой шрам, пересекавший левую бровь.

– Это твой отец? – Джиан схватил её за плечи и встряхнул. – Скажи, что это отец заставил тебя!

Глаза у него так и сверкали. Злостью, ненавистью, горечью и… безумием. Совершенно безумный генерал. Сколько же ещё безумств он может натворить…

– Это было моё решение, – сказала Сяо Ян всё так же спокойно.

Без сожалений, без извинений. Просто спокойно.

Железные пальцы сдавили плечи, и она поняла, что завтра и на плечах останутся синяки, не только на шее. Впрочем, одним синяком больше, одним меньше…

Джиан стиснул губы, скрипнул зубами, словно боролся с собой, а потом с усилием, превозмогая себя, сказал:

– Столько лет хотел узнать… Спросить тебя об этом – почему?

– Что вы хотите услышать, генерал? Вам известно, что дети наложниц не особенно любимы в этом мире. Вы и сами прочувствовали это с детства.

– От других я ждал этого. И отношение других мне было безразлично. Но ты… Сяо Ян! Ты ведь говорила, что для тебя неважно, что я – сын наложницы. Говорила, что человек не зависит от происхождения. Неужели, тебе так хотелось стать императрицей, что ты забыла про клятву? Ты же всегда говорила, что деньги и власть – это суета, кровь и подлость. И тебе не хотелось быть в них замаранной.

– Это были слова юной, наивной девушки, – ответила Сяо Ян, чуть поведя плечами, чтобы он её отпустил.

И он отпустил. Разжал пальцы, уронил руки.

– Вы сами понимаете, – продолжала она, – что без денег и власти мы никто. И тот, кто богаче и сильнее, с удовольствием растопчет нашу жизнь.

– На меня намекаешь? – он взглянул исподлобья. – Ты первая нанесла удар по моей семье. Из-за тебя мой отец принял яд, мой брат потерял уважение и положение в обществе…

– Главное, что у вас всё хорошо, генерал Дэшэн. Ведь именно об этом вы мечтали с самого детства – о славе. Чтобы произнося ваше имя, каждый вздрагивал со страхом и благоговением. Вы своего добились. Вас все боятся и почитают. Даже невесту со свадьбы увели, и никто не посмел вас остановить. Только почему-то вы не выглядите счастливым.

– Счастливым? – в его взгляде опять зажглось безумие. – Какой ценой мне это всё досталось, ты знаешь? Хотя бы представляешь, что я пережил, когда отец наложил на себя руки? Да, он не слишком любил меня при жизни. Но смертью искупил всё. И теперь я в долгу перед ним, перед его добротой. Я благодарен ему за его последний подарок и отомщу за его смерть, так и знай. А на войне? Там, на поле битвы, я думал, что меня убьют тысячу раз.

– Мне жаль. Но не я развязала эту войну.

– Говоришь про счастье… – он будто не услышал её. – Моё счастье было в тебе. Только в тебе. Но ты лишила меня счастья. Ты убила моё счастье вот этими губами, – он коснулся алых женских губ и сразу отдёрнул руку, будто обжегся. – Убила вернее, чем если бы ударила кинжалом. Кинжал ранит тело, а слова бьют прямо сердце. В сердце – это всегда больнее. Это почти всегда – насмерть. Я думал, что меня убьют в бою, что умру от голода или ран, но небеса сохранили мне жизнь, хотя я потерял много товарищей. Почти всех потерял. Но я выжил. И значит, небеса на моей стороне, Сяо Ян. Слышишь? Они тоже хотят справедливости.

Она коротко вздохнула и покачала головой:

– Вряд ли небеса хотели, чтобы из мести, пусть даже справедливой, вы нарушали законы. Подумайте, что вы натворили сегодня. Вы оскорбили две семьи прямо и ещё две семьи – косвенно. Потому что моя мать была из рода Ли, а госпожа Чен из рода Фэн, и теперь вы настроили против Лэй сразу четыре дома.

– С каких пор тебя заботит чьё-то мнение?

– Люди начнут говорить нехорошее. Что вы забрал меня без приданого, а это значит, я всего лишь наложница…

– Захочу – и будешь просто служанкой! – крикнул он ей в лицо.

Сяо Ян опустила ресницы, умолкая.

– Не смей отводить взгляд, когда я говорю с тобой! – он шагнул к ней, схватил за волосы, заставляя поднять голову и посмотреть ему в лицо.

Сяо Ян посмотрела.

Красив. Силён. Высокий, как тополь. И широкоплечий. Война делает из мальчиков мужчин. Если не убивает.

Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза, а потом взгляд Джиана потемнел.

– Раздевайся, – велел он низким, хриплым, совсем незнакомым голосом, и снова толкнул её к кровати.

На этот раз Сяо Ян не удержалась на ногах и тяжело села на жёсткую постель.

В доме советника Чена уже стояла кровать, приготовленная для новобрачных. С тремя перинами, с шёлковым одеялом. На кровати в доме Лэй лежала одна циновка, а одеяло было тонким, шерстяным.

– Ну? – повторил Джиан с угрозой.

Сяо Ян потянула вязки пояса. Узелок был тугой, она с трудом смогла ослабить его.

– Время тянешь?!

Джиан вдруг набросился на неё, повалив спиной на постель.

Затрещал алый шёлк свадебного наряда, оголились женские плечи, а генерал уже исступлённо срывал с неё нижнюю рубашку из белого шёлка, добираясь до прилегающей к телу нагрудной повязки.

Шёлк поддавался плохо – прекрасный, лучший шёлк из торговой лавки на главной улице Даньланя. Мягкий, нежный, ласкающий кожу. Сейчас мужские руки срывали его безжалостно, сминая, раздирая тонкую вышивку.

Нагрудная повязка тоже не устояла, и генерал замер, увидев белые маленькие груди с тёмными пятнышками сосков. Сяо Ян не сопротивлялась, потому что от её сопротивления ничего бы не изменилось.

Лучше всего было бы закрыть глаза, но она не смогла этого сделать. Так и смотрела в лицо Джиана. В его искажённое от страсти и безумия дорогое, такое знакомое лицо.

– Будешь моей, – произнёс он хрипло, накрывая ладонями белую женскую грудь и жадно сминая, – как тогда… под соснами…

Он впился ей в шею диким поцелуем, и уже терял разум, выдержку, терял всё человеческое…

– Нет, – ответила Сяо Ян неожиданно резко, и отважный генерал вздрогнул, прекратив поцелуй и взглянув ей в лицо. – Так, как тогда, уже не будет, - сказала она.

– Почему? – произнёс он одними губами.

– Прошло много времени. Ни вы, ни я уже не те, что были раньше.

Она погладила его по щеке. Провела кончиками пальцев по рассеченной брови.

Генерал отпрянул, словно Сяо Ян не погладила его, а ударила.

– Не смей ко мне прикасаться, – произнёс он сквозь зубы, свирепо вытирая щёку рукавом. – Думаешь, родишь сына и станешь первой в этой семье? Никогда. Слышишь, Сяо Ян? Никогда ты не понесешь моего ребенка. Пусть тебя считают бесплодной. Пусть знают, что ты - пустая, бесполезная красота. А со временем исчезнет и она.

Сяо Ян приподнялась на локтях, даже не пытаясь прикрыть обнажённую грудь, и генерал невольно скользнул по ней взглядом, судорожно сглотнул и отвернулся, уставившись на свиток с каллиграфией.

– Не хотите ко мне прикасаться, не хотите моего ребенка… – Сяо Ян села на постели и сняла разорванный алый халат, а потом и разорванную нагрудную повязку. – Зачем тогда женились? Не легче было отдать меня Чену?

Она едва успела запахнуть края нижней рубашки, когда генерал рывком обернулся.

– Ты так хотела к нему?! – произнёс он, бешено сверкая глазами. – И чем он лучше меня?

– Хотя бы тем, что он не разрывал на мне одежду, – Сяо Ян бросила свадебный халат в изножье постели.

Алый тяжёлый шёлк стёк на пол, как кровавая лужа.

– А, я забыл! – загремел генерал. – Он же увидел тебя вовсе без одежды! Когда ты купалась в озере!.. Ты настолько потеряла стыд? На что ты надеялась, когда согласилась стать женой императора? Евнухи сразу бы поняли, что ты давно потеряла девственность! А может и свадьба с Ченом была назначена, потому что ты уже носишь в себе его ублюдка? Так?! Отвечай!

– Что вы такое говорите? – голос Сяо Ян прозвучал устало, и она поняла, насколько устала за сегодняшний день. – Зачем бросаться такими словами? Вы ведь сами были рождёны вне брака, генерал…

– Будешь всю жизнь мне об этом напоминать? – так и взвился он. – Знаешь, Сяо Ян, – он ткнул пальцем в её сторону, – я поклялся, что ты будешь принадлежать только мне и никому другому. В отличие от тебя, я свою клятву сдержал. Теперь ты только моя. И никто тебя теперь не защитит!

Он вышел, позабыв обуться, хлопнул дверью, и сразу раздался его голос – генерал звал какую-то Ки У.

– Скажи, пусть принесут вина в дом для гостей! И сама приди!– крикнул Джиан.

Сяо Ян склонила голову к плечу, настороженно прислушиваясь.

Ки У? Женщина осени… Рассказывали, что генерал Дэшэн собрал четырёх красивейших женщин, сделал их своими наложницами на каждый сезон года, и назвал соответственно – Зимой, Весной, Летом и Осенью. Это – одна из наложниц?

– Да, господин, – прозвенел чистый, как серебряный бубенчик, женский голос. – Сейчас же распоряжусь и приду к вам. Для меня огромная честь, что вы позвали меня, господин. Всё-таки у вас первая брачная ночь…

– Замолчи! – зло оборвал её Джиан.

Сяо Ян вскочила с кровати, на одном дыхании пробежала до двери, уже коснулась её, но остановилась и убрала руку.

Всё верно. Прошло много лет, и Джиан уже не тот юноша, к которому она тайком бегала на свидания под соснами.

Всё изменилось.

Но кое-что осталось неизменным. Она должна сделать всё, чтобы защитить его. Даже если он будет против.

Сяо Ян вернулась на тёплый кан, подумала, а потом решительно открыла сундук. Там лежали подушки и два одеяла. Постелив постель, невеста помолилась, сделав несколько поклонов на восток, сняла украшения, распустила волосы, заплела их в косу и легла спать, уснув прежде, чем успела подумать о том, что будет завтра.