Дочь солнца, сын луны

Глава 7. Ся Сяо Ян

Каждые десять дней старшая госпожа семьи Чен ходила в лавку ювелирных изделий, что под вывеской с журавлём. После того, как свадьба Чен Цзинь Хая была сорвана генералом Дэшэном, близкие служанки уговаривали старшую госпожу Чен не выходить из дома. Люди сплетничают, на госпожу будут показывать пальцами.

– И на луну невежды показывают пальцами, а она светит себе и светит, – ответила госпожа Чен. – Мы должны показать, что ничто не может нас сломить. И, потеряв невесту, не станем совершать безумства, как в семействе Лэй.

– Советник Чен и молодой господин отомстят за оскорбление! – подхватили служанки.

– Отомстят, – задумчиво повторила госпожа Чен.

В лавке её встретили с молчаливым сочувствием, а она постаралась ничем не выказать, как задели её эти взгляды искоса и шепоток за спиной.

Хозяйка вынесла новый товар – нефритовые шпильки и браслеты, гребни, длинные серьги, обереги из панциря черепахи. Она терпеливо ждала, пока постоянная покупательница рассматривает и выбирает украшения, но не выдержала и выпалила:

– На третий день Сяо Ян и молодой господин Лэй ездили в дом советника Ся, с поклонами и подношением чая. Советник Ся их принял, и даже молодой господин Ся встретил зятя.

– Надо же, – спокойно отозвалась госпожа Чен, любуясь, как играет солнечный свет на золотой подвеске. – Не думала, что советник Ся простит такое оскорбление.

– Простил, и даже отправил приданое дочери в дом Лэй, – торопливо рассказала хозяйка. – Говорят, что молодой господин Лэй и вся семья очень хорошо относятся к Сяо Ян, прямо на руках её носят!

– Надо же, – рука госпожи Чен чуть дрогнула, подвеска качнулась, пустив по стене блики.

– И ещё… Ах!.. – хозяйка лавки замолчала и застыла, глядя куда-то поверх плеча покупательницы.

Обернувшись, госпожа Чен увидела свою несостоявшуюся невестку Сяо Ян, которая как раз заходила в лавку в сопровождении двух служанок.

Новобрачная семьи Лэй была одета в яркие шёлковые одежды, и волосы её украшали ажурные золотые шпильки с подвесками. Подвески звенели при каждом шаге и создавали солнечный ореол вокруг причёски.

– Пожалуй, я пойду. Ничего не стану покупать сегодня, – сказала госпожа Чен, улыбнувшись хозяйке лавки. – И, пожалуй, теперь буду покупать украшения в лавке у госпожи Дзянь.

– Госпожа!.. – второй раз ахнула хозяйка, понимая, что её ставят перед выбором – кого из покупателей предпочесть, а кого выгнать.

Пока она мучилась, заламывая пальцы, Сяо Ян вдруг бросилась в ноги госпоже Чен и трижды низко поклонилась, отчего золотые подвески коснулись пола.

Когда она выпрямилась, глаза её были полны слёз, и она заламывала руки точно так же, как хозяйка лавки.

– Госпожа Чен, старшая матушка! Простите меня! – воскликнула Сяо Ян так громко, что даже из соседних лавок вышли покупатели и продавцы, чтобы лучше рассмотреть что происходит.

– Немедленно встань и не называй меня матушкой, – самообладание слегка изменило госпоже Чен.

На напудренных щеках появился румянец, и она быстро посмотрела по сторонам, видя, что зевак и зрителей собирается всё больше.

Но Сяо Ян и не думала подниматься.

– Только я виновата в том, что произошло! – воскликнула она с рыданиями в голосе и обняла колени госпожи Чен, не давая ей уйти. – Лишь моя вина, матушка! Лишь моя! Но я наказана… Посмотрите!

Тут Сяо Ян оттянула ворот узорчатых одежд, и хозяйка лавки ахнула в третий раз, увидев на шее у новобрачной багровые синяки.

– Взгляните, матушка, как жестоко обращаются со мной, – Сяо Ян закатала рукава и сдвинула браслеты, показывая такие же синяки на запястьях. – Они морили меня голодом, – продолжала жаловаться новобрачная, – заставляли работать в саду в самый солнцепёк… А мой муж так жесток со мной!..

Служанки, сопровождавшие Сяо Ян, в ужасе прикрылись рукавами и попятились, а хозяйка вытянула шею, чтобы рассмотреть всё получше.

Из помещения склада выглядывали служанки, тоже таращась во все глаза. Люди с улицы уже лезли в двери, жадно глядя, как красавица Сяо Ян оголяется при всех.

– Пошли вон! – хозяйка опомнилась и замахала руками на зевак. – Все вон! Или стражу позову!

От лавки отхлынули, но далеко не ушли, всматриваясь и вслушиваясь.

– Отпусти меня, – произнесла тем временем госпожа Чен, уже покрываясь багровыми пятнами. – Я понимаю, что здесь вина не твой семьи, а рода Лэй!

– Нет, госпожа! Тут только моя вина, только моя, – повторяла на разные лады Сяо Ян.

Она, наконец-то, поднялась с колен, но теперь ухватила госпожу Чен за руку, не отпуская.

– Моя вина, – продолжала Сяо Ян трагическим голосом, – что мужчины сходят с ума из-за моей красоты. Вот и ваш достойный сын не устоял, когда увидел меня в лотосовом озере…

– Тише! – зашипела госпожа Чен, став красной, как варёная креветка, и снова затравлено оглянулась по сторонам. – Мой сын, конечно, поступил не очень достойно, но не будем винить его…

- Как и не будем винить генерала Дэшэна, который отстоял мир в нашей стране и безмерно предан императору и вдовствующей императрице, - подхватила Сяо Ян, тряся её руку так, что браслеты застучали друг о друга. – Ведь для процветания страны важно, чтобы мир был не только на границах, но и внутри них. Надеюсь, вы не откажетесь принять подарки, которые мой муж в качестве извинений отправит господину Чену?

Госпожа Чен внимательно посмотрела на Сяо Ян, и та вдруг улыбнулась и заговорила почтительно и очень спокойно, словно и не голосила только что на всю лавку.

- В последнее время род Чен возвысился, - сказала Сяо Ян, - все говорят, что это благодаря уму и проницательности господина Чена. Но ещё говорят, что господину Чену благоволят небеса, потому что он необыкновенно почтительный сын и прислушивается, что советуют ему уважаемый отец и… уважаемая матушка.

Взгляд госпожи Чен стал ещё пристальнее, но краска гнева и негодования сбежала с лица, и вырываться из рук несостоявшейся невестки женщина перестала.

– Надеюсь, господин Чен и дальше будет проявлять почтительность к отцу и матушке, чтобы не потерять благоволение небес, – добавила Сяо Ян. – Подарки принесут сегодня. Вы ведь их примете?

– Да, в качестве извинений за доставленные волнения, – помедлив, согласилась госпожа Чен.

Примирение было заключено тут же – обе женщины купили по нефритовой шпильке и торжественно обменялись ими, выражая самое дружеское расположение двум семьям.

Теперь ахнула вся улица, глядя, как бесстыдная Сяо Ян, которую утащили со свадьбы на верёвке, выходит из ювелирной лавки, поддерживая под локоть госпожу Чен, чей сын был опозорен генералом Дэшэном.

Женщины поклонились друг другу, и госпожа Чен вдруг шепнула, чтобы услышала лишь Сяо Ян:

– И всё же, мне очень жаль, что вы не стали моей невесткой.

– Не жалейте, матушка, – ответила Сяо Ян та же тихо. – Я бы доставила вашей почтенной семье много хлопот. Ни вы, ни ваш сын не заслуживают такого. Уверена, за господина Чена с радостью выдадут своих прекрасных дочерей семьи Цзяо и Вэй. Их дочери… тоже очень любят купаться в озере.

Госпожа Чен прикрылась шёлковым рукавом, чтобы спрятать усмешку.

– Долгих лет вашему браку и процветания роду Лэй, – сказала госпожа Чен на прощание.

Они расстались и пошли каждая в свою сторону.

Сяо Ян шла очень прямо, не обращая внимания на людей, что толпились вокруг, таращились на неё и показывали пальцами, обсуждая то, что только что увидели – как невестка из рода Лэй мирно прощалась со старшей госпожой из рода Чен, хотя им полагалось враждовать до самой смерти.

Ещё больше слухов пошло после того, как из дома Лэй в дом Чен были отправлены богатые подарки, а из дома Чен в род Лэй тут же отправились подарки в ответ.

Старшая госпожа дома Лэй – госпожа Фанг узнала об этом почти сразу. Как только новая невестка вернулась домой.

– Матушка, что же это такое?! – воскликнула Ван Шу, когда служанки рассказали о том, что происходило в ювелирной лавке, и что от семейства Чен старшему господину Лэй были присланы богатые дары в знак примирения.

Отослав служанок, госпожа Фанг долго сидела неподвижно, глядя перед собой, а потом забарабанила пальцами по подлокотнику кресла.

– Эта лиса примирила моего пасынка с отцом и с родом Чен, – произнесла она, наконец. – Вот только оценит ли её старания Му Ян? Когда он вернётся, проследи, чтобы он сразу пришёл ко мне.

Сяо Ян не знала об этом разговоре, но не сомневалась, что муж узнает о том, что произошло в ювелирной лавке точно не от неё.

Так и получилось.

Начался час Петуха, и солнце уже палило не так жарко, когда в дом Цветущей Террасы ворвался Джиан.

Судя по всему, был он очень зол и сразу выгнал служанок, пожелав поговорить с женой наедине. Когда дверь за служанками закрылась, Сяо Ян опередила мужа на мгновение, прежде чем он успел открыть рот.

– Разрешите предложить вам чаю, дорогой муж? – сказала она, указав на жаровню, на которой стоял медный чайничек с длинным изогнутым носиком. – Этот сорт называется «Медовая роса» и одинаково хорош и для мужчин, и для женщин. Он совсем немного сладковат, и я добавила в него кусочек чёрной сливы для вязкости. Садитесь вот здесь, – она указала на мягкую подушку возле столика с нефритовыми ножками. – А может, хотите есть? Сегодня сделали тушёную свинину, вашу любимую…

– Не заговаривай мне зубы, Сяо Ян! – процедил генерал, угрожающе надвигаясь на неё.

Он тяжело дышал и сжимал кулаки, словно собирался ударить.

– Ты так хотела стать женой этого тупого ничтожества? Этого Цзинь Хая? Который только и способен, что делать то, что велят родители!

– Сыновье послушание – это добродетель, – кротко напомнила ему Сяо Ян.

– А какая добродетель у тебя? – загремел генерал, уже не сдерживаясь. – Что за преставление ты устроила посреди улицы? Говорят, ты плакала и валялась в ногах у матери Чена, и стонала в голос, что не стала невесткой в их доме! Об этом сплетничают на каждом углу!

– С каких пор вас заботит то, что говорят другие? – пожала плечами Сяо Ян. – Пусть болтают, что хотят. Как говорится, пальцев, указывающих на луну, много, а она светит себе…

– Что там произошло, возле озера?! – крикнул генерал, теряя самообладание. – Немедленно отвечай! Хочу знать всё!

Он схватил Сяо Ян за горло, заставляя поднять голову.

Губы их оказались совсем рядом, дрогнули, дыхание перемешалось, и пару мгновений казалось, что сейчас он поцелует её… Но поцелуя не последовало.

– Хочу – знать – всё! – повторил генерал раздельно. – Отвечай! Он взял тебя силой? Или ты отдалась ему? Ну!..

– Господин Чен увидел меня, когда я купалась, – ответила Сяо Ян, глядя ему в глаза и не отводя взгляда. – И поступил достойно, как и полагается честному мужчине. Я была одна, без служанок. Он проводил меня домой, чтобы никто не посмел меня обидеть. И сразу решил жениться.

– Жениться?

– Да.

– Как достойный и честный мужчина?

– Да.

– И ты посмела отправить ему подарки от моего имени?

– А он прислал подарки вам в ответ.

– Нужны мне его подарки!.. – Джиан отпустил Сяо Ян и оглянулся, явно с намерением что-нибудь перевернуть или разбить.

– Но теперь я ваша жена, – сказала она, подходя к жаровне и беря чайник. – И я никогда не стану ничьей другой, даже если буду проливать слёзы каждый день.

– Хорошо, что ты это понимаешь! Знай своё место, Сяо Ян! Не думай, что если я забрал твои тряпки и драгоценности, ты стала здесь кем-то!

– Всё будет так, как пожелаете, дорогой муж – Сяо Ян налила чай в чашку и с поклоном протянула мужу. – Выпейте. «Медовая роса» не только вкусна, но и целебна. Успокаивает вскипевшую желчь.

Чашка была расписана лотосами. Словно нарочно напомнила о семье Чен, чьим родовым знаком был этот цветок.

Это оказалось последней каплей.

Выхватив чашку, генерал швырнул её на пол.

Тонкий фарфор разлетелся на сотни острых осколков, а храбрый генерал отважно и бегом покинул Цветочную Террасу.

Осторожно заглянули служанки, боясь зайти в дом.

– Я была такая неловкая, – сказала Сяо Ян со вздохом, указывая на осколки, разлетевшиеся по комнате, – вот, разбила чашку. Но она мне всё равно никогда не нравилась.