Дочь солнца, сын луны

Глава 5. Генерал Дэшэн

Хотя завтрак в родном доме был хорош и разнообразен, генерал Дэшэн ел мало и почти с отвращением. В висках пульсировала кровь, хотя вчера он выпил всего две чашки вина и сразу после этого отправил Ки У в женские покои. Она была разочарована, но когда замяукала о долгой разлуке и тоске, он сразу выставил её вон из гостевого дома. Потом хотел уснуть, но долго лежал без сна.

Лежал и думал о Сяо Ян, как юный влюблённый дурак.

Вспоминал, какая она была красивая, когда он сорвал с неё свадебное покрывало. Нельзя было срывать покрывало с невесты при всех, но он уже не мог ждать. Хотелось увидеть её. Поскорее увидеть.

Даже измученная и растрёпанная она была красивой. Самая красивая девушка в Данлане. Или даже на всём свете. Один взгляд – и город сдаётся. Другой взгляд – и вся страна приходит в смятение. И белая высокая грудь, которую не спрячешь даже под тугой повязкой…

Что Сяо Ян делает сейчас? Планирует, как сбежать? Или обдумывает, как будет торговаться, требуя свободу? А может, плачет?

Генерал даже приподнялся на постели, готовый бежать в свою комнату в южном доме. Вовремя опомнился и снова улёгся, даже накрывшись одеялом с головой.

Пусть плачет. Такой корыстной гордячке надо и поплакать. Решила выйти за Чена!.. Как будто кроме денег и шапки в Чене есть что-то мужское!

Во сне он видел Сяо Ян такой, как в юности – смеющейся, бегущей ему навстречу, радостно распахивая руки, чтобы обнять. И на сердце стало тепло-тепло, будто он и в самом деле купался в солнечных лучах.

И этот сон преследовал его всё утро.

Генерал старался не думать о нём, не вспоминать, но воспоминания настойчиво возвращались. И мучили посильнее, чем стрела в плече.

Брат Джимин сказался больным, и завтракать вместе с ним не пришёл.

Скорее всего, отговорка, но генералу и не хотелось сейчас видеть брата.

А кого хотелось?..

Он вышел из гостевого дома, и ноги сами понесли его во второй двор.

Проснулась ли уже Сяо Ян? Как себя чувствует после вчерашнего? Он был груб с ней. Этого она ему никогда не простит.

Но ему и не нужно её прощение. Это она должна каяться и стоять на коленях!.. Это она…

Он собирался быть грубым, собирался выдумать какое-нибудь особенно унизительное наказание, а вместо этого велел нарядить Сяо Ян.

Зачем велел?

Пусть бы ходила в обносках. Или голая, если слишком горда.

Но то, что мачеха вздумала сама наказать Сяо Ян, после того, как вчера он при всей семье сказал, что его жена принадлежит только ему… Нет, это невозможно было стерпеть.

Он утешал себя тем, что это не было слабостью по отношению к гордячке. Это для того, чтобы поставить мачеху на место. Слишком много она о себе возомнила.

После завтрака генерал снова не утерпел и отправился во второй двор. Сяо Ян, наверное, тоже уже позавтракала. Познакомилась с домочадцами и слугами, осмотрела дом… И что же она делает теперь? Отдыхает, пока солнце так нещадно палит? Нечего ей отдыхать. Она хорошо отдохнула в доме своего отца. А теперь находится в доме мужа, и хорошей жене подобает…

Генерал остановился, как вкопанный. По саду внутреннего двора шла Сяо Ян. В красивых шёлковых одеждах, с кольцами и браслетами из зелёного и белого нефрита. Только свадебной короны на ней не было.

И она несла ведро с водой.

Тонкий стан изогнулся, волосы чёрной шёлковой волной льются на плечи.

Вот она остановилась возле куста розовых орхидей, взяла черпак и принялась осторожно поливать их под корень, чтобы вода не попала на листья.

Выпрямилась, упёрлась ладонями в поясницу, медленно прогибаясь назад.

Этот извечный жест женской усталости резанул генерала, как вражеский меч.

– Ты что делаешь?! – крикнул он так, что Сяо Ян выронила черпак. – С чего ты решила поливать цветы, когда солнце взошло? – генерал Дэшэн подошёл и пнул ведро, опрокинув его.

Вода пролилась на зелёный шёлк мха и сразу впиталась.

Сяо Ян посмотрела на опрокинутое ведро, потом посмотрела ему в глаза. Лицо у неё было бледным, даже от солнца на щеках не появился румянец. Кожа казалась полупрозрачной, как натянутый шёлк против света.

– Я поливала под корень, генерал, – сказала она негромко. – Вашим цветам ничего не грозит.

– А я не про цветы говорю, – грубо прервал её Дэшэн. – сама сгореть не боишься? Даже голову не прикрыла! С чего решила заботиться о цветах?

– Старшая госпожа поручила мне полить сад. Зачем вы вылили воду? Теперь мне придётся принести новое ведро.

– Не придётся! – отрезал он. – Иди в свою комнату и жди, пока я вспомню о тебе. Возле сада я тебя чтобы больше не видел, – и добавил уже тише, глядя в сторону: – Где, кстати, твоя комната?

– В третьем дворе, – ответила она спокойно. – Там, где прежде был амбар.

Некоторое время генерал смотрел на неё, а потом схватил за руку и просто-напросто отволок в свой дом. Затолкнул внутрь, закрыл дверь и направился к мачехе.

Та сидела в беседке возле пруда, спасаясь от жары, и слушала, как молоденькая служанка играла на пипе, перебирая струны.

При появлении генерала служанка тут же перестала играть. Госпожа Фанг увидела пасынка и улыбнулась, но глаза остались холодными.

Он знал эту улыбку, и знал этот взгляд.

Насмотрелся за годы детства и юности.

Только тогда он ничего не мог сделать и сказать. А теперь он – глава дома Лэй. И эта жаба будет подчиняться ему. И делать так, как он сказал.

– Моя жена больше не будет поливать сад, – сказал генерал мачехе. – Никогда больше не заставляй мою жену делать работу слуг, – помолчал и добавил без всякого уважения: – Матушка.

– Не понимаю, почему я не могу этого сделать, – ответила она невозмутимо и жестом отослала рабыню с пипой. – Я распоряжаюсь всеми хозяйственными работами в доме. Тебе следует думать об императорской службе, а не о домашних делах. Зачем, кстати, её величество вдовствующая императрица вызвала тебя? Ты долго пробудешь в столице?

– Столько, сколько понадобится, – сказал он. – Тебя это не касается. Занимайся хозяйством, хоть сама поливай сад, но запомни, что моя жена не должна выполнять никакую грязную и тяжёлую работу. И жить она должна в восточном доме, а не в амбаре на третьем дворе.

– Ты воевал с дикарями, и сам превратился в дикаря, – неодобрительно заявила мачеха. – Тебе надо вспомнить, что ты – генерал армии императора, а не разбойник с торговой дороги.

– А тебе надо вспомнить, что теперь глава дома Лэй – я, – отрезал генерал. – И то, что я дал отцу слово заботиться о тебе, не значит, что ты осталась хозяйкой в этом доме. Теперь хозяйка – моя жена. Станешь обижать её, сама переедешь в южный дом. А Сяо Ян я поселю в северном, в твоих нынешних покоях.

– Вот как ты заговорил… – мачеха продолжала улыбаться, но глаза из холодных стали злыми. – Не успел прах твоего отца остыть, как ты уже издеваешься надо мной…

– Не притворяйся, – перебил её генерал. – Ты издевалась над моей матерью много лет. Тогда я не мог защитить мать, но сейчас могу защитить жену. Поэтому сразу предупреждаю – не зли меня. Иначе узнаешь, каким может быть дикарь с восточной границы.

– Я думала, ты вылечился от болезни по имени Сяо Ян, – мачеха прищурила глаза, глядя на пасынка. – Но вижу, что болен ещё сильнее. Защищаешь её, а она не защищала тебя сегодня, передо мной, перед женой твоего брата и перед твоими наложницами. Жаловалась, как ты жестоко обращался с ней, что рвал на ней одежду, как дикое животное. Она не только опозорила семью перед всем городом, перед всей страной, она ещё и тебя позорит в твоём собственном доме. Послушал бы ты, что она наговорила сегодня за завтраком!

Ведьма Фанг знала, как причинить боль.

И причинила.

Конечно, после вчерашней свадьбы Сяо Ян имела право возненавидеть его. Но слова о том, что жена говорила о нём плохо за глаза, всё равно задели.

Ведь цитировала ему мудрецов прежних лет – женщина должна с покорностью принимать мужа.

Что-то не приняла. С покорностью.

– Что бы ни происходило между мною и Сяо Ян, – сказал генерал мачехе, – никто из вас не должен вмешиваться. Говорил это всем вам вчера, повторю и сегодня. Не поймёте – повторять больше не стану. Вините себя.

– Ты говорил, что будешь мстить ей, – заметила мачеха спокойно. – И чтобы мы не вмешивались в твою месть. Но мы не намерены жалеть её, не беспокойся. Мы все на твоей стороне и пытаемся помочь. Надо указать этой гордячке её место. Я защищаю твоё имя и имя семьи…

– Я сказал, ты услышала, – снова перебил её генерал Дэшэн и добавил: – Матушка.

«Мы на твоей стороне».

Врёт, конечно. В этом доме есть только одна воля – воля господи Фанг. Все остальные подчиняются. Кого ненавидит госпожа Фанг – ненавидят и остальные. Младший брат, невестка, слуги… До этого времени он не задумывался, почему так происходит. Почему какая-то маленькая, слабая женщина смогла подчинить себе всю семью. Впрочем, раньше у него и времени не было задуматься об этом. Старшая женщина в доме верховодила всеми – это правило пришло от предков. Но речь ведь шла о справедливом руководстве, а не о том, чтобы тешить своё самолюбие, унижая других.

«Ты ещё не вылечился от болезни по имени Сяо Ян».

Вот тут она сказала правду, эта ведьма Фанг.

Не вылечился. И, похоже, ещё сильнее заболел. Как только снова увидел, как только снова прикоснулся. Как только дочь солнца оказалась в его власти.

Он ушёл в гостевой дом и просидел там до полудня, пока не сообщили, что покои для Сяо Ян готовы.

Готовы в восточном доме, располагавшемся рядом с домом наложниц, а не в бывшем амбаре.

Сам дом был меньше, чем жилище наложниц, но Сяо Ян должна была жить там одна, а наложницы занимали лишь каждая по комнате. Такое внимание к «гордячке Ся» не прошло мимо слуг.

Генерал слышал шепоток за спиной, но он значил для него меньше, чем шелест персиковых и сливовых деревьев в саду. Слуги всегда сплетничают, что бы ни сделали хозяева. Так стоит ли обращать на них внимание?

Когда Сяо Ян переехала, только тогда генерал зашёл в свою комнату.

Ничто здесь не напоминало о женщине, которая провела ночь в этой спальне, на этой постели.

Не было ни красной шёлковой туфельки, ни разорванного алого платья. И даже одеяла и подушка аккуратно убраны обратно в сундук.

Генерал откинул крышку сундука, достал одеяло, уткнулся в него лицом. Кажется, ткань пахла ею. Запах свежий и сладкий. Так пахнут лотосы, когда только-только распустятся.

Вот и всё, что Сяо Ян ему оставила. Только свой мимолётный запах. Пришла, ушла… Пусть они теперь женаты, но всё равно так далеки друг от друга. Будто между ними тысяча ли. Как когда он был на восточной границе, а она – здесь, в Даньлане. Почему же она пять лет не выходила замуж? Неужели, и правда, боялась остаться вдовой? Но молодой господин Чен не воевал. Он оставался в столице, «охранять внутренние рубежи». Сяо Ян ничем не рисковала. Тогда почему тянула? И почему пошла за Чена именно сейчас?

Ему захотелось увидеть её. Не откладывая, в это самое мгновение.

Муж ведь может наведаться к новобрачной, чтобы спросить, как она устроилась.

Вот он и спросит.

Он вошёл в новое жилище Сяо Ян без стука. Надеялся застать её врасплох.

Служанок в доме не было, а жена сидела за низким широким столиком и что-то выводила кисточкой на листе бумаги, придерживая рукав, чтобы не запачкать его тушью.

– Решила порисовать? Самое время, – сказал генерал с издевкой и осмотрелся.

Не слишком роскошно, но лучше, чем бывший амбар.

На постели – циновка, кан тоже прикрыт циновками, и сама гордячка сидит не на мягких подушках, а на циновке. И кисть у неё… так себе. Не говоря уже о серой, грубой бумаге.

Возле порога стояла новая пара туфелек – шёлковых, но без вышивки. Алой, свадебной, не было видно. Как и свадебного платья, что он вчера разорвал.

– Мне нужен девиз для моего дома, – ответила Сяо Ян так спокойно, словно не заметила его тона. – Хочу назвать его «Иингтэй». Цветочная терраса. Здесь возле входа много цветов. Так приятно любоваться ими.

– Глупое название, – тут же ответил Дэшэн, хотя ничего глупого не было.

Сказал просто так, чтобы позлить её.

– Если вам не нравится, скажите, как мне назвать дом, – произнесла Сяо Ян всё так же спокойно. – Что кажется вам не глупым?

Она издевалась над ним. Мягко язвила в ответ. И глаза были тёмные, без блеска. Как у демонов, что летают в ночи. Она и сама похожа на демона – нечеловечески красивая. И бездушная. И бессердечная. Такая же бледная, как они. Почему, кстати, бледная? Тоже плохо спала? Думала о нём? Или… плакала о господине Чене?

«Зачем злословила обо мне?», – чуть было не спросил генерал, но вовремя сдержался.

И так понятно – зачем. И почему. Глупый вопрос.

Глупый…

Он разозлился.

Конечно, себя-то Сяо Ян считает умницей. И название дому подобрала хитрое. Терраса цветов! Ха! Можно прочитать и по-другому – Умный Цветок. Намёк, кто здесь живёт. Умная! Теперь она принадлежит ему. Со всем своим хвалёным умом и расчётливостью. Хотела стать императрицей, а стала женой сына наложницы. И то только для всех. А на деле…

– Вечером придёшь ко мне в дом, – сказал он отрывисто, глядя на кисть в руке Сяо Ян, а не на неё саму. – Как только солнце сядет. Чтобы без опозданий. Поняла?

– Да, – ответила она коротко.

Кончик кисти даже не дрогнул.

Что ж, посмотрим, насколько хватит у гордячки выдержки.

Когда солнце село, он уже был готов её встретить. Сидел на кровати, сбросив верхние одежды, и Ки У ластилась под руку, подавая ему то кусочек жареной свинины, то подливая горячего чая.

Генерал Дэшэн слушал щебетание наложницы, не слыша ни слова. Как будто канарейка свистела в клетке. Свистит – и пусть себе свистит. Он смотрел только на дверь. Когда придёт?.. Когда…

Дверь открылась бесшумно, и Сяо Ян появилась на пороге.

Стройный силуэт на фоне ещё светлого неба.

Но вот она сделала шаг вперёд, дверь закрылась, и в золотистом свете появилась та, чей образ не оставлял ни на минуту.

– Почти не опоздала! – сказал генерал, тут же обнимая Ки У за плечи и притягивая к себе. ­ – Вон там циновка у порога. Садись и играй.

Возле циновки лежала пипа.

Сяо Ян медленно перевела на неё взгляд.

Генерал затаил дыхание. Ну же, возмутись. Заплачь. Покажи, что унижена, обижена…