Драгоценный враг

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

ШЕРИДАН

— Шер, на этот раз ты не помоешь посуду? — спрашивает папа, после субботнего завтрака.

Обычно мы работаем в команде. Он моет, а я вытираю. Но мешки под его глазами сегодня сильнее, а круги темнее, чем раньше. Прошлой ночью он работал, но они не из-за физической измождённости. Здесь другая причина, я знаю.

— Я попробую поспать лишний час прежде, чем снова уйти.

— Да, хорошо.

Я не смотрю ему в глаза. Всю неделю не могу это сделать. Или заканчиваю тем, что прикусываю язык, чтобы не извергнуть в его сторону тошнотные слова и обвинения. Я не готова противостоять ему. Мне нужно больше доказательств, иначе он ослепит меня своей отцовской улыбкой, когда погладит по голове и назовёт «крошкой».

— Как прошла ночевка? — спрашивает мама, пока я наполняю раковину мыльной водой. — Что вы, девочки, делали?

— Смотрели фильм, — вру я, морщась. — Этот новый с Робертом Паттинсоном. И мы заказали пиццу, следили за ее бывшим в интернете. Как обычно.

Ненавижу ей врать, правда. Но в данном случае от правды будет больше вреда, чем пользы. Нет смысла ее расстраивать.

Мама смеётся.

— Ох, вы девочки…

— Итак…, — делаю я глубокий вдох, смывая кусочки яичницы-болтуньи с цветочной тарелки. — Я знаю, что это была случайность, но я размышляла… и решила, что уеду в колледж через несколько недель.

— Да, милая. Я прекрасно знаю.

— Адриана сказала, что в городе есть благотворительная организация, куда можно направить грант или что-то в этом роде, чтобы люди помогали по дому…, — я ужасная лгунья. — Я не знаю подробностей. Она сказала, что ее бабушка попала в программу пару лет назад.

Я попаду в ад с билетом в один конец.

— О? Я никогда о таком не слышала.

Ее голос стал выше, словно его зажгло любопытство.

— Думаешь, врачи говорили что-то об этом несколько лет назад?

Я ополаскиваю тарелку под струей холодной воды, перед тем как поставить ее на сушилку.

— Я думаю, что информация передаётся из уст в уста. Частные благотворители… или что-то подобное. В любом случае, ты не против, если я запишу тебя в эту программу?

Мама молчит. И после ещё нескольких секунд тишины, поворачиваюсь, чтобы убедиться, что она ещё там. Только вижу, что она уставилась в окно, погружённая в свои мысли.

Я поворачиваю ручку крана, чтобы выключить воду и сажусь рядом с ней.

— Мама, иногда ты забываешь принять таблетки. А иногда у тебя случаются эти приступы. И бывают времена, когда ты…

Она машет на меня рукой.

— Я знаю.

— Через несколько недель я буду далеко, не на расстоянии лишь телефонного звонка. И папа не сможет уйти с работы, когда ему вздумается, если что-то случится, — я заламываю руки. — По крайней мере, позволь мне подать заявку и посмотрим, как пойдёт. Мы же ничего не потеряем от этого.

Мама делает медленный вздох и выпускает воздух из лёгких, опуская плечи.

— Да, полагаю, ты права. Это не навредит. Просто не надейся ни на что.

Я заканчиваю мыть посуду и помогаю ей пройти в гостиную, чтобы она устроилась на утренний сон. И когда я заканчиваю, принимаю душ, крепко зажмурив глаза и позволяя воде медленно стекать по шее, точно так же, как он целовал меня прошлой ночью…

…так же, как я позволю ему поцеловать меня снова, скоро.

В правильное время и в правильном месте.

Что может пойти не так?