Есть у Революции начало

Глава 11. Благоразумие от крайности бежит

Как и ожидалось, сплетни в нашей, крестьянской общине, удалось направить максимально тонко и точно. Теперь, именно я выглядел жертвой произвола богатеев. Как же иначе, — молоденького наивного пастушка женили на взрослой богатой девице. Естественно, почти все симпатии земляков были на моей стороне. Даже этот мелкий успех меня серьёзно обрадовал, так как других причин для радости не наблюдалось. Более того, события мне представлялись всё более печальными.

Родившиеся от меня, дети, не отличались никакими особенностями от всех им подобных. Точно так же жалобно пищали, подмокнув, жадно сосали грудь и отрыгивали, наевшись. Только сейчас, вспомнил, что никогда не пытался считывать разум других новорожденных в этом виртуальном мире. Просто не было на то веских причин. Самый молодой разум мною просвеченный, был у Марии Александровны, дочки попадьи, Настасьи Афанасьевны. Приходится надеяться, что мне не понадобится ждать три года, чтобы разум моих детей стал доступен моему управлению, как у поповской дочки.

Сейчас, мне предстоит важнейшая финансовая манипуляция. Уже неделю, на запасных путях прирельсовой железной дороги под Екатеринбургом, стоит состав из трёх специальных вагонов. Очень скоро, они будут полностью заполнены золотыми слитками из государственного хранилища Российской империи. Мы давно согласовали с Николаем Александровичем, что он не будет отсылать груз золота в Великобританию, через Америку. По истории России, из открытых архивов, имеющихся в интернете, давно знал, что эти военные закупки так и не будут выполнены англичанами в полном объёме. Три следующих состава с золотом, вообще «пропадут» по дороге. След одного потеряется в Японии, два других груза золота осядут в США. Будет и четвёртый «золотой поезд», но он, так и останется где-то в России. Это знаменитое золото Колчака, след которого потеряется в районе Байкала. Если на Колчаковское золото я не решусь претендовать, так как пока не знаю, как его экспроприация скажется на последующей истории, то все предыдущие запасы, обязательно заберу.

Состав круглосуточно охраняется двумя взводами жандармов. Они живут почти три недели в двух вагонах, постоянно выставляя караулы и организуя перегруз золота, после того как приходит очередная партия. Центробанком давно продуман план формирования огромной партии золота. Оказывается, не так просто перевести гигантские объёмы этого ценного металла. Даже сам царь, не может диктовать условия его транспортирования. Слишком специфичными должны быть знания у того, кто может командовать безопасной перевозкой драгоценностей. Робкие попытки Николая второго, сослаться на тайных посредников в получении оружия, которым нужно передать золото после Екатеринбурга, вызвали категорическое неприятие специалистов. Иван Павлович Шипов, управляющий Государственным банком России с мая тысяча девятьсот четырнадцатого года, только усмехнулся самодержцу в лицо, когда тот попытался диктовать свою волю в отношении этой гигантской суммы денег в золоте.

— Ваше Величество, — вежливо объяснил он своё ослушание.

— Самое важное для меня уберечь Ваше имя от подозрений в манипуляциях финансами, в трудное время войны с Фридрихом Вильгельмом Виктором Альбертом Прусским.

Шестидесяти однолетний мудрый мужчина, бывший министр финансов Российской империи, прямо намекнул на родственные связи дома Романовых и кузена Царицы.

Почти тот час же, я узнал о неудаче постигшей Николая. Сразу после встречи с управляющим, он вызвал своего личного адъютанта, бывшего лётчика, Александра Николаевича Успенского. Крайне недовольно пересказал короткий разговор по интересующей меня теме. Он давно привык отчитываться передо мной, передавая всю информацию через своего адъютанта.

— Я так и знал, что безрассудная идея забрать золото с моей помощью, ни к чему хорошему не приведёт, — не сдержал своего негодования самодержец.

— Так и передайте Василию, — расхрабрился он. Давно заметил за ним примечательную особенность, проявляя неудовольствие по отношению к кому — либо, он всегда называл его подчёркнуто вежливо. Устанавливая дистанцию, как бы отталкивал его от себя. Напротив, если был доволен человеком, даже старше себя по возрасту, позволял себе уменьшительно — ласкательное именование.

— Ну что же, — понял я рождение новой проблемы, ещё позавчера, когда произошёл этот разговор.

— Придётся двигаться иными путями. Ничего, первый раз проработаю схему отбора денег, в будущем будет уже проще. Собственно, я уже давно предусмотрел вариант самостоятельного хищения золота. На Николая второго, надежды не было с самого начала.

Самая идеальная экспроприация должна произойти так, что в России никто не будет знать о другом пути золота, по сравнению с прошлым вариантом действительности. Большое преимущество для меня, заключалось в повышенной таинственности этих перевозов. Значит, мне не придётся часто корректировать информацию, в сознании непосредственных исполнителей.

По историческим документам, точно знал время отправления вагонов с золотом. К тому времени у меня уже были подготовлены все четыреста девяносто восемь тонн фальшивых золотых слитков, которые предполагалось переправить за рубеж России. Они хранились в специальных охраняемых складах вблизи Кургана.

По моим чертежам, взятым из интернета, на предприятии Сергея Александровича Балакшина, изготовили железнодорожный кран, для быстрой погрузки вагонов. Загрузив три вагона псевдо золотыми слитками, прицепив к ним два вагона солдат из моих «зомби — помощников», отправился в Екатеринбург. Разумеется, вся железная дорога в направлении специального состава с золотом, была перекрыта для движения. Только моё вмешательство со «сверхсекретным предписанием», позволяло ехать дальше. Уже на первом круге оцепления, охранники подняли общую тревогу, едва завидели наш состав, не прописанный в графике. Штабс — капитан, командующий охраной, моментально согласился нас пропустить, едва я поговорил с ним.

Приказал всем его подчинённым встать в оцепление вокруг прирельсовой базы, где происходила погрузка золота. Таким образом, за полдня усиленной работы удалось заменить всё золотые слитки фальшивыми золочёными чугунными болванками. Главное, мы абсолютно точно выдержали вес. В каждом вагоне находилось по двадцать пять тонн золота, вернее его точной копии. Удалось проделать эту операцию совершенно спокойно, без лишних глаз. Потому, вернувшись ночью в Курган, дистанционно стёр из памяти всех встреченных нами людей всю информацию о нас. Завтра, вагоны отправят в путь через половину Россию, на Восток, точно так же как это случилось в действительности. Единственное отличие, что всё золото в них подменено на железо со свинцом. Если никто не возьмётся проводить химический анализ, то слитки могут добраться до самой Англии в таком виде, в опечатанных контейнерах. Попробуй потом определить, на каком из перегрузов произошла подмена?

Всё золото, собираемое на территории России, свозил на базу «Тайга» в Казахстане. Там уже хранились восемь тон личного золота Николая второго. Тридцать два килограмма, отнятые когда-то у воров из Англии, представлялись теперь крупицей, на фоне новых поступлений. Особо гордился золотом, спасённом из банков воюющих Франции и Германии. Если с германским королём, мне просто повезло, то французский личный вклад Романовых удалось выдрать буквально из зубов акул империализма. Заграничные вклады, давно перевёл в США и Австралию. Именно на землях этих стран, собрался продолжать свою заграничную экспансию территорий.

Как раз недавно, получил золото от повстанцев Южной Америки и положил его в Государственный банк США. Давно купил акции самых известных в моём времени брендов, типа Кока-колы, Gillette, только недавно появившиеся. Приобрёл патенты Джорджа Смита и Фреда Озиуса на миксер, у Ван Вормера на картонные бумажные пакеты. Все эти изобретения ничего не стоили и даже просмеивались в газетах. Разумеется, я немного помог, отрицательному имиджу нужных мне товаров, указывая своим журналистам писать про них статьи разгромного характера. Акции The Pacific Aero Products Company, через год переименованную в Boeing, оказалось, купить легко и без дополнительной шумихи. В который раз хвалю себя за предусмотрительность в оформлении паспорта США, на свою первую фамилию, — Кузнецов. Именно на неё, Николай второй оформил генеральную доверенность по распоряжению всеми своими вкладами в заграничных банках. При той сумме, которую я заявил при оформлении запроса на гражданство, подкрепив её копиями свидетельств банков, получил вид на жительство в считанные дни. На американском континенте, пришлось нанять личного финансового представителя с правом подписи. Через него, оформлял все договора, скупал акции и осторожно игра на бирже. Три биржевых брокера, нанял от своего имени он сам. До работы со мной, двадцатидевятилетний Эптон Стеффенс, известный биржевой маклер, очень рискованно распоряжался деньгами доверившихся ему крупных капиталистов. Через неделю, его должны убить итальянские мафиози, поручившие ему отмывать свои грязные деньги. Именно по причине скорой его смерти, решился нанять молодого человека, заманив гигантской суммой. Отлично читал его теперешние мысли. Эптон с готовностью отказался от всякой другой работы, надеясь хорошо нажиться на таком наивном малыше, каким выглядел я. Даже сейчас, знал все его намерения, а через неделю, он становился полностью моим «зомби — помощником», которому мог диктовать любую программу действий без опасений быть обворованным.

Таким образом, тайно и незаметно вошёл в финансовую элиту нового света на всех континентах. В Австралии, мои интересы защищала моя будущая тёща, директор банка Амелия Смит. Её личная заинтересованность, в прирастании моих финансов, гарантировалась нашими родственными связями. Свадьба с её младшей дочерью планировалась в Британии, на родине предков. Специально зафрахтованный корабль с гостями, родителями и невестой, должен был прибыть в Англию через неделю. Мне удалось отговориться от совместной с ними поездки, только оправданием участия в срочных семейных делах. Только Амелия знала, благодаря моим прозрачным намёкам, что я могу являться, внебрачным сыном Российского императора Николая Александровича Романова. Так как она отлично знала моё финансовое состояние, видела доверенности, подписанные царём России лично, она нисколько не сомневалась, что я и есть его сын. Через семь месяцев, принадлежность к царскому дому Романовых перестанет быть поводом для гордости, после отречения Николая от престола. Сейчас, торопился воспользоваться этой легендой с максимальной выгодой для себя. Впрочем, за границами России, русское дворянское звание долго будет пользоваться почётом и уважением. Только массовый исход интеллигенции, после окончания гражданской войны, приведёт к его девальвации. Генералы и князья будут работать шофёрами и охранниками ресторанов.

Невесёлые размышления о будущем России, прервало, далёкое, но явственное упоминание меня Александром Степановичем Потехиным, под чьим именем сейчас скрывался Вячеслав Михайлович Молотов. Под новым именем, он прятался от призыва на фронт в Петрограде, добравшись до революционного центра после побега из Сибирской ссылки. Как раз сейчас, он хвастался, что в поезде ему дал большую сумму денег какой — то незнакомый мальчишка, назвав его по имени отчеству.

— Наверное, кто — то из знакомых товарищей узнал тебя на вокзале, вот через доверенного паренька и передал денег, — почти равнодушно заметил Николай Павлович Комаров.

— Вот это фокус! — узнал я отца Ивана, с которым недавно подружился в Питере. Это ему с Егором помогал распространять революционные, антивоенные листовки, среди новобранцев, едущих на фронт.

— Хотя, два революционера такого уровня, обязательно должны были встретиться, — понял я, одновременно задумываясь над тем, как извлечь из этого пользу для себя. Пожалуй, как ни важно сейчас собирание «зомби — помощников» в моих новых территориях, установление контакта с будущими правителями России во много раз важнее. Тем более, народ, на всех территориальных базах, вкалывает, как ему и положено. Заводы по производству оружия успешно строятся и работают, учёные, наполненные знаниями из моего времени, отлично придумывают новую технику и технологии. Главное условие, возможность быстрого воспроизведения открытий будущего на материальной базе доступной в этом времени. Заводы по производству новых химических материалов, металлов и электроники только строятся. Даже любопытно, до чего додумаются мои «зомби — учёные», получив указание по творческой переработке опыта, доставшегося им от меня. Если судить по самолётам, на которых недавно били германцев с девчонками, гибрид военных технологий получился вполне приемлемым. Учить учёных, — только портить. Пора заняться, непосредственными своими делами, устройством личной взрослой жизни, если такая мне предстоит. Как ни странно, для будущих успехов, самое полезное сейчас, — помогать торжеству марксизма на родной земле. Дворянское звание и высший орден Российской Империи я уже заслужил, осталось приложить все силы для получения отличий в будущей Республике Советов. Если империя сейчас на грани краха, то СССР ещё только в преддверии победы. Надо срочно организовывать себе командировку в столицу, для решения «важных вопросов», благо, сейчас у меня, таких, может найтись, очень много. Строительство нового, совместного с инженером Балакшиным, завода между Курганом и Белозеркой, требует отвода государственных земель. Кроме того, закупка нового станкового оборудования в Англии, набор грамотного персонала рабочих, инженеров и служащих возможны только в технически развитых регионах. Даже Екатеринбургские кадры, не устраивают наше товарищество предпринимателей и купцов.

Приблизительно такие доводы я и высказываю всем своим родственникам и землякам в личных беседах, уже третий день сборов в длительную поездку. Один день провёл у своих приёмных родителей. Подробно изложил свою легенду, которую они должны донести до односельчан. Впрочем, как выяснилось, все технические вопросы их волновали очень мало, так как ничего в них не понимали. Самой важной темой для них оказалась моя «скоропостижная» свадьба на подруге попадьи, самой богатой местной невесте, Зинаиде Апполинарьевне Кичигиной. Конечно, все вокруг отлично знали о моём посещении семейства Кичигиных три месяца назад. Но такой скорой симпатии ко мне, никто не ожидал. Неравный по возрасту брак не был чем то совершенно необычным. Даже наоборот, родители очень часто «женили» своих детей только для того чтобы объединить свои капиталы, а брачным союзом, только закрепить союз экономический. Возраст «новобрачных», в данном случае, не имел никакого значения. Но какой смысл, в браке, между нищим пастухом и богатейшей наследнице, никто не понимал. Пришлось, как бы «по секрету», признаться своим родным, что девушка мне понравилась своей добротой и вежливым обхождением.

— Она меня на «Вы», сразу начала называть! — восторгался я, вспоминая нашу первую встречу.

— А дома все только Васькой кликали, если не хуже, — признался, поникнув головой.

Отец даже расхохотался, вспомнив, как меня называли в деревне.

— Ну да, — решил быстрее исправить свою насмешку.

— После такого вежливого обращения любой бы деревенский парень влюбился, — согласился он со мной, поддержав легенду вполне серьёзно.

— Так сейчас у них и будешь жить? — спросила бабушка, Клавдия Ивановна, с любопытством.

— Вон, какой знатный домище отстроили на выселках, — вспомнила новый дом купчихи Кичигиной, поставленной управляющей над новыми садово-промышленными территориями.

В который раз пришлось разъяснять, что это не они выстроили дом, а наше, совместное с инженером Балакшиным, строение.

— Придёт другой управляющий, будет жить в этом же доме, — втолковывал им известное. Давно понял, что хитрым крестьянам было просто приятно услышать, в какой знатной компании находился их приёмный сын.

— Я и без Кичигиных, мог там жить, — сообщал домашним.

— Просто в родной хате, с близкими людьми завсегда приятнее, — неприкрыто льстил новым родственникам.

Пришлось переночевать в «родной избе», выказав уважение приёмным отцу и матери. Под утро, очень тихо, чтобы никто не слышал, матушка намекнула мне, что возможно у меня скоро появится братик или сестричка.

— Твоё лечение оказалось чудодейственным, — призналась Таисия Егоровна, слегка зардевшись.

— Но ты не думай, мы тебя меньше любить не станем, — погладила меня по светлым лохмам.

— Даже наоборот, ты нам сейчас ещё более родной стал, как помог ребёночка зачать. Только не говори никому в деревне. Плохая примета, если все будут знать раньше времени о таком деле. Глазливых у нас очень много. Главное и люди вроде не плохие, но как не похвалят какую дитятку али скотинку, так она тут — же и занеможет. Я быстро воспользовался этой новостью.

— Вот и я не стал раньше времени всем сообщать, что у нас с Зинаидой семейное дело наладилось, — многозначительно кивнул матушке.

— Выходит прав я оказался.

Женщина даже засмеялась.

— Неужто, — думаешь, никто не понял, почему вы с Зинаидой таили эту вашу связь, — по бабьи всплеснула руками, хлопнув ладонями по коленям.

— А судачат об вас, только потому, что завидуют.

С утра распрощавшись с приёмными родителями, как обычно, на велосипеде, заехал к молодой жене. Здесь прощание заняло ещё менее времени. Деловито сообщил, что рабочие обязанности требуют моего скорого отъезда. Пообещал навещать, как только выдастся минутка. Молодая мама отлично знала мои способности к телепортации, потому нисколько не расстроилась официальному отъезду. Она была абсолютно уверена, что благодаря моим заботам ничего плохого случиться не может ни с ней, ни с детьми. Двойняшки, мальчик и девочка, по прежнему, совершенно не давали читать свои эмоции или чувства, что было очень странно. Решил не торопить события, дождаться, хотя бы пяти лет, чтобы заняться их воспитанием на роль моих доверенных помощников.

Уже через час, был в Кургане, по дороге обогнав несколько обозов с молоком и маслом. В городе, остановился у своей новой родственницы, Ульяны Никифоровны, домоправительницы в дом купца Смолина. Тётя Ульяна, покормив меня с дороги, предложила отдохнуть. После моего отказа, посоветовала проведать своего хозяина, так как он очень беспокоился о моих успехах в совместном товариществе с инженером-заводчиком Балакшиным.

— У меня такое подозрение, — понизив голос, проговорила тётушка.

— Что господа Смолины хотят свои капиталы вложить в ваши дела, — сообщила она очевидные для меня вести. В настоящее время, нам уже не требовались капиталы, как в начальной части строительства заводов. Тем не менее, разрастание нашего товарищества очень полезное явление, способное объяснить финансирование серьёзнейших проектов для будущих исследователей нашей истории. Наверняка, феномен возникновения новых тайных территорий на пространстве Российской Империи, заинтересует многих учёных и просто любопытных журналистов. Планирую рассекретить свои производственные базы, лет через двадцать, а может даже, все тридцать. С другой стороны, не думаю, что стоит поднимать «железный занавес» в тысяча девятьсот сорок шестом году, когда американцы только что испытают ядерную бомбу. Слишком шокирующей будет выглядеть новость тайного появления государства в государстве на территории СССР. Ястребы США могут испугаться и решить попробовать своё новое оружие и на России. Но до того времени, ещё много событий утечёт. Много открытий совершат наши «зомби — учёные». Может быть придумают, что противопоставить ядерной бомбардировке?

Воспользовался советом тёти Ульяны и подписал договора о акционерном участии не только со Смолиными, но со многими другими богатеями Кургана и области. Желание влиться в наше новое дело, стало подобно лавине. Смолины, как будто столкнули с насиженных мест огромные капиталы, до сих пор мирно лежавшие в кубышках и на сберкнижках. Военное время, не самый удобный момент для денежных вливаний в любой бизнес. Тонкий намёк на организацию военных производств на территории Зауралья, моментально развязал кошельки толстосумов. На второй день пребывания в Кургане, ко мне приходили телеграммы из Екатеринбурга и Златоуста. Уверен, в скором времени лихорадка быстрого обогащения на военных заказах охватить весь Урал и Зауралье. Ещё раз встретился с Балакшиным и дал добро на приём всех акций от любых вкладчиков. Сергей Александрович немного сомневался, сможем ли мы освоить такое большое количество финансовых средств.

— Нам всего один завод нужно запустить, — показывал мне один палец.

— А тут почти на всю сотню заводов денег пришло.

— У народа денег скопилось чрезвычайно много, так как в войну вкладывать их самое ненадёжное дело, — разъяснял мне очевидные истины.

— Грешно пользоваться моментом и присваивать чужое без надежды отдать, — поучал меня как маленького. Знал бы он, что у меня, на удалённых, скрытых от глаз, территориях, строятся не сотни, а тысячи заводов. Поднимаются они усилиями многомиллионных отрядов «зомби — помощников». Самое главное, деньги вкладчиков, вскоре всё равно пропадут, после февральской буржуазной революции семнадцатого года.

За три дня, проведённых в Кургане, навестил всех своих знакомых девушек. На этот раз, мои усилия ограничились стиранием из памяти большинства девушек, моего вмешательства в их судьбу. Хотя зачатых мною эмбрионов, я им оставил. Будущие потрясения государственного масштаба, сделают незаметными, такие мелкие случаи, как рождение детей непорочным зачатием.

Журналистам найдётся больше интересных тем, чем странные показания девственниц о неизвестном происхождении их детей. Мали ли девиц, всегда оправдывали свой грех самыми изощрёнными способами. Я так был нацелен на предстоящую революционную борьбу в Петрограде, что не согрешил ни с одной девицей. Возможно, это резкое охлаждение к сексуальным забавам, вызвано тем, что я перешёл на другой уровень построения своей жизни. Дети у меня уже зачаты, а недавно, даже родились двое. Пора думать о том, чем я их займу, что им оставлю в наследство, как только они войдут в соответствующий возраст. Именно потому, так и важно моё присутствие в Петрограде, будущем Ленинграде, городе трёх революций.

В Питер отправился налегке. Правда, кроме обычной заплечной сумки, в багажном отделении ехал со мною и новый велосипед, специальной, усиленной конструкции. Мне необходимо, чтобы я остался в памяти революционеров, как активный помощник за дело рабочего класса. Велосипед, будет одной их примет активности и мобильности. Заодно, он будет оправдывать моё присутствие во многих местах, почти сразу.

Первым делом, навестил своих старых и добрых знакомых, Ивана и Егора. Благо, что поезд прибыл в воскресенье утром, двадцать четвёртого июля. Признался им сразу, что этот велосипед сделан на одном из моих собственных заводов. Объяснил, что из — за моего понимания в механике и больших знаний в технике, меня взял в товарищество, наш богатейший промышленник.

— Денег я имею сейчас, очень много, — признался им сразу, раскрыв мешок и показывая пачки ассигнаций.

— Но так как не хочу, чтобы они шли на войну и для эксплуатации рабочего класса, хотел бы использовать их в революционной борьбе, — ещё раз встряхнул полным мешком бумажных ассигнаций.

— Это тебе надо с батей поговорить, — уверенно отвечал Иван, широко раскрыв глаза от удивления.

— По вопросам денег, только он, а вернее их комитет, может решать, — оговорился его сын.

— А деньги им очень нужны, — глубокомысленно заметил в свой черёд Егор.

— Газету вроде собрались печатать, чтобы распространять среди фронтовиков.

— Ты скажи, когда будешь у нас снова, — предложил Иван.

— А то, оставайся у нас, места для всех хватит.

— Мы ему передадим, если появится, — осторожно закончил он.

— Хорошо же он вышколил своих ребят, — понял я основы конспирации, ими усвоенные.

— Теперь, остаётся только договориться, встретиться со мною в каком ни — будь укромном месте, где никто не сумеет помешать. Знаю, что вскоре дядю Колю должны арестовать, потому тороплю пацанов. Намекаю, что имею желание быть полезным революционному движению «на полную катушку».

— Насмотрелся, как на заводе мужики пашут, получая копейки, — признался серьёзно.

— Вот и хочу сейчас грех свой исправить. На меня ведь вкалывают сотни человек.

— Ты приходи сегодня вечером, после одиннадцати, — явно заинтересованно пригласил младший из кузенов.

— Постараюсь пораньше передать отцу твоё желание.

— Помощь людьми, им сейчас, важнее чем помощь деньгами, — улыбнулся парень.

— Но и от денег, уверен, не откажутся.

Перекусив у них жидким супчиком, пообещал, принести чего ни будь вкусного к вечеру и умчался на велосипеде, не поддавшись на уговоры остаться.

Весь день, торопился знакомиться с делами в меценатском хозяйстве Серафимы Никитичны, бывшей содержательнице бандитского притона. Рассматривал возможность приобщения её кадров к революционной борьбе. Почти одиннадцать часов осматривал бесплатные столовые и пансионы для детей сирот. К сожалению, основной упор она делала на спасение девчонок и маленьких детей. Дети и девочки были слишком малы, для серьёзной политической борьбы. Среди малышни, нашёл много, «зомби», то есть тех, кто выжил только благодаря нашей с Серафимой помощи. Телепатически, поторопил руководство казахстанской базы «Тайга», быстрее заканчивать подготовку к приёму большой партии детей. Ещё больше было тех, кто должен будет погибнуть в тяжелые годы революции и последующих голодных лет. Объездив все приюты, приказал хозяйке готовиться к новому поиску детей.

— А куда же этих девать? — с искренним испугом спросила бывшая бандитка.

— Не бойся, на мясо не пустим, — грубовато успокоил её.

— Отправим в тёплые края для продолжения образования и воспитания.

— Но мне потребуются документы, — с виноватой улыбкой ответила хозяйка.

— Ведь я всех поставила на официальный учёт в попечительском совете. Нужно будет отчитаться за их исчезновение. Пришлось обратиться к Николаю второму через его адъютанта, Александра Успенского. Через три часа нам доставили документ за подписью премьер — министра Российской империи, господина Штрюмера. Из его содержания следовало, что госпоже Жилиной давалась полная власть в распоряжении детьми и подростками, которых она спасала и содержала на своём личном пансионе. Как документ, эта бумага имела сомнительное значение. Единственно, что придавало ей веса и солидности, личное факсимиле Его Императорского Величества и собственноручная подпись премьер — министра России.

— Если будут проблемы, — посоветовал я Серафиме.

— Звони сразу Николаю Александровичу, премьер всё равно не в курсе. Начинай снова искать сирот по всем волостям России, так как завтра или послезавтра, прилетит большой транспортный самолёт и заберёт все две с половиной тысячи твоих нынешних питомцев.

На будущее, посоветовал не прекращать собирать сирот и беспризорников, излишки, отправляя в наши основные пансионаты на юге. Под вечер, побывал на концерте устроенном силами девочек — сирот. В кои веки, уже не я даю концерты, а для меня одного устраиваются выступления. Правда, девушки, с большим удивлением смотрели в зал на небольшую группу слушателей, состоящую из трёх человек. Присутствовали кроме меня только сама хозяйка и директор дортуара. Так как во всех подобных заведениях спальни были общими, они назывались на французский манер. Всё лучше, чем приюты для голодающих детей. Когда одна, довольно взрослая девица, неумело показала игру на балалайке, я не выдержал.

— Разрешите мне попробовать? — поклонился директрисе.

Она, только развела руками, вопросительно глядя на хозяйку.

— Если Серафиме Никитичне будет угодно… — в ответ, Серафима, едва кивнула головой.

Выйдя на импровизированную сцену, лихо сбацал камаринскую. Заметив, как заулыбались некоторые девушки, решил спеть для них, шуточным детским, почти девчачьим голоском:

При последних словах, благовоспитанная директриса соскочила с кресла. Не в силах подобрать нужные слова, просто закричала в наигранном негодовании.

— Как же можно, такие слова, произносить в воспитательном учреждении!

Серафима успокаивала подчиненную, еле сдерживая смех. Она тоже не слышала эту детскую песенку. Для порядка, всё же спросила.

— Василий, кто же вам позволил считать, что в этом заведении можно исполнять такую песенку?

Неожиданно для всех я ответил.

— Насте и Алёше Романовым очень понравилась, даже повторил несколько раз, чтобы они успели записать. Там ещё четыре куплета. Продолжать?

Произнёс таким обыденным тоном, что директриса, неожиданно для самой себя, сразу мне поверила. Молча сев на место, растерянно глядела на свою работодательницу.

Я сам, прервал неловкую паузу.

— Нет, девочки будут учиться, так же играть и петь, на новом месте, — показал рукой на Серафиму.

— Скоро откроется специальный пансион на юге, где я тоже иногда живу.

Только теперь, Серафима Никитична, сообразила, как поддержать меня.

— Василий, предположительно, будет вести курсы самодеятельности, потому он знакомится с опытом преподавания в накопительных центрах. Очень скоро прибудет транспорт для перевозки всех вас, в более просторные помещения для проживания и обучения. Девчонки радостно закричали, нисколько не стесняясь воспитателей.

Быстро просканировав сознание нескольких учениц, сразу понял обычную проблему таких заведений. Любое изменение условий проживания, казалось благом для девушек от четырнадцати до восемнадцати лет. Если младшие возрастные группы легко терпели ограничение свободы, то старшим девушкам было тесно в четырёх стенах. Я сразу понял потребность в общении с внешним миром. Наклонившись к уху Серафимы, посоветовал.

— Когда будете набирать следующих великовозрастных сирот, постарайтесь устраивать вечера встреч, взаимные концерты, клубы по интересам с другими воспитанниками. Старайтесь, чтобы все дети ваших интернатов были знакомы между собой. Разнополое общение облагораживает и держит в тонусе всех молодых людей. С другой стороны, особой обязательности встреч с мальчиками нет. Просто, все сироты, проживающие в твоих приютах, должны знать друг друга, хотя бы в лицо.

Отлично чувствовал, что собеседнице хотелось узнать причину таких знакомств, но женщина упорно молчала, опасаясь показаться через чур любопытной. Улыбнувшись, пришёл на помощь своей подруге.

— На новом месте, они будут полностью свободны в пределах специально построенного для них посёлка, потому нам желательно, чтобы они заранее были знакомы с большинством своих соседей.

Психологи, работающие при правительстве новых территорий, решили начинать строить новое общество именно с молодёжи, которую легче вылепить под намечаемые у нас стандарты. Серафима сотрудничала со мной полностью свободно, без дополнительных гипнотических внушений, потому, говорил с ней не скрываясь. Её непроизвольно откровенная реакция, давал мне понять степень жизнеспособности моих задумок. Бывшая бандитка, фантастически тонко чувствовала фальшь и ошибку в отношениях между людьми.

Давно понял, что мой самый ценный человеческий материал, — преступники высшего класса. Разумеется, перевербованные, искренне преданные мне. В них, как в диких тварях из дикого леса, сидел звериный инстинкт опасности, помогающий им выживать. При всех моих суперспособностях, такого простого, и одновременно хитрого, инструмента, в моём арсенале не имелось. Чтобы понять верность или ошибочность моих решений, мне нужно было их пережить лично, только затем отмотать назад, при необходимости, переиграть снова. Подобная утомительная процедура меня давно напрягала, потому я привык не пользоваться сохранением точки отката во времени. Эти жулики и бандиты, прошедшие жёсткий естественный отбор каторги или тюрьмы, считывали мысли, почти каждого человека, с первого взгляда. Так как я мог сравнивать их оценки и реальное содержимое мыслей исследуемых людей, постоянно убеждался в верности своей приметы. Разумеется, преступники оставались опасными людьми, так как в любой момент могли переиграть свои намерения быть честными в отношении меня. Общение с ними походило на прогулку с прирученной пантерой на тонком кожаном поводке. В любой момент, сильный и своенравный хищник, мог броситься на хозяина. Обычные человеческие и христианские ценности для них не авторитет. Бандит, подобно волку, всегда готов укусить руку, кормящую его, если бы только захотел.

В отношениях с бывшей содержательницей притона, кроме непременного шокирующего чтения её мыслей, завоевал её безусловную преданность самым сильным оружием, — добротой и любовью. Узнав её тяжёлую судьбу, искренне пожалел. По достоинству оценил удочерение сироты из деревни. Когда сохранил ей жизнь, да ещё вернув молодость и возможность родить ребёнка, Сима, совершенно искренне полюбила меня. Наш общий ребёнок, растущий в ней, гарантировал нашу дружбу на всё оставшееся время. Времени у неё оставалось только до февральской революции. Временное правительство выпустило тогда, большое количество преступников, и в результате бандитских переделов сфер влияния, она должна бала погибнуть.

Разумеется, в моём варианте реальности этого не случится. Уже сейчас, помог ей стать негласной хозяйкой преступного мира столицы. Мне понадобилось только один раз сходить вместе с нею на очередные разборки. Мой небольшой рост и щуплая фигура заставили опытных паханов просчитаться. Кроме меня, с Симой были ещё трое охранников, которых и убили первыми. Желая остаться в памяти противников, не стал убивать четверых головорезов сверхчеловеческими способами. Просто метнул четыре сюрикена со скоростью пули. После того как связал всех врагов, вернул их к жизни. Оставшись с ними наедине, спокойно и тихо объяснил, что они сейчас служат мне. Положенную долю от ворованного отдают «Жиле», то есть Серафиме Никитичне.

— Она будет держать общак по моей воле, — помахал перед носом главаря остриём сюрикена.

— Во всех делах меня будет представлять только она.

— Если меня кто-то увидит, то он обязательно умрёт, — нарочито изменённым голосом, пряча лицо в тени широкополой шляпы, предупредил собеседников.

С тех пор, никаких претензий, к моей протеже, в городе не возникало. Как потом выяснилось, о чём со смехом рассказывала Сима, дикий ужас испытали те мужики, когда узнали, что убитые ими помощники «Жилы», оказались живы и здоровы. Один, вообще не выдержал и сбежал их Питера в неизвестном направлении. В кругах преступного мира, за мной закрепилась кличка «мелкий бес», или короче, просто «бес».

При таком прикрытии моей подруги, ей нечего было опасаться разглашения её бандитской функции смотрящей. Разумеется, среди блатных было много стукачей охранки, но никто из них не рисковал сдать её настоящую деятельность. Тем более она реально отошла от криминальных дел. Её функция стала заключаться в помощи семьям каторжан и сидящим по тюрьмам. Постепенно, она приобрела другую, очень многообещающую, кличку, — «Мамочка». Её благотворительная деятельность во всех других сферах, как нельзя лучше скрывала забот о семьях и детях заключённых. На самом деле, она вмешивалась в некоторые крупные ограбления, что ей не было положено по статусу смотрящей за общей кассой. Разумеется, «Мамочка» не участвовала в делах. По моей просьбе, она приказывала чуть задержать, то или иное, планируемое преступление. Обычно это случалось, когда предстояли убийства, чтобы жертвы наверняка становились моими преданными «зомби — помощниками». Разумеется, она выступала от моего имени, что было полной правдой. Она прямо так и говорила.

— Ребятушки, ну откуда бы мне, оставшейся не при делах, знать то, что вы затеяли? — невинно разводила руками. Так как среди её бывших коллег встречались, не меньшие чем она, физиономисты и доморощенные психологи, ей полностью верили. Никакого не доверия быть не могло, ещё по одной простой причине, — Серафима Никитична стала, слишком публичной дамой, о которой много писали газеты, а журналисты следили за каждым её шагом. Ей просто некогда было следить за деловыми громилами. Со временем, ей не нужно было лично ходить на блатхаты, скрываясь от шпиков и щелкопёров. В её окружении всегда находились несколько блатных, играющих роли перевоспитавшихся. Серафима просто передавала предупреждение, полученное от меня, и очередной кровавый грабёж случался чуть позже немеченого судьбой.

Кстати, её воспитательная работа среди малолетних и беспризорных, тоже играла на руку нашему с ней делу. Она не только не скрывала свою прежнюю криминальную жизнь, она ею манипулировала. Иной раз, вызывая жалость, а иногда, восхищение. Крупные преступные авторитеты Петрограда, отлично знали о нашем с ней сотрудничестве. Так как никто меня не видел воочию, страх в блатном народе только множился. Слава о моей фантастической прозорливости заставляла всех без исключения, без малейших возражений, платить положенную десятину с доходов. Никто не был уверен, что ему удастся скрыть что-то от «Беса». Все предпочитали вносить деньги в общак, не затягивая. Особенно после того, как произошёл, небывалый, в практике преступного мира, случай.

Неопытная банда залётных гастролёров, наслышанная о крутости столичного смотрящего, поторопились быстрее отдать положенную долю, взятую на кассе Путиловского завода. Буквально на следующий день, загулявших молодчиков взяли тёпленькими, без единого выстрела, вместе со всем награбленным. Уйти удалось единственному, самому опытному, главарю, из местных. В народе даже ходили версии, что он нарочно подставил своих подельников, чтобы не делиться награбленным. Но уже на следующий день, почти все украденные деньги вернулись в кассу, о чём знали все рабочие и их семьи.

Разумеется, такое головотяпство, среди неопытных новичков, дорвавшихся до шальных денег, случается очень часто. Но самым необычным, было то, что люди «Мамочки», нашли испуганного главаря забившегося в самое тайное место города, и вернули все деньги внесённые им в общую кассу. Этот пример примитивной «честности» в дележе, необыкновенно удивил всех узнавших о нём. Не зря, посоветовал Симе, не держаться за деньги получаемые от общака. Они нужны нам только для оправдания огромных средств, выданных мне Николаем Романовым.

Могозначительно привёл ей фразу из Мольера.

— То ли ещё предстоит нам отдать, — со смехом погладил её по округлившемуся животику.

— Чтобы получить во сто крат лучшее!

Только зарывая зерно в землю, можно надеяться получить больший урожай. У меня родилась хитрая идея, оказать значительную помощь, нашему, марксистскому движению. Самое главное, остаться после этого в живых. Активисты радикальных партий очень не любят чувствовать себя в долгу перед своими спонсорами и благодетелями. Все революционеры, подобны самкам чёрной вдовы, съедают своих пауков, сразу после того как используют их в сугубо личных целях.