Есть у Революции начало

Глава 3. Тайные агенты влияния

Утром, у камердинеров приставленных к гостьям для помощи, выяснил, что париков в дворцовом хозяйстве нашлось более сотни. К сожалению, большинство из них оказались, чуть ли не петровских времён, когда было модно носить напудренные белые парики не только дамам, но и мужчинам. Имелись и более поздние, огромные кринолиновые накладки, именуемые «grands paniers» (дословный перевод с французского — большие корзины). Как ни странно, многие девушки выбрали мужские парики, как менее вычурные. Они с пяти утра, как только немного рассвело, подгоняли под свои вкусы заимствованные подарки. Как бы девушки не старались, неестественность париков бросалась в глаза.

Мои изделия пастижерного мастерства, отличались предельной реалистичностью и простотой. Я давно консультировал знакомых парикмахеров, щедро одаряя их знаниями из будущего. Мне самому требовались разные парики для изменения внешности. Навестил знакомые театральные хранилища реквизита Швейцарии, Австралии, Италии и Сиама. Таким путём, легко собрал сотню, вполне естественных париков. Почти все мои подарки разобрали. Некоторые девушки, захватили на память и дворцовые парики, благо сама императрица соблаговолила заметить.

— Берите все какие понравятся, они всё равно пылятся без дела и давно вышли из моды.

В десять утра нас отлично покормили и девушек отправили на поезде, под охраной личного взвода эскорта государя. Люди Серафимы Никитичны, тоже продолжали опекать девушек издалека, заняв соседние вагоны. Слишком опасно отпускать девушек одних, в беспокойное военное время. Порядок стало трудно соблюдать даже в столице, когда город наполнили беженцы и дезертиры промышлявшие воровством и разбоем.

По дороге, тайком, рассказал девушкам как наши могущественные наниматели собираются нас защищать в обычной жизни.

— Слишком много в нас вложили, — предположил иронично.

— Чтобы потом по глупости потерять.

— Наверняка планируют использовать в других битвах, раз раскошелились на такую хитрую систему связи, — украдкой показал пистолет для инъекций скота, применяемый у животноводов наших баз. Этот усовершенствованный вариант, мог впрыскивать не только жидкость, но и капсулированные лекарства, при замене направляющего ствола.

Кстати, инъектор вполне можно продать в моём времени, как новый медицинский прибор. Жаль, что больших финансовых вложений он мне не принесёт. Показательно уже то, что случаются прецеденты необычного творческого преобразования известных предметов будущего. «Зомби — инженеры», допущенные до знаний открываемых интернетом, соединяют, казалось несоединимые технологии, добиваясь оригинальных результатов.

— Вам под кожу загоняется маленький шарик, — показал капсулу диметром один миллиметр.

— При чрезвычайной ситуации, можете потеребить себя за мочку уха, сработает контактный передатчик и к вам незамедлительно будет выслана помощь.

Увидев нетерпение в лицах слушательниц, предупредил возможные вопросы.

— Только не спрашивайте меня, как этот прибор действует, сама ничего не знаю.

Переодевшись в женскую одежду и парик, снова ощутил себя женщиной.

Напоследок добавил, что мне пообещали вызывать нас на сборы по переобучению управлением новыми летательными аппаратами регулярно, по мере их модификации. От себя добавил.

— Видимо поэтому, нас так берегут, чтобы не обучать неопытных курсантов заново, всем азам пилотирования которые мы с вами уже прошли.

Надежда Половцева, дочка богатейшего промышленника России, с подозрением бросила взгляд на меня.

— А никаких последствий для здоровья эта штука не окажет?

— Говорят есть такие таблетки от которых можно умереть через месяц после приёма. Никто и не определит, что и когда человек принял.

Пришлось логически убеждать боязливую подругу, что убивать нас нет никакого смысла.

«Выстрелил» в свою мочку уха первым, показав пример остальным.

Пока делал «прививки» девушкам, Надюшка, несмело спросила.

— «Киса», а ты сможешь проводить меня до дома, вместе с Эстер? — отметил, что меня она назвала курсантской кличкой, а графиню уже по имени.

— Если я приеду с двумя подругами, родители точно не рискнут ругаться из за моего обмана.

— Тебя ведь тоже не ждут родители? — Надя, выжидательно смотрела на меня.

Знала бы она, сколько людей меня ожидают. Какие важные дела намечены на ближайшее время. Молодая жена в Зауралье скоро должна родить. Невеста в Австралии, ждёт свадебного путешествия в Британию для торжественного бракосочетания на родине предков.

Хорошо, что планы по освободительной революции в Индокитае временно отложил. На носу Великая Октябрьская Революция, ещё раньше февральская буржуазная. Гораздо важнее сосредоточиться на грядущих исторических событиях у себя дома. Если они пойдут не так как в известной мне истории, предсказывать дальнейшие события станет весьма проблематично. Перемен, в этой виртуальности, уже натворил не мало. Наверняка это грозит накоплениями изменений, способных передвинуть наступление революции в иное время, чем было в моей реальности. Именно для коррекции революционных событий в России, мне и нужно влезть в гущу большевистской борьбы. Но познакомиться с одним из богатейших людей предреволюционной России, нужно обязательно. Даже не рассчитывал на такую скорую удачу. Собирался через недельку, как бы случайно, встретив Надюшу — «Пламя», навязаться к ней в гости. Но такой экспромт слишком хорош, чтобы быть простой случайностью. На всякий случай, начинаю мягко сканировать мысли богатой наследницы.

Причина, до смешного проста, — четырнадцатилетняя девочка, кроме страха перед родителями, желает похвастаться своими подругами. Как минимум с двумя лучшими подругами детства, она надеется нас свести лично. Все остальные, будут оповещены впоследствии. Моя рассудительность и умение держать себя со взрослыми, особенно с царём и царицей, внушили её мысль о желательности моего приглашения на встречу с родителями буквально только-только. Первоначально, хитрюга, собиралась ограничиться заманиванием в гости своей боевой напарницы. Особенно престижным показалось знакомство, когда Эстер призналась, что носит графский титул и учится в смольном институте. Как все богатеи, поднявшиеся из низов, отец Надежды искренне уважал знатных особ, имеющих длинную родословную титулованных предков. Это единственное, что невозможно было купить за деньги, даже самые большие.

Уже подъезжая к родному дому, Надя, неожиданно испугалась. Теперь она боялась не наказания за долгую отлучку, а того, что её родители, не умея по благородному приглушать эмоции, шокируют её знатных и умных подруг. Она хорошо помнила, как матушка могла рыдать, кричать и топать ногами, если что-нибудь выводило её из себя. Внешний вид, её, становился более чем простонародным и даже неприличным. Папа сдержится, даже поведёт себя благородно и великодушно, в присутствии родовитых гостей. Простит младшую и любимую дочку. Однако маменька, не склонна уважать чужие авторитеты.

Высадившись у парадного подъезда, с чемоданами в руках, Надя передумала появляться без рекогносцировки и мы потащились к заднему входу, предназначенному для рабочих и прислуги. Провинившаяся дочь решила прежде подготовить родителей, особенно маму, к неожиданному появлению столь влиятельных особ.

— Эх, жаль, что нам нельзя прямо сейчас надеть Георгиевские Ордена, — вслух сожалела наша испуганная хозяйка, прокрадываясь в родной дом.

Оставив ценные чемоданы с подаренной формой и наградами под присмотром мажордома, как в этой семье нуворишей назывался управляющий, мы поднялись на второй этаж. Надя намеревалась встретить первыми из родных, отца или деда. Она очень надеялась на их защиту перед свиданием с мамой. Несмотря на дневное время и рабочий день недели, отец мог заниматься делами и дома.

— В крайнем случае, дед, участник Крымской войны, тоже нам поможет.

— Он точно дома, ему скоро восемьдесят лет исполнится, — сообщила нам о своих стратегических планах подруга.

Теперь понятно, в качестве кого она таскала за собой и нас. Так я, в своей реальной жизни, задержавшись на праздновании восьмого марта в две тысячи пятом году, зазвал в гости поддатого доктора наук. Конечно, я не предъявлял его документы жене, но по одному внешнему виду солидного мужчины в галстуке, отпали всякие нездоровые подозрения ко мне. В филиале института, где подрабатывал преподавателем компьютерной графики, читали лекции многие авторитетные педагоги нашего города. Умная директриса тонко держалась рекомендованного процентного состава остепенённых преподавателей. Кстати, чуть позже, требования к аттестации ещё более возросли, почему мне пришлось оставить эту выгодную работу.

Хотя мажордом в роскошной ливрее, сообщил нам, что сам хозяин отбыл на службу, Надя попыталась достучаться сначала до него. Её тихий условный стук, в пустом коридоре, услышал старый и седобородый дед. Он появился из дверей кабинета напротив, со словами:

— Слышу знакомый перестук, — и широко раскинул сухие руки с большими, широкими ладонями и узловатыми суставами пальцев. Наша героиня, со слезами, бросилась седоволосому, в бакенбардах деду, в объятия.

Надя попыталась представить нас, сквозь мешавшие ей всхлипывания. Дедушка, не дожидаясь окончания речи внучки, поднял руки вновь, призывая и нас. Пришлось обнимать чужого деда, всем девушкам. Строго говоря, лично я, не девушка. Мог бы и не утыкаться в бороду, пропахшую дорогим трубочным табаком. В настоящий момент, мне нужно наладить отношения с сыном этого старика, потому вынужден терпеть проявления семейной нежности.

— Это твои подруги?

— Ты вместе с ними сбежала на курсы медсестёр? — дед подсказывал сам, легенды, которые внушили себе родственники.

Наде ничего не оставалось, как подтвердить предположения домашних.

Я решил рискнуть и попробовать расширить родительские домыслы, направив их в нужном мне русле.

— Мы не только учились, — по детски, нарочито горделиво, пропищал девчачьим голоском.

— Мы работали медсёстрами в прифронтовой полосе, — показал на его внучку.

— Надя, даже орден заработала за спасение жизни особе императорской фамилии. Девушки удивлённо посмотрели на меня. Как бы безмолвно укоряя:

— Мы же договаривались не выдавать лишней информации…

Я невозмутимо продолжал «хвастать»:

— Я и графиня Эстери, — указал на «Рысю», — Тоже помогали, но Надежда одна удостоилась высокой награды, спасая жизнь знаменитых иностранных лётчиков.

Только теперь, мои коллеги — лётчицы сообразили как я, не сказав всей правды, объяснил получение боевой награды дочерью и внучкой семейства Половцевых.

Уже в кабинете старика, гордо примеряя ленту с Георгиевским Орденом и показывая орденскую книжку, Надя припомнила равнодушно.

— Кроме ежегодного денежного пособия к награде положены ещё какие-то дополнительные преимущества. Для большинства простых жителей России «пособие» в семьсот рублей годовых означало безбедную жизнь. Дед заинтересовался не материальным довеском. Насколько мог позволить возраст, старичок «бросился» искать в библиотеке детальный статут этой редкой регалии, изменённый в тысяча девятьсот тринадцатом году, всего лишь три года назад. Почти сразу он нашёл самое важное для себя, — получавшие, сей знак, награждались дворянским званием и титулом. Все мысли деда, читались на его лице как на открытой книге.

Бессильно упав в кресло, попросил внучку подвинуть ему телефон, с другой стороны письменного стола. Скрипучим, враз постаревшим от волнения голосом, он попросил телефонистку связать его с правлением Ижорского завода. Кратко и строго, приказал секретарю.

— Сына Михаила хочу слышать, срочно.

И буквально сразу.

— Приезжай домой Миша. Побыстрее. Тут приятная неожиданность для тебя, — и положил трубку без дальнейших объяснений.

Буквально через пятнадцать минут, прибыли гости. В библиотеку зашли, чрезвычайно элегантный господин с небольшой профессорской бородкой и огромный краснощёкий мужчина, лет пятидесяти. Последний сразу бросился радостно обнимать Надежду, из чего мы поняли кто её отец. «Интеллигент» чинно поклонился, деду и нам, самостоятельно представившись.

— Леонид Борисович, управляющий пороховыми и другими заводами. В том числе и вашего батюшки, — он тепло, как то по домашнему, улыбнулся.

Что-то в его лице показалось мне знакомым. Не дожидаясь дальнейших прояснений в голове, приказал управляющей программе, в которой находился виртуально, выдать всю информацию о прошлом и вероятностном будущем этого господинчика. Объём на меня свалившейся информации оказался огромным. Не зря мне показался знакомым его благообразный профиль с бородкой клинышком. Довольно похожий памятник стоит в моём родном Кургане, на берегу реки Тобол. Только сейчас выяснил, что Красин родился в нашем городе, в тысяча восемьсот семидесятом году. В настоящее время он руководит бывшими немецкими заводами «Сименс и Шуккерт», реквизированными в пользу государства два года назад, одновременно помогая управлять предприятиями Михаилу Николаевичу Половцеву. Все зарабатываемые деньги, перечисляет на пропаганду среди рабочих и солдат. Более того, он получает от родителя Нади по две тысячи рублей ежемесячно, в качестве «гуманитарной» помощи революционному движению. Оказывается Савву Морозова он не убивал, как показано в фильме две тысячи седьмого года, но других, более кровавых дел за ним числилось превеликое множество.

Красин материально поддерживал Ленина и большевиков на всём их пути к революции. Как раз сейчас, он изображал идейное расхождение с ними, чтобы иметь возможность работать легально. Уже сейчас, точнее, два месяца назад, на «Юхансона» — как его именовали коллеги, вышли представители Германии с предложением оказать материальную помощь. Такое важное сообщение Ленину в Берн, он не мог доверить никому.

— Мне тоже не стоит вмешиваться и ускорять приход советской власти, — подумал расчётливо.

Скорее, нужно будет притормозить все события, чтобы отсрочить грядущие смерти, а убитые перешли в мои «зомби — помощники» и переместились из этой реальности на тайные территории.

— Просто необходимо продумать заранее схему перемещения «зомбиков» которых удастся спасать во время гражданской войны. Особенно, позже, когда будут казнить «контру» без суда и следствия. Порядок в стране наладят гораздо более строгий чем сейчас, при царе. Так просто, отправить «зомбиков» добираться автостопом через всю страну, на тайные базы сбора, уже не получится.

Пока размышляю о серьёзных, неожиданно открывшихся, перспективах, Надя расспрашивает отца и деда о семейных делах, не давая им времени допрашивать её. Эстэр, как благовоспитанная дама, молча улыбается, изображая интерес. Наконец я как бы спохватившись, перебиваю.

— В нашей жизни тоже много интересного произошло.

— Посмотрите, — предъявляю орденскую ленту и Георгиевский Орден принадлежащий Надежде.

— Мы следили за здоровьем пилотов новых секретных самолётов. Надя, спасла члена императорской фамилии, за что и награждена.

Мой, нарочито детский голос, чуть ли не рассмешил мужчин. Я продолжал врать в образе девочки — санитарки.

— Самолёт приземлился горящим, и все боялись подойти, так как он мог взорваться в любой момент, а Надя первая бросилась лётчика вытаскивать из кабинки.

Только тут, мужчины поняли масштабность беды грозящей нам и враз посерьёзнели все.

Неожиданно вставил вопрос Леонид Борисович.

— Так как же вас, малообученных девчонок, на такое важное дело поставили?

— Техника вся секретна и все сплошь секретные иностранные лётчики, — провоцировал он нас на продолжение хвастливой болтовни.

Заметил, как внимательно смотрели на меня подруги лётчицы, не зная в какой степени можно откровенничать. Я продолжал вдохновенно врать.

— Да техника — то обычная, как и лётчики, — как бы по секрету признался внимательным слушателям.

— Вот про оружие ничего нельзя сказать, к нему никого не допускали. А в самолётах мы все побывали, сидели на месте лётчика.

— Как нам рассказывали опытные авиамеханики, — понизив голос до таинственного полушёпота, интриговала я.

— Ничего хитрого в их самолётах нет. Просто очень качественная техническая база и быстрая замена изношенных узлов.

— Все службы обслуживания самолётов работают как часы, — мы все сами видели.

Надя решила перевести тему на менее скользкий путь, видимо ей стало неудобно за моё беззастенчивое враньё.

— Мы там столько новых песен выучили, — радостно перебила она меня.

— Вот «Киса», вам почти все может спеть, у неё память отличная, — она, с хитрой улыбкой кивнула в мою сторону.

Отец подружки радостно захлопал в ладоши.

— Вот сейчас найдём матушку, пообедаем все вместе, и вы нам что ни будь споёте, — утвердительно скомандовал он.

— Леонид Борисович тоже будет нашим гостем и слушателем, — он вопросительно посмотрел на Красина. Нелегальный революционер конечно не отказался, когда дело касалось продолжения знакомства с такими любопытными военизированными девушками.

Надя, с отцом и дедом, пошли в комнату к маме, оставив нас с Эстер и революционером под руководством симпатичной, розовощёкой служанки.

— Барышням угодно лёгкого вина перед обедом, — обратилась она к нам.

— Что прикажете вам? — служанка повернулась в сторону Красина.

Он смело распорядился за нас.

— Мы все вместе…, - глянул на нас с весёлой хитринкой.

— Мы выпьем за встречу и доброе знакомство, — очень элегантно поклонился внимательно глядя на курляндскую графиню.

— Дамы не возражают?

Эстер молчала, высокомерно улыбаясь. Продолжая играть болтливую пацанку я поторопился согласиться, радостно кивая головой.

Не обладая способностями к чтению мыслей, ясно видно, как сорока шести летнему мужчине понравилась шестнадцатилетняя Эстер. Меня он оценил как удобный источник информации, не более того. В институтке Смольного, в отличии от меня, он сразу почувствовал женственность и породу. Именно эти качества ценит в даме любой пожилой ловелас. То, что благообразный господин любитель женщин, видно по его подчёркнуто стильной одежде. Его галстук соответствовал костюму и рубашке своим цветом, и даже галстучная булавка была застёгнута по особому, как это делает хорошо одетый человек.

Не имея возможности проявить себя в разговорах на прямую с Эстер, Леонид Борисович принялся активно общаться со мною. Видимо он решил понравиться мне, чтобы вызвать ревность, или интерес у моей подруги.

— Простите, — с лёгким полупоклоном головы обернулся он в мою сторону.

— Не расслышал вашего имени отчества.

Я деланно конфузливо рассмеялся, изображая стесняющуюся девицу — подростка.

— Имя отчество у меня не очень ловкое для проговаривания, потому все друзья меня зовут просто, «Киса».

Мужчина снисходительно улыбнулся.

— Ну не будут же вас в обществе называть, — «многоуважаемая барышня «Киса»»?

— Вы видимо не жили ещё в столице?

— Судя по вашему странному выговору, прибыли из за Урала? — он откровенно рассмеялся своей догадке.

— Наверное вы из семьи староверов — раскольников, которые любят давать старинные имена своим детям.

— Я сам родился за Уралом, — продолжал он меня успокаивать.

— Есть там маленький городок, — Курган.

— А молодость провёл в городе Тобольске. Своей простецкой откровенностью он раскрепощал и приглашал меня к подобному поведению.

— Вы из каких краёв будете? — он ласково погладил мою руку, лежащую на ручке кресла.

Когда вошла девушка с подносом заставленным фужерами, вазой с пирожным и хрустальным кувшином вина, он отвёл руку от моей, проявляя похвальное благоразумие.

Налив вина в три бокала, служанка в белом передничке, молча удалилась.

Подав мне фужер в руки первой, спросил вновь.

— Так познакомимся? — передавая бокал старшей подруге, заметил.

— Мадемуазель Эстер, я надеюсь не буду шокирован, если ваша подруга чуть больше откроется мне?

— Как же мы будем пить за знакомство только под псевдонимами?

Я невольно улыбнулся. Красин внимательно наблюдал оба наши лица, потому сразу заметил мой знак одобрения своим словам. На самом деле, я вспомнил все клички этого господина, вычитанные из интернета:

— «Никитич», «Лошадь», «Юхансон», «Винтер».

— Василиса Яковлевна я, — застенчиво краснея, потупив голову, произнёс пискляво.

Всплеснув руками, едва не пролив вино, Красин воскликнул.

— Это же отличное русское имя! — я сразу заметил.

— Вот только отчество немного подкачало, как будто я сын Якова Мовшевича, — заметив округлившиеся от удивления глаза Красина, объяснил.

— Проезжал через наше село ссыльный еврей с таким именем — отчеством, вот и запомнился мне.

— Вам же Надя говорила, что у меня память отличная.

— Кстати, оказывается мы с вами земляки, — погладил его руку, как недавно он мою.

— Я тоже из Кургана.

Красин не на шутку растерялся от такого странного совпадения со своим знакомым, Свердловым. Да и наше землячество с ним, выглядело необычно. Чтобы сбить степень его тревоги, предложил выпить за знакомство. Только пригубив изрядную дозу из бокала, Леонид Борисович сообразил, что царская охранка не стала бы действовать такими примитивно — провокационными методами. Заметно повеселев, добавив вина и в наши бокалы, продолжил разговор на невинную, музыкальную тему.

— Так признавайтесь, какие песни удалось выучить, если приходилось общаться с кандальниками? — он благожелательно улыбнулся.

Я резко изменил намерения спеть революционную, пафосную песню. Слишком самоуверенно вёл себя этот бывший Таганский сиделец.

— Просидел год в одиночной камере, с тысяча восемьсот девяносто второго по девяносто третий, а держит себя как английский джентльмен, — вспомнил я его биографию.

Затянул соответственно, предварительно настроив привычную во всех домах семиструнную гитару:

Пел детским голоском, максимально жалобно. Почти как побирушки на вокзалах. Как раз под конец исполнения, видимо заслышав звук гитары, появилось семейство Половцевых.

— Какой приятный голосок, — закончив аплодисменты, комментировал отец Нади.

Дед подхватил немного осуждающе.

— Для такой симпатичной молодой девочки очень печальные слова.

Мама, обрадованная приездом дочери, почти потребовала.

— Ты должна спеть что-либо боевое и смелое.

Поняв, что свою неожиданную функцию знакомства с профессиональным революционером, капиталист Половцев выполнил, решил спеть уже для Красина.

Последний куплет, самого крамольного содержания, не рискнул пропеть. Не дождавшись аплодисментов и каких-либо отзывов, скромно признал.

— Возможно эта песня слишком боевая и слишком смелая!?

— Извините, её пели в нашем городе ссыльные польские поселенцы. Они сказали, что она поётся уже пятнадцать лет. Наконец, Михаил Николаевич, сжалился, украдкой бросив взгляд на Красина.

— Песня как песня, — наиграно равнодушно развёл руками.

— Возможно не совсем детская и девичья, но вы ведь уже взрослые, — потрепал дочурку по кудрям парика, нечаянно сместив его на лоб.

Все взрослые забыли про недавнее исполнение, так как уставились на Надежду, привычным движением поправляющую парик. Она невинно взглянула.

— Что вы удивляетесь, нам посоветовали остричься на лысо чтобы не поймать вшей и заразы ими переносимой.

— Солдаты с фронта ужасно завшивлены, — ловко нашлась она, — Вы же не хотели бы чтобы я в дом принесла окопных болезней.

Тут, взрослые перевели взгляды на нас с Эстер. Наши красивые волосы выглядели совершенно натурально. Во всех глазах, устремлённых на нас, явственно читался испуг.

Я подошёл к молоденькой графине. Обменявшись едва заметными улыбками, почти одновременно, мы приподняли парики.

Неожиданно, озорно хмыкнул Красин.

— Повоевав так немного, вы научились пугать людей даже своими песнями и причёсками. Похоже не зря вам ордена выдали, — все рассмеялись, благодарно и облегчённо, вторя хитрому нелегалу — революционеру. Правда смех матушки звучал немного истерично.

Служанка зашла в гостиную, молча поклонившись господам, что означало, — стол на семь персон сервирован. Хозяйка пригласила всех в обеденный зал.

Подошёл к Леониду Борисовичу и пожал ему руку.

— Благодарю за поддержку и понимание, — произнёс очень тихо и серьёзно.

Красин взглянул заинтересованно, вежливо ответив.

— Не стоит благодарности, — понизив голос, добавил.

— Тем более последний, самый провокационный, куплет, вы так и не решились спеть. Своей откровенностью, революционер показал, что доверяет мне.

По дроге в столовую, которая была на первом этаже, подхватил Красина за локоть, восторженно шепча.

— Я так мечтала узнать как изготавливается порох, — заискивающе погладил мужчину по рукаву.

— Покажите ваше производство, если это не военная тайна?

— Если вам захочется, я ещё могу спеть боевые песни по дороге, — искательно заглядывал в глаза.

— Мне очень много запомнилось.

За столом разговаривали редко, пытаясь соблюдать высокосветский этикет.

Задержавшись после обеда на четверть часа, революционер — промышленник, сокрушонно развёл руками.

— Прошу простить, что не могу долее разделить вашу прекрасную компанию, — поклонился хозяину дома.

— Сами понимаете, — деласс, — иронизируя над своей занятостью, улыбнулся.

— Если Василиса Яковлевна не передумала «понюхать пороху», приглашаю её на мой завод, — наклонил голову в мою сторону.

Как положено молоденькой экзальтированной, провинциальной барышне я захлопал в ладоши от радости.

— Так мечтала посмотреть пороховой завод с дядей Лёней, — почти моментально и непосредственно вырвалось у меня.

— Вы не обидитесь, если я оставлю вас, и по дороге домой осмотрю военные заводы? — капризным голосом обратилась ко всем собравшимся сразу.

Девушки обступили меня, расстроенные от предстоящей разлуки. Обнял их всех вместе и тихо заметил.

— Вы не переживайте, — поцеловал каждую в щёчку.

— Скажу по секрету, возможно через год у нас будут новые сборы, — и подмигнул на прощание.

Уже садясь в карету, опираясь на руку господина Красина, услышал сильные эмоции матушки Надежды, оставшейся в гостиной.

— Мишель, милый, а твоему франтоватому другу можно доверить такую молоденькую девушку?

Обращаясь к дочери и её подруге, более строго обеспокоилась.

— Ваша подруга не настолько наивна, чтобы наделать глупостей в поездке со взрослым мужчиной?

Взрыв девичьего смеха, раздавшийся вслед за этим, мы услышали даже в коляске, проезжая мимо стен особняка Половцевых.

Вынужденный развлекать меня по дороге, сопровождающий мужчина, вежливо поинтересовался.

— Какой курс гимназии изволили закончить?

— К сожалению, — со вздохом произнёс я.

— Моё обучение проходило вне стен учебных заведений, в основном путём самообразования.

Считаю самообучение более надёжным способом подготовки к реальной жизни чем официальное усвоение знаний предписанное обществом.

Собеседник почти завис от резко изменившейся манеры моей речи. Нарочито спокойная и твёрдая манера общения явно контрастировала с недавней жеманной, почти детской беседой.

Как бы не понимая, причину его ошеломлённого вида, продолжил разъяснять.

— Да, да, не удивляйтесь! Общественные образовательные программы не способны учить молодого человека для успешной жизни в будущем. Как и военные, которые всегда готовятся к прошедшей войне, педагоги обучают детей для той жизни, что прожили они сами.

— Посмотрите, сколько на наших фронтах кавалерии и пехоты, — продолжал я гнуть свою линию.

— Очень похоже, что мы с войском Мамая готовились воевать.

— Даже в наполеоновских войнах, главное значение стала играть артиллерия.

Ну что бы стоило нашим генералам подумать заранее, что воевать будем «не числом, а умением». Это же ещё Суворов подсказывал.

Удивление Красина сменилось неподдельным интересом, явственно загоревшимся в сузившихся глазах. Он упорно молчал, опасаясь сбить меня с мысли, только очень незаметно, в такт перестуку копыт, медленно кивал.

Изображая вдохновлённость от его одобрения, я горячо, как положено подростку, продолжил.

— А как эффективно работают самолёты…!?

— Как противник разбегается, только услышав шум моторов аэропланов…!?

Немного запнувшись, признался.

— Правда сами мы не видели, только слышали от солдат, от непосредственных очевидцев.

— Видели мы как раз то, что скрыто ото всех, — произнёс таинственно понизив голос.

Слушатель без особых усилий изобразил крайнюю степень заинтересованности.

— Подготовка к каждом вылету просто фантастически сложная и дорогая штука!

— Представляете, на одного пилота приходится около пятнадцати человек обслуживающего персонала, — принялся загибать пальцы на левой руке.

— Три заправщика, пять механиков, шесть оружейников, четыре медработника, — показал на себя.

— Это три таких как мы и один дипломированный врач, измеряющий давление и осматривающий пилота перед каждым вылетом.

— Скажете не набирается и дюжины? — задиристо, пьяным голосом, вопрошала молчаливого попутчика.

— Но есть ещё командование, служба метеорологии, повара и полк охраны.

Но самое главное, кого не видели даже мы, это финансовые воротилы, способные оплатить работу всех этих людей. А сколько понадобилось бензина, патронов… это просто невозможно представить, — театрально схватилась за голову.

Меня не пустили в цеха с чемоданчиком, в котором прятал форму и Георгиевский Орден с лентой. Оставлять его на проходной побоялся, чтобы любопытные парни не залезли и не увидели им не положенное. Леонид Борисович сразу заметил моё затруднение и пригласил в заводоуправление, расположенное отдельно от опасного производства пороха.

— Пойдёмте лучше со мной в заводской музей, — вы увидите больше чем в опасном цехе. Не доходя до места назначения, начал экскурсию.

— 23 января 1891 года Дмитий Иванович Менделеев создал и дал название этому пороху «пироколлодийный» — по полученному и названному им же виду нитроклетчатки — «пироколлодий». Вид нитроцеллюлозного пороха, в состав которого входит хорошо растворимая нитроклетчатка и собственно растворитель, дополнительными компонентами являются различные присадки, предназначенные для стабилизации газообразования. Началось производство на Шлиссельбургском заводе под Санкт-Петербургом.

С тех пор произошло много взрывов при производстве этого нового вида пороха.

— Потому меры охраны такие тщательные, а не из боязни диверсий, — извиняющимся тоном произнёс дядя Лёня.

— Впрочем, — он угрожающе поднял указательный палец.

— В Питере сейчас голод, нехватка вещей первой необходимости. Подкупить обозлённых горожан, а особенно многочисленных приезжих, для диверсии у нас, не составляет особого труда.

— Пороховой завод относится к стратегическим, потому охрана не подконтрольна никому из работающих здесь, — повторно извиняясь, разведя руками, закончил.

— Даже мне.

Я ухватился за его слова об обозлённых голодом горожанах.

— Значит именно сейчас самый удобный момент для того чтобы скинуть власть богатых? — как бы размышляя, растягивал слова.

В ответ на его удивлённый взгляд, быстро ответил.

— Нет, мыслями о революции со мной поделились добрые люди не в Кургане.

— Не буду подводить хорошую семейную пару, мне доверившуюся, — скорчил виноватую физиономию.

— Вы, хоть и не буржуй, но работаете на них.

— Дядя Володя так и говорил, что наш истинные союзники только рабочие и солдаты.

Красин даже не подумал связать названное мною имя с хорошо знакомым ему Ульяновым — Лениным. Он мягко и ненавязчиво принялся узнавать моё личное мнение по поводу грядущей, возможной, революции. Секретарь управляющего принёс отличный кофе и пирожные.

Прервавшись на время сервировки чайного столика, мы более часа проговорили о видении молодого поколения на перспективы будущего России.

Давно понял, что приступать к активной помощи революционерам, преждевременно. Моя задача, «засветиться» как сочувствующий элемент. После буржуазной, февральской революции семнадцатого года, можно будет и вступить в члены РСДРП(б). Во время строительства общества нового, социалистического типа, член партии с дореволюционным стажем будет пользоваться значительным уважением. Конечно, уже сейчас, мои знакомства среди лидеров большевиков могут сослужить хорошую службу для будущей адаптации в Стране Советов. Все эти люди: Ленин, Крупская, Сталин, Свердлов, Молотов, Инесса Арманд, Роза Люксембург, — наверняка будут полезны не только для жизни в СССР, но и в моих база «зомби — помощников».

Например, Розу Люксембург, убитую в реальной истории пятнадцатого января тысяча девятьсот девятнадцатого года, спокойно могу спасти и интегрировать в жизнь моих секретных баз. На момент смерит, ей исполнилось всего сорок семь лет. Гораздо сложнее, практически невозможно, будет сохранить жизнь Инессе Арманд, умершей в тысяча девятьсот двадцатом году. Её хоронили Владимир Ленин и Надежда Крупская, лично.

— Главное, — размышлял я, прощаясь с Красиным.

— Нужно как можно меньше менять новую виртуальность, создаваемую моим вмешательством. Рано или поздно, мне придётся выйти на арену этого мира, но прежде, необходимо быть точно уверенным, что я не буду задавлен коалицией напуганных стран в самом начале. Требуется накопить значительные силы. «Хороший экспромт тот, который хорошо подготовлен».