Этот папа нам подходит!

Глава 3

— Спасибо вам, — тихо говорю я, стараясь прогнать с глаз непрошенные слёзы.

Если бы Макс только знал, каких моральных сил мне стоило смотреть, как он читает Тимке на ночь его любимую сказку… Вот она — ожившая мечта, которую я миллион раз представляла в своей голове, когда задавалась вопросом, а что было бы решись я ему рассказать тогда о своей беременности.

Но история не знает сослагательного наклонения. А то, что происходит сейчас, те маленькие крохи счастья, которые нам довелось познать с Тимкой в канун Нового года, не нужно воспринимать это всё всерьёз. И не стоит тешить себя иллюзиями, что это когда-нибудь повториться.

Макс сидит на диване в моём маленьком царстве — кухне, которая одновременно выполняла ещё несколько функций: моей спальни и рабочего кабинета. Верхняя часть от костюма самосвала расположилось вдоль стены, загораживая проход в коридор, но это было единственное место, где могла полностью уместиться кабина. Семёнов, прикрыл глаза, прислонившись к стене, будто бы на секунду провалился в дрёму. Под его глазами залегли глубокие тени, которые стали заметнее, когда Макс перестал улыбаться. Передо мной сидел уставший, но всё равно безумно красивый мужчина, который смотрелся совершенно инородно здесь на моей старой маленькой кухоньке. Мужчина, которому я когда-то подарила своё сердце и всю себя, но который даже не помнил моего имени…

— Перестаньте! На самом деле, это такая малость, — смущённо пробормотал Семёнов, распахивая свои ярко-голубые глаза и протяжно зевая в кулак. — Так, мне кажется, ещё немного и я у вас тут захраплю. Нужно успеть ещё заскочить в магазин за пельменями…

— А будете голубцы? — вырывается у меня, прежде чем я успеваю подумать об уместности этого вопроса. — Я… я сама приготовила. Там всё натуральное, фарш и вообще…

И вообще! Господи, что я несу?! Мужик и так уже сделал для нас всё, что мог. Приехал, поздравил Тимоху, поругался со стервозным продюсером, почитал на ночь сказку и помог уложить ребёнка. Ника, куда ты лезешь со своими голубцами?! Зачем навязываешься?! Надо поблагодарить судьбу за такой подарок и отпустить уже мужика домой есть свои пельмени!

— Это, наверное, не очень прилично, но знаете что? Буду! — прервал мой внутренний монолог Семёнов, расплываясь в широкой улыбке.

Скользит по мне внимательным взглядом, чуть задерживаясь на моих торчащих из-под платья голых ногах, из-за чего я тут же вспыхиваю. Потому что впервые за всё время пребывания в моей квартире этот взгляд показался мне таким оценивающим, мужским… Да, именно мужским! Потому что таким взглядом точно не смотрят на победившую в конкурсе мамочку, у которой ты должен отработать программу!

Спокойствие, Ника! Вдох выдох! Он просто обрадовался голубцам! Не придумывай себе то, чего нет!

Да с чего я вообще взяла, что могу его заинтересовать как девушка? Кого я вообще интересовала в этом плане в последние годы? У меня и во времена студенчества ухажёров было раз два и обчёлся. А про время после рождения Тимки я вообще молчу. Мать-одиночка без особо выдающихся внешних данных — не самый привлекательный вариант для современных мужчин. Да, откровенно говоря, я и сама не слишком сильно стремилась к мужскому вниманию, вместо этого полностью сосредоточившись на воспитании сына.

Оказывается, я уже отвыкла от того, как это может быть приятно — просто увидеть проблеск восхищения в глазах мужчины.

— Сейчас разогрею, — смущённо одёргиваю подол платья, на всякий случай, проверяя всё ли в порядке. Мало ли, пятно какое-нибудь посадила в самом неприглядном месте, а человеку просто неловко мне об этом сказать, а я тут себе уже нафантазировала… Заинтересованный взгляд, мужской интерес! «Меньше надо читать любовных романов, Ника!» — всплыл в моей голове голос закадычной подруги Женьки Огоньковой, которая не раз мне говорила, что до добра они меня не доведут!

Включаю чайник, достаю из холодильника контейнер с голубцами, чтобы погреть еду в микроволновке. Начинаю аккуратно расставлять на столе посуду, мысленно молясь всем богам, чтобы ничего не уронить, и чтобы Семёнов не заметил моих дрожащих от волнения рук.

— Приятного вам аппетита, — тихо говорю я, усаживаясь напротив него на стул. С замиранием сердца наблюдаю, как Макс накидывается на разогретую еду.

А вдруг не понравится...

— Спасибо. Только можно, пожалуйста, просьбу?

— Ой! Не досолила, да? Или перец нужен? — подскакиваю на месте, начиная озираться вокруг в поисках куда-то запропастившихся солонки и перечницы.

— Нет-нет! Всё безумно вкусно! Я про то, что ко мне можно просто Максим и на «ты», — улыбается Семёнов, ловко орудуя ножом и вилкой, а потом с наслаждением отправляя в рот огромный кусок голубца. — А то как-то неловко. Я пока ещё не настолько старый, чтобы мне «выкать»

— А-а, хорошо. Ко мне можно тоже на «ты» и просто Вероника… Ну или как удобнее…

— А что как-то ещё можно? — лукаво посматривает на меня Макс.

Почему-то мне кажется, что он с присущим ему чувством юмора ввернёт сейчас шуточку про «заю» или «кису», но я то имела в виду совсем другое!

— Можно Ника, или Вера, ну или Нина… — беру со стола бумажную салфетку и начинаю терзать её в руках, чтобы хоть как-то унять своё волнение. Интересно, может хоть так он меня вспомнит?

— Так, Вера как производное от Вероники ещё куда не шло, но Нина… это же вообще разные имена!

— Да меня, как только не называли… — тихо говорю я, наконец найдя в себе силы встретиться взглядом с Семёновым. Но фразу «Ты же сам меня так и называл» я всё-таки не решаюсь озвучить вслух. Она просто оседает у меня болезненным комом в горле.

Если ты тихая серая мышка, никому нет дело до того, как тебя зовут. Зачастую в академии ко мне просто обращались «эй ты», поэтому Вера или Нина было не так уж плохо. Я, конечно, пыталась первое время поправлять ребят, но довольно быстро поняла всю бессмысленность этой затеи.

В студсовете, в который меня притащила моя подруга детства — Катька Чемерис, почему-то за мной прочно закрепилось имя «Нина». Так меня очень часто называл и Семёнов. Потому что одному из самых популярных парней в академии не пристало запоминать имена каких-то там невзрачных девиц с младших курсов…

— Ну уж нет, Ника — значит, Ника, — улыбается Макс.

Кухня погружается в молчание, которое прерывало только звук вилок и ножа, стучащих об поверхность тарелки. Общих тем для беседы у нас Семёновым не было. Или просто уставший Макс в десятом часу ночи не слишком был расположен к задушевным разговорам. Замечаю, как его взгляд начинает блуждать по моей кухне, рассматривая скромный интерьер, и останавливается на рамке с фотографией, которая располагалась сзади меня на полке.

— Ого! Это же Чемерис! Катька Чемерис! — восклицает Макс, заставляя меня вздрогнуть и в ужасе распахнуть глаза. — И наша академия культуры! Погоди, так ты тоже её оканчивала, да?

— Да. Это моя подруга, — киваю, чувствуя, как начинает бешено отстукивать сердце. Фотография с вручения моего диплома, который я защитила уже после того, как вышла из академа. Катька приехала ко мне на вручение из столицы, чтобы поддержать меня в такой важный день и заодно повидаться с Тимкой — своим крестником. Фотография была сделана перед главным входом. Из-за некоторых архитектурных особенностей академии ее главный вход сложно было спутать с каким-нибудь другим заведением в нашем небольшом городке, поэтому отнекиваться было глупо. — Мы с ней выросли в одном доме. Потом поступили в одну академию. Только Катя училась на несколько курсов старше.

— Да, я так и понял, — улыбается Макс, вставая из-за стола и подходя ближе к полке с фотографией. — Я не помню тебя среди нашего потока.

— Я не на актерском училась. А на бухучете, — тихо говорю я. — Может помнишь два странных факультета, которые несколько лет назад зачем-то присоединили к Академии культуры. Мы и библиотечно-архивное отделение…

— Да, — тихо смеётся Семёнов, — Я помню про ваши факультеты ходила шуточка «не пришей кобыле хвост».

— Это ты цензурную версию озвучиваешь, — не могу сдержать улыбки, мысленно окунаясь в те беззаботные студенческие времена, когда самой главной проблемой в жизни было сдать экзамен у злобного вредного препода.

— С ума сойти! Надо же, чтобы так совпало… — удивлённо пробормотал Максим, возвращаясь за стол и отпивая горячего чая из самой большой кружки, которую мне удалось найти в своем доме. А следом Семёнов замечает упаковку с пирожными, которые я аккуратно придвинула к нему. — О! «Картошка» — моё любимое!

Ну кто бы сомневался! Как говорится, яблочко от яблони… Прикусываю до боли нижнюю губу и чуть отворачиваюсь в сторону, чтобы Семёнов не смог видеть выражения моего лица.

Найдя общую тему, Макс начинает травить студенческие байки, вспоминая разные курьёзные случаи во время нашего обучения и забавных преподов по общим дисциплинам, которых я могла помнить. Я и не заметила, как за разговором пролетело ещё полчаса.

— Чёрт! Ника, а ты почему ничего не ешь? — опомнился Макс, хлопая себя по лбу. Сколько раз я видела точно такой же жест у Тимки… — Я тут с голодухи как варвар накинулся на еду, а ты даже чая себе не налила!

— Я успела поужинать, спасибо, — качаю головой, чувствуя, как с каждой минутой мне становится всё тяжелее находиться наедине рядом с Семёновым.

Одно дело, когда встретились два добрых университетских товарища, которые с удовольствием вспомнили прошлое. Другое дело — мы. Наше прошлое сейчас тихо мирно посапывало в соседней комнате, прижимая к себе плюшевого самосвала Сёму — один из последних подарков крёстной. И как бы я не пыталась абстрагироваться от воспоминаний и просто насладиться моментом, я не могла выкинуть из головы то, что произошло между нами несколько лет назад.

По-хорошему, я должна ему рассказать о Тимке. Он повзрослел, вся его жизнь крутится вокруг детей и значит, есть шанс, что Макс воспримет это информацию адекватно, с учётом всех сложившихся обстоятельств.

Но как это сделать? Как найти подходящие слова? При одной только мысли, что я заговорю о той вечеринке, у меня всё леденело внутри.

— Я так понимаю, это наша не последняя встреча, — уже в прихожей сказал мне Семёнов, после того как протиснул кабину от самосвала на лестничную площадку.

Сердце замирает в груди от его слов. Неужели мне всё-таки не показалось, и он возьмёт у меня номер телефона…

— Почему? — спрашиваю я, пересохшими от волнения губами.

— Так мы же с тобой практически соседи! — с улыбкой поясняет Макс, — Я недавно квартиру купил в соседнем дворе. Так что я думаю, ещё не раз увидимся. Спокойной ночи, Ника!

И ведь как в воду глядел...