Этот папа нам подходит!

Глава 4

Максим

— Ну ты и отчебучил, товарищ, — крякнул Михалыч, вытирая платком пот со лба. — Совсем страх потерял — при генеральше на других баб пялиться!

— Борзов, а не оборзел ли ты часом? — попытался Макс перевести стрелки на старшего товарища. — Ни на кого я не пялился!

— Ну да, конечно! Заливает он мне тут! — рассмеялся Михалыч, который на самом деле по паспорту был Борзов Василий Михайлович, но все в команде величали его сокращённо по отчеству. За тот год, что Макс проработал на телеканале, он так и не разобрался, какую на самом деле должность занимал Борзов. Потому что вездесущий Михалыч делал всё: таскал тяжести, помогал осветителю, возил команду на съёмки. Этакая палочка-выручалочка, любящая ввернуть в разговор крепкое словцо и постебать всех вокруг. — Да ты же её глазами стал пожирать, как только увидел! Думаешь, если костюм напялил, ничего не заметно, да? Хе-хе, наивный ты, Семёнов, Чебурашка! Я тебе отвечаю — ещё немного и у тебя кабина бы задымилась прям там во время съёмки.

— Всё сказал?

— Не-е. Сём, ты в следующий раз поосторожнее расшаркивайся в реверансах перед другими бабами. А то потом и у Альбины свет наших очей Андреевны так полыхнет, что мало нам всем не покажется!

— Так, Михалыч!

— Я уже сорок пять лет как Михалыч, и что с того? Ты мне лучше скажи, вот где справедливость, а? Почему молодую мамку клеил вчера ты, а сегодня всю съёмочную группу заставляют пахать до седьмого пота?

— Я отработал программу согласно договоренностям! Хватит устраивать цирк и придумывать того, чего нет! — начинал закипать Макс. И на то было несколько причин.

То, что Михалыч во всё совал свой длинный нос, Семёнов уже привык. И к тому, что любое событие в жизни их небольшого дружного коллектива, Борзов мог превратить в мексиканский сериал с нотками фарса — тоже. А вот к тому, что Михалыч возьмёт и вытащит на поверхность правду, без какого-либо стеснения прокомментировав его вчерашнее поведение, Макс оказался совершенно не готов.

И можно было бы всё списать на его традиционное рыцарство в отношении прекрасного пола, над которым так любили потешаться его друзья. Мол, Семёнова хлебом не корми, дай только помочь прекрасной даме, попавшей в беду. Но в глубине души, Макс знал, что это только малая часть правды.

Ника-Ника-Вероника... Что-то было в ней такое, из-за чего Макса с удвоенной силой тянуло на рыцарские подвиги. Он ведь чуть ли не из своей кабины выпрыгивал вчера, чтобы провести программу по высшему разряду. И дело было не в очаровательном мальчугане, с которым у Макса как-то легко и быстро получилось наладить контакт. Во время программы Макс неоднократно ловил себя на мысли, что ищет глазами его маму — получилось ли у него вызвать её улыбку? Довольна ли она происходящим? Удалось ли ему нивелировать тот кошмар, который чуть не устроила Альбинка, и хоть немного загладить вину за все те гадости, которая наговорила Казакова про ни в чём не повинную девушку.

И да, Михалыч не соврал — он и правда весь вечер не мог отвести от неё глаз. А когда она улыбалась, глядя на своего сына, он вообще залипал, едва не сбиваясь с заготовленного текста. Он уже и не помнил, когда с ним такое случалось в последний раз. Да девушка, да красивая. И, судя по всему, одинокая — никого присутствия мужика в доме Макс при белом взгляде не обнаружил. Наличие маленького ребенка, пожалуй, единственное, что отличало её от десятка других девушек, которые когда-то привлекали его внимание. А сколько у него таких было — молодых, красивых и улыбчивых, и сколько ещё будет... Альбина — не в счёт. Она сразу чётко обозначила границы их отношений, которые и отношениями то можно было назвать с очень большой натяжкой. И вызывать у неё улыбку Максу не хотелось. Совсем. Вот как-то даже в голову не приходило! То ли дело Ника...

Макс с усилием заставил себя вернуться в реальность к разговору с Борзовым. Потому что даже обрывки воспоминаний о вчерашнем вечере, вносили полнейший сумбур в его мысли и настраивали совершенно на нерабочий лад.

Идиот! Надо было всё-таки взять у нее номерок. Вряд ли бы она ему отказала. А теперь только и остаётся, что наматывать круги вокруг её дома в надежде на «случайную встречу». Не к Альбинке же лезть в телефон, чтобы узнать номер Ники! Макс, конечно, никогда не причислял себя к святым и безгрешным людям, но это было слишком даже для него.

— Ну-да, ну-да. На чаёчек потом остался, когда мальца уложил? — подмигнул ему Борзов, расплываясь в лукавой улыбке. — А может и не только на чаёк, м-м?

— Так, я не поняла! Перерыв закончился пять минут назад! — раздался рядом грозный возглас продюсера. Казакова застыла в дверях гримёрки, уперев руки в бока. И взгляд, которым она скинула сидящих мужчин, не предвещал им ничего хорошего. — Семёнов, Борзов — вам отдельное приглашение к работе надо?! Письменное уведомление прислать?!

— Бегу-бегу, Альбиночка солнце наше ясное, Андреевна, — картинно прижал руку к груди Михалыч, изображая раскаяние.

— Аккуратнее на поворотах, бегун, — процедила Казакова, прежде чем покинуть гримёрку, — И Семёнову не забудь придать ускорение, чтобы он соизволил наконец дотащить свою пятую точку до монтажёрской!

— Пс-с, Макс, умасли ты её вечером, а? — заговорщицки проговорил Борзов, склоняясь к нему, точно Казакова стояла прямо у них за спиной и могла их услышать. — Мне завтра позарез надо вовремя с работы свалить. И вообще — ещё один такой день я не переживу. Свалюсь с давлением и потом поминайте как звали!

— Иди уже работай, советчик! — пробурчал Семенов, с тяжёлым вздохом откидываясь в глубокое кожаное кресло.

После этой сумасшедшей недели Макс совсем не прочь был сбросить скопившееся напряжение. Но умасливать он сегодня никого не хотел. Как, впрочем, и выяснять отношения со всеми вытекающими отсюда последствиями в виде криков, слёз и обид. Вот только от разбора полетов, ему похоже сегодня не отвертеться. Даже несмотря на то, что официально они с Альбиной были друг другу никто.