Герцогиня Облачного Города

ГЛАВА 13

Калли вошла в хранилище для книг и замерла на пороге, знакомым движением закусив на мгновение губу.

– Эта традиция, – сказала она, – пошла с давних времён. Каждый достойный муж может и должен написать сто правил… Сто поощрений для своей семьи.

– Это я уже слышал, – буркнул Эжен, придвинувшийся поближе, чтобы встать у неё за спиной. Ему очень хотелось притянуть Калли приникнуть к ней всем телом, но он знал, что после этого уже не сможет погрузиться в дела.

– Это могут быть поощрения о том, как построить дом, как вести войну… Как вырастить охрус амфилиус зимой…

– Кого?..

Калли хрюкнула, скрывая усмешку.

– Я тебе потом покажу, это цветок такой. Он растёт только на берегах южных морей.

Она сосредоточилась, силясь взять себя в руки, потому что опасность ситуации вкупе с пристальным взглядом Эжена, буравившим насквозь, заставляли её дрожать.

Эжен видел эту дрожь и не выдержал: притянул её к себе и запечатлел на коже несколько нежных поцелуев, спускаясь губами от виска к шее.

– Ты всё ещё боишься меня, – констатировал он.

Калли покачала головой.

– Никто добровольно не отказывается от власти, – сказала она.

В данном случае граф спорить не стал. Он направился дальше в зал, а Калли последовала за ним, и, только остановившись напротив книжных полок с интересовавшим его разделом, Эжен произнёс, пропуская Калли вперёд:

– Знаешь, – сказал он, снова обнимая супругу со спины и потираясь о неё, – иногда мне хочется установить для тебя какое-нибудь интересное правило. Например… Чтобы утром ты вставляла в себя глиняный огурец и ходила с ним весь день, не смея вынимать… Мне просто хотелось бы видеть твоё лицо, когда ты будешь садиться за стол напротив меня. Ощущать его внутри и думать о том, что это я тебе приказал.

Калли задрожала ещё сильней. Голос её, когда она заговорила, порядком охрип.

– Это в твоей власти, – сказала она. – Если ты напишешь такой закон. Тебе лишь следует уточнить, что это полезно для здоровья жены и повышает уровень Энергии Гор.

Эжен разочарованно хмыкнул и опустил подбородок ей на плечо.

– Знаю… – с тоской произнёс он. – Уже догадался. Но это убивает весь смысл.

Калли чуть повернулась к нему и приподняла бровь.

– Наверное, мне куда больше нравится нарушать запреты, чем их создавать, – констатировал Эжен.

– И ты… – осторожно начала Калли, старательно подбирая слова, – никогда не использовал со своими партнёршами… Скажем, наручники, плеть или кнут?

– Использовал, – улыбка продолжала играть на губах Эжена. – Но это было интересно не потому, что я мог причинять боль, мне нравился… риск. Осознание того, что, если кто-то узнает… Ну, ты понимаешь.

– Возможно, – Калли перевернулась в его руках и облокотилась спиной о шкаф. Эжен, продолжая удерживать супругу за талию, наклонился за ней. – Я хотела бы знать, – продолжила Калли, – что тебя привлекает. Тогда смогла бы лучше служить.

– А ты хочешь этого… «служить»? – Эжен легко её поцеловал.

Калли на мгновение закусила губу, щёки её порозовели, но в этот раз она не отвела глаз.

– Всё больше с каждым днём.

Эжен не ответил. Лишь коснулся её губ, медленно, но настойчиво углубляя поцелуй, пока целиком не завладел ртом.

– Расскажу тебе. Потом. Когда ты познакомишь меня с тем, что обещала.

Калли не сдержала вздох. Отвернулась и продолжила рассказ:

– Изначально правила не были обязательны к исполнению. Это скорее… мудрость веков. Мораль. Но с течением времени тех, кто не следует им, осуждали всё сильней. Пока Книга Правил не превратилась почти что в закон. Кроме того, происходил и ещё один процесс. Книга становилась всё больше, и, хотя основное правило составления Правил: они не должны противоречить тем, что уже есть – посмотри, например, сюда…

Калли взяла с полки два тома, стоявших достаточно далеко друг от друга. Послюнявила палец и принялась листать. Найдя нужное место в одном, она положила его на стол, а затем точно так же поступила со вторым.

– Вот и вот, – она приставила пальцы к двум разным местам. – Можешь прочитать?

– Когда солнце восходит в седьмой раз, надобно работать в семь раз сильней, потому как Седьмой день знаменует пробуждение Энергии Гор. В сей день Энергия Земли должна слиться с землёй.

– А тут? – Калли указала на другой том.

– В седьмой день да возляжет хороший хозяин с женой, дабы его энергия наполнила её, ибо какой день седьмой, в тот день Энергия Гор всего сильней, и да наполнит она лоно его Неба – его жены.

Эжен искоса посмотрел на жену.

– Я запомню второй закон, – сказал он. – Он мне больше по вкусу. Кто же станет соблюдать первый, если есть второй?

Калли едва заметно покраснела и кашлянула.

– В том-то и дело, – сказала она. – Я не могу ответить на твой вопрос. Для этого мне надо прочитать весь том и проследить, каким образом формируется мысль мужа, который его написал. А текст, скорее всего, изобилует отсылками к мужам, писавшим до него, и чтобы понять истинную суть, я должна буду прочесть их все. Кроме того, кто-то может сказать: но ведь во втором тексте речь идёт только о хозяине, а в первом – о любом. Значит, второй текст написан для тех, кто стоит по статусу выше, чем «любой». Так он сделает вывод, что владетель земли должен в седьмой день возлечь с женой, тот же, кто работает на его земле – работать усердней в семь раз.

– Замечательно, – хмыкнул Эжен. – Система законов на любой случай жизни, в которой каждый может увидеть то, что хочет видеть лично он.

– Многим тяжело разбираться в Правилах, потому есть те, кто толкует их и оглашает для людей. Это наставники Академии Наук.

– Такие, как твой Даг Юнас…

– Да. Хотя я стараюсь разбираться сама, но иногда приходится довериться ему.

– А тебе не кажется, что вдвоём мы разобрались бы быстрей?

Калли поджала губы.

– Возможно. Но вряд ли мы разобрались бы быстрей, если бы мне пришлось стоять на коленях и носить ошейник.

Эжен хмыкнул и снова притянул её к себе.

– Оставим это для седьмого дня, – пробормотал он у самого уха Калли. – Потому что, если задуматься, ошейник тебе бы пошёл. Иногда.

Калли покраснела ещё сильней и прильнула к нему, наслаждаясь жаром, исходившим от Эжена, и твёрдой упругостью, уткнувшейся ей в бедро.

– Мы с тобой всё равно не сможем работать вместе, – несколько томно пробормотала она. – Ты слишком меня отвлекаешь.

– А ты меня. Я бы и подумать не мог, что идиотская затея Вержиля приведёт к тому, что происходит со мной теперь. Но надеюсь, мы как-нибудь с собой совладаем.

Вздохнув, Эжен отстранился от супруги и, взяв в руки одну из книг, пролистал.

– А что насчёт этого: семь снопов взойдёт там, где Звезда осенит собой песок?

– Да, – Калли вздохнула. – Это, пожалуй, самое сложное. Много столетий назад мой народ жил где-то там, – она махнула рукой туда, где предположительно находился юго-восток, – потом, минуя степи и разрушая города, всадники добрались до земель Йорэп. Кто-то ушел на запад или на юг, кто-то погиб – а мы обосновались здесь. Звезда указала нам путь в этих горах, потому мы поклоняемся ей до сих пор: конечно, Остеррайху было бы трудно это принять, потому о своей религии мы предпочитаем не говорить при чужих.

– Насчёт Звезды я понял, но всё остальное…

– Не спеши. Проблема в том, что традиционная письменность моего народа выглядит примерно вот так, – взяв с полки одну из книг, Калли открыла её наугад и положила перед Эженом на стол. – Это язык, который теперь уже сохраняет для себя по большей части Академия Наук. Мало кто из горожан читает на нём или хотя бы говорит.

– Но ты умеешь его читать?

– Я обучалась, да. До шестнадцати лет и… немного потом. Насколько Рудольф мне позволял. Я знаю довольно много иероглифов – но в этих книгах их куда больше, и без Дага Юнаса мне их не прочитать. Кроме того, каждый иероглиф имеет разные значения, в зависимости от того, после какого иероглифа он стоит – или просто в зависимости от того, какое значение писавший хотел в него вложить. Иногда эти метафоры используют и при письме на Остеррайхском языке. Честно говоря, это полный кошмар. Я бы предпочла никогда их не знать – но в таком случае мне не прочитать закон, и даже на прошения подданных я отвечать не смогу.

– Они пишут тебе на этом языке? – Эжен поднял бровь. – Ты же сказала, что его давно никто не знает.

– Да… Но Правила рекомендуют писать на нём, и потому проситель обращается в Академию Наук, чтобы там за него верно написали письмо.

– А ты не можешь написать Правило, которое рекомендует подданным писать письма самим и адресовывать лично тебе?

– Могу. И обязательно это сделаю, как только достаточно разберусь в тех Правилах, что уже есть, чтобы мои новые правила ни одному из них не противоречили. И, – уже тише добавила она, закусив губу, – как ты понимаешь, для этого требуется, чтобы раньше никто не составил правил для меня.

– Ты герцогиня, чьи правила выше твоих?

– Ты же знаешь ответ, – Калли в отчаянии посмотрела на него. – Правила действуют в пределах семьи. Пусть моя семья – народ Облачного Города – принадлежит мне, но я – твоя жена, и принадлежу тебе. Так же, как принадлежала Рудольфу предыдущие шесть лет. Так не могло быть. Это нарушает любые традиции правления в нашей земле – но твой август и мой отец решили так. А Правила, чтобы запретить это, никто не нашёл.

– Или не захотел найти.

– Мне было шестнадцать лет… – Калли опустила взгляд, но теперь уже просто потому, что не хотела никого видеть – и в то же время плотнее приникла к Эжену. – Я не так уж много знала, да и не многое успела узнать за последующие шесть.

– Я не собираюсь тебе мешать. Благоденствие твоего народа выгодно моему августу и моей супруге – значит, мне остаётся только поддерживать их. И к власти я не стремлюсь. Свобода для меня куда важней… Ты ошибаешься, если думаешь, что я не испытываю страх от того, что произошло. Иногда ночью я просыпаюсь, и мне кажется, что у меня удавка на шее… Мысль о том, что я теперь не смогу уйти, что я тоже должен соблюдать какие-то «правила» в отношении тебя, безумно меня пугает. Я будто лечу верхом по горной дороге, а впереди обрыв – но коня уже несёт, и его никак не остановить.

Калли с удивлением посмотрела на него.

– Я такие чувства вызываю у тебя?

– И ты тоже. Хотя при мысли о том, что рядом именно ты, я готов смириться с тем, что мне придётся прыгнуть со скалы. Но согласись, куда лучше было бы не прыгать вообще.

– Да, это так… – задумчиво произнесла Калли и отвернулась. – Возможно, нам просто не стоило так спешить? Мы можем просто быть рядом, не напоминая о том, кто кому принадлежит. А захотим ли мы большего – увидим, когда придёт время.

– Я был бы рад… если бы ещё не принёс клятв.

– У тебя нет передо мной обязательств. Пока наш брак не подтверждён по обычаю моей земли.

– Но он подтверждён по обычаю моей. Я не могу вернуться домой, если даже и захочу. Мой август… – Эжен вздохнул. – Если только ты отпустишь меня, сказав, что мы так и не стали по-настоящему мужем и женой. Видимо так.

Калли посмотрела на него с лёгкой грустью.

– Я скажу, если ты меня попросишь. Разве ты ещё не видишь, что я ни в чём не могу тебе отказать? Тебе не нужен никакой закон, чтобы мной повелевать.

Взгляды их встретились, и на какое-то время Эжен утонул в её расширившихся зрачках.

– Я люблю тебя, – прошептал он и коснулся губами губ Калли.

– Я тоже тебя люблю, – так же шёпотом ответила та.