Герцогиня Облачного Города

ГЛАВА 15

– Всё не так страшно, как выглядит на первый взгляд, – продолжала рассказ Калли, когда они поднялись обратно в апартаменты, которые занимали в течение последних недель. – Во-первых, перевод наставника Юнаса крайне неточен. Совсем не обязательно применять все перечисленные средства. В конечном счете, любые наказания или поощрения пара определяет между собой, – Калли подошла к столу и, открыв ящичек, который обычно держала запертым на ключ, принялась копаться в сложенных там бумагах. Извлекла небольшую папку и вместе с ней перебралась на кушетку у окна. – Иди сюда.

Эжен устроился рядом, чуть позади, так чтобы одновременно обнимать супругу и заглядывать в бумаги ей через плечо.

– Здесь рекомендуется, – продолжила Калли, ведя пальцем по иероглифам, – использовать то, чего в наибольшей степени боится жена. Смысл обряда в том, чтобы жена доказала мужу, насколько далеко в отречении от себя готова пойти.

Калли покосилась на Эжена.

– Ты хочешь узнать мой самый сильный страх?

– Почему бы просто не сделать вид, что ты боишься, скажем, мышей?

Калли пожала плечами.

– Ты муж и тебе решать.

– Какие обряды будут потом?

– Всего обрядов три. Испытание подчинения, испытание болью, испытание принадлежности. Испытание принадлежности всегда идёт последним – о его содержании ты можешь догадаться сам?

– Ваши обряды очень уж пробуждают фантазию, так что мне не хочется гадать.

Калли закусила губу и искоса посмотрела на супруга из-под длинных ресниц, словно намеревалась соблазнить и затащить в кровать.

– Ты должен мной овладеть.

– Мне нравится эта часть.

– Как сказано в Советах и Правилах О Вступлении В Брак, сие действо должно наблюдать всем, кто впоследствии может оспорить брачный договор. Но об этом мы поговорим потом.

Калли, распростёртая на кровати, покрытая испариной в ожидании начала, вдруг встала перед глазами Эжена как наяву. И тут же воображение услужливо нарисовало столпившихся кругом вельмож, которые разглядывали каждый участок её тела, заглядывали в каждый уголок. Ему не очень-то хотелось демонстрировать Калли кому-нибудь, но вместо того, чтобы ответить, он спросил:

– Это мы переживём. Что с другими двумя?

– Они могут идти в любом порядке. Испытание боли, сценарий которого представил тебе Даг Юнас, представляет собой испытание моей готовности принять боль ради Мужа и от руки Мужа, а также выдержать ту боль, которую он посчитает нужным.

Калли на некоторое время замолкла, осторожно поглядывая на Эжена.

– Ты боишься? – спросил тот.

Калли повела плечом.

– Я вынесла много боли. Надеюсь, ты не придумаешь нечто страшнее того, что придумал Рудольф…

– Я могу использовать любые воздействия из списка?

– Да. В общей сложности испытание продлится два часа. За нами так же будут наблюдать, поэтому ты не должен быть со мной слишком жалостлив— иначе брак можно оспорить, сказав, что я недостаточно вытерпела ради тебя.

Эжен медленно кивнул.

– Третье испытание – испытание подчинения. Суть его в том, что я должна признать тебя Господином.

– Но это, конечно же, не всё.

– Да, – Калли облизнула губы. – Я должна доказать, что понимаю твоё превосходство. Как ты верно процитировал: «Если Муж не имеет желания или настроения унизить Жену, то Жена должна суметь сделать это сама». Разумеется, сценарий этого испытания так же должен в достаточной мере впечатлить наблюдателей, чтобы никто не смог обвинить нас в фальши.

Эжен сидел молча, опустив голову ей на плечо. И потому Калли продолжила:

– Тебе решать, какое испытание мы проведём сначала. Но нужно спешить, потому что войска противника не дремлют.

– А что насчёт наблюдателей? Мы можем сократить их число?

– О! – Калли оживилась. – Это очень интересный вопрос. Дело в том, что в Поощрении сказано, что присутствовать на церемонии следует всей семье. Поэтому до сих пор ты, скорее всего, не видел подобных обрядов – церемония сочетания двух крестьян будет проводиться у них в избе. Со мной дело, разумеется, обстоит иначе.

Эжен начинал понимать.

– Каждый будет польщён, если его причислят к семье Дочери Звезды.

– Но, разумеется, не каждый достоин такого приглашения.

– Значит ли это, что присутствовать будет весь местный двор?

– Не обязательно. Это очень тонкий вопрос. Следует пригласить тех, кто в ином случае может начать распускать слухи о том, что церемония проведена не полностью. Нельзя приглашать только тех, кто и так стоит на нашей стороне.

– И в то же время не стоит слишком расширять круг «семьи».

– Но тот, кто войдёт в него неожиданно для себя, будет очень благодарен, что мы подняли его статус – и, возможно, долго будет тебе предан.

– Мне?

– Да… – Калли замолкла, собираясь с духом, чтобы закончить. – Это последнее. После того, как обряды будут приведены в исполнение и брак подтверждён, по всем законам я стану твоей вещью. Я буду принадлежать тебе. Ты будешь определять для меня меру наказания, обязанности в семье. Ты сможешь приказать держать меня в колодках до конца дней или всегда стоять на коленях в твоём присутствии или в присутствии твоих гостей. Разве что моя жизнь не будет тебе принадлежать, но это небольшая оговорка… Если ты оставишь меня связанной в горах, и я умру, тебя никто не обвинит в том, что ты нарушил закон.

Калли, всё это время говорившая с закрытыми глазам, потому что заставить себя взглянуть Эжену в лицо она не могла, теперь наконец подняла веки.

– Разумеется, то же касается и моего места в управлении городом. Очевидно, что, если ты запретишь мне читать бумаги – я должна буду выполнить приказ. Если отдашь приказ что-либо подписать – я буду вынуждена выполнить и его.

– Не волнуйся, – Эжен запечатлел над ухом супруги поцелуй. – Я всё тебе верну. Можешь подготовить документы, которые нужны, чтобы я назначил тебя своей наместницей. Это твой город, и я не собираюсь слишком сильно на тебя давить.

– Спасибо, – Калли закрыла глаза и откинулась назад, прижимаясь к нему. – Но мне всё равно трудно преодолеть страх.

– Тогда закончим обряд как можно скорей, чтобы он больше не висел у нас над душой. Распорядись назначить первую часть на завтра. А какой она будет… решай сама.

Калли всю ночь не спалось.

С вечера они договорились, что первым станет испытание болью, и Эжен предложил список действий довольно эффектных на вид, но не вызывавших у Калли особого страха. Большую часть составляли разного вида порки Калли, распятой на кресте.

– Ты хотя бы умеешь работать кнутом? – опасливо ёжась, спросила Калли. – Или твой опыт ограничивается лошадьми?

Эжен криво улыбнулся.

– Умею. Тут ты можешь не волноваться. В Остеррайхе существуют разные виды любви, и я опробовал многие из них.

– В моём сознании, как ни стараюсь их соотнести, порка не имеет отношения к любви.

– И больше не будет иметь – тебе нужно пережить всего один день.

Калли нервно кивнула. Однако ночью, стоило ей погрузиться в сон, как перед глазами встала тонущая во мраке фигура, и теперь Калли уже не могла разобрать, Рудольфа видит или кого-то ещё. Ей снова снился тот же сон, который она видела накануне суда в Виене, и, проснувшись посреди ночи, Калли села на кровати и шумно выдохнула, резко распахнув глаза.

Эжен, лежавший рядом, пошевелился и, не поднимая головы с подушки, посмотрел на неё. Немного вырвавшись из собственных сновидений, тоже сел и обнял Калли, но та выскользнула из его рук.

– Прости, – выдохнула она. – Не могу, Эжен, не могу.

– Ты снова видела сон?

Калли судорожно кивнула.

В комнате воцарилась тишина – так что Эжен слышал, как хлопает крыльями птица за окном.

– Эжен, – Калли перестала дрожать, обернулась и в упор посмотрела на него. – Я хочу, чтобы ты включил в сценарий ещё кое-что. Я тебе утром напишу. Хочу точно знать, что это ты сделал со мной. Не он.

– Хорошо, – согласился Эжен и, поймав её руку, потянул. – Давай спать. Если хочешь, я немного поласкаю тебя перед сном – чтобы больше не снилась всякая чушь.

Калли улыбнулась и, пододвинувшись ближе, провела рукой по животу Эжена.

– Может быть.

В центре просторного зала, боковые части которого, отделённые колоннадой, тонули в полумраке, горел круг из огня.

Эжен сглотнул, увидев его перед собой. Он давно уже старался не подходить вплотную к огню.

Калли стояла в огненном кольце. На постаменте рядом лежали предназначенные для церемонии предметы. В середине круга с потолка свисала толстая цепь.

Эжен выдохнул и медленно двинулся вперёд. Остановился напротив Калли, в паре шагов, и произнёс ритуальную формулу:

– Признаёшь ли ты, Калли Брекке, что я, Эжен де Лебель – твой господин? Отныне и навеки ты принадлежишь мне.

– Нет, – ответила Калли, не отводя глаз. – Если ты, Эжен де Лебель достоин меня подчинять – докажи.

– Разденься.

Голос Эжена звенел под сводами зала, заполняя его до самых стен.

Калли одним движением отколола брошь, скреплявшую её одеяние на плече. С лёгким шорохом ткань осела на пол, и Калли переступила через неё.

Протянула руки, демонстрируя готовность надеть кандалы.

Эжен, однако, помнил, что договорённость была иной. Он подошёл к столу, взял металлические наручи. Вернулся к Калли и защёлкнул первый браслет.

По телу Калли пробежала невольная дрожь.

– Спокойно, – прошептал Эжен. – Я с тобой.

Калли судорожно кивнула.

Эжен обошёл её со спины. Рука Калли, закованная в наручник, потянулась следом. Вторую Эжен завёл сам и тут же защёлкнул второй браслет.

Калли вынуждена была отвести плечи назад и теперь стояла невозможно прямая, демонстрируя себя зрителям, укрывшимся в темноте.

– Они тоже думают о твоей красоте, – прошептал Эжен у самого её уха. Взял со стола кожаный ремешок и стянул волосы Калли узлом, так чтобы они не закрывали спины.

Затем принялся за ошейник, испещрённый небольшими кольцами и крючками. Тонкая кожа на горле Калли дрожала под пальцами, когда Эжен её касался, а когда принялся затягивать ошейник, Калли испустила судорожный вздох. Эжен почти физически ощущал её страх.

Затем провёл ладонью по спине. Скользнул между ягодиц и дальше, между ног, обвёл пальцами плотно сжатый вход. – Ты боишься, – констатировал он.

– Ты можешь в любой момент изменить свои намеренья, супруг.

Эжен кивнул и вместо ответа обнял Калли со спины, а затем принялся гладить её живот.

Наклонился, целуя плечи, спину и шею. Очертил языком верхний позвонок. Потом ещё один – и так двинулся вниз.

Калли шумно выдохнула, когда вторая рука Эжена прошлась по её бёдрам и легонько огладив ягодицы скользнула между бёдер ещё раз

– Что ты делаешь? – прошептала она, закрывая глаза и не зная, отдаться на волю волн удовольствия или сгореть со стыда.

– Готовлю тебя. Возбуждённое тело меньше чувствует боль.

Калли задышала тяжелей, когда рука Эжена исчезла с её живота и спустилась ниже. Огладила треугольничек волос и скользнула ниже. Эжен пока не входил внутрь, а лишь дразнил, скользя вверх-вниз.

– Ты сошёл с ума… – уже спокойнее протянула Калли.

– Правила не запрещают мне сходить с ума. Я Муж и могу делать с тобой что захочу.

Калли не успела ответить – стон оборвал её слова, когда пальцы Эжена вошли в её тело. Она прогнулась, поражённая смесью наслаждения и стыда.

Эжен неторопливо трахал её двумя пальцами, покручивая ими внутри и одновременно лаская другой рукой живот и грудь.

– Тогда растягивай везде… – пробормотала Калли. – Он большой.

Эжен кивнул и, вынув пальцы, взял со стола небольшой длинный и тонкий предмет. Обмакнув в чашу с маслом провёл кончиком по ложбинке между ягодиц Кали и скользнул внутрь, вызывая новую волну удовольствия и боли.

– Эжен… – всё так же тихо взмолилась Калли.

– Терпи.

Эжен провёл свободной рукой по спине Калли от поясницы к плечам, слегка нажимая и заставляя наклониться вперёд. Та замерла, расставив ноги и придерживая ягодицы руками, скованными за спиной – так, чтобы супругу было удобнее.

– Смотрел бы на это каждый день, – пробормотал Эжен.

Калли не ответила, только задышала ещё тяжелей. Эжен тем временем отложил использованный предмет. Смочил в чаше с маслом обе руки и, войдя двумя пальцами одной и двумя другой, попробовал немножко проникнуть внутрь. Калли была не очень тугой, но Эжен знал, что она совсем не любит боль. Потому он поработал пальцами ещё, пока тело под его руками не стало мягким и податливым.

Калли стояла всё в той же позе, замерев и раскрыв рот. Щёки пылали, а сердце бешено колотилось, подпрыгивая до самого горла.

– Ненавижу тебя… – прошептала она.

– Напрасно. Я стараюсь, как могу.

Эжен вынул пальцы и взял со стола крюк с металлическим шариком на конце. Он протиснулся довольно легко, и Эжен даже засомневался, не выскользнет ли тот, потому, обойдя Калли сбоку, чтобы прицепить цепь крюка к ошейнику, прошептал ей в ухо:

– Смотри не урони.

– Я настолько…

– Да. Ты мягкая, как пластилин, – Эжен за ошейник приподнял её голову вверх и поцеловал, – Калли, если что – останови.

– Всё хорошо.

Лицо Калли говорило о другом, но Эжен спорить не стал. Подойдя к столу, взял зажимы, соединённые цепочкой. Вернувшись к Калли, один за другим захватил соски—. Калли тихонько вскрикнула от боли, но в ответ получила лишь новый поцелуй. Пока Калли была увлечена языком супруга, скользившим по губам, Эжен прицепил цепочку к крючку на ошейнике. Затем отстранился, обошёл девушку со спины и прикрепил конструкцию к цепи, свисавшей с потолка.

– Не очень туго? – спросил он, наклоняясь и принимаясь регулировать длину цепей.

Калли качнула головой.

Эжен сделал глубокий вдох, последний раз поцеловал её у края ошейника и отошёл. «Два часа», – сказал он себе, потому что Калли уже не расслышала бы его. Потом посмотрел на остатки вещей, лежавшие на столе. Там оставались плоская деревянная лопатка и плеть.

Обернулся на Калли. Та висела на цепях и, кажется, готовилась потерять сознание. Можно было оставить её так и все два часа смотреть – с точки зрения Эжена это была уже достаточная, если не чрезмерная боль. Но Эжен решил немного её расшевелить. Возбуждение не должно было спадать – для того, чтобы по-прежнему смягчать боль.

Он обошёл Калли со спины и легонько шлёпнул по ягодице.

– Ай… – выдохнула та, широко распахивая глаза.

– Тебе неприятна моя рука? – спросил Эжен, наклоняясь и поглаживая девушку по внутренней стороне бедра.

Калли попыталась сосредоточиться настолько, чтобы ответить на вопрос.

– Мне неприятно, что на нас смотрят двадцать человек, – сказала она.

– Ничего, – Эжен отвесил ей ещё один шлепок и усмехнулся. – Пусть все знают, что ты принадлежишь мне.

– Ай! – после третьего шлепка Калли закусила губу, но Эжен отвесил ей ещё и ещё.

Кали трясло. Боль, стыд и возбуждение затопили её.

«Час», – подумал Эжен и взял в руки плеть. Легонько хлестнул, и Калли задохнулась от нахлынувших противоречивших друг другу чувств: возбуждение становилось только сильней, хотя ягодицы обжигала боль, и мысли о том, сколько придворных смотрит на них, сводили с ума.

Эжен нанёс ещё один удар, и ещё. Потом отошёл, выжидая, пока партнёрша придёт в себя.

– Эжен… – выдохнула Калли. Едва тот отдалился, ей показалось, что она осталась одна в темноте, в позе полной беспомощности, и в эти мгновения она предпочла бы боль.

Эжен вернулся и нанёс ещё несколько ударов по спине, наблюдая. Как на ней расцветают алые следы. Обошёл Калли и, остановившись перед ней, чуть приподнял подбородок девушки вверх, натягивая цепочки, ведущие к соскам.

– Я хочу тебя, – прошептал он.

– Здесь? – в голосе Калли послышался страх, смешанный с волнением, как будто та была готова согласиться.

– Это было бы замечательное нарушение правил. Оттрахать собственную жену на глазах у всех, пока она доказывает тебе, что готова терпеть ради тебя боль.

Калли молчала. Она не помнила, что говорят правила на этот счёт.

– Полчаса… – вслух произнёс Эжен. – Я ещё немного потерплю.

Легко коснувшись губ Калли, он снова обошёл её кругом и нанёс наотмашь ещё один удар.

Калли закрыла глаза. Она как наяву ощутила ту часть сна, в которой супруг брал её, не вынимая крюка – но теперь она была какой-то иной. Калли хотела ощутить прикосновение горячих рук. Почувствовать любимого внутри. Собственное возбуждение сводило её с ума, и она почти перестала чувствовать удары, когда вдали прозвучал гонг.

Эжен мгновенно отцепил наручники, но ноги не слушались, и Калли стала сползать вниз.

Руки Эжена поймали её под живот и осторожно освободили сначала от крюка, затем от зажимов. Оба предмета упали на пол, а Эжен молча подхватил девушку на руки и понёс прочь.