Жасминовые сестры

21

— Значит, ты снова совершила побег? — спросила Мелани, глядя на дно своей чайной чашки.

Остатки чая за это время уже успели остыть. За окном кухни занимался рассвет.

— Да, я убежала. И это бегство снова изменило всю мою жизнь. — Ханна устало вздохнула и встала. — А сейчас нам нужно поспать, иначе мы проснемся только к вечеру.

— Да, и бабушка удивится, почему мы не хотим выбираться из постелей, — пошутила Мелани, но вынуждена была признать, что и она чувствовала себя так, словно все ее тело налилось свинцом.

Девушка тоже поднялась, во второй раз пожелала прабабушке спокойной ночи и направилась в свою комнату. Там она упала на постель и уснула. Мелани спала до тех пор, пока полуденное солнце своим ласковым щекотанием не разбудило ее.

Она испуганно вскочила и стала искать свой мобильный телефон. Было без четверти двенадцать. На дисплее было сообщение. Мелани быстро прочитала его. Оно было от матери, которая хотела узнать, благополучно ли они добрались до Блюмензее. Мелани тут же ответила ей, а затем подошла к окну.

Снаружи раздался сигнал туристического автобуса, очевидно, первые гости уже были здесь. Почему же Мария ее не разбудила?

Единственным объяснением этому было то, что Ханна рассказала дочери: вчера они засиделись допоздна.

Мелани бодро нырнула под душ, а потом оделась. Пробежку вокруг озера она решила сегодня пропустить. Да и, кроме того, похоже, собирался дождь.

После того как Мелани сварила себе кофе и достала кусок торта, она пошла прямо в швейную комнату. Сама не зная почему, она внезапно почувствовала желание починить старое свадебное платье. Мелани и раньше любила сидеть за швейной машинкой, может быть, потому что ей при этом хорошо думалось. Ведь в шитье было что-то от медитации.

Это был не новый, с иголочки, суперсовременный механизм, а очень простой экземпляр — одна из первых электрических машинок, которая могла делать лишь несколько видов стежков. Зато уже несколько десятилетий она исправно работала. Мелани сняла чехол, погладила ручку и повернулась к манекену. Порез, который оставил осколок стекла, хоть и был довольно длинным, но зато находился в таком месте, которое было закрыто рюшами и украшениями. Осмотрев место повреждения, девушка заметила, что с обратной стороны платья, в подкладке, распустилось несколько швов. Она заколола их, а затем взялась за работу.

Под стрекотание швейной машинки ее мысли вернулись во вчерашний день. Наверное, мадам де Вальер тоже упрекала бы Ханну, если бы ее сын лежал в коме. Неужели все матери испытывают неприязнь к своим невесткам, когда речь идет об их сыновьях? К сожалению, Мелани не могла получить совет по этому поводу в своей семье, потому что все ее предки производили на свет только дочерей.

«Ах, Роберт! — подумала она. — Если бы ты поскорее пришел в себя! Если бы все снова стало нормально!»

Эта мысль исчезла, когда Мелани натолкнулась на трудное место. Снизив скорость швейной машины и сосредоточившись на протягивании ткани, она почувствовала, что на душе у нее стало легче. Мелани прикусила губу, глубоко вздохнула и лишь спустя несколько секунд, когда поняла, что ей все удалось, выдохнула воздух из легких.

С довольным видом девушка осмотрела свою работу. «Я все еще кое-что умею, — подумала она. — Может быть, мне стоит больше заниматься шитьем?»

Мелани обратилась к двум другим швам, а потом снова надела платье на манекен. Поврежденных мест почти не было видно. Тот, кто раньше не видел это платье, вообще не мог их заметить.

Когда открылась дверь, Мелани посмотрела в ту сторону.

— О, ты здесь! — воскликнула Мария, увидев сидящую за машинкой внучку. — А я уже подумала, что звук швейной машины мне почудился.

— Мне захотелось сделать что-нибудь полезное, — ответила Мелани и указала на платье.

— Ты его починила?

Девушка кивнула:

— Да, я подумала, что ты занята в музее, а поскольку в нашей семье каждый умеет обращаться со швейной машинкой…

Мария оглядела платье, и на ее лице появилось гордое выражение.

— Я уже думала, что тебе никогда не пригодится умение работать на машинке. Но ты не забыла того, чему я тебя учила.

— Большое спасибо, бабушка.

— Вместо того чтобы убирать на чердаке, тебе, может быть, лучше чинить испорченные платья?

— Что, их так сильно повредила моль?

— Нет, я имею в виду те платья, которые вы выложили в салоне.

— Я починю их с большим удовольствием, а на чердаке я уже почти закончила. Еще один заход, и вы сможете устраивать наверху джазовые концерты. Места там хватит.

Мария задумчиво посмотрела в окно. Вид у нее был немного печальнный.

— Вы вчера очень долго были в дороге.

— Да, правда.

— Все было в порядке?

Мелани смущенно посмотрела на кайму на своей футболке, которая кое-где слегка распустилась.

— Пока я была в городе с grand-mère, да. Но когда появилась Катя… Ты, конечно, можешь себе представить, что было потом.

Мария кивнула:

— Maman сегодня утром выглядела как-то невесело. Я спросила ее, что случилось, но она не захотела мне ничего рассказывать. Как всегда.

По тону бабушки было понятно, что она чувствует себя как бы исключенной из их круга. Что было неудивительно, ведь в последние дни Ханна проводила очень много времени с Мелани, тогда как Мария занималась разбитой витриной и музеем.

— Ты сказала бы мне, если бы она доверила тебе что-то, что могло бы быть важным и для меня?

Мелани, застигнутая врасплох, испуганно посмотрела на бабушку:

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, если бы она сказала тебе, что чувствует себя нехорошо, что у нее что-то болит. Ты знаешь, Ханна не любит говорить со мной о своем здоровье. Она знает, что я тут же начну беспокоиться.

— У нее ничего не болит, — ответила Мелани, испытывая облегчение оттого, что Мария не имела в виду ничего другого. — У нас вчера действительно был очень хороший день. Но из-за Кати Ханна, конечно, вышла из себя.

— Да, она об этом упоминала. Она заявила, что если бы твой Роберт не был таким милым мальчиком, то она бы отговорила тебя выходить за него замуж из-за такой свекрови.

Мелани подняла брови:

— Этого она мне не сказала!

— И я тоже так считаю. Твой Роберт — действительно очень приятный парень, и я надеюсь, что вскоре ты сможешь заключить его в объятия. Но ты должна будешь рассказать ему о том, как повела себя его мать.

— Я думаю, что это вряд ли будет иметь значение, когда он снова придет в себя, — ответила Мелани. — У Роберта своя жизнь, и его мать обычно не указывает ему, что он должен делать.

Мария кивнула, протянула руку и погладила платье.

— Оно принадлежало моей бабушке Мадлен, — сказала она. — Maman хотела, чтобы я надела его на собственную свадьбу, но время опередило нас. На свою свадьбу я надела костюм, который сшила себе сама. Он больше подходил для бракосочетания с простым мужчиной с побережья Северного моря. — От этого воспоминания на ее лице, как по волшебству, появилась исполненная любви улыбка.

— А почему, собственно говоря, ты не открыла свой бутик? — спросила Мелани.

Она очень хорошо помнила свадебную фотографию бабушки, мать хранила ее вместе с другими многочисленными снимками в толстом альбоме с кожаным переплетом.

— У тебя действительно есть к этому талант. Твои швейные работы просто великолепны.

— Ты так считаешь? — скупо улыбнулась Мария. — Ну, если ты так говоришь, то мне этого вполне достаточно.

— Это, конечно, говорю не я одна.

Мелани выключила швейную машинку. Мария опустилась на маленький табурет рядом с внучкой.

— Ты знаешь, не всегда легко быть дочерью королевы шляпниц. Естественно, с детством у меня связано очень много приятных воспоминаний. Я посещала хорошую школу, и maman брала меня с собой на балы. Но тем не менее… Мир богатых и красивых людей меня не привлекал. Я всегда хотела быть собой, шить, видеть, как что-то возникает под моими руками. Поэтому я постоянно держалась в стороне и вела себя сдержанно в том, что касалось моей карьеры. Мне было достаточно того, что я хорошо зарабатываю и могу вносить вклад в семейный бюджет. Я познакомилась с твоим дедом, и у нас все было хорошо. Бо́льшего от жизни я не желала.

Она погладила Мелани по руке:

— Мне нужно идти. Посмотрю, как там maman, а затем сменю в музее Сюзанну. С группой туристов, посетивших нас сегодня в обед, было нелегко, и Сюзанне нужен отдых.

С этими словами женщина поднялась и вышла из швейной комнаты. Мелани еще минуту посидела, рассматривая свадебное платье и задавая себе вопрос: как выглядела в нем мать Лорена и Дидье?

В этот день после обеда работа по расчистке чердака была не особенно плодотворной. Бо́льшая часть из того, что находила Мелани в сундуках и ящиках, очутилось в мусорных мешках. Время и полчища моли доконали ткань. Спасти можно было всего лишь несколько аксессуаров — таких, как шляпки и веера, — да и те нуждались в ремонте. Все остальное Мелани отнесла вниз.

Она оказалась права: возвратившись на чердак, Мелани пришла к выводу, что почти закончила работу. По краям стояло несколько старинных предметов мебели, но ими она не должна была заниматься. В коробках, ящиках и сундуках, которые стояли рядом, хранились вещи, которые были еще пригодны к употреблению. Тут надо было всего лишь раз подмести и, может быть, пропылесосить накидки на мебели — и работа была бы закончена.

Гордая тем, что ей удалось сделать, Мелани опустилась на скамейку. Она прислушалась к шуму ветра над крышей. До ее слуха долетел гул туристического автобуса. Очевидно, шумная группа туристов, заполнившая музей, уезжала.

«И что теперь? — спросила себя девушка. — Может, мне стоит уехать домой? Или же здесь для меня найдется еще какая-нибудь работа?»

Ей вспомнилось свадебное платье. Ремонтируя его, Мелани получила огромное удовольствие. «Может быть, мне снова начать шить?»

Жужжание в кармане отвлекло ее от размышлений. Девушка вытащила мобильный. На дисплее высветился номер телефона Шарлотты.

«Боже мой! — подумала Мелани. — Я о тебе совершенно забыла». Какое-то время она боролась с собой, решая, отвечать или нет, затем все же ответила.

— Два дня, — сказала Шарлотта, как только Мелани отозвалась.

— Что? Тебя теперь так зовут? — спросила Мелани и усмехнулась.

В первый раз за долгое время она снова пошутила с Шарлоттой. Однако та, казалось, была не в особо хорошем настроении.

— Очень смешно! Дорнберг дает тебе еще два дня, а затем хочет знать ответ.

Этого Мелани и боялась. Она тут же снова стала серьезной. Как и раньше, ее очень влекла эта профессия, эта работа, и она также знала, что это значит для ее карьеры. Но если Катя вышла из себя уже сейчас, когда она позволила себе пару дней отдохнуть на вилле прабабушки… Кроме того, Мелани вспомнила, что сказала Мария. Ей было достаточно, чтобы у нее был муж, ей не нужна была слава. Может быть, Мелани она тоже не нужна — или она могла бы достичь ее другим путем, а не благодаря Дорнбергу…

— Послушай… — начала она. — Большое спасибо, что ты добилась отсрочки, но мне кажется, что я не смогу.

— Что? — Голос Шарлотты поднялся до невообразимой высоты. — Ты что, серьезно?

— У меня нет выбора. Роберт по-прежнему в коме, и, кто знает, может быть, именно в это время ему понадобится моя помощь.

— Но такое предложение не повторяют!

— Значит, у меня просто будет другая работа.

— Но никогда уже не будет такого предложения!

Мелани вздохнула. Шарлотта была права. Но в данной ситуации это ничего не меняло.

— О’кей, сделаем так, — сказала ее ассистент. — Ты эти два дня как следует подумаешь. В пятницу мы снова свяжемся, и я приму любое твое решение, независимо от того, какими будут последствия.

— Хорошо, — ответила Мелани, потому что знала: сейчас ей не удастся убедить Шарлотту поступить иначе.

— И я прошу тебя, для разнообразия снова подумай о себе, Мел. Роберт отнесся бы к этому с пониманием. Может быть, до тех пор все снова будет в полном порядке, а потом он надерет тебе уши за то, что ты упустила такую возможность.

— Было бы чудесно, если бы он снова мог надрать мне уши. — Мелани невесело усмехнулась.

— Он обязательно это сделает, можешь мне поверить. Ну, пока-пока, созвонимся в пятницу.

Что же делать? Неужели Шарлотта думала, что за два дня что-то изменится? Мелани еще какое-то время смотрела на мобильный телефон, а потом снова сунула его в карман. Сейчас ей нужен свежий воздух и трава под ногами.

С последним мешком, набитым непригодными вещами, девушка направилась вниз по лестнице.

— Ну как там, наверху? — спросила Мария, которая шла по коридору ей навстречу с подносом в руках.

— Я почти справилась. Осталось лишь немножко подмести, и все снова будет в порядке. Однако нам нужно будет подумать о том, что делать со всеми этими платьями в салоне.

— Починить их одно за другим, — ответила бабушка. — Свадебное платье действительно получилось очень красивым. Может быть, тебе захочется остаться тут еще на пару дней и заняться платьями? У меня на следующие два дня ожидается десять туристических групп. Ты явно приносишь нам удачу.

— Вам и так всегда сопутствует удача, бабушка.

Мелани взвалила мешок на плечи.

— Ну, это с какой стороны посмотреть. В настоящий момент нам не на что жаловаться, но так же быстро может наступить полный штиль.

— Только не с новыми экспонатами! — рассмеялась Мелани. — Да, я с удовольствием побуду у вас еще немного.

— Ты придешь наверх выпить чашку чая? Ты ведь и вправду ее заслужила!

— Может быть, позже. Я просто хочу немного размять ноги и подумать. Ты же меня понимаешь…

— Хорошо. Тогда до скорой встречи!

Мария повернулась и понесла поднос в салон. Мелани, улыбаясь, посмотрела ей вслед, а затем потащила мешок вниз.