Жасминовые сестры

3

После обеда Мелани вернулась на чердак. Ханна ловко уклонилась от ответа насчет ее подозрений, что конверт не случайно оказался на чердаке, но, может быть, надо было дать прабабушке еще немного времени.

После того как Мелани открыла еще один сундук и нашла там очень мало пригодных вещей, вдруг зажужжал мобильный телефон.

Ее сердце сразу же забилось часто-часто. Она выудила мобилку из кармана брюк, и ее плохие предчувствия усилились, когда она увидела номер своей матери. Они договорились звонить друг другу только в крайнем случае. Новостями они обменивались с помощью sms-сообщений.

— Алло, мама, — ответила Мелани.

Кровь шумела у нее в ушах. Время для звонка было необычным. Она не могла сейчас прийти из больницы. Кроме того, на этой неделе у Роберта должна была дежурить Катя, его мать.

— Привет, Мелани.

В голосе Елены прозвучала тревога. Мелани вздохнула:

— Что нового, мама? Неужели что-то случилось?

— Только что мне позвонила Катя. Доктор Паульсен хочет сделать Роберту эндоскопию легких. Ее просили дать согласие на это, но она хотела, чтобы ты тоже была проинформирована.

Мелани опустилась на один из сундуков:

— А что, у него что-то не так с легкими?

— Врачи говорят, что они обнаружили там какой-то очаг. Это может быть небольшим воспалением. Они хотят посмотреть и, если нужно, взять биопсию, чтобы быть уверенными.

— У Роберта воспаление легких? — Мелани встревоженно вскочила на ноги.

— Предположительно. Врачи точно не знают, но хотят принять меры до того, как обнаружится что-нибудь похуже. Еще одно воспаление легких или бронхит в его состоянии — это плохо.

Мелани почувствовала, как завибрировал ее желудок. Она с ужасом вспомнила о бронхите, который развился у Роберта почти сразу после аварии и который был следствием того, что пришлось поддерживать его дыхание через шланг.

— Мелани?

Только сейчас она заметила, что молчит уже несколько секунд.

— Да, я слушаю, — быстро сказала девушка, пытаясь подавить всхлип, который рвался у нее из горла. — Когда… Когда они хотят это сделать?

— Сегодня после обеда, в пять часов. Катя считает, что это обычная рутинная процедура, хотя ей пришлось для этого подписать целую кучу бумаг.

Желудок Мелани сжался.

— Ладно. Ты сообщишь мне, как прошло обследование?

— Катя хотела сама позвонить тебе, как только Роберта вывезут из операционной. Завтра я съезжу туда и поговорю с ней. К сожалению, мне врачи не говорят, что происходит. Конечно, было бы лучше, если бы они рассказали мне обо всем, но так уж получилось, что я не его мать, — вздохнула Елена. — А как там у вас дела? — сменила она тему, однако ей не удалось успокоить Мелани.

— Хорошо… Я убираю на чердаке.

— На чердаке?

— Ну да. Я, собственно, не выношу отсюда все вещи. Я просто должна найти для Ханны несколько новых экспонатов. Ты не поверишь, сколько всего тут скопилось.

В другое время эта фраза прозвучала бы весело, но теперь она была произнесена глухим, еле слышным голосом. Сейчас Мелани не хотелось говорить об этом. И Елена это почувствовала.

— Хорошо, тогда не буду тебя отвлекать. Позвоню, как только что-то узнаю.

— Спасибо.

После того как Елена нажала на «отбой», Мелани некоторое время молча смотрела на телефон. Вся положительная энергия, которой она зарядилась с утра, улетучилась в одно мгновение.

Слово «обследование» звучало тревожно. А что, если есть другая причина? А вдруг врачи обнаружат у него рак? Или рану в легких, которую они сначала не заметили? Мелани ненадолго задумалась, стоит ли ей вернуться в Берлин, но поняла, что она ничем не сможет помочь, и с тяжелым сердцем решила остаться.

Девушка посмотрела на сундуки, увидела, как блестят пайетки на платьях. Душевный подъем — продолжать работать и извлечь на белый свет еще больше одежды, а может быть, и еще несколько воспоминаний прабабушки, — моментально исчез. «Я сделаю это завтра, — сказала себе Мелани. — Если с Робертом все будет хорошо. Может быть, мне стоит посидеть немного у озера и подумать?»

С мобильным телефоном в руке она спустилась вниз. В музее снова были посетители, поэтому Мелани покинула здание через запасной выход и пошла по направлению к озеру. Краем глаза она заметила Томаса, который как раз вырезал старые ветки из живой изгороди. Девушка была рада, что на этот раз он не заговорил с ней.

Выйдя на берег озера, она бросила взгляд на широкую водную гладь. В голове у нее вертелось множество мыслей, но она не могла ухватиться ни за одну из них.

В конце концов Мелани уселась на большой валун, который когда-то давно заблудился, застрял на берегу и остался там навсегда. Обычно на нем сидели птицы, греясь на солнышке, и Мелани поняла, почему это было их любимое место. Солнце нагревало камень, что среди лета, конечно, было весьма неприятно, но сейчас было очень здорово чувствовать его тепло и при этом быть со всех сторон окруженной камышом и кустами. Лишь лебедь мог видеть ее, но у него были свои заботы, и он продолжал кружить по озеру.

— Мелани, вот ты где! — Из-за угла появилась Ханна. Она тяжело опиралась на палку. По ее лицу было видно, что ей больно, но она осознанно шла на это, лишь бы не сидеть без дела. — Что ты здесь делаешь? — спросила она. — А я думала, что ты продолжаешь расчищать чердак.

— Роберту сегодня после обеда будут обследовать легкие, — устало ответила Мелани. — Врачи подозревают воспаление или нечто в этом роде. Мама только что мне позвонила.

Ханна тяжело вздохнула:

— По-видимому, боги не хотят над нами сжалиться. Тут на камне есть еще немножко места для меня?

— Конечно. — Мелани подвинулась в сторону. — Может быть, принести тебе из дома подушку?

Однако для Ханны твердый камень, казалось, не представлял неудобств. Она уселась рядом с Мелани, отставив в сторону палку, и одной рукой обняла правнучку.

Мелани ожидала, что она скажет что-то вроде «Да ладно, все будет хорошо», но прабабушка молчала. Через некоторое время девушка бросила взгляд на часы. Четверть третьего. Еще три часа. И кто знает, что будет потом.

— Ты была права, это я отнесла конверт наверх, — неожиданно сказала Ханна. При этом ее рука оставалась на плече Мелани. — Мне пришлось потратить очень много времени на то, чтобы подняться по лестнице. Если бы меня застукала Мария, она прочитала бы мне продолжительную лекцию. Но я хотела, чтобы ты нашла эту фотографию. И начала задавать вопросы.

— Почему? — спросила Мелани.

— Как я уже говорила, для каждой хорошей истории нужен подходящий момент. Последние месяцы я очень часто беспокоилась о тебе. Выдержишь ли ты все это, и как ты это перенесешь. Когда твоя мать рассказала мне об обмороке, в голову мне пришла идея насчет чердака. Ну, и к тому же… Я уже давно думала над тем, стоит ли рассказывать тебе свою историю. Есть очень много такого, что я уже давно ношу в себе. Мне кажется, что наступает пора доверить это кому-то, прежде чем я уйду к своим предкам.

— Не говори так! — воскликнула Мелани и подняла голову.

Мысль о том, что она может потерять еще одного любимого человека, показалась ей невыносимой — пусть даже она пока еще не совсем потеряла Роберта.

— Мне девяносто шесть лет, я имею право так говорить! — улыбаясь, возразила Ханна. — Я не собираюсь побить рекорд француженки-долгожительницы, так что уж лучше не буду рассчитывать прожить еще тридцать лет. Авария, в которую попал Роберт, еще раз наглядно показала мне, насколько все это преходяще. То, что я вообще еще жива, само по себе является большим счастьем! За все эти годы судьба многократно пыталась укоротить мой срок, но я до сих пор жива, и пора бы мне рассказать тебе о некоторых вещах. Не потому, что мне скучно, а потому, что я хочу, чтобы ты почерпнула силы из того, что услышишь. А они могут тебе понадобиться.

Как она может набраться сил из истории своей прабабушки? Но тем не менее Мелани кивнула.

— Ты должна знать, что можно прожить с человеком многие-многие годы, может, иногда даже половину столетия, и все-таки не знать его до конца. Всегда существуют ниши, в которых прячутся разные вещи, как на чердаке какого-нибудь дома. Никогда люди не расскажут нам все свои истории. Даже я кое-что навсегда оставлю при себе. Есть много такого, о чем я до сих пор не говорила никому, даже твоей бабушке и твоей матери, но тебе расскажу. Если ты этого хочешь.

Мелани кивнула:

— Конечно, пожалуйста, grand-mère, расскажи. Возможно, тогда время пройдет быстрее, пока…

— О, моя история не должна быть для тебя способом убить время. Оно проходит даже тогда, когда ты просто смотришь на озеро. Или читаешь книгу. Воспринимай это как путешествие.

— Хорошо.

Ханна еще какое-то время смотрела на Мелани, потом перевела взгляд на озеро, где все еще величественно плавал кругами лебедь, а взлетающие утки наводили рябь на зеркальную гладь воды.