Жених для няни

Глава 37

Я бы очень хотела разделить оптимизм Димы относительно борьбы с Рижской, но на сердце было неспокойно. Эта девица наверняка что-нибудь придумает, чтобы его захомутать, не одно, так другое. Сашенька не Димкины одноклассницы, которые отступали перед стеной его отстранённости, но как бороться с той, которая привыкла всё получать и имеет для этого все возможности?!

Одна надежда на стойкость и изворотливость Зарецкого. А тут ещё Глеб с Егором покоя не дают. Ну всё к одному!

— Ангелин! — позвал гость. — Ты не раскисай, справимся.

— Что здесь может раскиснуть — так это твой телефон, — мой взгляд как раз упал на девайс шефа, который лежал на столе вместе с ключами от машины. — Он уже всё, с концами?

После того душа, который устроил себе босс, выжить телефону было весьма проблематично.

— Жив-здоров телефон, водонепроницаемый, просто зарядить надо. Но хорошо, что документы у меня в машине остались. Прости, я. — начальник нервно взъерошил волосы.

— На эмоциях действовал. Это был детский поступок.

— Совершенно детский, — согласилась я и не смогла сдержать улыбку. — Ты был такой сердитый.

— Я и сейчас сердитый, — бывший воспитанник свёл брови. — Всё-таки тебя нельзя оставлять одну.

— Ой, Дим, чего только со мной не было во время твоего шестилетнего отсутствия. И на ноги обидчикам наступала, и сумочкой отбивалась, и в нос кулаком заряжала, и.

Я замолчала под потемневшим взглядом мужчины. Эх, слишком разоткровенничалась.

— Вот я и говорю, что больше тебя одну не оставлю! — он ударил кулаком по столу. Не слишком сильно, но явно показывая, кто тут хозяин.

Угу, вот так женщины и попадают в зависимость. Жила себе спокойно хозяйкой собственной жизни и дома, а потом в один миг пришёл ОН и навёл свои порядки, и ты уже ни вздохнуть без его позволения не можешь, ни голову лишний раз повернуть. А я за эти годы слишком привыкла к свободе. Мне нужна поддержка, чтобы было кому на плечо голову склонить, но не жесткая опека. Это очень опасная грань, и я не хочу, чтобы Дима её перешёл. Я понимаю, что он обо мне беспокоится, и мне безумно приятна его забота, но всё должно быть в меру. Я ведь не карманная собачка, которую нужно держать в сумке и ни на миг не спускать с рук.

Зарецкий снова отгоняет от меня других мужчин, и с данным аспектом я полностью согласна. А если вспомнить сегодняшний совершенно безумный день, признаюсь, невероятно рада принять Димку у себя и сидеть с ним вот так. Только переодеть его нужно как можно скорее, мама может прийти в любой момент. Надеюсь, вещи уже высохли.

— Пойдём посмотрим, что там с твоей одеждой… — я позвала его за собой в ванную, где с радостью обнаружила почти сухие, но достаточно помятые вещи. — Отлично, почти готово. Сейчас будем заниматься глажкой!

Отправившись в свою комнату, я разложила гладильную доску и взялась за утюг. Дмитрий притопал следом и неторопливо прошёлся по спальне, оглядывая помещение.

— Здесь мало что изменилось с прошлого раза. — сказал задумчиво.

— Ты запомнил? Всего однажды тут был, — я заработала утюгом ещё активнее.

Второй раз глажу мужскую одежду, и вновь для Димы. Первый раз был после выпускного, когда пострадала его рубашка, и вот снова. Как же мне это нравится!

— Конечно запомнил. Я помню всё, что касается тебя. и нас.

Ай, чуть не обожглась! Вот чертяка. Нельзя такое говорить под руку.

— Кстати, может, поставим на зарядку твой телефон? — указала глазами на зарядное устройство в розетке. — Семья, наверное, волноваться будет, если долго не сможет связаться. Или вдруг что по работе важное.

— Не получится: у меня разъём другой, — качнул головой он. — Так что я временно отрезан от мира. Знаешь, это такой кайф?!

— Устал?

— Очень. И не только физически.

Неудивительно, да и за окном уже сумерки.

— Тогда приляг, — я отставила утюг, сдёрнула с постели покрывало и поскорее набросила его на Димку, не то снова расхохочусь от нелепого вида гостя, а он обидится. — Вот, укройся. А я пока закончу, и сможешь, наконец, переодеться.

— Я переоденусь, Ангелин, — Зарецкий не спешил ложиться, закутался в мягкую ткань и стал выглядеть римским аристократом, завёрнутым в тогу. Его рука накрыла мою ладонь. — Но. не хочу уходить.

Моё сердце припустило с удвоенной силой. Я и сама не хотела, чтобы он уходил. С приходом Димы мой дом ожил, даже самая обычная комната стала особенной… потому что теперь тут был он.

— Может. фильм какой посмотрим? — предложил Зарецкий.

— Давай, — согласилась я, не двигаясь с места. Впрочем, как и он. Честно говоря, о фильме я в данный момент думала в последнюю очередь. Хотелось просто быть рядом с Димой, чувствовать его, слышать голос. Когда он рядом, можно заниматься чем угодно, скучно не будет, проверено множество раз.

— Красивое платье. — продолжил шеф, поглаживая мои пальцы. — И ты в нём очень красивая.

— Для тебя старалась. — слова слетели с моих губ быстрее, чем я успела их остановить.

— Правда?

— Угу.

— У тебя глаза голубые-голубые, — мы встретились взглядами и утонули друг в друге. — Совсем как та роза, что я подарил. Ты её сохранила. — он посмотрел на засушенный цветок, который неизменно стоял у меня на столе.

— Конечно. Она ведь от тебя.

Мою руку стиснули сильнее. Наши взгляды вновь встретились, воздух в комнате стал сгущаться. Мне было одновременно и жарко, и холодно, сердце продолжало отплясывать в диком ритме. Я погрузилась в такое-то странное состояние, когда окружающее пространство, казалось, перестало существовать, и только тёплая Димкина ладонь не давала потерять связь с реальностью. Зарецкий медленно потянулся ко мне. Сейчас в этом тесном мирке были только я, он, наши глаза и губы, прерывистое дыхание. и настойчивый звонок в дверь, разом разрушивший очарование момента и пустивший заряд адреналина в кровь. Нас двоих будто застали на горячем.

— На этот раз точно мама, — опомнившись, вздохнула я и отстранилась.

Зарецкий тоже вздохнул, но потом вдруг глянул с озорцой и чмокнул меня в кончик носа:

— Потом продолжим с этого же места.

— Ты давай одевайся, герой-любовник! — смутившись, я посмотрела в сторону гладильной доски. — Ой, я же тебе вещи не догладила. — и схватилась за утюг, а звонок в дверь уже трезвонил с новой силой.

— Ничего, сам доглажу, — босс перехватил утюг и принялся орудовать им с заправской ловкостью. — Иди скорее маме открывай, а я тут закончу и быстро приведу себя в порядок. Нельзя заставлять тёщу ждать!

Тёщу, да? Усмехнувшись, я поспешила встретить маму, которая была на редкость в хорошем настроении. Видимо, праздник удался.

— Ангелин, я ключи забыла, — она вошла и прикрыла за собой дверь. — Не разбудила? Ты долго не открывала, я уже звонить собиралась, — и положила на тумбочку телефон, который держала в руке.

— Не разбудила, мам, просто… у нас гости… — выпалила я, пока она не услышала Димкино копошение и не перепугалась.

— Так поздно? — удивилась родительница. — И кто же? К тебе подруга пришла?

— Не подруга, начальник.

— Дима?

Я кивнула. А у мамы сразу стало такое понимающее лицо, что мне снова стало неловко.

— Он намок немного (так получилось), поэтому мы ужинали и вещи сушили, — зачем-то объяснила я. — Теперь с утюгом балуемся.

Врать маме и что-то выдумывать не хотелось.

— В таком случае. надеюсь, Дима не откажется выпить с нами чаю? — спросила она громко.

— Тётя Валя тортик для тебя передала, — и вручила мне объёмный бумажный пакет, — но тут с головой хватит на двоих. У них был такой двухэтажный монстр на заказ.

— Не откажусь, Ольга Михайловна! — послышалось из моей комнаты. — Уже иду, мне один рукав остался.

Вскоре наша троица устроилась на кухне и попивала чай. Мы с Димой закусывали тортом, мама, которая после обильного застолья была не голодна, смотрела на нас с улыбкой. Дима сидел за столом и уже не отсвечивал голым торсом, выглядел прилично и представительно. Вот он, первый мужчина в нашем доме за последние шесть лет, если не считать сантехника или электрика. и Егора. И как-то правильно всё это, Зарецкий тут на своём месте, словно нам с мамой всё это время не доставало на этой кухоньке именно его.

Слово по слову — и Димка заболтал родительницу, будто они сто лет знакомы. Так легко и непринуждённо у него это получилось, что я не вмешивалась, просто слушала их двоих. Вот бы почаще у нас случались такие вечера.

Ближе к одиннадцати Дима с сожалением засобирался. Я отпускала его, наверное, с ещё большим сожалением.

— Я приеду завтра вечером, обязательно приеду. — пообещал он. — Расскажу, как там и что.

А я не знала, как мне дожить до этого момента и не сойти с ума от беспокойства. От Рижских можно ждать чего угодно, в этом я была абсолютно уверена.

Всё воскресенье я провела как на иголках. Что на этот раз учудит Александра? Сумеет ли Дима выстоять? Мне было безумно приятно, что он практически ничего не умалчивает и не скрывает, рассказывает и о работе, и о таких вот внерабочих посиделках, где подчас решаются судьбы сильных мира сего. Далеко не все мужья делятся с жёнами подобным, что говорит о недостатке доверия. А потом возникают недопонимания, распри, раз-два — и развод…

Мы с ним ещё даже парой толком не стали, но говорим почти обо всём. Разве что о своих пацанских разборках и мужских разговорах Димка никогда не распространяется, всегда таким был. Эта тема для него табу. Если вспомнить прошлое, у меня каждый раз сердце кровью обливалось, когда видела на его теле следы драк. Сейчас Зарецкий стал куда более жёстким, чем раньше, и остаётся только догадываться, через что он прошёл на заграничных улочках, где нередко можно встретить отморозка с оружием и потерять жизнь.

Мелодия, которая стояла на Димкин номер, застала меня за мытьём посуды после позднего ужина. Телефон пиликал, а я со скоростью ветра вытирала руки, боясь не успеть взять трубку.

— Алло? — я одной рукой держала девайс, а другой снимала фартук.

— Ангелин, я в-внизу. В-выйди, п-пожалуйста.

Не поняла, что это с голосом шефа? Зарецкий что, пьян?

Я, сжав телефон и подхватив ключи, пулей вылетела на улицу. Слава богу, Глеба с дочуркой «на посту» уже не наблюдалось, время-то давно не детское, зато драгоценнейший начальник опустив голову сидел на лавочке. Его машины видно не было. Видимо, на такси прикатил. Подойдя ближе, я убедилась, что Дмитрий просто вдрабадан пьяный. Никогда его таким не видела, это что-то из ряда вон.

— Ты чего так набрался?

— Ангелин, т-ты т-только не волнуйся. Я. вообще п-первый раз так н-наклюкался, — его расфокусированный взгляд с грехом пополам сосредоточился на мне. — Не пью п-почти. Так, ш-шампусик на Н-новый год.

— Дим, что там у вас произошло? — не на шутку забеспокоилась я и огляделась. Хоть бы никто из соседей не шастал, не хочу, чтобы его видели таким. — Александра снова что-то учудила?

Он поморщился.

— К-какая же она н-навязчивая… Ик… С-сегодня стояла т-такая жара, и Рижская была п-почти без одежды. К-как там это у вас н-называется? — на его лице отразилось подобие мыслительного процесса. — Б-бикини? В-вот, оно самое. И л-липла ко мне п-постоянно. Так что я ушёл от м-молодёжи и п-пошёл со с-старпёрами пить и разговоры вести.

Я, конечно, знала, что Сашенька — девушка решительная, но женскую гордость как бы никто не отменял.

— М-да, вижу, ты с ними хорошо «поговорил»…

Зарецкий покачиваясь встал и возмущённо взмахнул рукой.

— Этот с-старый лис Рижский. Вызвал м-меня н-на спор, к-когда отец с двумя д-друзьями на к-катере уехал дела об-бсуждать, думал, я с-страчу. Т-точно хотел п-под меня дочку п-подложить. Но я его п-перепил, — шеф поднял указательный палец вверх, — я победил! Ик… Он мне т-теперь ещё и м-машину должен.

Ого, какие там ставки серьёзные.

— Дим, а почему ты сразу домой не отправился? Еле на ногах держишься.

— Ну я же об-бещал, что п-приеду! — шеф покачнулся и обхватил меня за талию, а я поспешила снова его посадить и села вместе с ним. — Ты ведь в-волнуешься. Т-так что отец домой, а я с-сюда, к т-тебе.

Я не сказала, что он мог просто позвонить. Мне было так хорошо, что Дима сейчас здесь, пусть даже в таком состоянии нестояния.

— Спасибо, что приехал.

Он устроил голову у меня на плече и стиснул талию ещё сильнее:

— М-м-м. Ангелина. Т-такая мягкая, т-такая родная.

Димка даже не думал разрывать обнимашки, будто в данный момент это было для него самой естественной вещью на свете. И хоть от него основательно разило перегаром, но запах почему-то не казался неприятным, не то что у соседских мужиков, когда они порой плетутся с перепоя. От Зарецкого пахло дорогим алкоголем и табаком. Поскольку он не курит, видимо, его обкурили собутыльники.

Я слушала его пьяное бормотание и глупо улыбалась. Он постепенно засыпал, прижавшись ко мне так доверчиво. как к самому дорогому человеку. Свежий ночной ветерок холодил мои обнажённые плечи, и я осторожно, чтобы не потревожить босса, набрала маму.

— Мам, — сказала в трубку громким шёпотом, — мы с Димой на лавочке у подъезда. Вынеси нам, пожалуйста, плед.

Она сначала удивилась, почему начальник не поднялся в квартиру, раз уж приехал, но когда вышла на улицу, всё поняла. Завернув нас в мягкую ткань, покачала головой:

— Ну, молодёжь.

Мама ушла домой, а мы с Димой так и сидели, закутавшись в плед и обнявшись, где-то до середины ночи, вызывая умиление у входивших и выходивших из подъезда собачников или просто любителей поздних прогулок. Вернее, это я сидела и перебирала множество мыслей, а Зарецкий спал у меня на плече. Потом проснулся с явно гудящей головой и вызвал такси: утром на работу.

— Я всегда выполняю обещания. — сказал на прощание и укатил прочь, оставив на мне отголоски аромата своей туалетной воды и воспоминания о тепле сильных рук.