Жених для няни

Глава 64

Весна была в самом разгаре, время родов приближалось… Я уже обнесла соответствующие магазины, обустраивая детскую, в которую мы превратили мою бывшую комнату. УЗИ показало мальчика, поэтому мы оформили всё в голубых тонах.

Визиты комиссии, которая проверяла, как у нас живётся Дарине, проходили спокойно и без проблем. Меня, конечно, напрягал этот контроль, но оставалось смириться. В любом случае скоро он закончится и мы спокойно сможем жить своей жизнью.

Время от времени я получала весточки от Егора. Он присылал мне открытки и фотографии из тех стран, где бывал. Дима против не был, кажется, он «принял» Киреева и считал чем-то вроде неизбежного «зла», которое есть где-то там, далеко, но раз вреда не приносит и даже порою вызывает у меня улыбку (я часто улыбаюсь, глядя на эти открытки и фотографии), то пусть себе живёт.

На курсы для будущих мам мы с Димой ходили вместе. Учились правильно дышать и прочим премудростям. Потом отвезли Дарину к Димкиным родителям. Роды могли начаться в любой момент, и бросать её одну в доме никто, разумеется, не собирался. Рожать решили в частной клинике, где у каждой мамочки отдельная палата со всем необходимым и дополнительным диваном, чтобы папочка мог круглосуточно быть рядом.

И вот момент, которого мы так долго ждали, настал! Это произошло утром в воскресенье, когда мы как раз собирались пить чай.

— Дима, — страдальчески выдавила я. — Кажется, началось. А-а-а.

Любимый тут же изменился в лице.

— Так, всё хорошо, не волнуйся. Дышим, дышим. — он одной рукой гладил меня по спине, а другой набирал номер доктора в частной клинике. — Алло, Евгения Валерьевна, мы едем, готовьте палату.

— О-о-ох. — я стала на колени у кровати и, придерживая живот, уткнулась лбом в край постели. Так было легче.

— Я всё соберу — и сразу поедем, — голос Димы звучал успокаивающе. Он не паниковал, а быстро складывал в сумку всё необходимое. — Сейчас-сейчас, а ты дыши, вдох-выдох, вдох-выдох.

— Димка-а-а. — простонала я.

— Что такое? — он бросил сумку и ринулся ко мне. — Сильно болит?

Я мотнула головой, схватила его руку и прижала ладошкой к своей щеке. Знаю, что перед родами некоторые женщины кричат своим мужьям, как их ненавидят за то, что те сделали с ними «это», но мои чувства были противоположными.

— Знаешь, как я тебя люблю? Ты лучший! — прикрыв глаза, я просто наслаждалась тем, что он рядом, что я не одна.

— Это ты лучшая, — донеслось до меня.

Погрузившись в авто, мы выехали навстречу тёплому дню, даже не подозревая, что для нас обоих он может оказаться последним. Мы ехали по дороге, как говорится, ничто не предвещало, когда заметила, что на нас несётся грузовой автомобиль. Я видела надвигающуюся машину, слышала вой Диминого гудка и ничего, ничегошеньки не могла сделать, только замереть от ужаса, ощущая болезненный спазм в животе.

Димка выкрутил руль, чтобы избежать столкновения, но не успел полностью уйти с опасной траектории, последовал скользящий удар, нас резко развернуло, затем ещё удар… А дальше всё было как в тумане. Боль, машина скорой, боль, больница, снова боль, палата, очень сильная боль, мои мучительные вопли, освобождение, первый детский крик, радость, усталость, слабость. и темнота. Потом тёплая рука на щеке, родные губы на лбу и маленький сладко посапывающий свёрток на подушке.

— Как малыш? — спросила, еле ворочая языком. Это главное, что меня интересовало.

— Лучше всех! — улыбнулся Дима, уставший, немного взъерошенный и с садиной на виске.

— 3700, 51 сантиметр, боец! А голосистый какой. Даже Тимка таким не был. Ну, ты сейчас и сама услышишь.

— Мой Богдан. Нет, — качнула головой, — наш с тобой Богданчик.

И такая радость во мне поднялась, такое счастье затопило душу, что хотелось кружиться по комнате, но всё, что я могла, — это с трудом поднять руку и через пелёнку погладить малютку.

— Я вызову медсестру, пусть поможет тебе с первым кормлением.

Девушка в маске и белом халате пришла почти сразу, подала мне малыша и показала, что как делать, чтобы он начал есть. Сынок немного поплямкал и присосался ко мне с таким аппетитом, что я удостоверилась: с ним действительно всё в порядке.

Прижимать к груди сына. Господи, это невообразимые ощущения!

— Как ты? — муж помогал придерживать малыша.

— Сил совсем нет.

Как хорошо, что у нас отдельная палата и Дима здесь, со мной. Одно его присутствие давало ощущение спокойствия и уверенность, что всё будет хорошо, что вместе мы со всем справимся.

Нас с Димасиком спасли ремни безопасности и быстрота его реакции. Повезло, что удар пришёлся не на мою сторону машины и в меня не выстрелили подушки безопасности. Хотя встряхнуло нас, конечно, знатно. И да, у меня тоже на голове красовались шишка и ссадина.

Было проведено тщательное расследование, в результате которого выяснилось, что «привет» нам передал оскорблённый моим отказом Глеб. Более того, всплыли и другие любопытные факты из его прошлого. Оказалось, что бывшая жена Коновальского ему изменила, после чего они развелись и он отобрал у неё дочь. Однако «долго и счастливо» у Татьяны с новым мужем не случилось, потому что они в скором времени попали в аварию: их машину протаранил грузовик. В тот раз водителю удалось скрыться, концов никто не нашёл. Зато сейчас наёмник, который собирался проделать тот же фокус со мной и Димой, потерял сознание, врезавшись в столб, поэтому после допроса сдал Глебушку с потрохами.

Признаюсь, я сразу же подумала об Анфисе. Неужели её отца посадят, а саму малышку упекут в детдом. Но… нет, не случилось. Маньячный юрист отказался сдаваться полиции и попытался скрыться, прихватив с собой дочь. Они выехали на встречную и. Нет, их жизнь оборвал не грузовик, а бетонное ограждение.

Глеб. его мне было почти не жаль, но вот Анфису — да, и даже очень. Малышка могла бы жить и жить и при должном воспитании имела все шансы стать хорошим человеком, но. Всё случилось так, как случилось. Правильно говорят, что за преступления родителей страдают их дети. В данном случае пострадали оба.

А вскоре я узнала, что заказавший нас с Димой Борис Злобинцев разорился. Совпадение ли это, или мой свёкор таки отомстил за сына и пустил гада по миру? Не знаю. И нет, я не чувствовала удовлетворения, он должен был страдать куда больше! Как страдал Дима, когда истекал кровью у меня на руках, как не находили места его родители, наматывая круги у операционной, и как изводила себя я, ожидая вердикта врачей. Вот такая я мстительная.

Однако когда узнала, что Бориса подрезали в пьяной драке, то не ощутила радости. У него внутренние повреждения оказались куда более серьёзными, еле выжил. Оставалось лишь надеяться, что он сделал выводы из своих поступков.

А Александра, ради которой он во всё это ввязался, преспокойно выскочила за бугром замуж, а потом спешно развелась и снова выскочила, но уже за другого. Вот такая она, наследница Рижского, очень быстрая на подъём. Сколько продержится её новый союз? Кто знает. Но пока она занята своей личной жизнью, нас не трогает. Чего мы, собственно, и добивались.

Что касается бабушки, то она отказалась и дальше жить с гулящим сыном. Разменяла квартиру на две однушки, перечеркнув прошлое, которое связывало её с теми местами, и переехала в другой район. Мой отец тоже сменил район, хотя, надо отдать ему должное, к матери всё же иногда захаживал. Ну а мы с детишками бывали у неё регулярно, как и она у нас.

Кстати, в вопросе материнства я была не одинока. Главный и самый удивительный сюрприз всем нам преподнесла мама, подарив мне маленького братика! Это была поздняя и не самая лёгкая беременность, Василий ушёл с опасной работы телохранителя, чтобы больше времени проводить с женой и не рисковать понапрасну, стал тренером и инструктором молодых бойцов. Мамуля поначалу хотела рожать сама, но потом таки решили делать кесарево. Малыш родился здоровеньким и крепким, весь в отца пошёл. Так что теперь Роман Васильевич Зверев на пару с моим Богданом оглашал окрестности сочным голосом и требовал молока.

Мне после родов было непросто перенести известия об Анфисе, да и остальные новости настроения не улучшили. Разве что бабуля с мамой порадовали, это да. Но у меня была отрада, новорождённый сын, ради которого я выбросила из головы всё плохое. Богданчик — наше маленькое чудо. Глазами он пошёл в отца, достойно продолжив династию Зарецких.

За всю мою бытность няней малышей в колясочке я ещё не возила. А уж если он свой, который девять месяцев был под сердцем. Просто непередаваемые ощущения! Думаю, каждая мамочка меня поймёт. Этот маленький комочек жизни, который сладко спал и сжимал крохотные кулачки, стал для меня средоточием всего.

— Уснул? — раздался над ухом шёпот любимого.

Я кивнула и взглянула на него вполоборота, окунувшись в серые мраморные омуты Димкиных глаз. Он склонился ко мне и конфисковал поцелуй, а я откинулась назад и облокотилась спиной на его грудь, наслаждаясь прикосновениями ласковых рук, которые обвили мою талию, и родными объятиями.

— Ну как, привыкаешь к роли папочки? — прошептала игриво, продолжая покачивать коляску.

— Уже привык… И это замечательно! — опалил он дыханием моё ухо. — Так что готовьтесь, Ангелина Павловна, я захочу повторения. Вы разбудили спящий вулкан. Что скажете о лапочке-дочке?

— Ну-у, если у неё будут твои глаза. — протянула с улыбкой.

— Думаю, пусть на этот раз будут твои.