Жених для няни

Глава 58

— Ну как, всё между собой решили? — после деликатного стука в дверь просунулась голова Рустама. — Тогда я поехал?

— Ага, езжай! — сказали мы хором, не разжимая объятий.

Наобнимавшись, я отдала Диму медсёстрам для вечерних процедур, а потом неспешно кормила его йогуртом. В процессе рассказала и о возникшей между мамой и Василием симпатии, и о том, что эта потенциальная пара была моим запасным планом. Я не собиралась подгонять их обоих, но после угрозы Глеба грешным делом рассмотрела вариант, чтобы они поженились и оформили малышку на себя. Хорошо, что не пришлось к этому прибегать, пусть у мамы всё идёт своим чередом, она это заслужила. Но в связи с этим у меня появилась к Диме просьба.

— Слушай, а можно поменять местами Василия и Антона?

— Хочешь, чтобы они с Ольгой Михайловной проводили больше времени вместе? — правильно понял ситуацию Зарецкий.

— Угу.

— Хорошо, поменяем. Но не раньше, чем мы с тобой поженимся! — добавил ревниво. — Незамужнюю я тебя возле Антона не оставлю.

— Спасибо, родной!

Потом Дима позвонил родителям и долго с ними разговаривал, а я взяла ноутбук и вышла из палаты, чтобы ему не мешать. Работу над проектами ведь никто не отменял, я и так по большей части мотаюсь вне офиса.

В эту ночь мы заснули поздно. Всё обсуждали, как мне лучше поговорить с его родителями и что именно им сказать. Дима советовал мне ни в коем случае не пасовать и быть искренней, говорить то, что думаю. Уверял, что они относятся ко мне хорошо. Хорошо — то хорошо, но что будет, когда речь зайдёт не о дружбе или работе, а о свадьбе? Моя — то мама и бабушка давно приняли Диму как родного, а вот у Зарецких на сына могут быть вполне определённые планы.

Так что наступления утра я немного побаивалась. Зарецкие приехали вдвоём и пригласили меня на прогулку по территории клиники.

— Ангелина, скажи, ты любишь нашего Диму? — с места в карьер начала Мария Ивановна.

— Я… Кажется… Да… — я попросту растерялась от заданного в лоб вопроса.

— Хм, «кажется»? — Зарецкий-старший задумался. — Зато честно. Впрочем, спрошу по-другому. Ты его любишь как младшего брата? Как ученика и бывшего воспитанника? Или же как мужчину? Ты нас не бойся, говори как есть. Мы же не ради праздного любопытства спрашиваем.

Вот и настал момент истины…

— Люблю именно так, как вы сказали. Сначала любила как младшего братишку и воспитанника. Потом полюбила как ученика. А сейчас. Кажется, я пересекла ту черту, когда ученик и воспитанник стал любимым мужчиной. Знаю только, что Димка для меня стал дороже всех! — призналась как на духу.

— А разница в возрасте тебя не смущает? — продолжила допрос потенциальная свекровь.

— Честно? Очень даже смущает. Я прекрасно понимаю, что вы хотите для наследника самую лучшую избранницу, что мечтаете о внуках, а тут я, уже не юная, да ещё и с сестрой-дочерью, — я стиснула ткань юбки. — Возможно, думаете, что не имею права быть рядом с ним, что перешла все границы дозволенного, позарившись на молоденького мальчика, будучи сначала его няней, а потом и учительницей. Наверное, вы в чём-то правы, в какой-то мере я лишила его выбора, — в голосе прорезалась горечь. — Простите меня за это. Но знаете. Я очень хочу, чтобы Дима был счастлив, очень! Он это заслужил. Со мной рядом или с кем-то другим, лишь бы у него всё было хорошо. Димка удивительный, таких больше нет!

Слеза-предательница таки скатилась по щеке.

— А Тимофей? — спросила Зарецкая. — Как ты относишься к нему?

Тут я помимо воли улыбнулась:

— Тима — это милейшее создание, маленький неугомонный моторчик. За проведённое вместе время он стал мне почти младшим братишкой. А вот с Димой всё совсем по-другому. Быть может, мне действительно стоило бы поискать себе сверстника или даже кого-то постарше, однако. только рядом с ним, с этим взрослым мужчиной в теле юноши, моё сердце бьётся чаще. Ничего не могу с этим поделать. Можете считать меня неправильной или даже порочной, но ваша семья всё равно всегда будет для меня особенной.

Хух-х, высказалась. Даже легче стало.

Зарецкие переглянулись. Ну что, сейчас всё и закончится, да? Скажут, что мне не место рядом с Димкой? Что им не нужна двенадцатилетняя «внучка», которая будет претендовать на часть наследства? Или нет?

Наверное, ещё никогда в жизни я так не волновалась. Разве что когда везла Диму в операционную.

— И это она только что говорила «кажется», — сказал Андрей Петрович жене.

— Женщины. — развела руками Мария Ивановна. — Порою нам сложно понять даже самих себя.

— А насколько сложнее понять вас нам, мужчинам. — закатил глаза возможный свёкор и посмотрел на меня. — Ангелина, я одного взять в толк не могу: кого ты сейчас пытаешься обмануть, нас или себя? У тебя глаза светятся, когда о Димке говоришь. Кого другого ты собралась искать? Кому другому его отдавать? Да и сына я вижу счастливым только рядом с тобой.

— А моя Дарина?

— Ну что тут скажешь?! Была у нас с женой одна дочь, а станет три, да, Маш? — подмигнул он благоверной. — Хотя нет, твоя Дарина будет считаться уже внучкой? Ох, а я ведь ещё молод для дедушки, но что уж поделать…

Я смотрела на будущих свёкров и понимала, в кого пошёл Димка. Гены мощная штука. Поэтому я не могла не сказать того, что собиралась сообщить им с самого начала.

— Андрей Петрович, Мария Ивановна, я узнала, что могу оформить удочерение только на себя, главное, чтобы супруг был не против. Тогда Дарина не будет претендовать на ваше состояние, и я тоже не буду. Мы с вашим сыном можем заключить брачный контракт, где я откажусь от всего. Потому что мне от Димы нужны не деньги, совсем не деньги.

— Не надо ничего подписывать. — покачала головой Зарецкая. — То, что ты не охотница за деньгами, мы поняли уже давно. И то, что отчаянно в них нуждаешься, особенно сейчас, когда для девочки нужно сделать так много, нам тоже известно. От тебя требуется лишь одно.

— Ангелина, наш Дима болен, болен с самого детства. И речь сейчас не о его физическом состоянии! — поспешил успокоить Зарецкий, взглянув на моё вытянувшееся лицо. Потому что я грешным делом испугалась, что чего-то не знаю и от меня скрыли страшный диагноз.

— Наш Дима болен тобой. Нужно быть слепыми, чтобы этого не видеть. Ну а если причина «болезни» ты, то тебе и быть лекарством. Поэтому прошу тебя как отец: не загуби мне сына, сделай его счастливым! Это всё, чего я хочу.

— Да, Ангелина, помоги нашему Димочке, пожалуйста! Просто оставайся с ним, ему это очень нужно! — Мария Ивановна сжала мои ладони. — А сейчас, дорогая, поехали выбирать тебе платье и всё остальное: днём у вас роспись. Пусть свадьба и скоропалительная, но необходимый минимум приготовлений нужно провести. Ты ведь хочешь запомнить этот день на всю жизнь, правда? А наш папа уладит все формальности. Да, папа?

— Уладит, уладит, — отпустил нас Зарецкий-старший за покупками.

Пока мы ехали в машине, я позвонила маме и сообщила радостную новость, попросила на пару часов отпроситься с работы. Бабушку тоже пригласила. Со стороны жениха у нас будут его родители и Рустам.

Давно не помню такого быстрого похода по магазинам. Я примеряла наряды и туфли со скоростью урагана, пока не остановила выбор на коротком платье, скромность покроя которого компенсировалась кружевами, украшавшими лиф. Сейчас, когда Дима на больничной койке, не хотелось вычурности, только самый минимум, чтобы и себя чувствовать красивой, и ему усладить взор. Туфельки на невысоком каблуке и короткая фата отлично дополнили образ невесты.

Приобретя всё необходимое для свадьбы, в том числе кольца и подходящий букет, мы вернулись в клинику. Я даже не заезжала в парикмахерскую, время и так поджимало. Так что, облачившись в платье, дала волю маме и Марии Ивановне, которые сделали мне аккуратную причёску с парой локонов по вискам и легкий макияж. Бабушка прикрепила к волосам фату.

— Какая ты у нас сегодня. — растрогавшись, она утёрла слезу.

Я чувствовала себя слегка не в своей тарелке (всё же больница не место для подобных торжеств), но держалась и поспешила в палату к жениху, который, к слову, тоже приоделся, но лучше бы этого не делал. Вы видели когда-нибудь мумию в парадном пиджаке на три размера больше? Ещё и с белым цветочком в петлице. Пиджак специально взяли «на вырост», чтобы не тревожить Димкины раны. Но он был в нём такой трогательный, что я умилилась. Нет, ну шикарнейший же жених! Будем потом показывать нашим детям фотографии в стиле «Красавица и чудовище».

Прибыла работница ЗАГСа, дама с формами, которые её бордовое платье только подчёркивало, и одарила нас профессиональной улыбкой ярко накрашенных губ. Хорошо, что Димасика теперь перевели в обычную палату, потому что в реанимации таких мероприятий никто проводить не разрешил бы.

Я устроилась возле Димы, регистратор соблюла все формальности, сказала необходимые слова, мы дали положенные ответы и наконец-то обменялись не брелоками, а настоящими кольцами. Потом поставили подписи в бланках и услышали сакраментальное:

— Жених может поцеловать невесту…

Ну, теперь мне и карты в руки! Пригвоздив к постели новоиспечённого мужа, который, забыв об осторожности, уже намылился подняться, я наклонилась и запечатлела на его бедных, пострадавших, слегка обветрившихся, но таких любимых губах поцелуй.

— О-о, какая у нас активная невеста! — похвалила служительница ЗАГСа и выдала нам свидетельства о браке, приправив всё соответствующими пожеланиями.

На церемонии присутствовали даже медсестрички и наш доктор. Рустам сделал несколько фото, и общих, и только нас, молодожёнов. Свадебный букет я не бросала, а целенаправленно отдала маме. Надеюсь, примета сработает и я вскоре погуляю на их с Василием свадьбе.

Мария Ивановна и Андрей Петрович зацеловали меня по самое не могу, потом отправились поздравлять Диму, сдав меня в объятия мамы и бабушки.

— Вот ты и невеста. — у мамы в глазах стояли слёзы.

— Надеюсь, ты тоже скоро будешь, — понизив голос намекнула я, бросив быстрый взгляд на Василия.

Мама смутилась, и я оказалась в руках бабушки. Кажется, она радовалась сегодняшнему дню больше всех.

Народ старался не шуметь, никакого особого застолья не планировалось, просто скромный сабантуй. И когда водитель Зарецкого-старшего принёс красивый торт, медсестрички поспешили за блюдцами. Жаль, что у Димки сейчас строгая диета, но ничего, мы с ним потом обязательно устроим праздник, пусть только поправится. Пока все чаёвничали, я, тоже слегка поклевав торт, присела на кровать к юному супругу.

— Ну что, любимый ученик, заполучил-таки свою учительницу в полное владение? — поддразнила его.

— Ангелина, спасибо, что согласилась выйти за меня, — он поцеловал мне ладонь. — Ты не пожалеешь!

— Это тебе спасибо, Дим! За то… что ты есть, — я взяла его пострадавшую руку, которая защищала меня, билась за меня, и в ответном жесте прижалась к ней губами.

Но праздновать пока рано, нужно решить ряд срочных дел.

— Уже уходишь? — в голосе Димы было столько разочарования, что я отчаянно жалела о невозможности остаться.

— Жди меня, родной, — наклонившись, прошептала ему, — вечер я проведу с тобой.

Переодевшись в повседневную одежду и оставив платье в шкафчике, покинула клинику вместе с Зарецкими, которые для помощи по всем вопросам прикомандировали ко мне Сергея Ивановича, одного из юристов «Ривер Промоушен». Мама с бабушкой и Василием уехали ещё раньше, оставив меня под крылом Антона. А Рустам пока задержался в больнице для какого-то серьёзного разговора с Димой.

Прежде чем ехать в органы опеки, мы с Сергеем Ивановичем заехали в банк, где мне оформили именную карту, привязав её к личному Диминому счёту. А потом отправилась подавать документы на удочерение. Поскольку Дима пока на больничном и некоторых важных документов мы на него ещё не собрали, то официальным удочерителем буду в данный момент только я, а супруг написал заявление о своём согласии, приложил бумаги на квартиру и справку о доходах, которые должны устроить даже самую строгую комиссию.

Юрист взял на себя общение с работницей службы опеки, и у нас таки приняли документы. Правда, женщина заикнулась было, что мой муж в данный момент находится в клинике (мы не имели права скрывать данный факт), и уточнила, насколько он дееспособен, но Сергей Иванович предоставил необходимые справки и уверил, что Дима живее всех живых и стремительно идёт на поправку. Потом попросил меня выйти и поговорил с тётенькой наедине.

В общем, все формальности были улажены и через два дня нам назначили визит комиссии по проверке жилплощади на профпригодность. Итого у меня есть двое суток, чтобы привести всё в порядок, организовать доставку детской мебели и всего необходимого для жизни сестрёнки. Завтра утром съезжу на квартиру и сделаю необходимые замеры, после чего устрою экстренный шопинг. А сегодня. сегодня я должна обрадовать сестру, сказать ей, что скоро мы будем вместе. Поэтому из службы опеки мы с юристом направились в приют.

К нам присоединился и Рустам, которого Дима лично попросил проверить обстановку вокруг Дарины на наличие всяких мутных типов, не гнушающихся зажимать девочек. Рина уже видела фотографии Зарецкого (те самые, со дня рождения), но сегодня я решила утроить им «очную» встречу, поэтому позвонила Диме по видеосвязи. Бинты на лице не придавали ему шарма, но в сложившейся ситуации это такая мелочь.

Сестрёнка уставилась на него во все глаза.

— Эй, привет, маленькая, — сказал он мягко. — Я буду твоим папой, хочешь?

— Дядя, вы правда можете стать моим отцом? — с надеждой спросила Дарина. — Мне не важно, даже если вы очень страшный, я вас всё равно любить буду! Только заберите меня!

— Тебя тут обижают? — мне было не видно из-за повязок, но, судя по голосу, Зарецкий нахмурился.

— Ещё сильнее, чем раньше. Тут… тут Ванька пристаёт, ему уже четырнадцать, одну застать пытается, руки распускает, — выпалила она. — Я пока держусь, жаловалась даже, но мне не верят, говорят, что выдумываю. Увезите меня отсюда, если можете! Я очень хочу домой, в семью.

От такого признания мы с Рустамом переглянулись. Я надеялась, что тогда был единичный случай, но нет. И Дарина ведь не только нам, но и бабушке ничего такого не говорила, видимо, чтобы не волновать понапрасну.

— Больше ничего не бойся, мы решим! — заверил её Зарецкий. — Рустам. — и послал другу выразительный взгляд.

— Дарина, почему ты мне не рассказала об этом Ваньке? — наклонилась я к ней.

— Но это же. это стыдно. — потупилась она. — Вот как ты меня забрать решила, так он и начал. Сказал: «Никуда не уедешь, пока мне не дашь!» А что мне ему дать?!

Ужас какой! Её надо вытащить отсюда как можно скорее!

— Ванька — это тот ущербный, которого я в прошлый раз встряхнул? — взгляд Ибрагимова заледенел.

— Угу, он. И трое его дружков такие же.

— Вы пока общайтесь, я с ним побеседую. — от тона Рустама меня бросило в дрожь.

— А я побеседую с директором, — с каменным лицом сообщил Сергей Иванович. — При таком положении вещей девочка тут больше не останется!