Женись на мне, незнакомец

ГЛАВА 12

Звонил телефон. Изабелла выскочила из ванной комнаты, обмотав голову полотенцем. Еще не сняв трубку, он уже поняла, что это Бранд, и без слов отдала ее Конни.

Три дня она не разговаривала с Брандом, и у нее не было желания разговаривать с ним сейчас. Его поцелуй взволновал ее больше, чем она признавалась даже самой себе… И еще ее беспокоили его отношения с Конни.

— Мамочка! Папа хочет, чтобы я провела на Болотах следующий уик-энд. Можно? Можно, мамочка? — Конни повернулась к ней с сияющими глазами. — Приедет бабушка Мэйрид.

У Изабеллы душа ушла в пятки. Ну, как тут скажешь «нет»?

— Дай мне поговорить с отцом, — ответила она, осторожно, словно это невзорвавшаяся граната, беря трубку из рук прыгавшей от радости дочери.

— В чем дело? — поинтересовался Бранд. — Хочешь приехать с ней? На своих условиях?

Его голос звучал так, как будто еще немножко — и он сорвется. Она представила, как он скрипит зубами.

— Нет, — ответила она, держа трубку подальше от уха. — Дело в том, что я не хочу ехать.

Она не сказала, что не может даже и подумать о том, чтобы снова жить рядом с ним в доме, который мог бы быть ее домом… при других обстоятельствах. И не сказала, что не горит желанием новой встречи с Мэйрид. Она предполагала, что свекровь обзовет ее дурой за отказ от предложения Бранда. Мэйрид наверняка уверена, что секс может привести к любви. Но их не приведет.

— Ну?

Она с трудом сообразила, что Бранд задал ей вопрос.

— Ладно, — ответила она. — Договорились. Я полагаю, Конни может побыть у тебя и одна. Она уже познакомилась с Болотами, и пока твоя мать там…

— Прекрасно, — прервал ее Бранд. — У меня в субботу с утра встреча. Поэтому, если тебя не затруднит, привези ее сама.

— Нет, я…

Она замолчала, не в силах ничего придумать для отказа. Но ей не хотелось ехать к нему. Ей не хотелось видеть Мэйрид. Но правду говорить не стоило.

— Если хочешь, мы можем встретиться, — предложила она. — Например, в парке.

Бранд тяжело вздохнул.

— Ладно. У озера Минору около десяти. Я заберу Конни по дороге. Там мы не разминемся. Идет?

Тоже мне, идет! Парк-то ближе. Однако он говорил так, словно она была дебилкой, которая не в состоянии застегнуть на себе пуговицы. И она не стала с ним спорить.

— Ладно.

В субботу, благодаря ее недюжинному умению ориентироваться в незнакомом месте, они добрались до озера ровно в десять. Бранда нигде не было видно.

— Смотри, мамочка. Утки! — кричала Конни, бегая у самой кромки воды. — И… и…

— Голуби, — подсказала Изабелла, когда стайка птиц с переливающимися всеми цветами радуги грудками слетелась к ее ногам.

Но Конни уже мчалась к каменной дорожке, пытаясь догнать процессию диких уток. Изабелла поспешила за ней, жалея, что не может спокойно насладиться ароматом весенней зелени.

— Оставь в покое уток! — крикнула она. — Конни, посмотри лучше на водопад.

— Водопад?

Конни мгновенно забыла о птицах.

— Там. Наверху.

Изабелла показала на пелену изумрудно-зеленой воды, струящейся, словно волосы русалки, по каменной стене.

— Ой, как красиво. А что это за фиолетовые цветочки в траве? Как они называются?

— Крокусы. Они называются крокусы.

В тот день, когда Бранд привез ее в их первый и последний дом, тоже цвел крокус. Он специально показал его, чтобы ее порадовать. Изабелла прикрыла глаза рукой. Когда она отняла руку, Конни уже бежала по деревянному мостику.

— Осторожней! — крикнула Изабелла, когда непоседливая девчонка кинулась за другой стайкой уток, направлявшихся к воде. — Конни, ты упадешь в…

Слишком поздно. Конни, чуть не лопаясь от восторга, во что бы то ни стало желала поймать уток, которые опускались в озеро с негодующим кряканьем.

В последний момент Конни все-таки вспомнила, что она не утка, и попыталась остановиться. Но не тут-то было. По инерции она добежала до самого края берега и стала неумолимо сползать вниз по камням, все еще, правда, пытаясь сохранить равновесие.

Когда она тихо вскрикнула, Изабелла буквально слетела с мостика и попыталась удержать дочь, но промахнулась. Страх, которому она не могла позволить превратиться в панику, всего на секунду сковал ее тело. Она сбросила туфли и потянулась за набивным жакетом Конни. Тут, откуда ни возьмись, появилась мужская рука в черной кожаной перчатке и ухватила Конни за розовый воротник. Ее ножки остановились всего в нескольких дюймах от воды.

С облегчением вздохнув, Изабелла хотела обернуться, но при этом сама потеряла равновесие. Замахав руками, она тоже заскользила к воде.

Конни в безопасности. Это главное. Изабелла закрыла глаза, ожидая, что от холодной воды у нее перехватит дыхание.

Крепкая мужская рука обхватила ее за талию, и она вновь оказалась на дорожке.

Рука уверенно держала Изабеллу, а ее обладатель строго говорил Конни:

— Надо смотреть, куда идете, маленькая леди. Как ты думаешь, что сказала бы бабушка, если бы я привез домой вместо внучки пучок водорослей, общипанный кошкой? Что же касается вас, миссис Райдер…

Бранд. Она могла бы догадаться.

— Я хотела ее удержать, — сказала Изабелла, злясь на себя за то, что еще дрожит, хотя все уже позади.

— Видел. Это было великолепно. У тебя бы все получилось, если бы я не помешал.

Изабелла не верила своим ушам. Не может быть, чтобы он восхищался ею. И его глаза… они почти что улыбаются.

Несмотря на решение ни в чем не уступать Бранду, Изабелла поймала себя на том, что тоже улыбается.

— Папа, — нахмурив брови, сказала Конни, — у тебя нет кошки. И что такое во… водоросли?

— Водоросли — это то, что растет в мутной воде. И ты в точности подходила бы под это определение, если бы я тебя не поймал. Теперь смотрите сюда, мисс Райдер…

Но Конни не слушала. Ее большие черные глаза, не отрываясь, смотрели на белый пушистый шарик, который пыхтел, уютно свернувшись во внутреннем кармане Бранда. Когда же этот шарик вдруг затявкал и высунул черный носик пуговкой, она издала такой восторженный вопль, что проходивший мимо старый и, вероятно, глуховатый джентльмен по-доброму улыбнулся, а его спутница поморщилась.

— Щеночек! — кричала она. — Ой, он такой милый. Папа, это мне? Правда?

У Изабеллы упало сердце, и она ощутила знакомое желание поколотить Бранда. Хотя, в сущности, он не виноват. Она сразу собиралась ему сказать, что ни о какой собаке даже речи не может быть, но в тот день столько всего произошло, что она совершенно забыла. Тем не менее ему надо было сначала спросить ее…

— Конечно же тебе, — услышала она ответ Бранда. — Но только если ты дашь мне твердое обещание не прыгать больше ни в какие водоемы.

— Не буду прыгать, не буду. Папа, а как его зовут?

— Никак. Он же еще маленький. — Бранд нагнулся и поставил щенка на дорожку. — Теперь ты его мама, так что сама придумай ему имя.

— Пушок, конечно. Он ведь такой пушистый, — сказала Конни.

— Бранд, — выдавила из себя Изабелла. — Бранд, нам надо поговорить об этом…

— Ой, мамочка, только не говори, что мы не можем его взять. Мы должны его взять.

Конни опустилась на колени и уткнулась в щенячью шерстку.

— Пойди поиграй с ним на травке, — предложил Бранд, бросив быстрый взгляд на недовольное лицо Изабеллы. — Мы с мамой пока поговорим.

— Хорошо.

Конни посмотрела на него с таким обожанием, что у Изабеллы похолодело все внутри. Как она может конкурировать с отцом, который приносит щенков и у которого дом и сад, словно специально созданные для прекрасной принцессы? Бранд представляет, что делает?

Ну конечно. Бранд всегда знает, что делает. Такой у него мерзкий характер. Она взглянула на него, все еще подрагивая на прохладном весеннем ветерке, но он был поглощен Конни.

Когда она убежала достаточно далеко, чтобы ничего не слышать, Бранд повернулся к Изабелле и заговорил, растягивая слова:

— В чем дело, дорогая? Похоже, ты хочешь пропустить меня через мясорубку вместе с луком и нафаршировать мною какой-нибудь замечательный пирог.

— Ну, это слишком. Но вот немного здравого смысла тебе бы не помешало.

— Здравого смысла у меня сколько хочешь, — заметил Бранд. — Это тебе его не хватает.

— Бранд, — сказала Изабелла, засовывая ноги в холодные туфли и упираясь руками в бока, — тебе бы следовало сначала спросить у меня насчет собаки. Ты хоть понимаешь, что наделал?

— Насколько мне известно, — ответил Бранд, беря ее под руку и ведя на мост, — я только что спас мою дочь от купания в холодной воде и подарил ей собаку, хотя не уверен, что она ее заслуживает.

— Не имеет значения, заслуживает она собаку или нет. Она не может взять ее.

Изабелла выдернула у него руку и схватилась за ограду.

— Может. Не будь такой несговорчивой.

— Я не несговорчивая… — Она смутилась. — По крайней мере, не несговорчивая, если ты под этим подразумеваешь нечестность и неразумность.

— Пожалуй, — не стал возражать Бранд. — Только объясни мне, почему честно и разумно лишать нашу дочь собаки, которую она очень хочет. Забота о щенке может научить ее ответственности.

— Может. Но, Бранд, Конни всегда понимала, что не может иметь все, что захочет. Ты не делаешь ничего хорошего, приучая ее думать иначе.

— Согласен. Тем не менее собаку-то ей можно. Собственно, у нее она уже есть.

— Бранд! Как ты не понимаешь! — Изабелла с такой силой сжала руки, что почувствовала, как ногти вонзились ей в ладони сквозь черные шерстяные перчатки. — Я уже спрашивала владельца дома. Он сказал: «Никаких щенков». Кроме того, у меня работа. Мне некогда возиться с собакой.

— Да? — Бранд встал рядом с ней и уперся локтями в перила. — В таком случае, скажи на милость, как ты находишь время для ребенка?

Изабелла прикусила губу. Я не буду топать ногами, сказала она себе. Я не буду топать ногами. Да сейчас, наверное, и не смогу. Ноги совсем закоченели. Она сосчитала до двадцати. По-английски. Потом еще раз по-испански. К этому времени она решила, что держит себя в руках.

— Конни днем ходит в детский сад, — медленно заговорила она, словно перед ней был ребенок. — Вечером, если меня нет, приходит Эдвина. Но почему она должна еще возиться и с собакой? — Бранд смотрел на нее, словно не верил ни одному ее слову. — И вообще, какая тебе разница? В нашем доме нельзя держать собаку.

— Ты же знаешь, что эту проблему нетрудно уладить.

У него заблестели глаза, и на этот раз Изабелла точно знала, что он имеет в виду.

— Нет, — ответила она. — Я не перееду к тебе.

Она выпрямилась, изо всех сил стараясь казаться сильной, но тут налетел ветер, и она опять задрожала от холода.

— Я забыл, — очень тихо проговорил Бранд. — Ты ведь женщина, которая хочет иметь все.

Изабелла проглотила комок в горле. Его голос и то, как он стоял, вцепившись в перила, и его взгляд, цинично оценивающий ее, — все это было ей слишком хорошо знакомо.

Бранд хотел ее не меньше, чем она его. Но он ее не любил.

— Правильно, — согласилась она, заставляя себя говорить беззаботно. — Но я так же, как Конни, всегда знала, что не могу иметь все.

Она опять не смогла сдержать дрожь.

— Ах да. Конни. — Бранд махнул ей рукой, потому что она убежала довольно далеко. — Мне кажется, ты хочешь сказать, что ей придется довольствоваться воскресной собакой. Пока.

— Воскресной собакой?

— Ммм. Миссис Крэкитт, моя новая домоправительница, обожает собак, и она позаботится о Пушке. А Конни будет навещать его по выходным.

— Но я не хочу…

Она умолкла. Что ей сказать? Что она не хочет, чтобы Конни проводила все уик-энды на Болотах, купалась там в роскоши, а потом, в конце концов, возненавидела свой дом?

Ответ Бранда она знала. Есть «простое решение».

Какое же «простое»? Она не может, не хочет променять свою независимость на сомнительную привилегию спать с собственным мужем, который не желает отдать ей свое сердце.

— Я полагаю, — неуверенно проговорила она, — что Конни сможет приезжать на Болота не чаще одного раза в месяц…

Она умолкла, увидев, как цапля, сидевшая до того на иве, слетела с нее и нырнула в пруд. Когда она вновь появилась, в ее клюве бился толстый серебристый карп.

Изабелла взглянула на Бранда. Ей было жалко карпа. У них много общего.

Бранд перехватил ее взгляд, но его мысли все еще были заняты дочерью.

— Кто бы мог подумать, — пробурчал он.

— О чем подумать?

— О том, что юная беспомощная девушка, которая когда-то не справилась с грудным младенцем, станет такой преданной матерью. Ты знаешь, тебе идет!

— А…

Почему он так смотрит? Его губы улыбались, но глаза были пустые.

— Да. — Бранд резко отвернулся и сосредоточил взгляд на сытой и злой цапле, которая вновь сидела на дереве. — А что случилось с Джуди? Ты ее видела, когда вернулась в Ванкувер?

Что ж. Если он хочет сменить тему, пусть меняет пока…

— Нет, — ответила она. — Хочешь верь, хочешь нет, но Джуди буквально за неделю до моего возвращения в Ванкувер уехала в Калгари со своим новым мужем. Мне сказала ее мать.

— А-а. Но у тебя, наверное, есть еще друзья?

Изабелла хотела ответить:

«Один ты». Но Бранд не был другом. Он был мужем, который хотел отнять у нее дочь.

— Нет, — быстро ответила она. — В общем, нет. Бранд, давай о собаке…

— Да. О собаке. Думаешь, Конни достаточно видеть Пушка раз в месяц?

Он читал ее мысли.

Недостаточно. Но больше она ничего предложить не может. Черт его дери. Он хорошо подумал, прежде чем подарил дочери собаку.

— Ничего не поделаешь, — сказала она ровным голосом. — Кстати, Бранд, если ты намерен отобрать у меня Конни, обещаю тебе, у тебя ничего не получится.

— Не получится? — Он отвернулся от нее и поставил ногу на нижний брус ограды. — А если я не намерен?

— Тогда чего ты хочешь?

— Вроде я понятно объяснил. Мне нужна не только Конни. — Он замолчал и смахнул лист с рукава. — Видишь ли, я тоже хотел бы получить все.

Голос у него был низкий, ласковый, опасный. И зубы сжаты. Изабелла прикрыла глаза. Даже сейчас, когда он весь ощетинился, ей очень хотелось обнять его.

— Ты не хочешь всего, — возразила она. — Тебе нужно только теплое тело в постели.

Бранд скрипнул зубами. Потом все же улыбнулся.

— А ты хочешь сказать, что есть что-то еще?

Все-то он знает. Изабелла искоса изучала его, смущенная быстрой сменой его настроения. Он смотрел на воду, обтекавшую камни, и старательно делал вид, что не замечает ее. Но это не так. Она видела, что улыбка кривит его губы.

— Да, — ответила она. — Жизнь заставила меня в это поверить. А ты о чем думаешь?

— Я стараюсь не думать.

Изабелла могла обвинить его во лжи. Морщины на его лице говорили совсем о другом. Наконец он принял решение.

Схватив ничего не подозревавшую Изабеллу за руки, он прижал ее к перилам.

Изабелла потеряла дар речи, но довольно быстро взяла себя в руки.

— Ты с ума сошел…

— Ты хочешь сказать, что я припираю тебя к стенке? Изабелла, через две недели в субботу я приглашен на прием. С обедом и танцами. И я хочу, чтобы ты пошла со мной.

— В качестве кого?

Она растерянно смотрела на него. Он только что это придумал или это очередной шажок в тщательно продуманной кампании?

— В качестве жены, — сказал он. — Как член правления… я собираю средства для Детского фонда здоровья… я приглашен с супругой. Пока, насколько мне известно, ты — моя супруга.

— Но…

— Впрочем… — Он пожал плечами. — Если ты не хочешь, я могу пригласить Веронику. Мы перекинулись с ней парой слов утром перед ее уходом. Уверен, она с удовольствием согласится.

Ублюдок, подумала Изабелла, ловя его улыбку, которую он и не пытался скрыть. Но от его прикосновения ее заливала горячая волна желания. Он знал, что прижал ее к стенке… ну, к перилам моста… знал, что, хотя ей не хочется идти на прием, она не смирится с мыслью о Веронике. Той ночью на Болотах она от многого отказалась. И Вероника много потеряла.

Впрочем, все равно. У нее нет выбора, придется отказаться.

Она открыла рот, чтобы сказать «нет», но вместо этого произнесла нечто совершенно невозможное:

— Хорошо. Я посмотрю, нет ли у меня работы в субботу. Если нет, я пойду с тобой.

Увидев, как заблестели его глаза, она добавила, безразлично пожав плечами:

— В конце концов, это только соблюдение приличий.

Бранд улыбнулся почти как Чеширский Кот.

— О да, я всегда соблюдаю приличия, — подтвердил он, отпуская ее и прислоняясь спиной к перилам.

— Я не имела в виду тебя, — воскликнула Изабелла и, видя, что он смеется над ней, обернулась в поисках Конни, которая тихо сидела на скамейке, прижав к себе Пушка. — Мне пора, — холодно сообщила она. — Только попрощаюсь с Конни и…

— Нет. Сначала попрощайся со мной.

Он удержал ее за руку.

— До свидания, — сказала она, заметив улыбку на его лице.

Бранд покачал головой.

— Нет, как следует. Поцелуй меня.

Он широко раскинул руки.

Изабелла замерла. Это был Бранд, которого она не знала. Властный, заносчивый, но и притягивающий своей решительностью. Что он хочет доказать? Что она ничего не значит для него? Так она всегда это знала. Все то же самое…

— Ладно, будь по-твоему, — воскликнула она.

Полы его пиджака распахнулись, показывая темно-зеленый свитер, обтягивавший широкую грудь. Она призналась себе, что не в силах отказать ему… не в силах отказать себе в удовольствии вновь оказаться в его объятиях.

Покорно вздохнув, она подошла к нему, и то ли с ответным вздохом, то ли со стоном он нетерпеливо прижал ее к груди. Она подняла голову и, привстав на цыпочки, чмокнула его в щеку.

Она и ждала, и не ждала, что он захочет большего. Но он не захотел. Всего лишь кивнул и тотчас отпустил ее. Неясная улыбка притаилась в уголках его рта.

Изабелла отошла, прижав руки к груди. Ей хотелось знать, о чем он думает. Уже дойдя до края моста, она вдруг споткнулась и чуть не упала.

Бранд иронически посмотрел на нее.

— Ты уже привлекла к себе мое внимание, — заявил он. — Что же до уток, то они вряд ли захотят соревноваться с тобой, если ты надумала поплавать.

Изабелла внимательно посмотрела на него. Неужели он воображает, будто она специально споткнулась, чтобы привлечь его внимание? Хотя, конечно, когда-то она еще и не то могла выкинуть…

Он ответил ей такой довольной улыбкой, что она не давала ей покоя всю дорогу до дома.

Два дня уик-энда показались Изабелле бесконечно долгими и одинокими, и, когда Бранд привез наконец Конни, Изабелла посмотрела на него так, будто он сделал ей бесценный подарок. В общем-то, так оно и было.

Она не понимала, почему он отворачивается от нее и кривит рот, словно у него болят зубы.

— Больно? — сочувственно спросила она.

Он обернулся с таким видом, словно она спросила, нет ли у него блох.

— Я обещала Пушку, что навещу его в субботу, — объявила Конни, к счастью не понимавшая, какие страсти кипят вокруг нее.

— Да? В самом деле, дорогая?

Изабелла с ужасом поняла, что с трудом сдерживает рыдания.

Бранд посмотрел на нее, но ничего не сказал. Через несколько минут он ушел.

Чем ближе был уик-энд, тем больше волновалась Конни, и Изабелла, как ни старалась заглушить боль, не могла не признать, что Болото и Пушок делают свое дело. У нее не хватило мужества оставить Конни дома.

Бранд приехал рано утром в субботу, чтобы забрать свою маленькую дочь, которая кружила по комнате, словно пчелка в кусте роз. Не говоря ни слова, он протянул Изабелле длинную плоскую коробку и крепко взял Конни за руку. Войти он отказался и сразу же уехал.

Ощущая ужасную пустоту в душе, Изабелла поплелась в кухню, чтобы открыть коробку.

В ворохе бумаг лежало красивое огненно-красное платье с длинной юбкой в оборках, пышными рукавами и глубоким вырезом на груди. В спальне она приложила его к себе и в зеркале с изумлением увидела дикую, экзотическую танцовщицу-цыганку. Значит, Бранд так думает о ней? Считает ее своенравной дикаркой, которую ему выпало на долю дрессировать? С тех пор как ее жизнь вновь соприкоснулась с жизнью Бранда, она все время узнавала что-то новое о нем. Дело не в том, что он хотел причинить ей боль, на него не похоже, но он как будто шел к цели, не очень доверяя себе. Платье, по-видимому, тоже что-то значит. Она вертелась перед зеркалом, любуясь, как переливается на свету ткань. Платье великолепное. Но может ли она… должна ли… взять его? Бранд ее муж. Она согласилась пойти с ним на прием, а у нее нет ничего подходящего. Но…

— Никаких «но», — сказало ее подсознание, когда она вновь закрутилась перед зеркалом. — Может быть, он не любит тебя, но возвращать великолепное платье, которое он сам выбрал? Он даже помнит твой размер. Кроме того… наверняка ему хочется, чтобы ты была прекрасна только для него.

Да. В таком платье все возможно…

Спать она отправилась, вся горя от предчувствий, в отличие от прошлой субботы. Все возможно, если очень верить. А она ведь никогда не переставала верить.

В следующую субботу, когда Бранд громко постучал в дверь, Изабелла уже в платье и с красной гвоздикой в волосах, ждала его в гостиной вместе с Конни и Эдвиной.

Она вздрогнула.

— Я открою, — опередила ее обиженная Конни.

Она дулась, потому что ей не разрешили навестить Пушка. Изабелла попыталась объяснить ей, что у миссис Крэкитт грипп, но Конни, еще не вполне полагавшаяся на недавно объявившегося отца, не очень ей поверила.

Когда она открыла дверь, Бранд подхватил ее и закружил по комнате, поэтому не сразу заметил Изабеллу, стоявшую возле потертого коричневого дивана.

— Привет, Бранд!

Она наклонилась за своей накидкой и, только когда выпрямилась, обратила внимание на странное выражение его лица.

— В чем дело? — быстро спросила она. — Что-то не так?

Бранд покачал головой и отпустил Конни.

— Нет, — сказал он резко, пугая Изабеллу. — Все в порядке. Мы можем ехать?

Он протянул ей руку, и Изабелла медленно пошла ему навстречу. Когда она просунула руку ему под локоть, то подумала: интересно, что чувствовали жены Синей Бороды, пришедшие на первое свидание с мужчиной, который вскоре должен был стать их мужем.