Женись на мне, незнакомец

ГЛАВА 4

Гари потер подбородок и повернулся к двери.

— Привет, Бранд. Я помогаю твоей очаровательной жене справиться с малышом.

— Вижу. Помогай, помогай. Насколько мне известно, Изабелла не очень-то умеет обращаться с младенцами, так что если ты…

— Нет, нет. — Гари торопливо поднялся с кровати. — Я сделал все что мог, а теперь… ты… так что… — Он кашлянул. — Мне пора.

Бранд кивнул и вежливо уступил ему дорогу.

Гари прошмыгнул мимо него, словно боялся, как бы он не обрушил на его голову карающую десницу, но Бранд лишь улыбался, не сводя с него все понимающих глаз.

Бранд слишком хорошо знал своего любвеобильного соседа, чтобы ни на секунду не усомниться в его истинных намерениях. Что же до жены, то с ней было сложнее. Она стояла к нему спиной, и ему пришло в голову, что она никого не видит и не слышит, кроме возмущенного Билли, яростно стукавшего кулачками по ее постели.

Бранд прислонился к косяку, с недоверием глядя на занятую малышом Изабеллу. Она держится молодцом. Неужели ей вправду совсем не нужен Гари?

Изабелла продолжала суетиться вокруг Билли, который что было силы орал, и Бранд, покачав головой и сунув руки в карманы, попытался понять, что не дает ему покоя в этой идиллической картинке… если не считать равнодушия Изабеллы.

Ага. Он кивнул. Ну конечно. Гари Роузбой. Кампания, предпринятая соседом ради соблазнения его жены, пробудила в нем забытые инстинкты. Что делать с этим юным Ромео? Вызвать его на дуэль или попросту перерезать ему глотку?

Ужас в том, что ему не хотелось ни того, ни другого, а хотелось хорошенько встряхнуть Изабеллу, чтобы она очнулась и трезво взглянула на то, что происходит.

Конечно, винить ее не в чем. Она вежлива с Гари, гостеприимно улыбается ему, и это все. По крайней мере, насколько ему известно. Однако и в этом случае она не должна была ни при каких обстоятельствах пускать его в спальню, где стоят две узкие кровати.

— Какого черта ты там возишься? Заверни его, и он замолчит.

— Я не умею. И Джуди ничего не оставила. Она сказала, он будет все время спать.

Бранд понял, что она до смерти напугана. Господи, она и впрямь не умеет. Наверное, рядом никогда не было детей, но любая женщина инстинктивно умеет справляться с пеленками. Даже Гари…

Вспомнив о Гари, он решил действовать.

— Ладно, — сказал он, отодвигая Изабеллу. — Смотри.

Билли сначала испугался, увидав еще одно незнакомое лицо, но, почувствовав вполне решительные движения, пару раз всхлипнул и затих.

— Вот так, приятель. Изабелла, принеси булавки, — попросил он, завернув Билли в полотенца.

Через минуту Изабелла вернулась с острыми булавками, которые используют портнихи, и у Бранда лопнуло терпение.

— Ради Бога, женщина, ты же не хочешь убить младенца? В моем верхнем ящике в коробке лежат нужные булавки.

Изабелла отправилась на поиски, но прежде ему показалось, что он услышал тихое всхлипывание. Это никак не мог быть Билли. Черт, не собирается же она плакать. Он вовсе не хотел довести ее до слез, но кому придет в голову скреплять полотенца острыми булавками?

Ни слова не говоря, она вручила ему другие булавки, и он взял малыша на руки.

— Принеси самое большое полотенце. У нас ведь нет для него одеяла.

Он молча прислушивался к тому, как она возилась в ванной, а когда вернулась с полотенцем, глаза у нее были подозрительно мокрые.

Только этого не хватало. И так день начался хуже некуда, а тут еще заплаканная Изабелла.

— Эй, не смотри на меня так, словно я тебя ударил, — сказал он, заворачивая Билли. — Я понимаю, что ты не знаешь, как обращаться с детьми, потому что у всех твоих сестер есть няни. — Он заставил себя улыбнуться. — Просто мы тут не втыкаем в них булавки. Им это не нравится.

Изабелла слабо улыбнулась в ответ.

— Я не подумала. Или не помню, что подумала…

— Ничего, — великодушно отпустил он ей вину. — Не хочешь его взять?

Он знал, что она этого не хочет, но все же она послушно взяла ребенка. Интересно, чтобы понравиться ему? Он видел, что она смотрит на Билли так, словно он в любую минуту может опять раскричаться. Когда же он одарил ее беззубой улыбкой, Изабелла расцвела на глазах и понесла его в кухню.

Бранд поднял с полу испачканные пеленки и пошел с ними в ванную. Когда он переступил порог кухни, Изабелла сидела в углу, склонившись над Билли, и он не мог видеть ее лица, скрытого за длинными черными волосами.

— Мадонна с младенцем, — прошептал Бранд.

У него вдруг больно кольнуло сердце.

Изабелла подняла голову.

— Что ты сказал?

— Ничего. Я…

Договорить он не успел, потому что в дверь нетерпеливо постучали.

— Джуди!

Изабелла с видимым облегчением вскочила, чтобы сдать Билли с рук на руки его матери.

— Ой, Белла, я не сомневалась, что он будет спать! — воскликнула Джуди, увидав полотенце. — Не понимаю, что с ним. Он всегда днем спит.

— Это Гари, думаю, — вмешался Бранд. — Он всегда путает все планы.

Джуди неловко хихикнула, и Изабелла, внимательно посмотрев на Бранда, спросила у подруги, что у нее с работой.

— А! Получила! Правда, здорово? Главное — начать. Еще раз спасибо, Белла. А теперь я побегу. Мама ждет моего звонка.

Изабелла кивнула.

— По-моему, ты не сказала: «Приноси его еще», — заметил Бранд, когда Изабелла закрыла за Джуди дверь.

Изабелла покачала головой.

— Не сказала. Ты сам видел, что младенцы — это не мое.

— Видел.

— А ты, вроде, умеешь с ними обращаться, — недовольно проговорила она, словно в чем-то обвиняя Бранда.

— Пришлось научиться. Я их немало отвез в больницу и обратно. Даже один раз помогал принимать роды. Вот было…

— Представляю. — Изабелла прикусила нижнюю губу, и Бранд понял, что обидел ее. — Как видно, ты любишь детей.

— Люблю.

— Не понимаю, за что.

— Это потому, что ты сама ребенок.

— Я не ребенок! Ты не имеешь права так говорить. Только потому…

— Ладно, ладно. — Бранд поднял руки. — Извини. Беру свои слова обратно. У меня был трудный день…

— Нет. Ты сегодня рано.

— Правильно. Но день все равно был плохой.

— Не такой уж плохой. — Она подошла поближе и потянула носом. — Ты выпил.

— Да. Пришлось пригласить одного намечавшегося клиента на ланч. Он съел все, что имелось в меню, а потом отказался от моих услуг. В чем дело? Я же не пьян.

Она ответила уклончиво:

— Ты всегда заказываешь спиртное, когда приглашаешь клиентов?

— Если они хотят выпить. А что?

— От тебя часто пахнет. И мне это не нравится.

— Изабелла… — Он скрестил на груди руки и посмотрел ей прямо в глаза. — Сейчас мне совершенно все равно, что тебе нравится и что не нравится. Но если для тебя это имеет значение, то я пью только, когда нельзя не выпить. Ну, мы ужинать будем? Я очень голоден, а уж накормить ты умеешь.

— Ты хочешь сказать, это все, что я умею? — громко спросила она.

Бранд поморщился.

— Нет, я хотел сделать тебе комплимент.

Это, в общем-то, была правда, хотя, как видно, он оказался не в лучшей форме для комплиментов.

Изабелла не сводила с него глаз. Смотреть она умела, сразу словно меняя облик, забывая об условностях и становясь естественной, страстной и очень желанной.

Бранд провел ладонью по шее и, встав из-за стола, хрипло проговорил:

— Здесь душно. Пойду подышу свежим воздухом.

Едва за ним захлопнулась дверь, Изабелла сжала пальцы в кулаки.

Почему стоит ей открыть рот в присутствии Бранда, как он сразу делает из нее маленькую дурочку? Если бы только заставить его не думать о ней как о тяжком бремени, заставить посмотреть на нее как на женщину, которой отчаянно хочется по-настоящему стать его женой, тогда, наверное, до него бы дошло, что она не только кухарка.

Бормоча слова, которые бормотал Бранд, когда думал, что она не слышит, Изабелла принялась стряпать ужин.

Значит, он любит детей. Что ж, если он намерен заиметь собственных, ему придется изменить свои привычки. Это она знала точно, хотя бедная мама, смущаясь и краснея, рассказывала ей только о птичках и пчелках.

Интересно, каково это — иметь ребенка? Ребенка Бранда. От этой мысли у нее потеплело на душе. Однако она недолго задержалась в голове Изабеллы, которая сразу же ощутила образовавшуюся пустоту.

Изабелла пустила воду, и горячие капли попали ей на руку. Ох! Еще не хватало. Она поморщилась. Все дело в том, что дети, которых она родит, будут не от Бранда. По крайней мере, если он не решит наконец разделить с ней постель.

Изабелла со стуком поставила кастрюлю в раковину. О Господи! Если Бранд хочет детей, но не хочет их от нее, значит… Нет. Об этом нельзя даже думать. Надо в конце концов заставить его полюбить ее. Если этого не случится, она останется совсем одна в чужом городе. Нет, это невыносимо. Бранд был всем для нее… Ее жизнью… Ее опорой… Ее сердцем…

Изабелла выпрямилась.

— Я его заставляю, — заявила она шкафу. — Заставлю, заставлю. Я…

Дверь открылась, и она замолчала.

— С кем это ты говорила? — спросил Бранд, оглядывая кухню, словно ожидал найти здесь толпу гостей. — Уж не прячешь ли ты нашего друга Гари под кроватью?

— Говорила сама с собой.

Она искоса посмотрела на него. Он задал вопрос как бы из простого любопытства, словно присутствие Гари Роузбоя в их квартире его совсем не трогало.

Не трогает, так не трогает, решила Изабелла. Он не боится Гари. Совсем не боится. Все его мысли об ужине. Однако, подумав, что неплохо все-таки его проверить, Изабелла сказала:

— Я нравлюсь Гари. Но он несерьезно относится ко мне. Заходит, когда ему скучно.

— Не будь дурочкой.

Изабелла прижала руку к груди.

— Я не дурочка. Он знает, что я замужем.

Бранд показал на гвоздики, которые Гари поставил в пластмассовый кувшин.

— Откуда у нас цветы?

— А… Гари принес. Он хотел меня повеселить.

Бранд покачал головой и уставился в потолок.

Изабелла помрачнела.

— Тебе не нравится, что он ходит сюда?

— Почему? — Бранд подошел к раковине и принялся мыть руки. — Просто будь осторожна. Когда дело касается женщин, Гари Роузбой точно знает, чего хочет.

— А я нет?

Бранд взялся за полотенце.

— Ты еще очень молода. И очень доверчива.

— Что значит «доверчива»?

Бранд оставил полотенце в покое. Помолчав, он сказал:

— Красивая.

И стал снимать пиджак.

Изабелла не поверила своим ушам.

На другое утро, когда Бранд ушел на работу, она взяла словарь и посмотрела заинтересовавшее ее слово.

— Доверчивая, — прочитала она вслух, — значит невинная, наивная.

Вот, выходит, как он обо мне думает.

А она-то совсем не наивная. И хорошо понимает, зачем Гари ходит к ней. Хосе точно так же на нее смотрел. А Бранду она сказала, что их сосед безобиден, потому что он безобиден, если дело в ней. Зачем ей Гари, когда у нее есть Бранд?

Если бы так! Изабелла поставила локти на стол и руками подперла подбородок. Он уже несколько раз говорил ей, чтобы она была осторожнее с Гари. Не значит ли это… Немножко…

Закрывая словарь, она нахмурилась. Все ей говорят, что она очень молодая. Сначала дома, теперь Бранд… даже Мэйрид. Молодая или нет, но надо менять отношения с мужем. Впрочем, это она знает давно. Вопрос в том как.

А, может… Может, попробовать?

Холодный июль сменился жарким августом. Бранд, не обращая внимания на жару, работал как черт. Изабелла все так же сетовала на его занятость и равнодушие. А потом в один прекрасный день он пришел домой растрепанный, с развязавшимся галстуком и странным блеском в глазах.

— Бранд! Что случилось? Твои дела в порядке? Ничего страшного?

К ее удивлению, Бранд не отмахнулся от нее, а даже обнял за талию. Еще секунда — и он закружил ее по кухне. Когда она задела ногой стул и перевернула его, он поставил ее на пол.

— Нет. Нет, моя Беллеца. «Авиалинии Райдера» в порядке. Более того. Еще немного, и мы навсегда уедем из этой дыры.

— Прекрасно, — рассмеялась Изабелла, вновь обретая надежду. — И ты сможешь больше времени проводить со мной?

У Бранда мгновенно потемнело лицо.

— Не особенно рассчитывай на это, — сказал он и исчез в спальне.

Теперь Изабелла твердо знала, что пора приводить план в действие.

Бранд смотрел, как маленький самолетик исчезает в облаках. Потом он неохотно перевел взгляд на часы. Шесть. Пора домой.

Вчера Изабелла ужасно разозлилась на него, и теперь он не знал, как она его встретит — улыбкой или упреками. Она почти ничего не сказала, но он-то знал, что обидел ее. Правда, он не хотел. Черт возьми, должна же она понять… Нет. А почему, собственно, должна? Одно он знал наверняка: чем дольше он живет с Изабеллой под одной крышей, тем чаще ему надо напоминать себе, что ей нет еще восемнадцати.

Он пожал плечами и принялся складывать бумаги. Очень скоро, буквально на днях, у него будет свой офис, и он сможет делать в нем все, что ему заблагорассудится.

Через полчаса, натянуто улыбаясь, Бранд открыл дверь своей квартиры. Никаких упреков, никаких надутых губ. От плиты исходил вкусный запах… и рядом с Изабеллой на кухне сидел Гари Роузбой.

Она улыбалась ему как настоящая южноамериканская красавица. Изогнутые в ласковой улыбке губы и легкий взмах длинных ресниц, наверное, рассмешили бы Бранда, если бы он не боролся с мучительным желанием схватить ее и отнести на кровать, а там поцелуями стереть с ее лица эту дурацкую улыбку.

Гари смотрел на нее широко открытыми глазами… касаясь коленями ее колен.

— Добрый вечер, Гари, — сказал Бранд, подавляя неандертальские инстинкты. — Что тебе понадобилось на сей раз?

Ожидая ответа, он заметил нечто новое. Его жена неравнодушна к ухаживаниям Гари. До сих пор она держала его на расстоянии, время от времени даря ему случайную улыбку и наивно не замечая его преследований.

Гари неожиданно заинтересовался пуговицами на манжетах, а Изабелла уставилась в пол. Кастрюля на плите весело булькала. Бранд положил на стол портфель и принялся снимать пиджак.

Гари вскочил.

— А… Я так… По-соседски. Подумал, может, Изабелле скучно.

— Как трогательно. Правда, Изабелла?

— О да, очень трогательно, — подтвердила она, не отрывая глаз от линолеума. — Гари очень добр ко мне.

— Да?

Бранд с нарочитой учтивостью открыл дверь не чаявшему ускользнуть Гари. Чего уж он так боится? Ну, получит в зад ногой. Только и всего. Не стоит пачкать руки о Гари Роузбоя. Но Изабелла…

Он с удовольствием оглядел ее юную фигурку. В своем бледно-голубом платье она выглядела потрясающе. Совсем не похожа на Мэри. Но, Господи, как же она хороша. И когда она посмотрела на него своими неправдоподобно огромными глазами, он почти забыл, что горюет о Мэри…

Негоже забывать. Живая Мэри была для него всем на свете. Никто не мог занять ее место, хотя — нет смысла это отрицать — сирена в ангельском облике, сидевшая теперь на кухне, достойна того, чтобы ради нее пойти на гильотину.

Его самого покоробило от этой мысли. Изабелла прекрасна. Но она еще девочка. А когда она вырастет, то все равно останется испорченной избалованной девчонкой.

Странно, однако. Стоило ей помахать ресницами перед Гари, и он уже готов на все что угодно ради нее. А странно потому, что его это совсем не должно трогать. Их брак не стал настоящим браком из-за одной сумасшедшей ночи, когда он держал в своих объятиях Изабеллу Санчес и думал, что она — Мэри.

— Что ты так смотришь на хлебницу? — ворвался в его мысли чистый нежный голосок Изабеллы. — Она грязная?

— Я смотрю? Да не смотрю я.

Почему он вдруг решил, что у этого слабого котенка коготки взрослой кошки?

Изабелла не ответила. Она лишь лукаво улыбнулась ему и отправилась мешать в кастрюле.

Сработает или не сработает? Она не знала, что думать. С виду Бранду плевать на ее отношения с Гари. В следующий раз она такое разыграет… Тогда он, может быть, вспомнит, что она его жена, и как-нибудь отреагирует. В ее стране ни один мужчина не потерпел бы, если бы его жена стала пялиться на другого. Изабелла безжалостно мяла картошку. Беда в том, что это другая страна… и Бранд ничего не замечает.

Странно.

С каждым днем становилось все жарче и жарче, и когда в подвале уже совсем нечем было дышать, в дверь постучал Гари и спросил, не хочет ли Изабелла прокатиться.

— Поедем в парк Королевы Елизаветы, — предложил он. — На травке под деревьями куда приятнее, чем здесь. И пахнет лучше.

Он был прав. От жары все противные запахи словно сконцентрировались в подвале, и Изабелла чувствовала, что еще немного — и она вправду заболеет.

— Я бы поехала… Но Бранд…

— Оставь ему записку.

— А…

Изабелла прижала палец к губам. Правильно, надо оставить Бранду записку. Поехала, мол, с Гари, чтобы не умереть от жары. Может быть, это в конце концов убедит его в том, что у него красивая и привлекательная жена, которая может нравиться другим мужчинам, далее если эти мужчины — один-единственный Гари. Он был нужен ей для определенных целей, так почему бы не использовать его насколько можно?

— Ладно. Поехали.

В парке было прохладно. Они немного побродили, зашли на смотровую площадку, чтобы полюбоваться открывавшимся оттуда видом гор. Потом побывали в ботаническом саду, живо напомнившем Изабелле родной дом. В конце концов Гари сказал, что слишком жарко для прогулок, и они вернулись на зеленую лужайку. Изабелла выбрала дерево с густой кроной и опустилась на травку. Прижавшись спиной к стволу, она закрыла глаза.

— Ты похожа на дриаду в этом зеленом платье, — сказал Гари, садясь с ней рядом. — Надеюсь, старина Бранд ценит то, что имеет.

Изабелла сделала вид, что не слышит его.

— Ты же не собираешься тут спать? — возмутился он.

— Почему нет? Немножко.

— Но я хочу с тобой поговорить.

— О чем?

— О том, какая ты красивая.

Она открыла глаза.

— Спасибо. Гари…

— Слушаю, красавица.

— У тебя нет постоянной девушки? Ну, если не считать всех тех женщин… — Она умолкла. — Я хочу сказать, ты красивый и…

Она опять умолкла. Он нежно гладил ей руку.

— Ты так думаешь? — не прерывая своего занятия, спросил Гари. — Да у меня полно девушек, но только ты красивее их всех.

— А…

Изабелла не знала, что сказать. Он не первый говорил ей о ее красоте, но пока еще красота не принесла ей ничего хорошего. Бранд ее не замечает. Зато, увы, заметил Хосе. Если бы она была обыкновенной, как другие девушки…

Нет, это не помогло бы. Если бы она была обыкновенной, то никогда не встретила бы Бранда.

Бранд… Изабелла прищурилась и посмотрела вдаль. Солнце слепило глаза. Не может быть. Кто-то до ужаса знакомый шагал прямо к ним по траве. Нет… Не может быть, чтобы он поехал за ней в парк. Не обнаружив ее дома, он должен был взяться за ужин. Или за работу, как всегда.

Вот это да. Он не сделал ни того, ни другого. Бранд собственной персоной остановился с ней рядом.

— Привет, — часто моргая, проговорила Изабелла. — Ты прочитал мою записку?

— Прочитал.

Он уперся рукой в ствол и пристально поглядел на нее.

Изабелла подумала, не собирается ли он простоять так весь день, но тут он опустился на траву рядом и вытянул длинные ноги.

— Когда ты думаешь возвращаться?

— Не знаю. Когда и Гари.

— Ага. — Он обнял ее за плечи. — Но теперь я здесь, так что ты можешь ехать со мной.

Он говорил так, словно Гари с ними не было или он неожиданно оглох.

— Ну, конечно.

У Изабеллы мурашки побежали по коже от его хозяйского прикосновения, которое вновь дарило ей надежду.

Неужели Бранд прибежал в парк, потому что начинает видеть в ней возлюбленную, а не никому не нужную куклу.

Гари кашлянул и пробормотал что-то маловразумительное.

— Мы тебя не задерживаем, — сказал Бранд.

— О, спасибо.

Гари вскочил и зашагал к своей машине.

У Бранда опустились уголки губ.

— Твой приятель что-то уж очень заспешил.

— Ты его прогнал, — заявила Изабелла. — Но он вернется.

— Не сомневаюсь. За сливовым джемом, например. Он что-то очень полюбил джем.

Проклятый Бранд. Ничем его не проймешь. Она знала, что не противна ему. В ту ночь, когда они были вместе… Даже если он думал, будто она — это Мэри.

Бранд усадил ее в новую машину, которую купил всего месяц назад, и Изабелла решила поддразнить его, на все лады расхваливая Гари.

— Он очень добр ко мне. И очень внимателен. Всегда готов поддержать в трудную минуту. Подать руку.

— Не сомневаюсь. Зависит, правда, куда эту руку ему позволят положить… и что последует за этим.

У Изабеллы не было привычки скрежетать зубами, но если бы она сейчас могла укусить Бранда и при этом не попасть в хронику дорожно-транспортных происшествий, она бы непременно это сделала.

Приехав домой, она, как всегда приготовила ужин, и, как всегда, Бранд остался доволен.

— Ты уходишь? — спросила она.

— Нет. У меня есть дела дома. По крайней мере, сегодня я не должен развлекать клиентов.

— Только жену.

Бранд вздохнул.

— Изабелла, что ты хочешь? Я купил тебе телевизор. Через несколько месяцев, возможно, ты запишешься на какие-нибудь курсы. К тому времени и я буду посвободнее. Но теперь ты должна понимать — на первом месте «Авиалинии Райдера».

— Я понимаю.

Она прикусила язычок, чтобы не поинтересоваться, на каком месте у него Мэри. Черт бы подрал эту блондиночку, которая уже семь месяцев покоится в могиле. Не может быть, чтобы он до сих пор горевал о ней. Или может?

По мере того как проходил месяц за месяцем, она начинала думать, что может. Потому что ничего не менялось. Гари забегал при каждой возможности, но теперь Изабелла пускала его, только если с минуты на минуту ждала Бранда.

Она знала, что Гари догадывается об ее игре, но продолжает приходить, надеясь, а вдруг его настойчивость даст свои плоды. Она уже не была для него очередной девчонкой, которую неплохо бы затащить в постель. И все равно, стоило появиться Бранду, как он немедленно сбегал.

Изабелла ждала, но Бранд молчал. Она не сомневалась, что от его внимания не ускользнули частые визиты любвеобильного соседа.

Как бы то ни было, она отправилась за советом к Джуди.

— Он меня не любит, — плакала она. — Он все еще вздыхает по своей Мэри.

Джуди ей не поверила.

— Вряд ли. У него есть ты, и он не может вечно ее оплакивать. — Она наклонилась и взяла на руки Билли, который только что научился ползать и хватал все, что попадалось ему на пути. — Говорят, путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Что-то не очень верится. Мой бывший еще как лопал пережаренное мясо. Ну, попробуй что-нибудь этакое. Никогда не знаешь, как оно обернется.

Изабелла посомневалась, но все-таки попробовала.

Бранд съедал все, что она готовила, и хвалил ее от души. Иногда он даже запечатлевал поцелуй на ее щеке. Но это ничего не значило. Не считая подобных проявлений нежности, он вел себя с ней как с надоедливой младшей сестренкой.

— Это невыносимо, — говорила себе Изабелла в одно особенно отвратительное утро, моя посуду после завтрака. — Я же знаю, какой он страстный. Я знаю, у него в жилах течет горячая кровь. Все это неестественно. Если так будет продолжаться, я сойду с ума. Бранд, — простонала она, — что мне сделать, чтобы ты меня захотел?

Только сегодня утром, когда он проходил мимо нее к двери, она учуяла запах мыла и лосьона, да и выглядел он великолепно в своем отлично сшитом костюме, так что она не выдержала и схватила его за руку.

— Бранд, пожалуйста. Не уходи. Ты кое о чем забыл.

Он помрачнел сначала, но потом его лицо прояснилось, и он коснулся губами ее губ. Она вся задрожала, и Бранд отпрянул от нее, словно его кто-то оттащил за волосы. Несколько мгновений он простоял, не шевелясь и возвышаясь над нею как скала, и она уже подумала, что он не уйдет, а возьмет ее сейчас на руки и отнесет в постель.

Она ошиблась.

— До свидания, Изабелла, — сказал он и торопливо направился к двери. — Я задержусь, наверное, — бросил он ей через плечо.

Он все время «задерживается». Обиженная и раздосадованная до слез, вся дрожа от неудовлетворенного желания, Изабелла показала ему в спину язык и поискала, чем бы запустить в него.

Не нашлось ничего, кроме бархатной подушки, подаренной Мэйрид. Да и к чему? Она ведь хотела другого. Она хотела обхватить его за пояс, притащить в спальню и заставить любить себя. К сожалению, он слишком большой, ей с ним не справиться. Ну и черт с ним.

Она посмотрела на дверь, которую он со стуком захлопнул, и засунула большие пальцы обеих рук за пояс штанов.

Фокус с Гари не сработал. Пора с ним заканчивать, и так уж игра затянулась.

Пора принимать более действенные меры.

Бранд помедлил перед дверью. Давно он уже так не уставал. День выдался на редкость тяжелый. Он чувствовал себя совсем измочаленным. Хотя его труды увенчались успехом. В банке удалось наконец добиться ссуды для расширения авиалинии, два пилота, грозившихся уйти, передумали, и договор с добывающей компанией, который Бранд уже считал похороненным, неожиданно был подписан.

Он потер лоб ладонью, сосчитал до десяти и постарался обрести свой обычный вид. Если Изабелла заметит хотя бы щелочку в его броне, пиши пропало. Он не совсем понимал, чего она добивается, но то, что в ее планы входила постель, не сомневался. Однако он не считал себя вправе идти у нее на поводу.

Он услышал шаги за дверью и вроде бы скрип пружин. Набравшись духу, Бранд вошел в кухню.

Никаких вкусных запахов. Изабелла не стоит возле плиты. Бранд обвел взглядом кухню, которой Изабелла придала более или менее жилой вид. Все как будто на месте. Фартук висит на стуле. Но он же слышал шаги.

— Изабелла! — позвал Бранд. — Ты где? С тобой все в порядке?

— Я здесь, — услыхал он из спальни.

Заболела. Только этого не хватало сегодня.

Не будь сволочью, Бранд, сказал он себе и направился в спальню. Малышка заболела, а ты…

О, нет! Он остановился, как вкопанный. Нет! Не может быть… Нет. Только не сегодня. Пожалуйста. Когда он вновь открыл глаза, ничего не изменилось. Такого ему не выдержать без Божьей помощи.

— Изабелла, — сказал он, — сейчас же поднимайся. Ты же не девчонка с улицы.

Она лежала на кровати в черном белье, которое могло бы раздразнить воображение далее у бетонного столба, а Бранд вовсе не страдал отсутствием воображения, особенно в отношении Изабеллы. Он опять закрыл глаза, надеясь, что в следующий раз, когда он их откроет, ничего такого не будет.

Но все осталось, как и было.

Его юная жена лежала, опершись на локоть и предоставляя ему любоваться совершенными линиями своего тела. Бранд весь покрылся потом.

— Я сказал — поднимайся, — повторил он, теряя терпение и усилием воли подавляя естественное желание.

Изабелла опустила ресницы и изогнула шею, отчего волосы тяжелой волной легли ей на плечи.

— Поднимайся! — процедил Бранд сквозь зубы.

Изабелла улыбнулась ему так, как, наверное, Далила не улыбалась Самсону.

— Бранд, милый. Это не очень вежливо с твоей стороны. Иди в постель. У тебя усталый вид.

— Потому что я устал. Ну? Ты сделаешь, как я сказал, или мне…

— Подойти и помочь? — хихикнула Изабелла, протягивая ему руку.

Господи, дай мне терпение… Бранд проглотил комок, застрявший у него в горле.

Неожиданный порыв ветра распахнул окошко над головой, и Изабелла подскочила.

Оказывается, не так уж она уверена в себе, как хочет казаться. Нервничает. Хорошо. Черт подери, неужели эта маленькая дура не может вбить себе в голову, что у него нет желания играть в ее дурацкие игры и нет времени на ее детские капризы.

— Подойду и помогу, — сказал он. — Только тебе это не понравится.

— Но я тоже устала, — протянула Изабелла.

Накопленное за последние дни раздражение требовало выхода. Ну почему она выбрала именно сегодняшний день? С него хватит… И без нее хватит всякого. Ему и так не по силам…

— Прекрасно, — проговорил он. — Не говори потом, что ты этого не хотела.

Не давал себе времени передумать, Бранд в один прыжок одолел расстояние между ними, схватил Изабеллу за руку и сдернул ее с постели.

Она пошатнулась, но он не дал ей упасть. Тогда она рукой коснулась его бедра, и он чуть не задохнулся от охватившего его желания.

Тихо выругавшись, Бранд отпустил ее и отодвинулся.

Он увидел отчаяние в ее глазах, когда она поняла, что ничего не изменилось, и от этого ему стало еще хуже.

— Я не ложусь в постель с маленькими девочками в черном белье, — прорычал он.

Сияющее юное лицо Изабеллы тускнело у него на глазах. Но он решил ничего не замечать. Ему надоело вечно чувствовать себя виноватым перед этим требовательным младенцем, на котором его угораздило жениться. Сейчас ему нужен покой. Она должна понять, что их брак может существовать только в определенных им границах, по крайней мере несколько лет. И если ради этого ему придется причинить ей боль, ничего не поделаешь.

Бранд распустил галстук. И что она смотрит на него с таким осуждением, словно он самый большой негодяй на свете?

— Оденься, — устало проговорил он.

— Я тебя ненавижу.

Она спустила с плеч бретельки, и в мгновение ока встала перед ним совершенно голая.

Бранд не сводил с нее глаз.

Изабелла пристально смотрела на него, ожидая, что он не выдержит и обнимет ее, но он лишь поглубже засунул руки в карманы. Тогда она нагнулась и стала собирать с пола разбросанное белье. После этого, повернувшись к нему спиной, она надела платье, стараясь, насколько возможно в таких обстоятельствах, сохранять достоинство.

Ей стало немного легче, когда Бранд вышел и, закрывая за собой дверь, тяжело вздохнул.

Впрочем, возможно, что ей показалось.

Она глядела на его аккуратно застеленную кровать. Конец. Конец всем ее надеждам. Больше она ничего не может придумать… Если только… нет, это ничего не даст.

Возможно, в будущем наступит наконец желанный день, когда Бранд перестанет вспоминать свою Мэри и его компания не будет требовать от него столько забот. Тогда… если этот день придет… может быть, он обратит свой взор на женщину, на которой женился не по любви, а из чувства вины.

Тогда она уже будет старой. Старой и уродливой. Но, по крайней мере, он не скажет ей, что она слишком молода.

Заплакав от отчаяния и беспомощности, Изабелла вновь легла на кровать. Она лежала, уткнувшись лицом в подушку, пока не пришел Бранд. Он сказал, что сварил суп и что если она голодна, то может встать и поесть вместе с ним.

Изабелла не была голодна, но тем не менее встала. Суп удался на славу, и она решила, что нет смысла стоять на своем.

Она сказала ему неправду. Какая уж тут ненависть? Даже если бы ей очень хотелось, она все равно не могла бы возненавидеть его. А если нет, то не остается ничего, кроме как терпеливо ждать.

Однако ждать Изабелла как раз и не умела.

Через три недели, пока Бранд спал, она надела на руку серебряный браслет, который он ей подарил, собрала чемоданчик и ушла.