Женись на мне, незнакомец

ГЛАВА 3

Изабелла медленно опустилась на стул. Что он сказал? Что случилось с ее опорой и защитником в этой чужой стране? Не может быть, чтобы он потерял единственный источник их существования. Не может быть. Наверное, он так шутит.

Бранд закрыл дверцу буфета, и, едва повернулся к ней опять, его лицо сказало ей все. В хорошем настроении он мог пошутить, но шутить насчет работы он не стал бы никогда.

Его отец тоже был летчиком, и младший Райдер вырос в аэропорту. Как-то он ей сказал, что никогда даже не помышлял о другой специальности. Снабжать всем необходимым людей, живущих в глуши, было не только его работой, но и его миссией в этой жизни. Маленькие самолеты, на которых он летал, — вот его первая и, скорее всего, единственная любовь. Изабелла знала, что он никогда не отказывался лететь, даже в плохую погоду, если людям нужна была его срочная помощь.

По собственной воле он ни за что не бросил бы работу. Он сам ей об этом сказал, когда она было заикнулась о том, что неплохо бы ему поискать себе работу на земле.

— Мэри никогда бы такого не сказала.

Да, Мэри не сказала бы. Но Мэри и не полетела бы с ним. А Изабелла полетела бы, но Бранд только посмеялся, когда она попросила взять ее с собой.

Сейчас он не смеялся. Сейчас он налил себе почти полный стакан виски.

— Бранд! Почему? Что ты сделал?

Бранд подвинул стул к стене, сел и вытянул ноги.

— Сделал? Ничего не сделал.

— Ой… Тогда почему…

Она вдруг почувствовала, что у нее отнимаются руки и ноги.

— Почему я не могу больше летать? Я бы тоже хотел это знать.

Он посмотрел на стакан, поморщился и переставил его на стол.

— Бранд, пожалуйста…

Он посмотрел на нее и уставился опять на стакан.

Изабелла, не зная, что сказать или сделать, взяла чайник и стала наливать в него воду. Обычно, едва она принималась что-то делать на кухне, Бранд мгновенно ее останавливал. Сейчас он не проронил ни слова, продолжая молча смотреть на нетронутый стакан.

Изабелла опять села на стул и сложила руки на коленях. Она не сводила глаз с его лица. Что же все-таки случилось? Почему Бранд потерял лицензию? Что с ними теперь будет? Если он будет молчать и дальше, то не узнает, как ей жалко его, и не поймет, что его беда — и ее беда тоже. Что же делать?

Около полуночи Бранд все так же молча встал и отправился в кровать.

Изабелла пошла за ним следом в спальню.

— Бранд, — прошептала она. — Бранд… Как ты? Могу я что-то сделать?

— Можешь, — прорычал он из-под одеяла. — Замолчи и ложись спать.

Непролитые слезы легли Изабелле глаза, но она молчала, хотя ей совсем не спалось. Шли часы. Она лежала и прислушивалась к тяжелому дыханию мужа. Потом она заснула, а когда открыла глаза, Бранда уже не было.

Вернулся он после семи с кучей книг, которые, не говоря ни слова, выложил на стол. Потом, все так же молча, принялся за чтение.

Изабелла смотрела на него и в первый раз с той минуты, как он выложил ей свою новость, ощутила раздражение. Черт, он не имеет права так себя вести. Она — жена, а не приблудный котенок… И она не виновата, что ее зовут не Мэри.

— Бранд, — сказала она, упершись кулачками в стол. — Так нечестно. У меня есть право знать, что произошло. Я… Я…

— Моя жена, — договорил он за нее, захлопывая книгу и поднимая на нее глаза. — Ты — моя жена. — Он посмотрел ей прямо в глаза, и она поняла, что он борется с собой. Потом он провел рукой по волосам, и ей опять удалось полюбоваться его странными ушами. — Извини. Конечно же, ты права. Мне не нужно было выливать на тебя свое недовольство. Но, к несчастью, ты оказалась под рукой. Дело в том, что все врачи в один голос заявили, будто у меня нелады со слухом. Ничего страшного, но… Ты поняла?

— Поняла. Ты не можешь водить самолеты.

— Правильно. — Он криво усмехнулся. — Так и есть. Ты, как всегда, все точно сказала. И это я в тебе люблю. Ты умеешь точно выразить свою мысль.

— Я рада, что ты хоть что-то любишь во мне.

Она отвернулась, не желая показывать ему выступившие на глаза слезы.

— Беллеца, — услыхала она ласковый шепот. — Неужели я опять обидел тебя?

Изабелла не шевелилась. Неожиданно она почувствовала, что что-то не так, и, обернувшись, увидела, что Бранд тихонько накрутил ее локон на палец.

— Беллеца? — переспросила она, тронутая до слез тем, что он назвал ее красавицей. Бранд ужасно говорил по-испански. — Ты меня не обидел. Я знаю, тебе нелегко с тех пор, как… — Она замолчала, не желая, чтобы Мэри вторгалась в ее разговор с Брандом. Не так уж часто он обращал на нее внимание, а тем более был ласков с ней. — Что ты собираешься делать? — спросила она, надеясь, что Бранд не рассердится.

— Делать? — Он пожал плечами. — Я больше ничего не умею. Но так или иначе придется начинать заново. Мне всегда хотелось иметь собственную авиалинию. Если я не могу летать сам, пусть другие летают вместо меня. Но я не ждал, что так скоро…

— Ты хочешь иметь свою авиалинию? Но… как? У тебя ведь нет денег. А если не получится…

— Получится. Не сомневайся.

— Где ты возьмешь деньги?

Неужели, потеряв лицензию, Бранд помешался?

— У меня есть кое-какие связи. Потом, я начну с малого. Несколько самолетов и проверенные маршруты. Поначалу ничего экзотического. В банке мне поверили. — Он в первый раз от души улыбнулся. — Их менеджер дружил с моим отцом. Так что не бойся. Я справлюсь.

Изабелла поверила. А почему бы нет? Бранд мог не замечать ее, мог командовать, мог подшучивать над ней, но он был ее королем и ее защитником. Она знала, что он не оставит ее ни с чем.

Шли недели. Бранд работал, как черт, чтобы поставить «Авиалинии Райдера» на ноги. Он почти не разговаривал с Изабеллой, но она не обижалась.

Дома он или готовил еду на кухне, или разговаривал по телефону, или работал на компьютере, который поставил в спальне. Добравшись поздно ночью до постели, он мгновенно засыпал.

Если бы не Джуди, то от одиночества в чужом незнакомом городе Изабелла сошла бы с ума. Люди говорили слишком быстро, погода стояла отвратительная, и никому до нее не было никакого дела. Дома Изабеллой командовали, но и заботились о ней, и она привыкла считать это долгом и правом своих родителей, от всей души желая, чтобы это стало долгом и правом Бранда.

Ей уже казалось, что она больше не выдержит, как позвонила мать Бранда и сказала, что собирается их навестить. Изабелла видела ее только один раз, когда служили панихиду по Мэри, но она чувствовала себя такой чужой в тот раз… Мэйрид Райдер потом сразу уехала. И вот в середине апреля она решила вновь нанести визит.

Изабелла принялась все заново мыть и чистить, чтобы их подвал был хоть немножко похож на уютное гнездышко. Она, естественно, не успевала, и, когда мать Бранда вошла в кухню за час до назначенного срока, Изабелла несколько минут не могла прийти в себя.

Шестидесятилетняя Мэйрид с острым взглядом черных глаз-пуговичек, со здоровым румянцем на щеках и облаком серебристых волос на голове напомнила Изабелле яркую тропическую птицу из ее родных мест.

— Я решила, что надо дать вам привыкнуть друг к другу прежде, чем соваться, — объявила она, переступив через порог и обводя взглядом кухню. — Хмм. — Потом она отправилась инспектировать спальню. — Похоже, у вас нет места для гостей. Понятно. Ничего, я заказала номер в «Шератоне».

Бранд усмехнулся.

— Ты мудро поступила, мама. Иначе тебе пришлось бы утром наслаждаться моей стряпней.

Мэйрид пожала плечами и бросила быстрый взгляд на Изабеллу, которая тотчас залилась горячим румянцем.

— Бранд считает, что готовит лучше меня.

— Бранд — дурак, — заявила Мэйрид, взмахнув ручкой. — Что ж. Тогда мне лучше пригласить вас обоих на обед. Тут есть один ресторан, в котором мне хотелось бы побывать. Мне сказали, они выращивают рододендроны. А я их ужасно люблю.

— Вряд ли они есть в меню, — сухо отозвался Бранд. — Извини, мама, но я жду звонка от клиента.

— Хорошо. — Мэйрид взялась за сумку. — Значит, мне представляется великолепная возможность получше познакомиться с Изабеллой. Пойдем, дорогая. Мой сын предпочитает нашему обществу одиночество.

— Совсем нет, — пошел на попятную Бранд. — К сожалению, у меня нет выбора.

— Ерунда.

Изабелла хотела было сказать свое слово, но Бранд улыбнулся матери и конфликт был исчерпан. Мэйрид напористостью могла поспорить с двумя бульдозерами, и не успела Изабелла моргнуть глазом, как она уже вызывала по телефону такси.

Ресторан, окна которого выходили в сад, был ярко освещен разноцветными лампами. Поначалу Изабелла нервничала, но едва они уселись за столик, как она уже была во власти обаятельной свекрови. Мэйрид, какой бы прямолинейной она ни показалась при первом знакомстве, была не злобной мегерой, а на редкость очаровательной и мудрой женщиной.

— Не давай моему сыну понукать собой. Он упрямый, как его отец. Не волнуйся, он со всем справится. А ты не должна забывать о себе. Выпьем шампанского?

— Я стараюсь. — Изабелла провела пальчиком по краю стола. — Но…

Она умолкла, потому что подошла миловидная светловолосая официантка, и Мэйрид заказала шампанское. Когда с заказом было покончено, она вновь повернулась к Изабелле.

— Ну? — доброжелательно переспросила она. — Ты уверена?

— Да… Я… — Она увидела, что Мэйрид улыбается, и ей стало совсем легко. — Уверена. Но он все еще влюблен в Мэри.

— Мэри? А, ну да. Прелесть. Правда, немножко избалованная. Наверное, и ты тоже. Но ты должна понять, что мужчина не может совсем оправиться после такой потери за три месяца. Это даже было бы нехорошо, что там ни говори.

— Конечно. Но он вечно занят и почти не разговаривает со мной…

— Что поделаешь, дорогая. Он должен обеспечить тебя, может быть детей.

— Детей? — печально рассмеялась Изабелла. — Детей не будет, миссис Райдер. Вы же видели нашу спальню.

— Видела. Но это же не значит, что… О Господи… Понимаю. — Мэйрид постучала пальцами по столу. — Придется тебе набраться терпения. Это трудно, я знаю. Но ты еще совсем молоденькая. Поверь мне, дорогая, в один прекрасный день ты будешь прекрасной женой моему сыну.

— А он будет мне прекрасным мужем? — спросила Изабелла, крутя в руках салфетку и глядя в окно на побеги киви на шпалерах.

Мэйрид рассмеялась.

— Вот это я понимаю. Ты права. Он будет тебе хорошим мужем. А если нет, тогда поговорим. А пока давай есть и пойдем посмотрим на знаменитые рододендроны, пока не стемнело.

Трапезу они завершили уже подругами и минут через пятнадцать, разомлев от шампанского, отправились любоваться цветами. Пока они шли по тропинке между рододендронами и азалиями всех оттенков от ярко-красного до белого, Изабелла вспоминала прекрасные закаты у себя дома, вдыхала чудесные ароматы и улыбалась. Мать Бранда не сомневалась в том, что у нее все получится. Может быть, она права и надо еще постараться?

Несколько дней, пока Мэйрид оставалась в Ванкувере, были самыми счастливыми с тех пор, как Изабелла вышла замуж за Бранда. Они с Мэйрид ходили по магазинам, болтали и смеялись над Брандом, когда он, наморщив лоб, ворчал на мать, что-де она оказывает плохое влияние на его жену.

— Ха, — смеялась Мэйрид. — Не вали с больной головы на здоровую.

Изабелла не совсем поняла, что она хотела этим сказать, зато Бранд стал багровым и еще долго избегал смотреть матери в глаза.

Свекровь была совсем не похожа на мать самой Изабеллы, но это им не мешало. Очень скоро они искренне полюбили друг друга. Когда же Мэйрид уехала, в подвале стало еще хуже, чем раньше. Бранд был занят своим делом, и у него совсем не оставалось времени для жены.

Изабелла частенько забегала к Джуди, которая принялась учить ее готовить, но не могла же она все время проводить наверху. У Джуди был ребенок, не говоря уж о семье и собственных друзьях. И Изабелла, привыкшая постоянно находиться среди людей, нередко впадала в тоску от одиночества.

Как-то раз она налетела в коридоре на Гари.

— Что-то давненько не видно Бранда, — сказал он.

— Он очень занят. Я тоже его редко вижу.

С тех пор Гари под тем или иным предлогом стал заявляться к ней чуть ли не каждый день. Когда Изабелла поймала себя на том, что начинает поджидать его, она решила больше не ждать Бранда…

— Изабелла! — крикнул Бранд, придя домой неожиданно рано и учуяв непонятный запах в своей квартире.

— Я здесь! — Изабелла посмотрела на него с невинной улыбкой, на мгновение оторвавшись от чего-то на плите. — Ты великолепно выглядишь. Не думала, что ты сегодня так рано придешь.

Господи! Бранд закрыл глаза. Когда Изабелла так улыбалась, она напоминала ангела. Если бы только она была постарше. Если бы не ждала от него больше, чем он может дать…

Если бы она была Мэри.

— Вижу, что ты меня не ждала, — сказал он. — Ты опять готовишь. Мне кажется, я уже говорил…

Изабелла остановила его нетерпеливым движением руки.

— Помолчи. Сначала попробуй, а потом будешь говорить.

Он вздохнул. В своих тесных джинсах и красной рубашке она выглядела совсем девчонкой. Девчонкой, которой не терпится поделиться с подружкой своей тайной. Наверняка она опять что-то напридумала с едой. И все-таки Бранд не мог не улыбнуться.

— Обязательно? — спросил он. — Мне обязательно пробовать?

— Да, да. — Она подвинула ему стул. — Сядь.

— Сначала пойду переоденусь.

Изабелла покачала головой.

— Не надо. Ты прелестно выглядишь.

— Только не прелестно, Беллеца. Мужчины не бывают прелестными.

— Бывают, — возразила она, обезоружив его своей сияющей улыбкой, той самой улыбкой, которая покорила его, едва он в первый раз ее увидел.

Он потер шею сзади.

— Все равно переоденусь. Постарайся не сжечь себя, ладно?

Уже в спальне Бранд услыхал какой-то шум и хихиканье. Он замер на месте. Неужели эта маленькая нимфа знает, что делает с ним? В последние месяцы он похоронил себя в работе не только потому, что этого требовало дело, но и потому, что только таким образом мог удерживать себя на расстоянии и не множить зло, причиненное ей. Этого он никак не хотел. Он не мог себе это позволить не только из-за нее, но и из-за Мэри тоже.

— Почему, Мэри, почему? — бормотал он, снимая пиджак. — Черт побери, ты не имела права умирать, не имела права оставлять меня на волю этой прелестницы. Четыре месяца — слишком долгий срок для венца. Господи, я же не святой…

Но Бранд убеждал себя, что должен им быть. Она же совсем ребенок. Если еще хоть раз позволишь себе дотронуться до нее, будешь самым большим негодяем из всех, которые когда-либо брали в жены нелюбимых женщин.

Он вернулся на кухню, когда Изабелла уже наливала суп в тарелку.

Он попробовал. Суп оказался вкусным. И он ей так и сказал. Она просияла.

— Тебе, правда, нравится?

— Я бы не стал врать. Ты же знаешь.

— Это точно. В последний раз ты Бог знает что мне наговорил.

— Было за что.

Он видел, как она вздохнула.

— Есть еще. Ты любишь рыбу?

— Это зависит… — Она помрачнела, и он не стал продолжать. — Очень люблю, если ее хорошо приготовить.

Он был уверен, что рыба, приготовленная Изабеллой, обязательно будет пересушенной и безвкусной. Но она очень хотела ему угодить, хотя он и просил ее не подходить к плите. Ну что ему стоит притвориться. В конце концов, он найдет способ удержать ее подальше от кухни.

Однако, к его величайшему удивлению, окунь оказался совсем не пережаренным. Он был сочным и с аппетитной корочкой. Да и овощи, которые Изабелла подала на гарнир, таяли во рту. Ну а десерт мог бы удовлетворить самого придирчивого гурмана.

— Очень вкусно, — сказал Бранд, кладя на стол вилку и нож. — Поразительно. Где?.. Как?..

— Все Джуди. Я попросила ее поучить меня, а она сказала, что мне все дано от природы.

— Что от природы?

— Умение готовить, — ответила Изабелла с такой серьезностью, что он чуть не расхохотался, однако смеяться не стал, боясь ее обидеть.

Не сейчас. И вообще не надо. Очень она серьезно к этому относится.

— Тебе и вправду дано от природы, — подтвердил он.

— Ты не шутишь?

— Ну, конечно же, нет. Иди ко мне.

Он протянул руку, и она просияла, словно ее ждала награда.

Когда она была совсем близко, Бранд задумался, что ему делать дальше, но Изабелла сама приняла решение. Она уселась к нему на колени и обвила руками его шею.

Огонь загорелся у Бранда в крови. Он с трудом дышал, не в силах оставаться равнодушным к аромату ее волос, к женской прелести ее юного тела…

— Изабелла, — прошептал он. — Изабелла, ради Бога… Уйди.

Она лишь улыбнулась в ответ, тогда он встал сам и, приподняв, поставил ее перед собой.

— Никогда так больше не делай, — сказал он, поворачиваясь к ней спиной и изо всех сил стараясь взять себя в руки.

— Тебе не нравится? — жалобно спросила она, и он едва удержался, чтобы не повернуться к ней и не схватить ее в объятия.

И тогда он заговорил спокойно, словно это не он готов был уложить ее на стол среди тарелок.

— Не имеет значения. Просто не делай так больше, понятно?

Когда она не ответила, он наконец заставил себя посмотреть на нее.

— О Господи, ты похожа на птенчика, которому не досталось крошек. Извини, Изабелла, но…

Он беспомощно махнул рукой, не в силах закончить фразу.

Изабелла мигнула, а потом твердо сказала:

— Не извиняйся. Крошки мне не нужны.

Это точно, подумал Бранд. Тебе нужно все. Господи, помоги мне, ведь еще немного, и она бы получила что хочет.

Надо быть впредь осторожнее, когда подходишь близко к Изабелле Райдер.

— Идем, — сказал он. — Нам нужен… мне нужен свежий воздух. Погуляем.

Она кивнула, хотя не имела никакого желания гулять, и пошла за свитером, который ей тоже был ни к чему.

На дворе был май, и в воздухе стоял нежный, живительный аромат цветущей вишни. Пока они гуляли, у Бранда восстановилось дыхание и сердце уже не билось как бешеное.

Изабелла взяла его за руку, и он не оттолкнул ее.

С того дня кухня перешла во власть Изабеллы, и ей это очень нравилось. Во-первых, она нашла наконец себе занятие. Во-вторых, Бранду это тоже нравилось. Джуди оказалась права на все сто процентов. Природа наградила ее талантом поварихи, и она уже сама знала, когда надо в точности следовать рецепту, а когда можно пофантазировать. В итоге она решила, что освоилась достаточно и может приготовить угощение для кучи гостей, а не только для себя и Бранда. Правда, об этом можно было только мечтать.

Изабеллу пока занимало лишь настоящее, которое ее совсем не удовлетворяло.

Бранд теперь еще реже бывал дома, правда он забегал поесть, но и во время еды делал какие-то записи или невидящим взглядом смотрел в стену, словно планировал закладку целой империи, а не скромной авиалинии.

Изабелла довольствовалась его неизменным «спасибо», словно она не жена, а повариха. Сразу после еды он исчезал и появлялся чуть ли не под утро. Изабелла чаще всего ждала его, отчего он только хмурился и говорил, чтобы она шла спать.

— Не хочу спать, — заявила она как-то вечером после того, как он три дня подряд приходил очень поздно и от него попахивало виски. — Не хочу спать одна. Жаль, что тебя не устраивает мое общество.

— Устраивает, — выдавил он из себя. — Пошли.

— Не пойду. — Изабелла вскочила со стула и топнула ногой. — Это мой дом. Хочу — сплю, хочу — не сплю.

— Ты говоришь, как избалованная девочка. — Бранд покачал головой. — Ладно, не хочешь спать, сиди тут. Но, боюсь, у меня нет времени тебя развлекать. После того как я целый день ублажаю клиентов, у меня остается еще кое-какая работа.

Он положил портфель на стол.

— Свинья! — заорала Изабелла, слишком усталая и измученная, чтобы помнить о здравом смысле. — Если бы на моем месте была Мэри, ты бы нашел для нее время. Разве не так?

Бранд поднял голову. У него опять были пустые глаза.

— Мэри? Мэри мне бы ничего не сказала. Мы уже говорили об этом. Она бы поняла, что мне надо работать, если я хочу наладить дело. Иначе что мы будем есть, как ты думаешь? Изабелла, ты очень легко жила до сих пор. Всегда находился кто-нибудь, чтобы подать тебе руку, если тебе случалось споткнуться. А в моем мире, чтобы получить что-то, надо много и упорно работать.

Он вынул из нагрудного кармана ручку и постучал ею по столу.

— Лучше не смотри на меня так, словно хочешь насадить мою голову на кол. Отдохни. Не хочешь отдыхать, почитай книжку. Я бы купил тебе телевизор, но пока у нас нет денег. А теперь, если не возражаешь, я займусь делом.

Изабелла смотрела, как он достает из портфеля пачку бумаг и раскладывает их на столе. Он не смеет думать о ней как о ненужной обузе. Никакой ошибки не было в том, что он привез ее в свой дом. Как он может? Если бы она захотела, она тоже могла бы быть покорной и тихой, как его дура Мэри, о которой он только и думает. Но зачем ей быть такой? Ладно. Он действительно должен работать. Все правильно. Но с ней-то он как обращается? Она ведь его жена и уже давно не девица.

— Свинья, — повторила она. — Ты, Брандон Райдер, — свинья. Противная скучная старая свинья.

— Ну и прекрасно, — отозвался Бранд, не поднимая головы. — Обещаю больше тебе не докучать. Если ты не будешь докучать мне.

— Ой, — вскрикнула Изабелла и хотела было вскочить, чтобы еще раз стукнуть ногой, но вовремя вспомнила, что не надо давать Бранду повод думать, будто она — избалованное дитя, которое не понимает серьезных дел взрослых людей.

К тому же ей уже расхотелось сражаться. Ссутулившись, она отправилась в спальню.

— Изабелла, — остановил ее тихий, но властный голос Бранда.

— Что? — спросила она, не поворачиваясь.

— Изабелла, я понимаю, как тебе тяжело жить в чужой стране далеко от всех, кого ты любишь, и от всего, к чему привыкла. И я совсем не так терпелив, как должен был бы быть, не уделяю тебе достаточно времени…

— Не от всех, кого я люблю, — сказала Изабелла.

— Как?

— Далеко не от всех, кого я люблю.

— Что ты хочешь… А, понятно. Господи!

Услышав что-то похожее на изумление и ярость в его голосе, Изабелла обернулась. Бранд с ужасом смотрел на нее. В углу тихо с натугой заработал холодильник. Скоро придется его чинить.

— Все в порядке, — проговорила Изабелла. — Я знаю, что ты меня не любишь.

Тем не менее она с удовольствием заметила, как стесненно он дышит и как напрягает все силы, чтобы казаться спокойным.

— Ты мне очень нравишься. Иногда. И я знаю, что нравлюсь тебе. По крайней мере, я тебе нужен. Но ведь тебе еще нет восемнадцати, Изабелла. Ты представления не имеешь, что такое любовь.

— А Мэри имела?

— Да. Я так думаю, потому что она вышла за меня замуж.

— Я тоже вышла за тебя замуж.

— Это другое. У тебя мог быть ребенок. У нас не было выбора.

— При чем тут ребенок?

— При том. — Бранд долго смотрел в потолок, потом перевел взгляд на жену и спросил, словно предлагал ей выпить чаю: — Изабелла, ты хочешь вернуться домой?

У нее сердце перевернулось в груди.

— Я не могу вернуться, ведь я твоя жена.

— Ну, это же не пожизненный приговор. Ты не беременна. Твои родители наверняка примут тебя обратно. Разве нет?

— Примут. Но я не хочу. Папа потребует, чтобы я во всем подчинялась ему.

Бранд невольно улыбнулся.

— А разве я требую не того же?

Она возвратила ему улыбку.

— Здесь у женщин больше свободы. В моей стране мы должны беспрекословно подчиняться мужчинам. Ну… большей частью. Если я сейчас вернусь, папа решит, что я сдалась. И он захочет, чтобы я вышла замуж за Хосе Веласкеза, коль мое замужество будет аннулировано.

— Аннулировано?

Холодильник затих.

— Это можно устроить.

— Понятно. Значит, какой бы я ни был скучный и противный, я все же меньшее из двух зол, правильно?

Неужели он считает это забавным? Не может быть. Должен же он понять, что ее любовь к нему — не игрушки. Не ребенок же она в самом деле. Изабелла вздохнула. Наверное, во всем виноваты ее жалобы на то, что он поздно приходит и не уделяет ей внимания. Теперь уже слишком поздно. Надо что-то придумать, чтобы он захотел ее. Чтобы она стала желанной для него.

Но сначала надо убедить его не отсылать ее домой. И сердце у нее забилось в ритме тарантеллы, когда ей в голову пришла новая мысль.

— Пожалуйста, не отсылай меня домой. — Она округлила глаза и одарила его той самой нежной улыбкой, которая когда-то пленила Хосе. — Я хочу остаться здесь с тобой.

Бранд закрыл глаза и вздохнул.

— Хорошо. Не отошлю.

И он скрипнул стулом, вновь повернувшись к своим бумагам.

Изабелла прижала руки к груди и вознесла жаркую молитву Всемилостивейшему Господу. Что было бы, если бы она совсем оттолкнула Бранда от себя? Что было бы, если бы он отослал ее домой?

Она бы такого не выдержала. Даже от одной мысли об отъезде у нее слезы наворачивались на глаза.

Круто развернувшись, Изабелла бросилась в спальню. Если ей надо поплакать, она не будет унижаться перед Брандом.

Тихо закрыв за собой дверь, она, не раздеваясь, легла на кровать. Вновь заработал холодильник, и его монотонное жужжание понемногу усыпило ее.

Проснувшись, она заметила, что в комнате темно и кто-то накрывает ее одеялом.

— Бранд, — сонно прошептала она.

— Шшш. Спи. — Он погладил ее по щеке. — Это я. Спи.

Она не совсем поняла, но все же ей показалось, что он коснулся холодными губами ее лба. Потом скрипнула соседняя кровать, и все опять стихло.

— Белла, ты не могла бы побыть с малышом? Всего час. Он простудился, и мне не хочется тащить его на дождь. Или я отвезу его к маме?

Изабелла, часто моргая, смотрела на веснушчатую женщину с увесистым свертком в руках.

— С малышом? Но, Джуди, я совсем ничего не знаю.

— Неважно. Он спит. Если будет очень жарко, разверни его. Мне позвонили из агентства. Намечается работа.

Только теперь Изабелла обратила внимание, что на ее подруге узкая юбка и блузка вместо замызганных джинсов и ковбойки в молочных пятнах. Бывший муж Джуди присылал ей довольно много денег, однако она отчаянно искала работу.

— А кто будет присматривать за Билли, если ты пойдешь работать? — спросила Изабелла.

Джуди рассмеялась.

— Не беспокойся. Мама согласилась. Это, правда, всего на один час. Ну, пожалуйста.

Ну как она могла сказать «нет»? Джуди, а не Бранд, помогала ей с языком, показывала, где лучше покупать продукты и как готовить еду. И Джуди терпеливо выслушивала ее жалобы. Другой подруги у нее не было.

— Конечно же, я посижу, — сказала она, принимая из рук Джуди сверток в одеяле. — Что мне с ним делать?

Джуди вдруг растерялась.

— Знаешь, Белла, лучше я отвезу его маме.

— Нет. Все будет в порядке. — Она улыбнулась Билли, постаравшись изобразить материнскую нежность. К счастью, Билли спал и ничего не видел. — Я положу его на кровать.

Джуди просияла.

— Да. Я уверена, что он не проснется. Спасибо.

Изабелла улыбнулась и пожелала ей удачи.

Изабелла тихонько сидела в кухне, когда минут через десять кто-то громко постучал в дверь. Она подскочила, услыхав писк младенца.

В дверь постучали еще раз.

Ойкнув, Изабелла побежала открывать нежданному гостю, заранее приложив палец к губам. На пороге стоял Гари с букетом розовых гвоздик в руках.

— Подумал, что неплохо бы тебя чем-нибудь порадовать, — сияя, проговорил он. — Бранда, конечно, нет?

— Он работает, — как всегда, не дала мужа в обиду Изабелла. Тут Билли заорал во все горло. — Ты разбудил ребенка.

— У тебя нет ребенка, — заметил Гари.

— Да? А кто это кричит тогда?

— Сын Джуди? Можно войти? Цветы надо поставить в воду.

— Ну конечно. Спасибо. Очень мило с твоей стороны.

Она знала, что ее голос звучит ненатурально, но в эту минуту ее больше заботил младенец, чем Гари.

Он пошел на кухню искать что-нибудь под цветы, а Изабелла побежала в спальню посмотреть, что там с Билли.

Ей сразу стало ясно, что ее старания ни к чему не приведут. Как только Билли увидел ее вместо своей мамы, он мгновенно понял, что с окружающим миром не все ладно, и тут же дал об этом знать.

В дверях появился Гари.

— Почему он плачет?

— Не знаю. Ты умеешь обращаться с детьми?

— Нет… — Он помедлил, потому что в это время Изабелла наклонилась над ребенком и в вырезе ее блузки стали видны крепкие груди. — Дай-ка мне взглянуть.

В мгновение ока он оказался возле кровати и застыл на месте, задумчиво опустив голову.

Как только Изабелла поняла, куда смотрит Гари, она отвернулась и взяла ребенка на руки. Одеяльце было мокрым, и до ее ноздрей долетел малоприятный запах.

— По-моему, он кое-что натворил.

— Вероятно, — мрачно проговорил Гари. — Может быть, если ты его положишь, он опять заснет?

— Он спал. Если бы ты не забарабанил в дверь…

— Я принес тебе цветы.

Он выглядел таким расстроенным, что Изабелла пожалела о своих словах. Она нравилась Гари, и он с удовольствием бывал с ней, чего нельзя было сказать о ее муже!

— И какие красивые! Как ты думаешь, Гари, что мне с ним делать?

— Думаю, надо его переодеть. Тогда, может быть, он замолчит и мы сможем поболтать.

— Кажется, Джуди оставила все что нужно. — Она отвернула одеяло. — О, Господи! Все промокло. Гари, принеси из ванной полотенце.

Пока он ходил, Изабелла развернула одеяло и бросила его на пол, после чего, морща нос, принялась расстегивать на ребенке комбинезон.

— Напомни мне об этом, когда я заговорю о детях, — пробормотала она, когда Гари вернулся с двумя полотенцами.

— Обязательно напомню, если ты дашь мне такую возможность.

Изабелла, пожалев о своих словах, не повернулась к нему, хотя знала, что Гари не сводит с нее глаз.

Сняв все с Билли, она устало поглядела на него и села на кровать, отчего он тотчас заорал еще громче. Гари сел рядом с ней, щекоча ей своим дыханием шею.

— О Господи, — повторила она. — Гари, я не знаю, что делать.

— Я тебе помогу. — Гари наклонился над Билли так, что она оказалась в его объятиях. — Для тебя, красавица, я на все готов.

— Пожалуй, хватит, — сказал Бранд, появляясь в дверях. — Ты о чем думаешь, Изабелла?

Изабелла, которая не отрывала глаз от Билли, резко выпрямилась и головой ударила Гари в подбородок.