Жидкий пепел

Глава 19

Мои глаза были закрыты, но мне не нужно было видеть. Зрение лишь отвлекало бы от его прикосновений, тепла его кожи, силы его рук, одержимых толчков его бедер.

— Я всегда хочу большего, — прошептал Брендон и вошел глубже, заставляя меня задохнуться.

Я вонзила ногти ему в спину при приближении очередного оргазма, он медленно и целенаправленно вытягивал его из меня с нужным темпом и давлением. Он втянул в рот мочку моего уха, упираясь в меня грудью, пока наши сердца неистово бились в такт друг другу. Я слушала его дыхание, пока мое прерывалось.

— Покажи мне, насколько это хорошо, — пробормотал он у моей щеки.

Я подняла руки и почувствовала под пальцами его бороду. Обхватив ладонями его лицо, я приподнялась и прижалась губами к его губам. Поглаживанием языка, нежным потягиванием его губ, пальцами, зарывшимися в его волосы, и телом, призывающим войти глубже, я пыталась показать ему свое наслаждение. Брендон простонал мне в рот, когда я начала пульсировать вокруг него, и сбился с ритма, кончая надо мной — внутри меня.

Мы оба тяжело дышали, и я, наконец, открыла глаза. Брендон наблюдал за мной с тревогой во взгляде. Я могла ощутить повисший вокруг нас страх и осознание того, что здесь, в постели, мы начали обретать что-то реальное.

Я держала в ладонях его лицо, надеясь, что в этот раз он не отстранится. Он закрыл глаза, и я практически увидела его внутреннюю битву. Я просто хотела знать, за что он борется.

Брендон наклонился и поцеловал меня в ладонь, перед тем как оттолкнуться и перевернуться на спину рядом со мной. Мы смотрели в потолок, а на улице начинался дождь, тяжелые капли застучали по окнам. Он подкурил сигарету и протянул ее мне. Я взяла ее, приветствуя напоминание о том, что уцелела.

Я задумалась о первой ночи, когда встретила Брендона, и последней, когда курила. С тех пор многое изменилось, и пусть я теперь сломлена, одинока и изранена — я снова преисполнена оптимизмом.

Брендон передал мне пепельницу и подкурил сигарету себе, а я села, скрестив ноги.

— Я не могу ничего обещать тебе, — произнес Брендон.

Я взглянула на него, он изучал мои глаза, прежде чем я отвернулась.

— Я хотел бы. Я хотел бы попросить тебя стать моей девушкой, чтобы у нас были нормальные отношения, но не думаю, что я на них способен. Я причиняю боль людям, которые заботятся обо мне. Все время.

Я кивнула, не знаю, почему. Мне не понравилось ничего из того, что он сказал, и тем более не понравилась мысль о том, чтобы снова подвергнуть себя страданиям. Я уже ощущала его отчужденность, то расстояние, что он сохранял между нами. Знаю, что однажды мои чувства к нему усилятся, и все станет лишь мучительнее. Если мы собираемся продолжать это, чем бы оно ни было, нам нужно установить границы, и я должна дать понять ему, что мне не нужно, чтобы он что-то обещал. Надеюсь, что сама поверю в это.

— Я не жду, что ты исцелишь меня, Брендон, — я снова затянулась и сбросила пепел в пепельницу. — Не хочу, чтобы ты осторожничал, думая, что я ищу спасения. Не ищу.

Брендон взял меня за руку и переплел наши пальцы. Наши взгляды встретились, и моя защита ослабла.

— Я не думаю, что тебя нужно спасать. Если бы думал, нас бы здесь не было.

Опустив взгляд на наши руки, я обвела букву F на его пальце. (Примеч. первая буква слова FEAR — СТРАХ, на пальцах Брендона).

— Ты тоже что-то значишь для меня, — прошептала я, испугавшись произнести это слишком громко.

Он сжал мою руку, и я встретилась с ним взглядом.

— Это все, чего я хочу. Просто что-то значить, — сказал он.

Я мгновенно успокоилась и почувствовала, как улыбка появилась на моих губах.

Ни ожиданий. Ни разбитых сердец.

Брендон ухмыльнулся, заметив, что я расслабляюсь.

Как я раньше не замечала восхищения в его взгляде?

Забравшись на него, я оседлала его колени и затушила наши сигареты в пепельнице. Кончиками пальцев я расчесала его бороду, слегка проведя ногтями по подбородку. Он разглядывал мои глаза, лаская ладонями мои бедра.

— Никаких обещаний, — наклонившись, я поцеловала его мягкие губы.

Брендон поднял руки и обхватил ладонями мою голову, прижимая лбом к своему лбу.

— Никакого притворства.

Субботним утром я стояла в ванной Брендона, собираясь уходить.

— Думаю, ты самая потрясающая женщина из всех, кого я видел. Без сомнений, у тебя самая лучшая задница, — сказал он.

Я рассмеялась, затягивая волосы в хвост, встретившись с ним взглядом в зеркале. Такое чувство, будто прорвало плотину, и теперь Брендон мог рассказывать мне все, о чем думал.

— Я еще не пугаю тебя? — прошептал он мне в шею, обхватив руками талию.

Я покачала головой и улыбнулась его отражению.

— Нет. А я пугаю тебя?

Брендон усмехнулся, скользнув рукой мне в трусики. Я прикусила губу, борясь за контроль над своим телом.

— Может, немного, — прошептал он мне на ухо.

Когда средним пальцем он скользнул в меня, я ахнула, проиграв битву.

— О, да? — я втянула воздух. — Ты не выглядишь напуганным.

— Я хорошо это скрываю, — признался он и скользнул языком по моей шее.

Я простонала, когда большим пальцем он поласкал клитор.

— Поэтому я тебе нравлюсь? Потому что пугаю тебя? — спросила я между вздохами, и уронила голову ему на грудь.

— Да, наверное, — пробормотал он прямо перед тем, как провести зубами по моему плечу.

Я улыбнулась, но он быстро сорвал улыбку с моих губ, начав быстрее кружить большим пальцем по клитору. Я зажмурилась, почувствовав его дыхание на своей коже.

— О, боже, Брендон.

— М-м-м… люблю, когда ты так произносишь мое имя, — промурлыкал он, добавляя еще один палец.

Через несколько секунд я дрожала в его объятиях, кончая ему на руку. Я не смогла бы контролировать свою реакцию на него, даже если бы попыталась. Он владел мной, и я знала, что это опасно, но мне было все равно.

— Превосходно, — прошептал он.

Убрав руку и поцеловав меня в шею, Брендон шлепнул меня по заднице и вышел из ванной.

Я смотрела в отражение своих сияющих зеленых глаз и улыбалась.

Спустя пару минут я вошла в гостиную и обнаружила Брендона сидящим на диване и скручивающим косяк.

— Ты каждый день куришь травку? — спросила я, сев рядом с ним и натягивая шлепанцы.

Он взглянул на меня, облизывая бумагу.

— Да. А что? Тебя это не устраивает?

Я пожала плечами.

— Нет. Не то чтобы я была против. Мне просто любопытно. Я курила каждый день на протяжении нескольких недель, но спустя какое-то время осталось лишь чувство онемения. Но в то время я была в глубокой депрессии, поэтому…

Брендон поджег конец косяка и глубоко затянулся. Он перевернул руку ладонью вверх, казалось, изучал ее, обдумывая то, что я сказала.

— Я начал курить, когда ушел из пехоты. Это спасало от кошмаров.

Я нахмурилась, когда он снова затянулся.

— Они еще мучают тебя? Кошмары?

Он покачал головой.

— Не-а, не совсем. Я просто плохо сплю. Травка помогает.

Я кивнула и посмотрела в окно на улицу, думая о том, как мало он спал при мне. Я вспомнила утро, когда пыталась рассмотреть его татуировки и его реакцию на мою попытку.

— У тебя ПТСР? (Примеч. Посттравматическое стрессовое расстройство — возникает в результате психотравмирующих ситуаций, выходящих за пределы обычного человеческого опыта и угрожающих физической целостности человека).

Брендон пожал плечами и провел рукой по волосам. Я узнала этот жест. Ему становилось некомфортно.

— Веришь или нет, Афганистан — наименьшая из моих проблем. Я был охренеть как испорчен еще до того, как вступил в морскую пехоту.

Он взглянул на меня, и я попыталась взглядом заверить его, что не осуждаю. Мне просто хотелось узнать побольше.

— Не беспокойся, я не сумасшедший или типа того — ну, не настолько сумасшедший, — сказал он ухмыляясь и снова затягиваясь косяком.

— Я и не беспокоюсь.

В истории Брендона отсутствовала часть, о которой я хотела узнать. Что с ним случилось? Его преследует то, что произошло в приемной семье? Что с его родной семьей? Я боялась спросить у него лишнее.

— Не хочешь потусоваться со мной сегодня? — спросил он, откидываясь на спинку дивана.

Я взглянула на него и улыбнулась, пока он барабанил по моей ноге пальцами.

— Я должна сходить домой принять душ.

— Ладно.

— Но я могу вернуться.

Брендон приподнял губы в кривой ухмылке.

— Ладно.

Он так великолепен. Ну, очень.

— Что? — спросил он, придвинувшись ближе.

Я прикусила губу и посмотрела на колени, желая, чтобы щеки не пылали под его взглядом.

— Я просто никогда… — я рассмеялась, смущенная тем, что собираюсь сказать, — Я и подумать не могла, что ты заинтересуешься такой как я. Помню, как подумала, что я определенно не в твоей лиге, в ту первую ночь, когда мы впервые встретились в «Побуждении», а сейчас — вот он ты, смотришь на меня так, будто я так же прекрасна, как и ты.

Брендон ничего не сказал. Он просто сидел и смотрел, изучая своими голубыми глазами мои, после чего опустил взгляд на мои губы. Наклонившись, он поцеловал меня так мягко, что этот поцелуй отозвался болью в моей груди.

— Ты и правда сумасшедшая, — произнес он.

Я шлепнула его по плечу, и он рассмеялся.

— Давай-ка иди собирайся, чтобы я мог тебя куда-нибудь вытащить.

По дороге домой я вдруг поняла, что борюсь с волнением и легкомыслием, которые так и рвались наружу. Я хотела врубить музыку и петь во всю силу легких. Мне захотелось помечтать, но однажды я уже так сделала и до сих пор от этого не оправилась.

Помимо того, что есть, Брендон мне ничего не обещал. Мы признались, что питаем интерес друг к другу, но это не означает, что происходящее между нами продлится долго.

Я стояла на красном сигнале светофора, постукивая кончиками пальцев по рулю, когда услышала знакомый рев мотоцикла. Посмотрев в зеркало заднего вида, я ожидала увидеть Дерека, и меня накрыло волной эмоций, когда я поняла, что это не он. Боль была свежа, но с ней ощущалась и тоска. Лишь один этот звук нес в себе столько воспоминаний, что хватит до конца жизни.

Пожалуй, из этого и состояла жизнь — из череды моментов и воспоминаний. Некоторые были хорошими, некоторые плохими, но все вместе они определяли, кем мы являемся. Возможно, в наших силах выбирать моменты, определяющие нас. Возможно, эта сила — все, что у нас есть.

Биип.

Я заморгала, когда водитель позади меня просигналил, и я поняла, что сигнал светофора сменился на зеленый.

Когда я добралась до своей квартиры, почти наступил полдень. Мы с Брендоном не работали до восьми, поэтому времени у нас было достаточно. Я просто надеялась, что смогу немного вздремнуть. Я не привыкла работать допоздна и, зная Брендона, я, скорее всего, не смогу спокойно поспать после работы.

Бросив сумку на стол, я достала свои чаевые и добавила их в конверт, где прятала все свои деньги. Только я отошла от стола, как в сумке зазвонил телефон. Я схватила его и проверила экран.

Мама.

Я почти год не разговаривала с мамой. Лиз говорила, что она спрашивала обо мне, но я уклонялась от звонка ей.

— Алло?

— Пенни?

Я улыбнулась, как только услышала ее голос. Я скучала по ней.

— Привет, мам. Как ты?

— Ох, я справляюсь. Старею, но думаю, что это неизбежно. Как у тебя дела?

— Я в порядке.

— Лиз рассказала мне… о твоем замужестве.

Я прикусила щеку, ожидая «я тебя предупреждала», но этого не последовало.

— Мне так жаль, милая. Как продвигаются дела?

Глаза у меня наполнились слезами, и я села за стол, облегченно выдохнув.

— Было тяжело, но я справляюсь. Было много драмы, но, думаю, все наконец-то закончилось.

— Мы с твоей сестрой всегда готовы поддержать тебя, если будем нужны. Ты ведь знаешь это?

— Да, знаю. Я бы позвонила тебе, но… я запуталась. Ты предупреждала меня не выходить так рано замуж. Я жалею, что не послушалась тебя.

— Ох, не будь так строга к себе, солнышко. Это пустая трата времени. Кроме того, мне следовало быть более понимающей. Я была на твоем месте. И должна была вспомнить, каково это.

Я сидела в шоке. Моя мать признается, что была неправа?

Она рассмеялась, и это заставило меня улыбнуться.

— Ты еще здесь?

— Да, я все еще здесь.

— Знаю, ты не привыкла слышать, как я признаю свои ошибки, — она снова рассмеялась. — Я тоже немного упряма.

— Я скучаю по тебе, мам, — глаза защипало от слез, когда я осознала, как сильно соскучилась.

— Я тоже по тебе скучаю, Пенни. Просто береги себя, ладно? Делай то, что приносит счастье. Все остальное образуется само собой.

— Хорошо.

— Может, ты сможешь прилететь к нам на каникулы? Как думаешь?

— С радостью.

— Не пропадай.

— Не буду. Люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю.

Улыбаясь, я повесила трубку. Разговор с мамой будто воскресил мое сердце. Ее безусловная любовь была защитным коконом, который я так отчаянно хотела и в котором всегда нуждалась. К тому же, перемены теперь не так сильно пугали.