Жидкий пепел

Глава 1

Лежа в холодной постели под бельем из египетского хлопка, где-то между своими грезами и адом, я скользнула ногами взад-вперед. Это мой утренний ритуал — держаться изо всех сил за те немногие моменты покоя, предоставленные моим подсознанием. Я могла быть кем угодно в своих мечтах.

Начали вторгаться звуки реальности — играющие на улице дети, щебечущие друг с другом птицы. Повернувшись на бок, я застонала, ощутив боль в голове и скованность в шее. Я старею. Сегодня мой день рождения, и мне теперь официально тридцать — большие три-ноль.

С неохотой разлепив глаза, я посмотрела на будильник на тумбочке Дерека. Уже было почти девять тридцать, но это мало что для меня значило. Мне было некуда идти, некого видеть. Вопреки здравому смыслу, я шире открыла глаза и медленно села, оглядывая комнату, чтобы понять, вспомнил ли Дерек. Может, он оставил записку или цветы.

Ничего.

Я крепко стиснула зубы и упала обратно на подушку, уставившись на крутящийся надо мной деревянный потолочный вентилятор. Я ощутила знакомый укол печали и сожаления, ползущий из моего нутра. Чтобы заглушить боль, я впилась зубами в нижнюю губу, пытаясь побороть свою естественную реакцию. Я твердила себе, что успокоюсь, и со временем все пройдет.

«Но это твой день рождения», — напомнил дьявол в моей голове.

Так что, прежде, чем я его проигнорировала, позволив себе вновь ощутить стыд и вину, я встала с постели и отправилась в ванную, где меня дожидался оранжевый пузырек «Ксанакса». (Примеч. «Ксанакс» — транквилизатор с противосудорожным, седативным и снотворным действием).

Я была с похмелья, но в этом не было ничего нового. Постоянная головная боль и дискомфорт в животе были нормой, как и ожидалось. Когда стакан наполнился водой, я посмотрела в зеркало на свои воспаленные зеленые глаза. Было время, когда я смотрела в них с гордостью, а в ответ они были полны надежд и обещаний. Теперь же, все, что я в них видела, было тусклыми омутами разочарования.

Вздохнув, я закинула таблетку в рот и запила глотком воды. После того как почистила зубы, избегая смотреть на свое отражение, я отправилась на кухню, чтобы заварить кофе. Деревянный пол холодил мои босые ноги.

Я засыпала кофе в фильтр, когда зазвонил домашний телефон. Я его проигнорировала, позволив автоответчику проделать за меня всю работу.

Глубокий и уверенный голос Дерека прозвучал через динамики: «Вы позвонили в дом Бейлоров. Сейчас нас нет дома, поэтому оставьте сообщение, и мы перезвоним вам, как только сможем».

Бииип.

— Детка, проснись.

Услышав его голос, я замерла и закрыла глаза, почувствовав, как от наворачивающихся слез защипало в носу.

— Пенелопа. Просыпайся, детка. У тебя день рождения! Ты думала, я забыл, не так ли? Я рано вернусь домой, так что будь готова. Мы куда-нибудь сходим!

Схватившись руками за край стойки, я свесила голову, почувствовав, что сердце снова пытается исцелиться.

Какое же глупое это сердце, всегда борется за выживание, даже когда это бесполезно. Любое сердце разбивается и, в конце концов, умирает. Это лишь дело времени.

Я могла рассмотреть пылинки, парящие в луче света. Крошечные кусочки грязи медленно опускались вниз. Забавно, что даже пыль кажется значительной и прекрасной, когда вы влюблены и счастливы.

Я ощутила, как Дерек заскользил своей теплой, грубоватой ладонью по моей руке, и маленькие волоски встали дыбом.

— С добрым утром, красавица.

Тепло прилило к моим щекам, когда я встретила его томный взгляд.

Я потеряла с ним свою девственность всего восемь часов назад. Сначала я была в ужасе, но, в конце концов, охотно отдала ее ему. Мы были вместе всего несколько недель, но ни с кем раньше я не чувствовала себя так, как с Дереком. Когда он на меня смотрел, то ничего не замечал вокруг. В такие моменты его мир вращался вокруг меня. Еще никогда я не была центром чьей-то вселенной.

Улыбка растянулась на моих губах.

— Доброе утро.

Он задержался взглядом своих карих глаз на моих глазах, после чего наклонился, нежно меня целуя. От него пахло мятой и обещаниями. Я чувствовала, как сердце набирает скорость, пока его требовательный язык скользил по моему. Он отпустил мою руку и убрал мои запутанные волосы ото лба как раз перед тем, как разорвать наш поцелуй. Дерек изучал мое лицо, как будто в нем был какой-то тайный смысл, который он пытался разгадать.

— Я люблю тебя, — сказал он.

Я запомнила, как выглядели его губы, когда он произносил эти слова.

Я люблю тебя.

Я не была уверена, так ли это, но решила поверить ему. Я должна была, потому что тоже его любила.

Я сидела на полу ванной с открытым окном, флакон духов стоял на белой плитке рядом со мной и полотенцем, засунутым под дверь. Затянувшись терпким дымом от своего косяка, я задержала его в легких, позволяя им гореть, пока не пришлось выпустить дым, чтобы дышать. Я чувствовала, как мое внимание рассеивается, пока смотрела на голые ветви дерева, растущего за окном. В комнату проник холодный воздух, поднимаясь мурашками по моей коже. Я поднесла косяк к своим сухим губам и сделала еще одну затяжку, ощутив, как онемение начинает действовать. «Ксанакс», чашка кофе и травка… завтрак чемпионов.

Мотоцикл Дерека взревел на нашей улице, звук его глушителя становился громче с каждой секундой. Я быстро затянулась еще один раз, затем кинула бычок в унитаз и разбрызгала духи по комнате и своей рубашке. После того, как смыла воду, я подошла к зеркалу и посмотрела в свои глаза, на зрачки и радужку. Они были словно не мои. Словно больше мне не принадлежали.

Хлопнула входная дверь.

— Детка! Где ты? Ты получила мое сообщение? — прокричал Дерек, направляясь в сторону нашей спальни.

Я заползла обратно в постель и открыла книгу, притворяясь, что читаю днями напролет.

Через несколько секунд дверь открылась, но я отказывалась поднимать взгляд. Я слушала, как он шагает в ботинках в сторону кровати. Затем он присел, и матрас прогнулся под его весом.

— Я люблю тебя, малышка, — прошептал он мне в волосы.

Прикусив щеку изнутри, я сделала вид, будто эти слова не тревожат ноющий ожог в моей груди.

— Сегодня твой день рождения. Взбодрись.

Он смотрел на меня тем самым взглядом, который заставлял меня верить в то, что я единственная. Дерек улыбнулся мне, когда я сосредоточенно посмотрела в его глаза. Я все еще видела смотрящего на меня двадцатитрехлетнего парня — счастливого, беззаботного и импульсивного. Его квадратная челюсть и идеальные ямочки, безупречный загар и светло-карие глаза — все это скрывало уродство, которое он нес в себе.

— Давай, одевайся. Я забираю тебя.

Я покачала головой и медленно моргнула, почувствовав легкое головокружение от травки.

— Я не хочу никуда идти.

Он нахмурился, и черты его лица охватило разочарование.

Ну не тупица ли он?

— Почему нет?

Потянувшись, он попытался смахнуть волосы с моего лица, но я оттолкнула его руку. Ему нельзя было больше делать это для меня.

— О, ну брось, детка, не будь такой, — он наклонился и поцеловал меня в плечо.

Я чувствовала, как его тепло просачивалось в мои поры, пытаясь снова растопить меня.

— Прокатись со мной. Только ты и я… как в старые времена, — сказал он, и скользнул своей рукой по моей.

Он возвел свое невежество в ранг искусства, играя мной, как на отлаженном инструменте, который он тщательно создавал.

Самое дерьмовое в этом было то, что когда он говорил, что любит меня, я ему верила… до сих пор. Он будто воспринимал любовь как нечто неизменное, что никогда не колеблется или не ослабевает, но, опять же, я никогда не делала ему больно так, как он делал больно мне.

Я смотрела на себя в зеркало, проглатывая еще одну таблетку «Ксанакса». Я принимала их в течение нескольких недель, потому что я лучше буду находиться в состоянии оцепенения, чем признаю случившееся. Было тяжело признать то, что я больше не была счастлива, что мой брак не вышел таким, как я надеялась. Я хотела партнера, хотела провести остаток жизни с лучшим другом, но пока проходили года, становилось абсолютно очевидным, что Дерек не был этим человеком.

Я убедила своего врача, что у меня тревожное расстройство. Я знала симптомы, и после небольшого представления он дал мне рецепт, на который я надеялась. Это было неправильно и не решало мою проблему, но так мне стало проще проживать каждый новый день.

Пока ванная комната постепенно заполнялась паром, я бросила беглый взгляд на отрицательный тест на беременность в мусорной корзине. Он напомнил мне о моей неполноценности. Заставив себя отвести от него взгляд, я начала снимать с себя одежду, пока не поняла, что забыла полотенце. Халат чувствовался прохладным на моей коже, когда я надела его и босыми ногами бесшумно пошла по деревянному полу, чтобы взять полотенце из бельевого шкафа в коридоре.

Из кухни донесся знакомый голос Дерека:

— Ты знаешь, что небезразлична мне, детка.

Мое тело застыло, а сердце заколотилось в груди, пока эти слова разрушали его.

— Я просто не могу. Мне нужно время. Нет. Нет, я не сплю с ней. Она моя жена. Что ты хочешь, чтобы я сделал?

Я чувствовала, будто застыла во времени. Словно я была участником аварии и все вокруг двигалось, как в замедленной съемке, а я стояла в ожидании удара, разорвущего меня в клочья. Я ничего не могла сделать, чтобы остановить это.

— Мне нужно идти. Я позвоню тебе завтра, хорошо?

Я втянула воздух через нос и сделала шаг назад, стараясь не шуметь. Я не хотела, чтобы Дерек меня увидел. Я хотела знать что-то, чего не знает он, даже если это знание уничтожило меня. В этот раз в нашем браке я хотела немного контроля.

Я знала, что Дерек обманывал меня, еще до того, как услышала телефонный разговор. У меня не было никаких доказательств, но я знала. Мы оба были несчастны уже некоторое время, но ни у одного из нас не хватало смелости признаться в этом. Мы были так счастливы когда-то. Может быть, поэтому было слишком трудно признать, что наш брак не удался.

Правда была в том, что я не хотела знать правду. Лучше я останусь в неведении, если это будет означать, что я поверю ему, когда в следующий раз он скажет «я люблю тебя».

Я закрыла глаза и прижалась щекой к старой кожаной куртке Дерека. Ледяной воздух, хлеставший вокруг, не смог уменьшить тепло между нами. В этом всегда и заключалась проблема: наша любовь возгоралась слишком горячо и умирала слишком медленно.

С момента телефонного звонка прошла неделя, и я все это время была в оцепенении, надеясь, что все просто закончится. Но этого не происходило. Вместо этого время ускользало. Я знала, что должна была разобраться с ним.

Мышцы на спине Дерека напряглись, когда он свернул к пляжу. Мне не нужно оглядываться, чтобы узнать, куда мы едем. Он знал, что я любила океан, и постоянно использовал мою любовь против меня же.

Развернув мотоцикл к пустой стоянке, Дерек остановился и опустил ноги. Я слезла и, расстегнув свой шлем, сняла его, пока он глушил двигатель и устанавливал подножку. Он встал и перекинул ногу через сиденье. Я могла вспомнить времена, когда наблюдала за Дереком на его байке, и от этого зрелища в животе у меня порхали бабочки; времена, когда все, что он делал, было сексуальным и затягивало меня еще глубже. Теперь же, когда я смотрела на него, лишь ощущала кислый привкус во рту.

Стиснув зубы, я смотрела на шлем, сильнее сжимая его руками. Неужели она носила его?

Он больше не получит меня.

Протянутая рука Дерека появилась в поле моего зрения, и я, не глядя на него, вложила шлем в его ладонь. Я обняла себя, когда почувствовала сильный порыв ветра. Подняв голову, я посмотрела на океан и попыталась отключить те остатки эмоций, что у меня остались.

Повесив мой шлем на руль байка, Дерек снова протянул мне руку.

— Идем.

Я, наконец, встретила его взгляд, не желая показывать какую-либо слабость. А он пытался найти ее во мне. Сжав кулаки, я прошла мимо него в направлении берега. Дерек вздохнул. Этого одного вздоха, одного ничтожного звука раздражения было достаточно, чтобы привлечь мое внимание.

Развернувшись, я посмотрела на него снизу вверх.

— Почему мы здесь, Дерек?

Он открыл рот, чтобы ответить, но я не дала ему шанса:

— Я знаю.

Дерек нахмурился.

— Знаешь что?

Я подошла на шаг ближе, чтобы видеть, как вес моих слов потопит его.

— Я знаю, что ты трахал кого-то еще.

Стиснув зубы, Дерек пронзил меня взглядом. Видимо, искал намек на сомнения, но у меня их не было.

Он протер лицо руками и сделал глубокий вдох. Посмотрел на меня грустным, отчаянным взглядом, и подступил на шаг ближе.

— Я не...

— Почему? — закричала я. Мой голос надломился, предав меня.

Дерек не заслуживал моих слез.

— Почему ты не мог сначала уйти от меня? Почему должен был предать меня? Предать нас?

— Я не знаю, с кем ты там говорила, но я ничего не делал. Я люблю тебя, Пенни.

Я покачала головой и рассмеялась, но не потому, что меня это забавляло. Нет. Я смеялась, потому что он был полнейшим куском дерьма, и я уже начинала думать, что он верит в собственную ложь. Развернувшись, я снова направилась к берегу, и резкий ветер высушил слезы прежде, чем они покатились по моим щекам.

Я слышала, как он догоняет меня.

Почему он не может просто оставить меня в покое?

— Подожди. Эй, постой, — сказал Дерек, схватив своей большой рукой меня за локоть.

Я вырвалась из его хватки.

— Не смей, нахрен, прикасаться ко мне, Дерек, — с каждым шагом я все больше погружалась в себя. Когда мои сапоги коснулись песка, я повернулась к нему лицом. — Я знаю, что ты врешь! Я, черт возьми, слышала, как ты говорил с ней! — кричала я.

Дерек уставился на меня, и я видела, как он проглотил свою гордость, когда отрицание на его лице сменилось чувством вины.

— Это было ошибкой, Пенни. Я никогда не хотел… это ничего не значит. Твою мать! — он провел ладонью по коротким волосам.

Услышать от него подтверждение того, что я и так уже знала, было как проткнуть кинжалом мое умирающее сердце. Это оказалось гораздо больнее, чем я предполагала. Видимо, часть меня все еще надеялась, что я была не права.

— Это значит все, Дерек, — выплюнула я. — Ты отобрал у меня то небольшое чувство самоуважения, что у меня еще оставалось. И я ненавижу тебя за это.

Он нахмурил брови, когда услышал, что я использовала слово «ненавижу», и я ощутила толику удовлетворения от этого.

— Малышка, не говори так. Ты не имела этого в виду.

— Прекрати говорить мне, что я имела в виду! Прекрати говорить, что мне, нахрен, делать! Я больше не твоя. Я уже не тот человек. Разве ты не понимаешь? Ты убил меня! Пенелопа, которую ты знал, умерла, и она никогда не вернется!

Я внимательно наблюдала, как Дерек отвел взгляд и посмотрел на океан. Его подбородок задрожал, и глаза наполнились слезами.

Хорошо. Поплачь, мудак, надеюсь, твое сердце тоже разбито.

Одинокая слеза скользнула по его щеке. Он подошел ко мне, но на этот раз я не двигалась.

— Я знаю, что облажался. И буду сожалеть об этом каждый день до конца жизни. Только не отказывайся от нас.

Я смотрела в его карие глаза в поисках правды, хотя не уверена, была ли она когда-нибудь там.

— Почему? — слово соскользнуло с моих губ прежде, чем я остановила себя. — Зачем ты это сделал?

Дерек опустил голову и посмотрел на песок под нашими ногами. Я смотрела на его волосы, вспоминая, какими мягкими они ощущались между моими пальцами.

— Я не знаю.

— Не лги, Дерек. Скажи мне правду. Больше никакой гребаной лжи.

Взглянув на меня, он сглотнул, и его кадык дернулся. Он изучал мои глаза. Вероятно, раздумывал, что именно должен сказать.

— Если ты соврешь мне, клянусь Богом…

Дерек удивил меня, когда развернулся и сделал несколько шагов в направлении воды. Растирая руками лицо, он раздраженно выдохнул:

— Что ты хочешь, чтобы я сказал? Это была ошибка.

— Я хочу знать, почему ты это сделал, — пробормотала я, борясь с желанием опуститься на колени.

— Я был пьян.

Я вздохнула, слезы покатились по моим щекам, и я направилась обратно к стоянке. Если он не собирался быть честным, не было никакого смысла разговаривать.

Дерек схватил меня за плечо и развернул к себе лицом. Его челюсть была сжата, ноздри раздувались, а дыхание было учащенным.

Вот он. Тот мудак, которого он так усердно пытался скрыть.

— Ты винишь меня во всем, — воскликнул он, сверля меня разгневанным взглядом. — Ты хочешь знать, почему я это сделал, Пенелопа? Потому что не мог возместить тебе все то, что ты потеряла, решив выйти за меня замуж. Мне нравилось внимание, которое я получал от нее. Меня заводили острые ощущения.

Его слова резали по живому, я пыталась выдернуть свою руку из его хватки, но он схватил меня крепче.

— В чем дело? Разве ты не этого хотела? Правды? Правда в том, что ты закрылась в себе, Пенни. Я не знаю, что случилось, но ты перестала любить. Ты изменилась. Не я.

Я стиснула зубы, пока слезы наворачивались на глаза, размывая мне зрение, превращая мою жизнь в разбавленную версию того, чем она когда-то была. Мое сердце колотилось в груди. Будто еще за что-то боролось.

— Отпусти меня.

— В этом-то и проблема. Я не могу, — прорычал Дерек, прежде чем отпустить мою руку и уйти прочь.