Графоманка

Глава 11

Глава 11

Как сказал великий Гёте «Кто ищет – вынужден блуждать». Тоска по буквам заставила Леру прочесть найденный в нижнем ящике комода номер журнала «Сибирский раут». От корки и до статьи про крупного сибирского бизнесмена (а точнее - вора и преступника), мецената (ага, взяточника!) и спонсора (туда же), Глеба Гордеевича Графа. Материал пафосно перечислял заслуги сиятельства перед отечеством. Сотни новых рабочих мест (не считая крепостных и невольниц!), дороги, инфраструктура, торгово-развлекательные центры, драматический театр, библиотека - все в разной степени были обязаны своим существованием Графу. Храм даже с часовней! Но эта традиция у «меценатов» с девяностых пошла - за каждую загубленную душу строить религиозные объекты. Значит, как минимум, две взятки Верховному судье Граф отправил. Но, вот за то, что детские дома поддерживает и секции спортивные для детей из неблагополучных семей открывает - это несомненный плюс в карму. Если, конечно автор рекламного панегирика - Кристина, не сочиняла свой опус в благоприятную для зачатия фазу цикла. Слишком уж сладкими были полизывания, даже для проплаченной статьи.

Не бандит, а герой современного любовного романа! Квинтэссенция всех женских эротических фантазий.

Лера даже начала немного жалеть, что отказывалась от свиданий с парнями. Ее внутренней женщине явно не хватало опыта общения с мужчинами вне редакций и рабочего процесса. Она уверена была, что знаний, полученных из книг и из наблюдений за этими животными, достаточно, чтобы не связываться ни с одним из них никогда. Мелкие млекопитающие (маменькины сынки), приматы (ограниченные основными инстинктами), парнокопытные (прочие козлы и жвачные) - среди коллег и знакомых встречались даже грызуны с манией величия (в основном, в составе руководителей). Снаружи они были чисты, отглажены, всё в них блестело и поскрипывало, никаких признаков внутреннего скотства. Граф выделялся среди этого зоопарка своей исключительной плотоядностью, не сдерживаемой никакими заборами и ошейниками. Именно от таких Лера скрывала свою женственность, научилась сливаться со стенами, чтобы не попадать им на глаза. И вот, пожалуйста! Угодила прямо в пасть.

И теперь ей придётся без предварительной подготовки, на чистых инстинктах и интуиции вести неравный бой за свободу личности и право выбора! Женщина должна сама решать: с кем, где, когда и как. А Леру права выбора первых двух уже лишили. Оставалось сделать все возможное, чтобы «никогда» и «никак»!

До вечера Новодворская слонялась из угла в угол. Нервно листала журнал. На тринадцатой странице останавливалась, вглядывалась в глаза под строго сведёнными бровями, выразительно плевала на палец и продолжала листать дальше. И так раз семьсот. Она не могла собраться с духом и выйти из комнаты на осмотр достопримечательностей. Не хотела, чтобы хозяин расценил это, как согласие стать его «гостьей». Нет! У неё ещё есть шанс поторговаться.

В восемь вечера Лера, наконец, решилась. Отправилась привычным маршрутом на второй этаж. Несмело поскреблась в дверь нашкодившей кошкой. Кабинет оказался закрыт и Лера, пересилив желание вернуться наверх, пошла вниз по лестнице. Гостиную пересекла спортивной ходьбой, стараясь не смотреть по сторонам. Поразиться процветанию мафии мешали назойливые образы самца-поблядителя шкур у камина.

Она дошла до библиотеки, потопталась на пороге и повернула обратно. Пройдя через коридор за лаунж-зоной, Лера нашла выход в крытый бассейн. Огромное, темное помещение с ярко-бирюзовым прямоугольником в обрамлении цепочки шезлонгов разделяло спортзал и сауну. Тишину его нарушали только плески и хлюпание циркулирующей воды в бассейне, тихая музыка, глухие удары и металлический скрип со стороны тренажёрного зала. Лера замерла в нерешительности. Если он там? Подходящее ли это место для серьёзного разговора? Потому что просто не знала, сможет ли развидеть то, что уже увидела за стеклянной стеной.

Не сможет. Уже не могла…

Лера редко обращала внимания на степень развитости мускулатуры у мужчин. Собственно, никто из ее знакомых журналюг или фотографов никакими особенными внешними данными не выделялся. Да и сама Лера не считала физические характеристики важным критерием развития деловых или партнёрских отношений. Однокурсников, отращивающих мышцы на яичном порошке, считала интеллектуально ущербными. Даже над девчонками из общаги посмеивалась, когда те покупали абонемент в фитнес клуб на сэкономленные на обедах деньги. Теперь Лера, с удивлением для себя, догадалась - зачем.

И вернулась к тому же вопросу: уместно ли будет озвучивать своё деловое предложение горячему, влажному и почти голому мужику в совершенно не располагающей для этого обстановке?

Она смотрела на мощную блестящую спину Графа, сражающегося с гимнастической грушей, которая безропотно терпела размеренные удары его ног и кулаков, обмотанных эластичными лентами. Взгляд убежденной мужененавистницы бессовестно блуждал по потному, рельефному телу мужчины. Сколько ему? Внешне примерно тридцать пять - тридцать семь… Но ощущение, что он лет на десять старше. И дело не в седине, а в том, что под ней.

Граф бросил молотить по груше, подпрыгнул к перекладине турника, ухватившись за неё руками, и начал быстро подтягиваться, словно это было так же просто для него, как подниматься в лифте.

Лера забыла зачем пришла и для чего ее телу такая фигня, как дыхание. Она просто залипла на крепких, плавно перекатывающихся под кожей мышцах, на мощных мужских ягодицах, облепленных мокрой тканью шортов и слишком поздно сообразила, что Граф заметил ее присутствие.

- Ядерный потенциал увидела? - он подмигнул застывшей на пороге зала Лере. Густая, жаркая волна поднялась от низа живота к лицу, затопив розовым ее щёки и пьяно ударила в голову.

Граф двинулся вперёд, Лера непроизвольно отступила на шаг назад и встретила спиной стену. Мужчина снова скривил рот в ухмылке и, подхватив со скамейки полотенце, прошёлся им по голове и лицу, перекинул через шею.

- Я хочу нормально поговорить! - собралась, наконец, с силами личность.

- О, девочка созрела? - сверкнул Граф зубами и начал разматывать кулаки.

- Я хочу предложить сделку… - вступила в переговоры женщина.

- Ты? Мне? Сделку? - Граф опустился на лавку, широко раскинув мускулистые ноги и Лера напомнила себе, что смотреть ему в пах нельзя ни в коем случае. Она уверена была, что Граф ее антропологический интерес к нему, как к биологическому виду, обязательно переведёт на свой кобелиный язык.

- Да. Не генитальное решение нашей проблемы.

- Твоей проблемы! - он бровями намекнул, что в Лериных муках виновата она сама.

- Поверь мне, очень скоро она-таки станет целиком твоей. Со мной долго под одной крышей никто не уживается. Родителей хватило всего на десять лет. Хомяк издох через неделю, у меня даже луковица в банке побегов не даёт. Дольше всех бабушка продержалась. Но она закалённая была эпохой.

Глаза Графа сузились, ухмылка сползла с жёсткого лица. Он несколько раз прошёлся по девушке вязью холодного взгляда, от которого заложило уши.

- Лера, а ты меня боишься или боли? - вопрос прозвучал медленно, хрипло и будто из другого контекста.

Конечно, так поступают все абьюзеры, когда сталкиваются с кризисом аргументов - просто переводят стрелки на жертву манипуляции, внушая ей вину за всё на свете.

- У меня есть кое-что, что заинтересует тебя больше моего тела, - проигнорировала Лера и вопрос и стук собственных зубов.

Граф хмыкнул. Хотел что-то сказать, уже открыл рот, но, видимо передумал. Постарался сделать серьёзное лицо, однако лучики морщин у внешних углов глаз выдавали азарт.

- Есть, - согласился он после паузы, - но с удовольствием послушаю твою версию.

- Есенин, издания имажинистов двадцать первого года. Первый и третий тома. - выдохнула Лера, как скороговорку. - В твою коллекцию.

Сиятельство Моргнуло один раз и уставилось на неё, шевеля челюстью.

- А откуда у тебя Имажинисты? - поинтересовался Граф так, будто не просто собирает дорогую макулатуру, а разбирается в предмете. А так и не скажешь. Видимо, сломанный нос и шрам над бровью, любовь к золоту и цыганским рубашкам ввели Леру в некоторое заблуждение.

- Не важно. По рукам?

Граф опустил взгляд к кучке лент у ног и Лере показалось, что он задумался. Она нервно подёргала коленкой и даже скрестила за спиной пальцы, чтобы не спугнуть момент.

- Заманчиво. Но вынужден отклонить предложение.

Да, блин!

- Почему?

- Потому что Есенин явно проигрывает твоему сокровищу, да Лера? - он лучезарно улыбнулся, - Ещё никому не приходило в голову выкупать свою честь наследием великого поэта. Ее вообще никому не приходило в голову выкупать. Обычно мне ее продают. Ты - первая предлагаешь мне все, что у тебя есть. Так поступают, когда иного выхода не видят. Получается, раздвинуть свои красивые ноги тебе мешает не только страх боли и разочарования. Ты думаешь, что это выше твоих моральных сил и нравственных убеждений. Короче, я хочу сорвать твой цветочек.

Он издевается?

- Я не понимаю… - Лера и правда ничего не понимала. Видимо, в пункте выдачи всем по способностям, Лера первая встала в очередь за острым языком, но упустила еврейскую расчётливость. Хорошее же, выгодное предложение, что не так? Или этот тип больной? Зачем ему ее цветочек? У него ж целый розарий!

Но и Граф объяснять не спешил. Он поднялся с лавочки и медленно, но уверенно двинулся на Леру, демонстрируя клыки в последней степени угрозы.

- Не смотри, что рассеян в россыпь, что ломаю и мну себя... - он сдёрнул с шеи полотенце и Новодворская улиткой поползла по стене в сторону, надеясь незаметно просочиться в дверной проём. - Я раздел эту девку - Осень, и забылся, ее ебя.

- Ты извра…щенец! - догадалась Лера, задохнулась бешеным пульсом, едва сообразив, что Граф перекинул своё полотенце через ее голову и притянул к себе за его края.

- Да, - обжег он губы.

- Мои соболезнования, - процедила Лера, упираясь локтями в мужскую грудь. - Только я в этом участвовать не хочу. Отпусти!

- Я не держу, иди…

Лера бы попыталась оттолкнуться, предотвратить сближение, но не могла. Не хотела трогать руками голое потное тело. И чем она больше отклонялась от Графа, тем плотнее они вжимались бёдрами друг в друга. Животом она ощущала весь его ядерный потенциал и стало понятно, что переговоры об разоружении сильно зашли в тупик.

Однако, стена внезапно закончилась и Лера начала отступать назад, туда, откуда пришла. Надежда на спасение, вроде бы, снова забрезжила за спиной, но...

Женщина в гневе ужасно самонадеянна.

Иначе бы была готова к падению и не наглоталась бы воды из бассейна.

- При…дурок, - выплюнула Лера, откашливаясь и хватая жгучий воздух раздражёнными трахеями. - Я плавать не умею!

Одежда на Лере намокла, кроссовки потяжелели и тянули ко дну. Дышать все ещё было больно, в правом ухе неприятно хлюпало и глаза застилало влажной пеленой.

- Тогда советую держаться за меня. Ты же мне запретила тебя трогать.

И правда. Лера балансировала над поверхностью воды и не шла ко дну топориком только благодаря тому, что Граф все ещё прижимал ее к себе полотенцем.

- Леррра, - прохрипел он, когда женщина все-таки пересилила личность и ухватилась за мужские крепкие плечи, - больно будет только в самом начале, потом будет очень хорошо… Лера…

Рот… влажный и горячий, такой ненавистный рот совершенно по хозяйски захапал ее губы, языком вломился между ними и начал бой с причиной почти всех Лериных проблем. А она пыталась делать несовместимые вещи: держаться за Графа, чтобы не нырнуть с головой под воду и колотить по нему кулаками, выбивая вверх брызги. Такие кадры достойны журнала National Geographic, как частный случай дикой природы, в которой сильный всегда ест слабого. Художественная литература к такому Леру не подготовила.

- Три откровения от Леры Новодворской… - проговорил вдруг Граф, оторвавшись от ее губ.

- Ч-что? - она опешила, но почувствовала носками кроссовок дно и начала потихоньку отступать к бортику.

- Меняю Есенина на три главы о том, как хорошая девочка Лера отдаётся плохому дяде.

- Ты больной извращенец, который решил, что ему все можно! Зачем тебе я? Поставки свежих тел к барскому столу закончились?

- Тел хватает. Я хочу хоть раз по-настоящему выебать мозги!

- Тогда будем считать, что все уже случилось, поздравляю, ублюдок! - Лера сама поразилась тому, как быстро нашлась с ответом, находясь в заторможенном состоянии. Это придало сил и она оттолкнула от себя ненавистную тварь, ринулась к лестнице.

Промокшая одежда и обувь весила как ещё одна Лера. Выйти из воды с грациозностью Венеры не получилось, она буквально выползла из воды на пузе, как земноводное. Чавкать мокрыми кроссовками через весь дом, по лестнице на третий этаж Лера посчитала более унизительным, чем дефиле в наряде Евы. Она стянула сначала один башмак, зашвырнув его в торчащую над водой голову Графа, промазала. Сняла второй, отправила следом - тоже мимо. Граф смотрел, как она стягивает мокрые штаны и… улыбался, мразь. Но когда Лера вылупилась и из футболки, физиономия его пошла волновыми искажениями.

- Я вне воли не размножаюсь! - бросила Лера, едва управляя речевым аппаратом, развернулась и гордо зашагала прочь...